3. Кошмарные сны.
- Про надгробия заговорили, - Петр Владимирович даже перекрестился. – Тогда и я поделюсь с вами любопытной историей.
В одной деревне, тут неподалеку, жил мужик с редким именем Иуда. Правда, говорили, в старину такие нечасто, но встречались. Будто бы от них и пошли известные в наших краях фамилии Юдины и Юдинцевы. Так вот, этот Иуда очень хорошо соответствовал своему имени: был мерзок и многим противен. Однако женился, хозяйством обзавелся.
Надумал он дом, доставшийся ему от родителей, подремонтировать. Два новых ряда срубил, чтобы нижние бревна поменять, а заодно решил под углы обновленной избы не деревянные стойки, а настоящие камни положить. Ночью Иуда, считая себя самым умным, съездил на старое кладбище, погрузил в телегу четыре надгробных камня, которые еще днем присмотрел, привез и подсунул их на нужные места.
Очень Иуда был доволен: сам справился, теперь добротная изба стоит на крепкой основе.
Только вот по ночам стал мужик слышать странные голоса: будто кто-то плакал, молился, вздыхал измученный болезнью. Жена и дети спокойно спали, а для Иуды посторонние звуки и возгласы становились все громче. Ничто не помогало, даже пробовал уши перед сном чем-либо затыкать.
Однажды ночью проснулся – мертвая тишина! Неужели кошмары закончились? Даже странным это показалось. В полной темноте пошарил рукой по сторонам – слева стена, справа стена, сверху! Сырой землей запахло, тлением. Могила?! Заживо похоронили?! И без гроба?! Кругом глина! Просто так бросили в яму и закопали!
В ужасе Иуда начал обеими руками, обламывая ногти, царапать плотный слой глины. Сначала в одном месте, потом в отчаянии, с остервенением в другом месте. И вдруг руки его провалились – свежим воздухом пахнуло. Мужик весь втиснулся в открывшееся пространство и упал куда-то вниз.
Ударился больно, осмотрелся: он лежал под раскрытым окном своего же дома.
Что это было? Кошмарный сон? Нет, на ладонях порезы и ссадины, ногти обломаны. Так и просидел Иуда до утра под окном, боясь возвращаться в избу.
Прошло несколько дней (и ночей!), все вроде бы успокоилось, никаких страшных снов. Правда, Иуда велел жене, чтобы ночью лампадка у иконы горела и чтобы сама баба спала всегда рядом с ним. Проснется он ночью, пошарит рукой – не один в кровати, и огонек вон светится в красном углу.
А однажды протянул руку – никого! И сразу перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось! Почувствовал: кругом болотная топь, противная жижа заливает рот! Руками не за что ухватиться и вытянуть себя из трясины. Утопить решили?! В вонючем болоте?!
Последним усилием, уже задыхаясь, выдернул голову из смрадной тины, весь приподнялся, резко повернулся набок – и упал с кровати на пол.
Тут и жена Фрося показалась в дверях.
- Ты где, зараза, была? – чуть не плача, крикнул Иуда.
- Корову доила. Утро уже, - спокойно ответила баба и удивленно спросила:
- А ты чаво на полу лежишь-то?
- Чаво, чаво! Не твоего бабьего ума дело! Жарко стало, - бросил мужик, поднимаясь с пола.
В последующие ночи с Иудой случалось всякое. То через какое-то узкое отверстие пролезает и вот-вот задохнется, то под лед провалится и на поверхность никак не выберется, но, катаясь по кровати, коснется жены и сразу придет в себя и успокоится.
Иуда уже догадался, что ночные кошмары как-то связаны с надгробиями, которые привез с кладбища. Но думал: одолеет он суеверия, перехитрит. Не вытаскивать же ему камни из-под углов избы!
Однако на сердце мужика было тревожно. Тяжелое предчувствие, что главное испытание впереди, угнетало Иуду.
Очередное пробуждение оказалось страшным! Пожар! Все охвачено огнем! Горит икона в красном углу, горит стол, лавки, печка, одеяло, исподняя рубаха на нем!
«С лампадки все началось. Бабу и детишек некогда спасать, самому бы выскочить», - мелькнули мысли в голове. Иуда бросился к двери, выскочил на улицу.
«В воду надо! В воду!» - командовал он сам себе. Одним рывком открыл крышку колодца и прыгнул вниз.
Фрося, разбуженная паникой, без всякой на то причины охватившей мужа, бежала за ним, кричала, просила остановиться. Она увидела, как он нырнул в колодец, побежала звать соседей на помощь.
Когда Иуду подняли наверх, он уже был мертв.
Фросин брат Семен, приехавший помочь сестре пережить горе, осматривая хозяйство, сразу заметил надгробия, лежавшие в основании избы. Он их вытащил, заменив дубовыми тюльками, и отвез на кладбище – родственники усопших разберутся, чьи это камни.
- Ой, ну и наговорили мы тут с вами сегодня! – сказал я, переводя дыхание.
- Как говорил мой дед, - рассмеялся Петр Владимирович, - брешут, брешут без отдыха, а послушать-то и нечего!
- Подождите, я вам такое расскажу! - усмехнулся Сергей. - И ни слова выдумки, настоящая правда!
- Сначала по рюмке выпьем! – на правах хозяина предложил Петр Владимирович. – Я вот подумал: колодцы, завалинки, серпы, лукошки - это ведь уже из прошлой жизни, а совсем недавно они были у нас в быту. Ой, как жизнь стремительно меняется!
(Щеглов Владимир, Николаева Эльвира)