Моя дочурка цепко рассматривает наши лица, видимо, пытается обнаружить растерянность или ещё что-нибудь. Однако мы спокойны и чуть-чуть удивлены. Лидия чуть кривит рот в улыбке и кому-то машет рукой. Ага! Это, видимо, полиция. А причем тут мы? М-да… Виктор не пошел с ними. Значит эта провокация целиком и полностью идея моей дочурки.
К нам подходят два мужика лет тридцати. Представляются сотрудниками какого-то следственного отдела, показывают Торку, как самому представительному, корочки.
Я до этого момента никогда со следователями не имела делаю, и их внешний вид представляла по книгам и фильмам. Как-то по фильмам я себе всяких следователей представляла иначе. Эти очень похожи друг на друга. Худощавые, но с накаченным телом, оба русоволосые, с резкими чертами лица. У обоих серые славянские глаза. Оба загорелые. На них дешевые, но с претензией на моду светлые джинсы, рубахи с длинным рукавами, и это в такую жару? Спятили что ли, или обгорели на пляже? Пахнут дезодорантом, очень резким. М-да… А до этого-то запах был иной. Это что же Лидия пахнет как её отец? Принюхиваюсь. Точно. Нет слов! Опять смотрю на следователей… Оба в кроссовках, также дешёвых, но мне кажется, что они куплены недавно… Забавно, они обувь купили одновременно в одном магазине? Оба следователя стараются быть похожими? Зачем им это? У них горят глаза. Прямо-таки псы, взявшие след.
– Ну, ты даешь! – шепчет Торк.
Стив отправляет меня сидеть в тенёчек, и все мужчины начинают говорить с представителями власти. Мне всё равно, и поэтому я откровенно зеваю. Надо же продемонстрировать мою зарубежную невозмутимость!
Лидия устраивается рядом со мной и неожиданно заявляет:
– Знаете, Кана, а наша мама непременно бы влезла в это дело! Она очень трепетно относилась к Виктору. Он всё время во что-то влипал. Она не доверяла мужчинам.
– А я доверяю! Стив справится с этим гораздо лучше меня.
Моя дочь улыбается уголком рта, и продолжает допрос:
– А как же Виктор?
– Лидия! – смотрю с раздражением, как и должна смотреть богатая девочка. – Я что-то не совсем понимаю, что происходит?! Я что, должна вскочить и бегать с плакатом «Защитим Виктора!»? Тогда уж скажите из-за чего бегать. Он уехал вместе с нами, и, когда мы уезжали, ничего не горело.
Она замолкает, а к нам подходит один из полицейских, у него волосы более коротко подстрижены, чем у его коллеги, и зачёсаны назад. Скамейку мгновенно облепляют мои родичи.
Ох! Впервые я это почувствовала сердцем. Родичи! Парни сияют улыбками. Стив встаёт сзади, его руки на моих плечах.
– Простите, не знаю, как правильно обратиться, – полицейский не знает, как начать разговор.
Я видела, что ребята показывали им какие-то документы. Что же этот мнётся? Неожиданно вижу невероятное – презрительный взгляд. М-да… Значит, кто-то из детей меня описал, как богатую дурочку. Почему кто-то, это та, кто сидит сейчас рядом со мной.
Ну-ну! Почему же ты, представитель власти, так легко поверил в то, что тебе наплели про меня? Это из-за богатства, или потому что привык считать женщин тупыми? А может женщины тебя обидели?
Ладно, для начала поставим тебя на место.
– Обращайтесь по имени. Кана. У вас видимо плохо с памятью. Неужели вы не запомнили фамилию моего мужа?
– Мужа? – хрипит Лидия. – Так это кольцо обручальное?
Изображаю на лице, как я удивлена, раздосадована и разочарована. С ней не хочу говорить. Мысленно приказываю: «Знай своё место!»
Удивлена, что она что-то почувствовала. Ну что же, тогла продолжим урок вежливого поведения только я буду говорить не с сознание, а с подсознанием. Напрямую. Уверена у меня получится!
«Вот что дорогуша! Оставь излишки своей убогой внутренней культуры для узкого семейного круга! Всё! Теперь Лида, ты будешь молчать. Молчать! Пока я не разрешу».
Лидия застывает. Демонстративно отворачиваюсь от неё. Пора заняться со служителями закона.
На следователя смотрю прямо в глаза, не давая оторвать взгляд. Давлю и давлю!
«Не смей говорить со мной, как ты привык! Научись уважать людей, независимо от их пола! Не забыл, что ты представитель власти?! Стой и вспоминай, как надо говорить с людьми?!»
Сзади слышу растерянный кашель Торка.
Второй сыщик, который только что подошёл, растерянно пятится от меня, но я только взглядом приказываю: «Стоять! Передо мной, стоять! Здесь! Замер рядом сослуживцем и слушай!»
Он застывает. Лидия отодвигается на край скамейки и прижимает руки к груди – она испугана, тем что не может говорить и не может уйти. Полицейский тоже.
Ничего, научитесь ценить силу!
Сыщик сопротивляется и делает шаг назад. Тогда я извлекаю из его памяти сеть, полыхающую болотными огнями, тёмную, погибельную. Сеть я создала из их страхов и ошибок. Не знаю как, но сеть бросила на них.
Да! Получилось! Они оба застыли! Надо потом узнать, как это я состряпала?
– Не наезжай на него! – рокочет Стив и подмигивает полицейскому. – Ей нравится её статус супруги.
Парень вытирает пот на лбу рукой. Смотрит испуганно, с просьбой говорить. Молчит. Я киваю, разрешая говорить. Второй кашляет и облизывает пересохшие губы. Я метнула на него взгляд. Молчать! Как только станешь человеком, а не хамом с погонами, тогда заговоришь.
Следователь сереет и толкает напарника, тот сипит:
– Кана! Скажите, пожалуйста, что там было на складе?
– Продукция разного типа.
Он растерянно глотает воздух. А что ты хотел? Что спросил, то и получил?
– Мы ведь Вас можем вызвать на разговор к нам.
Я смотрю на него с сочувствием, как на студента, которого поймала со шпорой. Он вытирает вспотевшие руки о джинсы, оглядывается на второго, и у того выражение на лице, как у студента, которого застукали с передачей шпоры.
– Дай ему сказать! – рокочет Стив.
Я киваю, но лёд не покидает меня. У коротко стриженного мента начинаются перебои с сердцем. Он не понимает, что это с ним, достает из кармана таблетку валидола и рассасывает.
Интересно, молодой и с валидолом? Странно! Это что же с ним такое? Ладно, живи! Ослабляю давление на него. Полицейский с облегчением переводит дух и вопросительно смотрит на меня.
– А что я? Это он сам ничего не спрашивает! – выпячиваю губы. Эх! Я так не делала с молодости, и почему-то весело от этого.
– Я знаю, что Вы только что приехали. Ваши родственники рассказали.
– Да что они могли рассказать?! – я выражаю на лице недоумение и пренебрежение. – Мы с ними виделись до сегодняшнего дня два раза в жизни!
Следователи совсем растерялись и вопросительно смотрят на Лидию, та опускает глаза. Мне надоело всё, тем более что внезапно возникло предчувствие надвигающейся опасности.
Вспоминаю про дистанционное воздействие и осматриваюсь. Ничего нет похожего на «тень-плесень». Правда, газон покрыт зеленой травой. Интересно, а может ли «тень» существовать отдельно от Розы? Эх! И ведь ни у кого не спросишь!
Смотрю вопросительно на следователя и умильно улыбаюсь:
– Так в чём дело?
Тот немедленно поясняет:
– Мы не просто спрашиваем! Там ночью был пожар.
Пожимаю плечами и поджимаю губы.
– Не удивлена. Там много химических реактивов. У меня потом такой приступ аллергии был. Мне даже вызывали врача.
– Мы проверим это, – говорит парень и немедленно извиняется. – Так положено.
– Что?! – в голосе удивление с оттенком стали.
– Ну что ты?! – Стив дёргает меня за ухо. – Он это должен сделать. Наши копы тоже так делают.
Я раздраженно дёргаю плечом, но меня опять дергают за ухо. Стив почему-то наслаждается ситуацией, а я не понимаю с чего бы? Ведь эти хамят! Ант извлекает бутылку с водой и суёт мне в руке. Это хорошо, что-то мне душно. Пока пью, сыщик успевает задать вопрос.
– А кто с вами там был? Я про склад.
– Какой-то менеджер. Ант, это что за минералка? – пусть видят какая я капризная.
– Ты что, неграмотная? Прочти название, – огрызается тот.
– Она солёная.
– Стив, что она пристала?
Наши препирательства останавливает сыщик:
– Скажите, а тот менеджер был инвалидом?
Я от этого вопроса остолбенела. Стив немедленно садится рядом и пристально смотрит на полицейского. Бедные сыскари опешили от выражения лица Стива, который также потрясён, как и я.
Стив, покашляв, спрашивает:
– У него был ножной протез? Вы это хотели сказать?
– Почему? – парень с короткой стрижкой, смотрит на нас с мукой.
– Это Кана с ним говорила. Я ничего не видел, а она смотрела прайсы, там внутри. Я был снаружи, – поясняет Стив. – Кана, ну и что скажешь?!
– Да не хромал он! – я морщусь от ощущения, чего-то упущенного мною. – Этот парень носился по складу, как конь, затащил меня в центр склада, а там вообще нет вентиляции.
– Так жарко было?
Теперь полицейский спрашивает просто, без подтекста. Я тоже проста, как вода.
– Нет, душно. А что случилось?
– Этот менеджер погиб на пожаре.
– Так и должно было быть! – отвечаю быстро и безапелляционно, следователь живо реагирует, становясь похожим на легавую, а я поясняю. – У них дверь была, как ворота у замка. Уж если она захлопнулась, то сразу не открыть. Да и лабиринт там из стеллажей – не убежать. Проводка там дрянная. Все лампы накаливания не больше сорока ватт. Духота ужасная. Всё там – сплошное нарушение пожарной безопасности!
– Вы много заметили, даже лампочки.
– Ну, не знаю, – пожимаю плечами. – Просто читать было трудно в этом сумраке. Странно, что тот тип не вызвал пожарную бригаду!
– Почему? – теперь оба следователя проявляют профессиональный интерес.
– У него в трёх местах между стеллажами на столах стояли телефоны. К тому же он всё время держал в руках сотовый. Довольно uдuoтскuй.
Я сама поражена, как много запомнила. Теперь уже Стив спрашивает:
– Почему uдuoтскuй, привереда?
– Он у него был розовый и со стразами, как у девочек. Это же кем надо быть, чтобы иметь такой телефон? – теперь главное не выйти из образа умной, но избалованной богатой американки.
– При вас никто ему не звонил? – следователи переглядываются.
– Нет. Скажите, а почему вы решили, что он калека? – так, теперь улыбка, я её в каком-то фильме видела.
С силой давлю, на их профессиональный интерес. Давайте!
– Там остались металлические детали, от протеза, – торопится сказать один из них.
Интересно! Они не сказали специально, что за протез?
– Что за чудо этот протез! Тот менеджер ведь ни разу не присел и всё время приносил мне каталоги. А может там был ещё один человек? Вы уверены, что погиб именно менеджер? Склад ведь очень большой, и я не везде побывала.
– А кто? – у полицейского вытягивается лицо.
– Ночной сторож, например, – отвечаю с ноткой гнева, почти праведного. Пора ему мозгами пошевелить!
– Зачем там сторож? – следователь раздражен до предела и хочет кому-то позвонить, не зря он телефон крутит в руках.
Сзади слышится кашель Торка. Поняла, надо более подробно пояснить.
– У них там очень дорогое оборудование. Очень! Например, невероятно дорогая экспресс-лаборатория. Правда подделка.
Теперь они очень озабочены. Минуту, и они бросятся мне на шею.
– Почему подделка?
– Судя по тому, что она может. Это что-то феноменальное! Но менеджер назвал мне в качестве изготовителя немецкую фирму. Это – ложь! Эта фирма не производит такого оборудования. Я уверяю вас, потому что знаю это точно. Но даже если это и подделка, то очень дорогая. Очень! Такой склад нельзя оставлять без охраны.
Ант подтверждает:
– Кана знает своё дело, она лучший маркетолог фирмы.
– Как вы думаете, чья это лаборатория? – этот из полиции озадачен.
Я старательно демонстрирую недоумение.
– Не знаю, может Китай. Я вообще не знала о существовании таких экспресс-лабораторий. Есть чуть другие, не хуже, но не такие шикарные. Что-то ещё?
– Нет, спасибо! Будет нужно, мы Вас найдём, – поклонившись, полицейские уходят.
Немедленно поворачиваюсь к Лидии, пока у меня кураж надо получить желаемое.
– Что вы решили? Можно мне посмотреть мамину комнату?
Я мысленно давлю изо-всех сил. Лидия чуть бледнеет. Давай! Не смей мне отказывать! Мне уже дурно от того, что я делаю. Я практически подавила у неё аналитический отдел мозга… Ну или что там у неё есть? Конечно, мысли я читать не могу, но уж задавить волю у неё на раз. Давлю!
Наконец, моя дочь обреченно сипит:
– Можете, конечно. Подъезжайте через пару часов!
Она уходит, а у меня звон в ушах.
Торк гладит меня по голове.
– Стив, надо ей переодеться, она вся мокрая. Ант, стимуляторы и побыстрее. Боюсь, что она половину гликогена спустила!
– Господи! Я пахну? – как мне неловко, но главное не это. Я едва сижу, испытывая жуткую слабость.
Ант заставляет меня что-то пить, потом даёт в руки Стива салфетки. Я провожу рукой по лбу. Кошмар! С меня реально льет.
Стив, не обращая на стоящих недалеко от нас людей, вытирает мне грудь и спину этими салфетками. Господи! Я даже когда по горам лазила так не потела.
– Физическая нагрузка – это ничто. Так тратишься, когда используешь магию, – Стив смеётся.
– Ладно я вспотела, но почему ноги трясутся? – сиплю я.
– Ты перестаралась. Трёх людей держать в подчинении, даже для обученных маркизов трудно, – это он прошептал мне на ухо.
Становится зябко, как будто лыжный кросс пробежала. Он прав, я устала, но это не тупая усталость, а как разминка.
(Мозг, ну-ка! Почему такая странная ассоциация?)
Стив улыбается и гладит меня по голове, я бодаю его руку.
– Я не знала, что так смогу!
– Ты всегда могла, Кана. Только всегда всё тратила на защиту, – бормочет Ант. – Это ты, рядом с герцогом развернулась.
Я чувствую волну возбуждения, идущую от Стива, который хрипит:
– Не может быть!!
Боже! Что это значит? О! Стив теперь герцог? Он им только что стал? Я что-то не понимаю! Ведь магами не становятся, ими рождаются. Эх! Его же надо поить стимуляторами!
Ант немедленно достаёт бутылку и поит его. Он догадался или тоже мысли читает? Телепаты на букву хорошо! Нет, судя по тому, что Ант смотрит на свои часы, которые, как я уже поняла, и часами-то не являются, он снял какие-то показатели. Проклятье, как я забыла, что он целитель?
Торк протягивает Стиву какую-то конфету:
– Съешь! Тебе это просто необходимо. Ты, свою жену закрутил в такой кокон, что даже я пробиться не сумел. Вот что, пошли отсюда. Я вызову Гая.
– Зачем? – рокочет Стив.
– Он определит твою специальность.
Наши маркизы невероятно взволнованы, а Стив растерян.
Внезапно мне становится жутко. Такое я однажды испытала, когда в школе на спор с одноклассниками вошла в клетку с крокодилом, потом впервые в жизни меня отец отпорол ремнем, а бедный служитель зоопарка чуть не получил инфаркт.
Я тогда осознала, что значит быть объектом охоты, и что умеют хищники. Толстый крокодил, плавающий, как сгнившее бревно, мгновенно оказался на берегу. Его остановил тазик, о который я запнулась, и тот загромыхал и покатился. Вот тот взгляд, когда оценивают расстояние до тебя, я запомнила на всю жизнь. Удивительно, запомнила не обиду на отца, а именно взгляд крокодила! Похоже отец тогда не просто отпорол меня, а заставил запомнить, что такое попасть под внимание хищника.
Вот и теперь кто-то, спрятавшийся в давно не стриженой траве, оценивает расстояние для атаки. Этот невидимый хищник всё ближе. Мои близкие не чувствуют?! Ах! Так родные мои переживают из-за Стива и ничего не замечают!
Значит, только я! Что может помочь? Здесь нет ничего кроме труб для полива. Если это прячется в траве, значит оно мелкое и вода под напором – хорошее оружие. Значит пора!
(Мозг, давай!).
Ант же говорил про гликоген, я обращаюсь к организму, и печень послушно отдаёт энергию, сколько успевает после моего приказа. Правый бок ломит, изо рта течёт кровь. Мне не до этого, я рву трубы для полива. На газонах бьют мириады фонтанов. Темнота.
Продолжение следует…
Предыдущая часть:
Подборка всех глав: