Звучно цокнув языком и качнув головой, Наталья Ивановна разгневанно произнесла, не в силах сдерживать всё ещё бушующее внутри неё возмущение поступком зятя:
- Ну, Семён! Ну, чудо в перьях! Семь гусей он на счастье купил! Хозяйственный какой! «Семь», говорит, счастливое число! Да чтоб тебя эти гуси за пятки пощипали, как следует! Ну, везде влез! Во все бабские дела нос свой всунул! А то бы мы без него не купили тех кур, да гусей!
Вера! Вот где ты его такого нашла, а!?...
Начало истории можно прочитать здесь
Свидетельство о публикации №225070900330
Путеводитель по каналу можно посмотреть здесь
Город.
Квартира Ласточкиных.
Вера сидит в детской, на краю одной из кроватей дочерей, и шмыгает носом. От долгих слёз у неё уже пекут глаза, а губы и нос распухли и покраснели. Рядом с ней, как и во все тяжелые жизненные моменты, сидит её любимая мама.
Она обнимает Веру за плечи, гладит по голове рукою точно так же, как гладила много лет назад, в детстве.
И вот уже целый час, на чём свет стоит, мама костерит своего непутёвого зятя.
- Гад такой, а не Семён! Это ж надо было до такого додуматься! Дом в январе купить! Холодный! Давно не жилой! Старый! После каких-то непонятных хозяев!
«Зато за дёшево и место хорошее» - Скривившись лицом и понизив голос так, чтобы он стал похож на мужской, спародировала Наталья Ивановна своего зятя. – Тьфу ты! Бестолочь! «За дёшево»!
Как вспомню! Вера! Ведь столько парней хороших, порядочных за тобой бегали, увивались! А ты заладила одно и тоже: «Сёмочка! Мой Сёмочка!» Вот тебе и Сёмочка! По миру нас пустить хочет! Из квартиры со всеми удобствами в избушку на курьих ножках переселить собрался!
- Мам! Ну, хватит, пожалуйста! И так тошно! – Вновь расплакавшись, произнесла Вера, низко опустив голову. Её плечи начали содрогаться от всхлипов, и мать, успокоительно чмокнув дочь в самую макушку, словно приложившись печатью, крепче обняла её, и решила всё же сменить гнев на милость.
А потому что хоть головой об стену бейся, а ничего уже не исправить! Дочь с детьми в долгах теперь, как в шелках!
- Ничего…Успокойся, Верочка! Хватит реветь. Ты же знаешь, в жизни ничего просто так не происходит. Правильно? Правильно... Значит, если так рассуждать, всё это должно было случиться с нами. Это нам испытание такое.
И раз уж завернул твой Семён такой крендель, никуда мы теперь не денемся: поедем в этот посёлок Майский все вместе, и будем там жизнь новую налаживать. Долг то висит, и не малый на нас! Его отдавать теперь надо родственникам.
Жаль, конечно, что вашу квартиру дорого продать не получится. Дом старый. Это раз. И район не спокойный. Ещё и котлован этот вонючий по соседству, на заброшенной стройке. Сделали из него самую настоящую помойку! Рассадник заразы и комаров! Окна не открыть! Так что может и хорошо оно, что так складывается... Переедем в посёлок, и наш «СемЁн-стоумЁн» дом для нас всех построит. Большой и красивый. Как обещал.
Вера, услышав слова матери, подняла свои мокрые ресницы и посмотрела на неё с удивлением и недоверием.
Семён в спальне плинтус третий год собирается прикрутить, а тут «дом»! Неужели мама верит в то, что говорит?
- Построит-построит! Куда денется! - Уверенно произнесла Наталья Ивановна, встретившись глазами с дочерью, и понимая без слов, чему она удивляется. - Ему ж бежать некуда теперь. Позади я. Впереди я. Везде буду я с вами. Прибью, заразу такую. Поленом по темечку приложусь, и даже разговаривать долго не буду.
Вера шмыгнула носом, вытерла уже мятой и мокрой салфеткой влагу с щёк, и вдруг почувствовала, что душа её немного успокоилась.
Раз мама так говорит, значит так и будет.
Построит Семён дом для них всех!
А Наталья Ивановна, тем временем, продолжала рассуждать, радуясь тому, что дочь пока больше не плачет:
- … Валентина, значит, Раисе, дочери своей, помогает, а про сына и не вспоминает. Что ж... Так тому и быть. Вам тогда я буду помогать! И мы ещё посмотрим, кто на что способен! Ничего, доченька! Не реви! Справимся мы! Общими усилиями, с божьей помощью… Справимся!
Успокоившись от собственных слов и настроя, Наталья Ивановна на секунду замолчала, переводя дыхание. И, вдруг, в эту же секунду, перед её глазами неожиданно всплыл образ зятя Семёна!
Звучно цокнув языком и качнув раздражённо головой, Наталья Ивановна разгневанно произнесла, не в силах сдерживать всё ещё бушующее внутри неё возмущение поступком зятя:
- Ну, Семён! Ну, чудо в перьях! Семь гусей он купил! Хозяйственный какой! «Семь», говорит, счастливое число! Да чтоб тебя эти гуси за пятки пощипали, как следует! Везде влезть успел! Во все бабские дела нос свой засунул! А то бы мы без него не купили тех кур, да гусей! Вера! Вот где ты его такого нашла, а!?
Новый виток разговора вернул дочь и мать на старое, давно знакомое «место», и Вера, устав слушать это извечное мамино «Где ты его нашла?», в сотый, наверное, раз за свою замужнюю жизнь, ответила ей:
- Я его не находила, мама. Он сам ко мне на остановке подошёл.
И Наталья Петровна, тоже в сотый раз, ответила дочери знакомой фразой:
- Вот я и говорю! Репей! Прицепился к твоей юбке, и не отцепляется!
Вера вновь шмыгнула носом, а затем глубоко и судорожно вздохнула и мысленно произнесла:
«Репей»... Точно репей... Эх, Сёмочка... Неисправим ты у меня...
После этих мыслей злость на мужа в её мыслях улеглась, а затем и вовсе потухла.
Да, Семён, как муж, далеко не подарок. Но что поделать, если она любит этого непутёвого! С того самого дня, как на автобусной остановке он подошёл к ней и сказал, что узнал её. Это она ему снится ночами ещё со школы, и он уверен, что они созданы друг для друга.
Семён так уверенно всё это говорил ей, и так был красив и мило смешон одновременно в те мгновения, что уже через два месяца Вера пошла с ним в Загс.
Любовь, как говорится, зла... Полюбишь и … Семёна Ласточкина. С первого взгляда, и на всю жизнь.
Ещё час просидели за закрытыми дверями в детской комнате мать и дочь, а когда вышли, всех домочадцев сразу же позвали на кухню, так как без ещё одного семейного совета семейству не обойтись.
На кухне всем вместе было тесно сидеть за толом, и поэтому дочь младшая, Любаша, вместе со средней дочерью Надей, решили послушать взрослых членов семьи стоя.
Любаша стояла позади стула мамы, а Надя подпирала своим плечом холодильник, скрестив руки на груди.
Отца семейства усадили к окну, в дальний угол, и пути к отступлению ему отрезала бабушка, сев на соседний с ним стул. Напротив бабушки и папы сидели на стульях мама и старшая сестра Анюта.
Семён Петрович сидел с хмурым видом, и почти беззвучно постукивал чайной ложкой по столешнице. Он слушал тёщу и жену внимательно и молча, и говорил только тогда, когда его о чём-то спрашивали.
И вот настал тот момент, когда общим голосованием взрослых членов семьи (дочери не принимали в нём участие) было решено, что квартиру родительскую надо выставлять на продажу (другого выхода просто нет, так как теперь у семьи на шее долги), а бабушкину квартиру они решили оставить пока закрытой после отъезда. Как только родители и бабушка пришли к общему мнению, Надя (средняя дочь), оттолкнувшись плечом от холодильника, смело произнесла своё желание:
- Раз бабушкину квартиру вы продавать не собираетесь, тогда я перееду в неё. Мне ведь через год восемнадцать исполнится. Я уже вполне могу жить самостоятельно!
Высказавшись, Надя перевела свой взгляд с удивлённых и ошарашенных её заявлением родителей, на бабушку, и быстренько состроив «просящие глазки», произнесла, капризно дуя губы, как маленькая девочка:
- Бабулечка, можно я останусь жить в твоей квартире? Пожалуйста-пожалуйста! Обещаю – я буду серьезной и ответственной! У меня всегда будет порядок и чистота! Я буду бережно относиться ко всем твоим вещам.
Наталья Ивановна в эти минуты смотрела на свою среднюю внучку и не спешила давать ответ.
Если уж и говорить о том, кто может остаться жить в её квартире, так это только старшая внучка, Анюта. Вот она, как раз таки, взрослая, серьёзная и ответственная, и вполне уже может жить самостоятельно, не с родителями. Но только не Надежда! Эта внученька может такого наворотить! Характер у неё вспыльчивый. Влюбчивая, доверчивая. В общем, нельзя её одну оставлять. Обидеть могут, а то и ещё чего хуже сотворить с девчонкой без присмотра родительского.
Пока Наталья Ивановна размышляла, под столом на её ногу легонько наступили ногой, обутой в мягкий, домашний тапок.
Без слов и взглядов понимая, что дочь таким образом посылает ей сигнал сказать Наде «НЕТ!» Наталья Ивановна произнесла:
- Нет, Наденька, нельзя.
- Почему?! – возмутилась Надя, и в её глазах уже так привычно вспыхнул бунтарский огонёк.
А Вера, мать девочек, в этот момент даже дышать перестала!
Она так боится скандалов в семье! Особенно, если скандал задевает её маму. Всё дело в том, что позже мама будет обижаться не только на виновника скандала, но и на неё, Веру! И в глазах её надолго поселиться упрёк:
«Вот как ко мне относятся твои дети и муж! Никакого уважения!»
И не успела Вера одёрнуть Надю, как мама сама всё утихомирила своим ответом:
- Потому что, Наденька, я решила всё же продать и свою квартиру. Вот прямо в эту секунду и решила. Потому что жить с вами в одном доме, милые мои, мне, видимо, будет очень сложно. У меня уже здоровье не то на ваши выкрутасы смотреть, и крики в мою сторону выслушивать. А раз так, то мне мой собственный дом тоже надо за какие-то деньги строить в Майском. Так что НИКТО из нас ЗДЕСЬ, в городе, не останется. Ни Аня, ни Люба, ни ты, Надя. Все поедем жить в Майский.
Надя, услышав ответ бабушки, низко опустила голову и...
Промолчала.
А всё потому, что спорить или уговаривать бабушку бесполезно. Она же как танк: не сдвинешь с места, и не договоришься ни по-плохому, ни по-хорошему.
Сердечко девушки сейчас обливалось слезами, а душа болела и ныла.
Как? Вот как я возьму, и уеду от Стаса?!! Я же дня без него не смогу прожить! Я люблю его! ЛЮБЛЮ!
Почему ОНИ все, этого не хотят понять?
Закончив диалог с Надей, Наталья Ивановна теперь перевела взгляд на зятя, и произнесла тоном, не терпящим возражений:
- В общем так, Семён. Мы с Верой подумали, и решили... Теперь ведь, по праву, наш "ход" в этой "игре" с переездом? Ты согласен?
Семён, понимая, что пока женщины из него всю душу не вытрясут, точно не отстанут, покорно и согласно кивнул.
Увидев это согласие, теща продолжила «брызгать ядом» в его сторону:
- Тогда вот наше решение: тебе, Семён,надо как можно быстрее вернуться в Майский. И не весной, вместе с нами, а сейчас! За хозяйством ведь надо ухаживать, и за домом тоже. Зима. Его отапливать надо. Может где-то что-то и починишь. К нашему приезду обживёшься немного. А там и мы, как только продадим квартиры, к тебе приедем.
Сам понимаешь, продажа квартир - дело не быстрое. Сейчас только январь. Где-то весной, к теплу ближе, думаю, мы сможем уже приехать. Так что, зять мой любимый, увольняйся-ка ты с работы, и поезжай, с богом!
Семёну ничего не оставалось, как смириться с решением жены и тёщи. И только он кивнул, подписываясь под этим наказанием для себя, в виде временного изгнания из семьи, как вдруг заговорила старшая дочь, Анюта.
- Давайте я тогда тоже с папой поеду в Майский. Может чем-то ему помогу на месте. Я же вам здесь не нужна, а там лишняя пара рук точно не помешает.
Вера, услышав желание старшей дочери уехать в Майский с Семёном, почувствовала просто несказанное облегчение!
Перечить Вера матери не может, но как подумает она, что мужа ОДНОГО отпустить надо до весны в тот посёлок, так ей сразу страшно становится!
Так ведь недолго и вовсе без мужа остаться! Уведёт его какая-нибудь ушлая селянка, и с чем тогда Вера останется? Одна, с детьми, и у разбитого корыта?
Улыбнувшись ласково и благодарно, Вера ответила старшей Анюте:
- Отличная идея, доченька! Поезжай с отцом! Ему помощь точно нужна будет!
На том и порешили.
Уже на следующий день Семён купил два билета на поезд, а ещё через день они с Анютой сели в вагон номер восемь, и отправились в далёкий путь.
На вокзал их никто из родных провожать не пришёл.
Семён был всё ещё «в опале» у жены и тёщи, а ради одной Анюты никто по холоду на вокзал не поехал. Попрощались все в квартире у порога.
Прошло три дня
Поздний вечер
Они шли по заснеженной, широкой улице, почти в полной темноте.
В одну линию, по левой стороне от них, выстроились дома местных жителей, а с другой стороны улицы разливалась бескрайняя мгла. У каждого путника в руках большие, тяжелые сумки. Путь им освещал лишь фонарик в руках Николая Воронцова.
- Долго ещё идти? – Спросила Анюта у мужчин. Руки её уже болели, и в темноте расстояние от вокзала до дома, находящегося по улице Набережной, 22 казалось ей космически длинным.
- Да. Уже скоро. – Ответил ей тихим голосом отец, а затем, сделав шаг ближе к ней, он вдруг произнёс, прежде отправив одну свою сумку на плечо и протянув освободившуюся от груза руку, - Тяжело? Давай мне одну сумку.
Анюта не стала отказываться от помощи.
Её спина ныла уже просто нестерпимо, и она уступила свою ношу отцу. Теперь у неё появилась возможность оставшуюся вторую сумку перекладывать из руки в руку, и это значительно облегчило ей нагрузку.
- Скоро, Анютка! Вот! Сейчас этот дом пройдём, и там уже и ваш дом! Последний по улице! Видишь свет вереди? - Очень бодро и оптимистично произнёс дядя Коля, шагающий впереди всех.
- Да, вижу. – Ответила девушка.
- Это хорошо! Это там тётя Рая к вашему приезду печь натопила и ужин приготовила! Мы вас ждали! Картошечки Раечка с мяском нажарила! И салатику с кислой капустки обещала приготовить! С душистым маслом, со свежим лучком! Ох, и объедение! Так что ночерок сегодня у нас, у всех, будет замечательный!
- Кто у нас будет замечательный? – Переспросила Анюта, услышав странное слово от дяди Коли.
И мужчина, резко обернувшись и, на мгновение ослепив её и отца ярким светом фонарика в своих руках, ответил:
- "Ночерок" - это когда уже и не вечер, но ещё и не ночь! Половина десятого на часах! Самое время подкрепиться сытным ужином! В деревне оно ж так! Рано ужинать не получается!
Пока со всем хозяйством управишься, пока дров наносишь, котёл натопишь, уже и вечеру конец! Ночер наступает! Время отдыха для фермера! О потом наелся, и баиньки! И в шесть уже подъём! Куры не доены, свиньи не кормлены! И понеслось всё по новой! Без выходных и праздников! Но мы не жалуемся! ЖизнЯ у нас интересная! И у вас она будет интересная! Как, гррится, здесь, в деревне, только успевай поворачиваться!
И вот уже редкий штакетник, засыпанный почти по верхние пики снегом, оказался позади, и жалобно скрипнула деревянная калитка.
- Так! Прибыли! Заходим! Не стесняемся! – Пригласил дядя Коля отца и Анюту в их же собственный двор и дом.
Они прошли несколько метров от калитки, и вот уже одна деревянная дверь открылась, и они все оказались в тесном, холодном, тёмном коридорчике. Следом за первой дверью дядя Николай открыл ещё одну дверь, и сразу же яркий электрический свет больно резанул по глазам всем, кто сейчас находился вместе с ним в темноте.
Следом за ярким светом, до зашедших в дом людей долетели аппетитные запахи готовящейся еды, а замёрзшие их лица обдало тёплым воздухом, с отчётливым и резким "ароматом" затхлости и сырости.
-Ну, наконец-то! А я уже жду-жду! У меня давно всё готово! Вы чего так долго? Раздевайтесь! С приездом! Дайте-ка я вас обниму и поцелую! Братик! Племяшка!
Тетушка Рая без остановки всё говорила и говорила, приветствуя всех у порога.
Когда родственные поцелуи закончились и Анюту выпустили из объятий, она обвела маленькую комнату, в которой очутилась, своим внимательным взглядом, и...
Застыла в немом удивлении.
То, что вдели сейчас её глаза было каким-то... неправдоподобным!
Анюте казалось в эти мгновения, что её маховиком времени откинули лет так на сто назад! В прошлое!
И всё вот ЭТО папа купил ещё и ЗА ДЕНЬГИ???
Анюте хотелось рассмеяться. Или заплакать.
Вот это да!...
Что же будет с бабушкой и мамой, когда они всё это увидят??
*****
Благодарю Вас за прочтение))