— Если твоя мама переедет сюда, я выгоню вас обоих.
— Ты… ты выгоняешь меня?
— Я защищаю свой дом.
-------------
Я до сих пор помню, как скрипнула входная дверь, и на кухню, словно вихрь, ворвался Костя. Улыбка до ушей, глаза блестят – типичный Костя, вечно довольный жизнью.
— Привет, любимая! Знаешь, кто сегодня утром приходил?
Я помешивала ложкой кофе, стараясь проснуться. После бессонной ночи над отчетами мир казался серым и недружелюбным.
— Понятия не имею. И, честно говоря, не горю желанием гадать, — буркнула я, делая глоток обжигающей жидкости.
— Мама заходила! Витаминки нам принесла!
Мое сердце предательски екнуло. Валентина Степановна, моя драгоценная свекровь, была словно тайфун, обрушивающийся на нашу тихую гавань. Никогда не предупредит о визите, никогда не спросит, удобно ли. Просто появляется, как чертик из табакерки.
— Витаминки – это, конечно, хорошо, — осторожно начала я, — Но, Кость, может, ты попросишь маму… ну… хотя бы звонить перед тем, как приходить? Просто чтобы мы были в курсе.
Костя удивленно вскинул брови.
— А что такого? Мама имеет право навещать своего сына! Это же мой дом!
— Да, твой, — проговорила я, стараясь не повышать тон. – Но и мой тоже, Костя. Я тоже хочу иногда просто спокойно попить кофе, не ожидая, что в любой момент в дверь позвонят.
— Ну конечно..! Квартира-то твоя, — обиженно буркнул Костя себе под нос.
Я сжала кулаки. Как же меня раздражала эта его фраза! Квартиру я получила в наследство от бабушки, до брака. И Костя, каждый раз, когда у нас возникали споры, обязательно ею попрекал.
— Кость, это нечестно. Речь не о квартире, а о элементарном уважении.
Но Костя уже не слушал. Он достал из холодильника йогурт и принялся его жадно есть.
— Кстати, мама сказала, что ты какая-то уставшая выглядишь.
— Что? – я похолодела.
— Ну, она мне сегодня по телефону звонила, спрашивала, как дела. И сказала, что ты, наверное, много работаешь.
— Она звонила тебе по телефону? После того, как приходила утром? И что еще она тебе говорила?
Костя замялся.
— Да ничего особенного. Просто интересовалась, все ли у нас хорошо.
Я вздохнула. Я чувствовала, как яд сомнений начинает отравлять мои мысли.
— Кость, я хочу с тобой поговорить насчет визитов твоей мамы. Они стали слишком частыми.
Костя поставил пустой стаканчик на стол с таким грохотом, словно собирался разбить его вдребезги.
— Маме нужно внимание! Она одна живет! А ты молодая, здоровая, тебе что, трудно чай с ней попить раз в неделю?
— Кость, твоя мама ведет активный образ жизни. У нее дача, хор, подруги. Она не затворница!
— Но общение с сыном ей необходимо! Она без меня скучает!
— Так может, ты сам чаще будешь ее навещать?
Костя взбеленился.
— Ты что, будешь мне указывать, сколько времени я должен проводить с матерью?!
— Я не указываю, Кость! Я просто хочу, чтобы все было в разумных пределах. Я тоже хочу личного пространства!
— У мамы, кроме меня, никого нет! Она будет приходить, когда захочет!
— У нее есть друзья! Соседки! В конце концов, есть телевизор!
— Ты эгоистка, Юля! Ты думаешь только о себе!
— Это моя квартира, Костя! Я имею право на покой!
— Да, твоя! Ты мне это постоянно напоминаешь!
В горле встал ком. Я чувствовала, как слезы подступают к глазам.
— Кость, ну пойми меня!
— А ты мою маму пойми! Она мне утром звонила, плакала! Боится остаться одна!
— Боится? Кость, да твоя мама здоровее меня в три раза! И вообще, я очень сомневаюсь, что она прямо так уж болеет!
— Не смей так говорить о моей матери! Ты даже не представляешь, что у нее болит! – закричал Костя. Он схватил телефон и уже собирался набрать номер.
— Кость, пожалуйста, подожди! Давай поговорим сначала!
— Ты все равно не хочешь понимать мою маму!
— А твоя мама не хочет понимать меня! Она вечно ищет во мне недостатки! Она тебе рассказывает про каждую пылинку, которую нашла у нас под диваном!
— Мама просто волнуется!
— Она не волнуется! Она критикует! Она пытается нас поссорить!
— Не смей так говорить о моей матери! И не позволяй моей матери говорить так о тебе!
Я отвернулась к окну.
— Она посвятила мне всю свою жизнь! Работала на трех работах, чтобы меня прокормить!
— Это был ее выбор, Костя! А теперь у тебя есть жена!
— Я что, перестал быть сыном?
— Нет! Но теперь у тебя две семьи! И ты должен защищать меня от критики твоей матери!
Костя посмотрел на меня так, словно видел впервые.
— Защищать? От кого? От собственной матери?!
В этот момент зазвонил телефон. Костя вздрогнул и, не глядя на меня, поднес трубку к уху.
— Мама? Да, это я. Что случилось? Ну, не плачь, не плачь… Да, я понимаю… Конечно, я помогу…
Я слушала обрывки его разговора, чувствуя, как все внутри меня сжимается в тугой комок. Я знала, что сейчас произойдет что-то непоправимое.
Костя отключил телефон и повернулся ко мне. В его глазах стояла решимость.
— Мама переезжает к нам жить. Ей одной скучно. И так будет лучше для всех.
Я молчала.
— Юля? Ты меня слышишь?
— Ты… ты серьезно?
— Конечно, серьезно. Что тут такого?
Я попыталась взять себя в руки.
— Костя, это невозможно. Это моя квартира. Я не разрешаю.
Лицо Кости исказилось от гнева.
— Ты жестокая! У тебя нет сердца!
— Я реалистка, Костя. Твоя мама разрушит наш брак.
— Это кто разрушит? Моя мама? Или ты сама?
Я покачала головой.
— Костя, послушай…
— Не хочу ничего слушать! Мама завтра приедет.
— Если твоя мама переедет сюда, я выгоню вас обоих.
— Ты… ты выгоняешь меня?
— Я защищаю свой дом.
Остаток вечера мы провели в молчании. Каждый из нас был погружен в свои мысли, в свой мир. Я чувствовала, как между нами растет пропасть, которую уже ничем не заполнить.
Утром я проснулась от громких голосов за окном. Подбежала к окну и увидела Валентину Степановну. Она стояла во дворе с двумя огромными чемоданами, а рядом с ней – Костя, хлопотливо суетился вокруг нее.
Я застыла, как парализованная. Этого не может быть. Он не мог этого сделать.
Раздался звонок в дверь. Я глубоко вздохнула и пошла открывать.
На пороге стояла Валентина Степановна, сияющая от радости.
— Костенька, помоги мне с вещами, пожалуйста, — пропела она, обращаясь к сыну.
Я вышла в прихожую.
— Валентина Степановна, вы не можете здесь жить. Это мой дом.
Валентина Степановна закатила глаза и повернулась к сыну.
— Костя, скажи своей жене, чтобы она не говорила глупости. Я теперь буду жить с вами.
Я преградила им путь.
— Нет, не будете. Я не разрешаю.
— Юля, ты переходишь все границы! – взревел Костя.
— Я защищаю свою территорию, Костя.
Валентина Степановна вдруг начала громко причитать.
— Ой, сыночек, да она меня выгоняет! Старую, больную женщину на улицу!
Костя покраснел от ярости.
— Юля, отойди в сторону! Ты не уважаешь мою семью! Ты не уважаешь мою мать!
— Я уважаю себя, Костя.
Костя попытался пронести чемодан мимо меня, но я не уступила. Он толкнул меня, и я едва удержалась на ногах.
— Вообщем, я вызываю полицию, раз вы по хорошему не хотите уйти отсюда!
Валентина Степановна заплакала. Костя обнял ее, стал утешать.
— Ну, мама, ну что ты. Не плачь. Я… я что-нибудь придумаю. Видимо, нам придется уйти.
Я смотрела на эту сцену и понимала, что все кончено. Наш брак мертв. Валентина Степановна добилась своего.
Через час Костя и Валентина Степановна ушли. Я закрыла за ними дверь и почувствовала тишину. Звенящую, пугающую, но такую долгожданную тишину.
Я села на диван и закрыла глаза. Свобода имеет свою цену. Но я готова ее заплатить. Я лучше буду одна, чем жить в токсичных отношениях, где меня не ценят и не уважают.
Телефон молчал. Я знала, что Валентина Степановна добьется своего. Она и дальше будет помыкать сыном и продолжит разрушать его жизнь. Но это уже не моя проблема.
Я встала и подошла к окну. На улице светило солнце. Я улыбнулась. Впереди меня ждала новая жизнь. Моя жизнь.
А Костя… Костя пусть живет с последствиями своих решений. И с мамой, конечно.