2024 год.
Глубокая тайга. Река Еринат шумит подо льдом, словно напоминая: «Ты всё ещё здесь».
Агафья сидит на скрипучей лавке у печи.
79 лет. Лицо в морщинах, как кора старой лиственницы, но глаза – ясные, словно у девушки.
Быт: между каменным веком и подарками цивилизации.
Еда: свой огород (картошка, репа, лук).
Тайга кормит – грибы, ягоды, коренья.
Иногда привозят муку, соль (от властей или журналистов).
Но сахар не берёт – «от него зубы крошатся».
Дом: бревенчатая изба , которую ей помогли построить после смерти отца.
Печь – сердце жилища.
Без неё зимой – смерть.
Одежда: всё ещё носит самотканые холщовые платья , но иногда надевает подаренные валенки (старые уже истлели).
Раз в год к ней приезжают учёные, журналисты, чиновники .
Одни хотят «спасти» (предлагают переехать в дом престарелых).
Другие снимают документалки (она терпит, но злится: «Как зверицу меня показывают! »).
В 2020-м прислали вертолёт с врачом – боялись, что заболеет ковидом.
Она вышла с иконой и крикнула:
— Уходите! Не надо мне вашей заразы!
Каждый день молится по старообрядческому чину.
До сих пор крестится на пролетающие спутники – для неё они «бесовские огни».
Не признаёт паспорт («Моя душа – у Бога, а не у государства»).
Главная боль: память.
На стене – вырезанные из дерева имена: Карп, Акулина, Дмитрий, Наталья, Савин.
По ночам разговаривает с ними – особенно с братом Дмитрием:
— Дима, помнишь, как ты медведя одолел?
А я тебе раны кореньями лечила…
Что будет, когда её не станет?
Власти Хакасии уже готовятся – хотят сделать её избу музеем.
Старообрядцы считают её святой , но она отмахивается:
- Какая я святая? Грешная…
Почему её судьба цепляет?
Она – последний человек, кто живёт как в XVII веке , но при этом знает про космос и пандемии.
Её выбор – не бегство, а вызов.
Мир говорит: «Будь как все».
А она: «Нет»!