В октябре 1793 года весь Стамбул гудел как растревоженный улей. Торговцы на базаре, янычары в казармах, чиновники в мечетях — все обсуждали одно и то же невероятное происшествие. Русский посол совершил немыслимое. Он проник туда, куда любому мужчине грозила мучительная смертная казнь. Жители спорили только об одном: на каком из бесчисленных стамбульских столбов завтра будет красоваться голова наглого франка.
А преступником, к изумлению всех, оказался вовсе не безрассудный авантюрист или пьяный офицер. Это был Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, один из образованнейших дипломатов эпохи, ученик самого Суворова, человек, который никогда не делал ничего без расчета.
Что заставило его пойти на такой чудовищный риск? И почему султан не только не казнил дерзкого посла, но даже наградил его?
Когда Суворов дал урок дальновидности
Все началось летом 1777 года в пыльном крымском городишке, где двое русских генералов коротали вечер за бутылкой венгерского вина. Александр Васильевич Суворов, уже тогда легенда, неожиданно обратился к своему молодому подчиненному:
— А что, Михайло, не взяться ли тебе за турецкую грамоту? В переговорах с бусурманами немалая польза будет.
Кутузов удивленно поднял бровь. Как всегда, Суворов словно читал мысли, ведь эта идея занимала Михаила Илларионовича уже несколько месяцев. Ведь одно дело болтать с пленными через переводчика, теряя половину смысла, и совсем другое говорить с противником на его родном языке. Да и лишние уши при деликатных разговорах...
— России еще долго воевать с Портой, — продолжал Суворов, отхлебывая вино. — Так что подумай.
— Уже подумал, — усмехнулся Кутузов.
Правда у него была более дерзкая мечта, он хотел создать первое в России разведуправление. Набрать офицеров, знающих турецкий, и превратить их в невидимую сеть, способную добывать любые секреты противника.
Михаил Илларионович не стал откладывать дело в долгий ящик. Уже на следующий день он начал брать уроки у старшего письмоводителя бывшего крымского хана. Преподаватель оказался не только знающим, но и жадным до золота. А Кутузов стал щедрым учеником. Вскоре у старика появились дорогие безделушки, отделанные серебром, а у русского генерала блестящее знание османского языка.
Через год Кутузов уже самостоятельно читал секретные документы из Стамбула. Именно тогда он доложил Суворову с нескрываемым удовольствием:
— Грамоту турецкую постиг весьма успешно на живых бумагах.
Екатерина делает неожиданный ход
25 октября 1792 года весь петербургский двор ахнул от изумления. Императрица Екатерина II назначила Кутузова чрезвычайным и полномочным послом в Стамбул. Боевого генерала сделали дипломатом! И отправили в столицу враждебной империи! Многие сочли это блажью стареющей царицы.
Но Екатерина знала, что делает. Ей нужен был не обычный посол, а человек, способный действовать в постоянно воевавшей с Россией стране как дипломат, разведчик и стратег одновременно. Кутузов подходил идеально.
И вот тут будущий фельдмаршал проявил себя не как торопливый военный, а как терпеливый шахматист. Вместо того чтобы мчаться в Стамбул, он потратил целых одиннадцать месяцев на подготовку. Пока турки ждали русского посла, Кутузов методично собирал досье на каждого влиятельного человека в османской столице.
26 сентября 1793 года, когда Михаил Илларионович наконец въехал в Стамбул, он уже знал, как выглядит каждый паша, какие подарки кому дарить, с кем о чем говорить. Уже на первом приеме у великого визиря он очаровал высокого сановника своими манерами и знанием тонкостей османского этикета. Султан Селим III, образованный и умный правитель, тоже быстро проникся симпатией к галантному русскому.
Но главную работу Кутузов вел в тени. Его "неприметные, но смышленые" люди растворялись в толпе стамбульских улиц, снимали планы крепостей, записывали разговоры в кофейнях, составляли характеристики на пашей и чиновников.
Когда все пути ведут в тупик
Тем не менее, даже такой мастер интриги, как Кутузов, мог зайти в полный тупик. И к осени 1793 года именно это и произошло.
Переговоры по торговым тарифам и размерам пошлин за проход русских кораблей через проливы застряли намертво. Турки упрямились как ослы. А влиятельный вице-адмирал Шеремет-бей, невзлюбивший русского посла с первой встречи, установил за ним круглосуточную слежку.
Именно Шеремет-бей произнес фразу, которая и натолкнула Кутузова на безумную идею:
— Порта согласится на что угодно, но только не на ввод в турецкие порты русских кораблей. Это равносильно тому, чтобы впустить русских в свой гарем.
Когда щедро оплаченные агенты донесли Кутузову эти слова, тот усмехнулся:
— Что ж, гарем так гарем.
Михаил Илларионович прекрасно понимал, что в Османской империи реальная власть нередко находилась не в диване великого визиря, а в покоях султанских жен. Матери правителей, их любимые супруги, сестры — эти женщины веками влияли на политику огромной империи из-за решетчатых окон своих дворцов.
Кутузов уже давно изучил всех ключевых дам. Мирхи-шах — мать султана, в девичестве дочь грузинского православного священника, женщина незаурядного ума и железной воли. Нахши-диль — легендарная красавица, которую молва называла родственницей самой Жозефины де Богарне. Хадиджа-ханум — сестра Селима III, образованная дама, которая почему-то очень часто принимала жен европейских послов.
Самая дерзкая авантюра века
Кутузов понимал: то, что он задумал, граничит с самоубийством. Проникновение мужчины в султанский гарем каралось не просто смертью, а мучительной казнью. Но игра стоила свеч.
Расчет был гениально простым и чудовищно рискованным одновременно. Его агенты заранее распространили по всему Стамбулу слух о том, что русский посол не мужчина, а "главный евнух царицы Екатерины". Слух был настолько нелепый, что в него легко поверили.
В октябре 1793 года Михаил Илларионович надел парадный мундир, собрал свиту и отправился к султанскому саду Гюльхане. Сердце билось как барабан, но внешне он оставался невозмутим как скала.
В соответствии с восточным этикетом, Кутузов поприветствовал влиятельных дам, опустив глаза в землю. В течение целого часа женщины слушали учтивую речь русского посла, который так блестяще говорил по-турецки. Михаил Илларионович и не думал ломиться в открытую дверь, все пожелания он изложил цветистыми восточными метафорами.
Но умная Мирхи-шах прекрасно поняла, что стоит за красивыми словами о "важности развития торговли между великими империями" и "обоюдной выгоде от свободного плавания купеческих судов".
— Воистину, — промолвила султанша, — мудрые правители должны заботиться о благоденствии своих подданных.
Нахши-диль кивнула:
— И устранять препоны, мешающие честной торговле.
А Хадиджа-ханум добавила с тонкой улыбкой:
— Особенно когда речь идет о друзьях дома.
Когда султан смеется, а дипломаты побеждают
Конечно, столь дерзкий визит не остался незамеченным. Когда начальник охраны с самым серьезным видом доложил султану Селиму III о том, что русский посол является "главным евнухом Екатерины II", образованный правитель просто покатился со смеху.
Но самого Кутузова это уже не волновало. Ставка сыграла безупречно. После встречи с дамами из гарема все спорные вопросы решились в течение одной недели. Французские агенты получили приказ покинуть Стамбул. Враждебно настроенный к России молдавский господарь был смещен. Русские торговые суда получили гарантии безопасного плавания.
А благодарный султан в честь столь "невиданного события" вручил Кутузову роскошный подарок для Екатерины II — седло и сбрую, обильно украшенные золотом, изумрудами и рубинами.
Эти сокровища до сих пор хранятся в Оружейной палате Московского Кремля как молчаливое свидетельство одной из самых дерзких дипломатических операций в истории.
Наследие турецкого гарема
Кутузов успешно завершил свою миссию в марте 1794 года, заложив основы для будущего русско-турецкого союза против Наполеона. Многие документы из его "сафьянового портфеля" пригодились при заключении Бухарестского мира 1812 года.
Кутузов показал, что подлинное мастерство заключается в умении находить нетривиальные решения там, где другие стучатся только в глухие стены. Когда все официальные каналы заперты, гений ищет неофициальные, даже если это кажется безумием.
Его принципы остаются актуальными и сегодня:
тщательная подготовка, глубокое понимание культуры партнеров, знание того, где находится реальная власть, и готовность идти на продуманный риск.
Иногда самый опасный путь оказывается единственно верным.