Маша замерла в дверях кухни, держа поднос с чашками. Она только что вошла, чтобы предложить чай гостям, но слова свекрови заставили её сердце сжаться. Зинаида Васильевна сидела за столом в гостиной, окружённая родственниками, и, кажется, даже не заметила, что Маша рядом. Или заметила, но ей было всё равно.
– Ну, Зина, не преувеличивай, – тётя Лариса, сестра свекрови, хихикнула, подливая себе компот. – Маша хорошая девочка, старается.
– Старается, – Зинаида Васильевна фыркнула, поправляя идеально уложенные волосы. – А толку? Борщ у неё как вода, ребёнка одевает в какие-то обноски, а дома вечно бардак. Мой Коля вырос в других условиях, ему нужна женщина, которая будет соответствовать.
Маша почувствовала, как щёки горят. Она отступила назад, стараясь не звякнуть чашками, и юркнула обратно на кухню. Там, прижавшись спиной к холодильнику, она пыталась вдохнуть, но воздух казался густым. «Не соответствовать». «Обноски». «Бардак». Каждое слово било, как пощёчина.
Она посмотрела на свои руки – короткие ногти, потрескавшаяся кожу от бесконечной стирки, старое платье, которое она надела, потому что новое берегла для «особого случая». Может, Зинаида Васильевна права? Может, она правда не дотягивает до Коли, её мужа, инженера с хорошей зарплатой и доброй улыбкой? Он всегда был таким... идеальным. А она? Бывшая воспитательница в детском саду, теперь домохозяйка с вечно уставшими глазами.
– Маш, ты где? – голос Коли из гостиной вывел её из оцепенения. – Чай готов?
– Сейчас! – крикнула она, заставляя себя улыбнуться. Она вытерла слёзы рукавом, схватила поднос и вышла, стараясь не смотреть на свекровь.
Вечер тянулся бесконечно. Зинаида Васильевна продолжала раздавать «советы» – то про то, как Маша неправильно режет салат, то про то, что их сын, двухлетний Артём, слишком много времени проводит с планшетом. Маша кивала, подливала чай, убирала тарелки, но внутри всё кипело. Она хотела крикнуть: «Хватит! Я стараюсь изо всех сил!» Но вместо этого молчала, как всегда.
Когда гости разошлись, Коля помогал ей мыть посуду. Он напевал что-то под нос, и его спокойствие только сильнее злило Машу.
– Ты слышал, что твоя мама сказала? – спросила она наконец, не глядя на него.
Коля нахмурился, вытирая тарелку.
– Что?
– Что я не соответствую, – Маша сжала губы. – Что ты заслуживаешь лучшей жены.
Он вздохнул, отставив тарелку.
– Маш, ты же знаешь маму. Она любит преувеличивать. Не бери в голову.
– Не бери в голову? – Маша повернулась к нему, её голос дрогнул. – Коль, она это говорит постоянно! То я плохо готовлю, то Артёма неправильно воспитываю, то дом у нас грязный. А ты просто отмахиваешься!
Коля пожал плечами, и это добило её.
– Она просто хочет, чтобы всё было идеально, – сказал он. – Для нас. Для Артёма.
Маша почувствовала, как слёзы жгут глаза. Она отвернулась, чтобы он не видел.
– А я? – тихо спросила она. – Я что, не стараюсь? Я весь день с Артёмом, убираю, готовлю, а она приходит и говорит, что я ни на что не гожусь.
Коля подошёл, обнял её сзади.
– Ты молодец, Маш. Я же вижу. Не обращай внимания, ладно?
Она кивнула, но внутри всё кричало. Не обращать внимания? Как, если каждое слово Зинаиды Васильевны вгрызалось в её и без того шаткую уверенность? Маша всегда сомневалась в себе – ещё со школы, где её дразнили за очки и худобу, потом в институте, где она чувствовала себя серой мышкой рядом с яркими однокурсницами. Коля был первым, кто заставил её поверить, что она достойна любви. Но теперь, под градом критики свекрови, эта вера трещала по швам.
На следующий день Маша решила, что хватит. Она не могла больше терпеть. Но и кричать на Зинаиду Васильевну не хотела – слишком боялась разрушить семью. Коля обожал свою мать, и любая ссора с ней могла стать трещиной в их браке. Нет, она будет умнее. Она начнёт записывать.
Идея пришла неожиданно, когда она листала соцсети и наткнулась на пост про токсичных родственников. «Запишите всё, что они говорят, – советовал автор. – Увидите, как много вы терпите». Маша достала блокнот, который хранила для списков покупок, и начала. Каждое слово, каждый укол.
«Твой борщ никто есть не будет, Маша, надо варить на кости, а не на кубиках».
«Артём опять в грязной футболке, ты что, не следишь?»
«Коля, я же говорила, выбирай жену с умом, а ты...»
За неделю блокнот заполнился. Маша читала свои записи по вечерам, когда Коля засыпал, и чувствовала, как гнев смешивается с болью. Она не была идеальной, но кто идеален? Почему Зинаида Васильевна видит только её ошибки?
Однажды свекровь зашла в гости без предупреждения. Маша как раз пыталась уложить Артёма, который капризничал из-за зубов. Зинаида Васильевна вошла, окинула взглядом разбросанные игрушки и вздохнула.
– Маша, ну как так можно? – сказала она, качая головой. – У тебя ребёнок в хаосе растёт. Мой Коля в таком возрасте уже знал, где его вещи лежат.
Маша сжала кулаки, но вместо ответа достала телефон и включила диктофон, спрятав его в карман. Позже, переписывая слова свекрови в блокнот, она почувствовала странное облегчение. Будто каждое записанное слово забирало часть её боли.
Но с каждым днём Маша всё больше боялась. Что, если Коля увидит блокнот? Что, если он решит, что она слишком мнительна? Или, хуже, встанет на сторону матери? Она пыталась говорить с ним, но он каждый раз отмахивался: «Маш, не накручивай, мама не со зла». И это «не со зла» ранило сильнее всего.
Однажды вечером, когда Зинаида Васильевна осталась у них на ужин, Маша не выдержала. Свекровь, как обычно, начала:
– Маша, ты опять картошку пересолила. Я же тебе говорила, надо пробовать, пока варишь.
Маша посмотрела на Колю, надеясь, что он хоть раз скажет что-то в её защиту. Но он только улыбнулся и сказал:
– Мам, картошка нормальная, не ворчи.
И это стало последней каплей. Маша встала, чувствуя, как сердце колотится.
– Я сейчас, – сказала она и вышла в спальню. Там, дрожащими руками, она достала блокнот и телефон с записями. Она знала, что делает что-то рискованное, но остановиться уже не могла.
Вернувшись в гостиную, она посмотрела на Зинаиду Васильевну и Колю.
– Я хочу кое-что сказать, – начала она, её голос дрожал. – Зинаида Васильевна, вы всё время говорите, что я плохая жена и мать. Я записала всё, что вы сказали за последний месяц. Хотите послушать?
Свекровь нахмурилась, но промолчала. Коля посмотрел на Машу с тревогой.
– Маш, ты чего? – сказал он. – Не надо.
– Надо, – отрезала она. – Потому что я устала.
Она открыла блокнот и начала читать, стараясь, чтобы голос не срывался.
– «Маша, ты даже пылесосить нормально не умеешь, в углах пыль». «Артём худой, ты его не кормишь как надо». «Коля, я же говорила, тебе нужна другая жена».
С каждым словом лицо Зинаиды Васильевны становилось всё напряжённее. Коля смотрел на Машу, его глаза расширились. Маша достала телефон и включила запись: голос свекрови, холодный и уверенный, повторял: «Мой сын заслуживает лучшей жены, я всегда ему об этом говорю».
В гостиной повисла тишина. Артём, игравший на ковре, поднял голову, но тут же вернулся к машинкам. Зинаида Васильевна побледнела, её губы сжались в тонкую линию.
– Это что, ты меня подловить решила? – сказала она наконец, её голос дрожал от гнева.
– Не подловить, – Маша покачала головой. – Показать. Потому что я больше не могу слушать, как вы меня унижаете. Я стараюсь, Зинаида Васильевна. Для Коли, для Артёма, для нашей семьи. Но вы видите только мои ошибки.
Коля встал, его лицо было растерянным.
– Маш, я... я не знал, что всё так серьёзно, – сказал он. – Мам, это правда? Ты так говоришь?
Зинаида Васильевна отвела взгляд, её пальцы нервно теребили салфетку.
– Я... я просто хочу, чтобы у вас всё было хорошо, – сказала она. – Коля, ты же знаешь, я для тебя стараюсь.
– А для Маши? – Коля повысил голос. – Она моя жена, мам. Мать моего сына. Почему ты не можешь её уважать?
Маша почувствовала, как слёзы текут по щекам. Впервые за четыре года брака Коля говорил так – твёрдо, защищая её. Зинаида Васильевна посмотрела на сына, потом на Машу, и в её глазах мелькнуло что-то новое – не гнев, не обида, а... стыд?
– Я не хотела, – сказала она тихо. – Я думала... я думала, что помогаю.
Маша вытерла слёзы, но не отвела взгляд.
– Помогаете? – переспросила она. – Вы заставляете меня чувствовать себя никчёмной. Каждый день.
Зинаида Васильевна молчала, глядя в стол. Коля взял Машу за руку, и этот жест дал ей силы продолжить.
– Я не хочу ссоры, – сказала она. – Но я хочу, чтобы вы перестали меня критиковать. Если вам что-то не нравится, скажите нормально. Или не говорите вообще.
Свекровь кивнула, но не подняла глаз. Коля сжал руку Маши сильнее.
– Мам, – сказал он. – Если ты хочешь быть частью нашей семьи, тебе нужно измениться. Потому что я не позволю, чтобы Маша так страдала.
Зинаида Васильевна наконец посмотрела на них. Её лицо было бледным, но она медленно кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – Я... я попробую.
Маша не знала, верить ли ей. Но в тот момент ей было достаточно того, что Коля встал на её сторону. Она чувствовала себя сильнее, чем когда-либо. Не идеальной, не лучшей женой, а просто Машей – женщиной, которая наконец-то решилась дать отпор.
Но что, если это только начало? Что, если Зинаида Васильевна не сможет измениться? И что, если Машина смелость станет трещиной в их семье? Она не знала. Но она была готова узнать.
Маша сидела на кухне, глядя на остывший чай в кружке. За окном моросил дождь, и звук капель по подоконнику был единственным, что нарушало тишину. Прошла неделя с того вечера, когда она зачитала записи перед Зинаидой Васильевной и Колей. С тех пор свекровь не появлялась, а Коля стал молчаливее, словно пытался переварить всё, что узнал. Маша чувствовала себя одновременно освобождённой и напуганной. Она сделала шаг, о котором давно мечтала, но что теперь? Не разрушила ли она их семью?
Артём спал в своей комнате, и Маша достала блокнот, который всё ещё лежал в ящике кухонного стола. Она листала страницы, исписанные её аккуратным почерком, и каждое слово свекрови – «беспорядок», «не умеешь», «лучшая жена» – казалось теперь не таким уж страшным. Но боль, которую они причиняли, никуда не делась. Маша закрыла блокнот и спрятала его обратно. Ей не хотелось больше записывать. Она хотела двигаться дальше, но как?
Коля вернулся с работы поздно, его куртка была влажной от дождя. Он молча повесил её в прихожей и вошёл на кухню, где Маша всё ещё сидела.
– Ты чего не спишь? – спросил он, открывая холодильник.
– Не могу, – честно ответила она. – Думаю.
Коля сел напротив, держа бутылку воды. Его лицо было усталым, но в глазах была тревога.
– О маме? – спросил он.
Маша кивнула.
– Коль, я не хотела, чтобы всё так вышло, – сказала она тихо. – Но я не могла больше молчать. Ты правда не замечал, как она меня... добивает?
Коля вздохнул, отводя взгляд.
– Замечал, – признался он. – Но думал, это мелочи. Мама всегда такая – любит всё контролировать. Я привык. Думал, и ты привыкнешь.
Маша почувствовала, как гнев вспыхивает внутри, но сдержалась.
– Это не мелочи, – сказала она. – Это каждый день. Каждое её слово – как доказательство, что я недостаточно хороша. Для тебя, для Артёма, для неё.
Коля посмотрел на неё, и в его глазах мелькнула вина.
– Прости, Маш, – сказал он. – Я должен был раньше вмешаться. Но я... я не хотел ссоры с мамой. Она одна, после смерти папы, и я думал, что если буду её поддерживать, то всё наладится.
Маша молчала, переваривая его слова. Она знала, как Коля любит мать, как тяжело ему было терять отца пять лет назад. Но это не оправдывало его молчание. Не оправдывало её боль.
– А я? – спросила она наконец. – Я твоя жена, Коль. Почему ты не защищал меня?
Он опустил голову, его пальцы сжали бутылку.
– Не знаю, – сказал он. – Но теперь знаю. Я поговорил с мамой вчера.
Маша вздрогнула.
– Когда? Почему не сказал?
– Не хотел тебя волновать, – Коля поднял глаза. – Я сказал ей, что если она не перестанет тебя критиковать, то я не буду с ней общаться. Вообще.
Маша открыла рот, но слова застряли. Коля, который всегда избегал конфликтов с матерью, поставил ультиматум? Ради неё?
– И что она? – спросила она, её голос дрожал.
– Сказала, что подумает, – Коля пожал плечами. – Но она была... не такой, как обычно. Тихая. Как будто ей стыдно.
Маша не знала, верить ли этому. Зинаида Васильевна, с её идеальной осанкой и уверенным голосом, стыдится? Это было трудно представить. Но слова Коли дали ей надежду – тонкую, как нить, но всё же надежду.
На следующий день Зинаида Васильевна позвонила. Маша увидела её номер на экране телефона и замерла. Она хотела сбросить, но что-то внутри – то ли любопытство, то ли усталость от бегства – заставило её ответить.
– Маша, это я, – голос свекрови был непривычно мягким. – Можно зайти? Я тут... пирог испекла, для Артёма.
Маша сжала телефон, её сердце колотилось.
– Хорошо, – сказала она. – Но только ненадолго. Артём скоро спать будет.
Через час Зинаида Васильевна стояла в их прихожей, держа контейнер с яблочным пирогом. Артём, увидев бабушку, радостно потянулся к ней, и свекровь улыбнулась, но её взгляд был настороженным. Маша пригласила её на кухню, стараясь не показывать, как сильно она волнуется.
– Я хотела поговорить, – начала Зинаида Васильевна, ставя контейнер на стол. – После того вечера... я много думала.
Маша скрестила руки, ожидая продолжения. Свекровь посмотрела на неё, и в её глазах было что-то новое – не привычная уверенность, а растерянность.
– Я не хотела тебя обидеть, – сказала она. – Правда. Я думала, что помогаю. Что если буду указывать на ошибки, ты станешь... лучше. Для Коли, для Артёма.
Маша почувствовала, как гнев снова поднимается, но заставила себя молчать.
– А ты не думала, что я и так стараюсь? – спросила она наконец. – Что мне и без твоих слов тяжело?
Зинаида Васильевна опустила глаза, её пальцы нервно теребили край скатерти.
– Думала, – призналась она. – Но я... я привыкла всё контролировать. После смерти мужа я боялась, что Коля останется один. Что выберет не ту. И когда вы поженились, я...
– Решила, что я не та? – Маша прищурилась.
Свекровь кивнула, и это было так неожиданно, что Маша замерла.
– Да, – сказала Зинаида Васильевна. – Но я ошибалась. Коля мне сказал, как ты бьёшься за семью. Как ты с Артёмом, как ты его поддерживаешь. А я... я только всё портила.
Маша молчала, не зная, что ответить. Она ждала извинений, но не таких – искренних, почти болезненных. Зинаида Васильевна подняла глаза.
– Я хочу попробовать заново, – сказала она. – Если ты дашь мне шанс.
Маша почувствовала, как ком в горле становится невыносимым. Она хотела сказать «нет», хотела выгнать свекровь и больше никогда не видеть её. Но потом вспомнила Колю – его слова, его руку, сжимающую её ладонь. И Артёма, который обожал бабушку, несмотря на всё.
– Я дам шанс, – сказала она наконец. – Но с условием. Вы перестанете меня критиковать. Совсем. Если что-то не нравится – говорите нормально, как взрослые. И не при Коле, не при Артёме.
Зинаида Васильевна кивнула.
– Договорились, – сказала она. – И... прости, Маша. За всё.
Маша не ответила, но её сердце стало чуть легче. Когда свекровь ушла, она сидела на кухне, глядя на пирог, и пыталась понять, что чувствует. Облегчение? Недоверие? Надежду? Всё сразу.
Вечером она рассказала Коле о визите. Он слушал, не перебивая, а потом обнял её так крепко, что она чуть не задохнулась.
– Ты молодец, Маш, – сказал он. – Я горжусь тобой.
– А ты? – спросила она, глядя ему в глаза. – Ты будешь с ней говорить? Если она опять начнёт?
– Буду, – твёрдо сказал он. – Обещаю.
Маша поверила ему – не полностью, но достаточно, чтобы почувствовать себя сильнее. Она знала, что Зинаида Васильевна не изменится за ночь. Что будут новые срывы, новые конфликты. Но теперь она была готова – не молчать, не терпеть, а говорить. И это было её победой.
Но что, если свекровь не сдержит слово? Что, если Коля снова начнёт отмахиваться? И что, если Машина новая сила станет не спасением, а началом новых битв? Она не знала. Но она была готова к любому ответу, потому что впервые за долгое время начала верить в себя.
Маша стояла у окна их гостиной, глядя на заснеженный двор. Январь 2026 года укрыл Москву пушистым покрывалом, и Артём, которому недавно исполнилось три года, лепил снеговика под присмотром Коли. Их смех доносился через приоткрытую форточку, и Маша невольно улыбнулась. Прошло четыре месяца с того разговора с Зинаидой Васильевной, и жизнь, казалось, начала налаживаться. Но Маша всё ещё держалась настороже, ожидая, что свекровь вернётся к старым привычкам.
Зинаида Васильевна, к её удивлению, старалась. Она больше не делала колких замечаний о Машиных обедах или о том, как Артём одет. Вместо этого она приносила игрушки для внука, спрашивала, не нужна ли помощь, и даже пару раз похвалила Машин пирог с капустой. Но Маша знала: такие перемены не случаются за ночь. Она видела, как свекровь иногда сжимает губы, сдерживая привычное «а вот я бы…», и это напоминало ей, что их перемирие хрупкое.
Сегодня был день рождения Коли – тридцать два года. Маша готовила праздничный ужин, а Зинаида Васильевна обещала приехать с тортом. Маша проверила духовку, где запекалась утка, и посмотрела на стол: салаты, закуски, бутылка вина. Всё выглядело идеально, но внутри она волновалась. Это был первый семейный праздник после их конфликта, и Маша хотела, чтобы всё прошло гладко.
Коля с Артёмом вернулись, принеся с собой запах снега и хохот. Артём тут же бросился к Маше, показывая варежки, покрытые снегом.
– Мама, мы нос сделали! – гордо заявил он, имея в виду снеговика.
– Молодцы! – Маша поцеловала его в холодную щёку. – Иди переодеваться, а то бабушка скоро приедет.
Коля обнял её сзади, его куртка была влажной от снега.
– Пахнет вкусно, – сказал он, целуя её в шею. – Ты волшебница.
Маша улыбнулась, но её мысли были заняты другим.
– Коль, ты с мамой говорил? – спросила она тихо. – Чтобы она... ну, вела себя нормально?
– Говорил, – он кивнул, снимая куртку. – Сказал, что это твой праздник тоже, и я хочу, чтобы ты была счастлива. Она обещала.
Маша посмотрела на него, и её сердце потеплело. Коля изменился после того вечера, когда она зачитала записи. Он стал внимательнее, чаще спрашивал, как она себя чувствует, и не отмахивался, когда она упоминала свекровь. Но Маша знала, что Зинаида Васильевна – не тот человек, который легко меняет привычки. И этот вечер станет проверкой для всех.
Зинаида Васильевна приехала ровно в шесть, с огромной коробкой торта и бутылкой шампанского. Она выглядела, как всегда, безупречно: тёмно-синее платье, аккуратная причёска, лёгкий макияж. Артём бросился к ней, и она рассмеялась, подхватывая его.
– Бабуля, торт! – воскликнул он, заглядывая в коробку.
– Для тебя, мой хороший, – Зинаида Васильевна улыбнулась, но её взгляд скользнул к Маше. – Маша, пахнет чудесно. Утка?
– Да, – Маша кивнула, стараясь скрыть напряжение. – Проходите, всё готово.
Ужин начался мирно. Коля рассказывал про работу, Артём болтал о садике, а Зинаида Васильевна слушала, подливая себе компот. Маша следила за ней, ожидая привычного укола, но свекровь молчала. Когда подали утку, Зинаида Васильевна даже похвалила:
– Маша, очень вкусно. Ты молодец, такой стол накрыла.
Маша моргнула, не ожидая комплимента. Коля улыбнулся, сжав её руку под столом, и она почувствовала облегчение. Может, всё и правда налаживается?
Но после десерта, когда Артём убежал играть, а Коля убирал посуду, Зинаида Васильевна вдруг сказала:
– Маша, я тут подумала, может, Артёма записать на английский? В его возрасте уже пора, а то отстанет.
Маша замерла, её ложка звякнула о тарелку. Это был не прямой укол, но она услышала знакомый подтекст: «ты не справляешься». Коля, стоя у раковины, повернулся, его взгляд был настороженным.
– Галя, – Маша впервые назвала свекровь по имени, как та просила, – я сама решаю, что нужно Артёму. Мы с Колей думаем о кружках, но пока рано.
Зинаида Васильевна подняла брови, но не отступила.
– Я просто предложила, – сказала она, её голос стал чуть резче. – Для его будущего. Коля в его возрасте уже…
– Мам, – Коля перебил её, его голос был твёрдым. – Маша права. Мы сами разберёмся. Если нужен совет, мы спросим.
Свекровь поджала губы, и Маша почувствовала, как напряжение возвращается. Но Зинаида Васильевна кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – Я не хотела лезть.
Маша посмотрела на Колю, и его взгляд – уверенный, защитный – дал ей силы. Она поняла, что он не просто говорит, а действует, и это было важнее любых слов.
После ужина, когда Зинаида Васильевна ушла, Маша и Коля сидели на кухне, допивая вино. Артём спал, и в квартире было тихо, только тикали часы.
– Ты как? – спросил Коля, глядя на неё.
– Нормально, – честно ответила Маша. – Она старается, я вижу. Но… мне всё ещё тяжело ей доверять.
Коля кивнул, его пальцы переплелись с её.
– Я знаю, – сказал он. – Но ты молодец. Ты не сорвалась, всё сказала спокойно. И я… я теперь понимаю, как тебе было больно. Прости, что раньше не видел.
Маша улыбнулась, её глаза блестели.
– Главное, что видишь теперь, – сказала она. – И что мы вместе.
Он поцеловал её, и в этот момент Маша почувствовала, что её старая неуверенность – та, что годами грызла её изнутри – отступает. Не исчезает, но становится меньше. Она больше не была той Машей, которая молча терпела. Она была женщиной, которая научилась говорить, защищать себя и свою семью.
Через месяц Зинаида Васильевна пригласила их на семейный обед к себе. Маша волновалась, но согласилась. В квартире свекрови пахло пирогами, а на столе стояла ваза с цветами – мелочь, но Маша заметила, что это её любимые хризантемы. Зинаида Васильевна была непривычно сдержанной, и даже когда Артём пролил сок, она только рассмеялась и достала салфетки.
После обеда, когда Коля играл с сыном в комнате, Зинаида Васильевна позвала Машу на кухню.
– Маша, – начала она, помешивая чай. – Я хочу сказать… Я была неправа. Не сразу поняла, но теперь вижу, как ты бьёшься за них. За Колю, за Артёма. И я… я хочу быть частью вашей семьи. По-настоящему.
Маша посмотрела на неё, и впервые за годы их знакомства не почувствовала гнева. Только усталость и надежду.
– Я тоже хочу, Галя, – сказала она. – Но нам всем нужно время. И уважение.
Зинаида Васильевна кивнула, и в её глазах мелькнуло что-то, похожее на слёзы.
– Договорились, – сказала она.
Вернувшись домой, Маша долго сидела на диване, глядя на спящего Артёма. Коля обнял её, и они молчали. Маша знала, что их путь не закончился. Зинаида Васильевна будет спотыкаться, как и они все. Но теперь она верила, что они справятся – не потому, что идеальны, а потому, что готовы учиться.
И в этом была её сила. Не в том, чтобы быть «лучшей женой», а в том, чтобы быть собой – Машей, которая любит, борется и не боится говорить правду. А что, если будущее принесёт новые испытания? Она была готова их встретить – с Колей, с Артёмом и, может быть, даже с Зинаидой Васильевной, которая только начала свой путь к переменам.
Для вас с любовью:
Уважаемые читатели!
От всего сердца благодарю за то, что находите время для моих рассказов. Ваше внимание и отзывы вдохновляют делиться новыми историями!
Обязательно подписывайтесь на мой канал в Телеграм: https://t.me/Margonotespr. В нем вы найдете советы психолога по укреплению семьи и анонсы новых рассказов из всех моих каналов.
С благодарностью и верой,
Ваша Любовь