Светлана купила эту однокомнатную квартиру в двадцать семь лет, ещё до замужества. Деньги появились после того, как отец продал старую дачу под Подольском — сорок квадратных метров участка с покосившимся домиком дали неплохую сумму. Остальное добавила из собственных накоплений. Два года работала администратором в салоне красоты, откладывая каждую копейку. Помнила тот день, когда получила ключи: стояла посреди пустой комнаты и думала — наконец-то есть своё место.
С Павлом познакомилась через полгода после покупки. Встретились на дне рождения общих знакомых, год встречались, потом поженились. Муж переехал к жене без лишних разговоров — снимал комнату в коммуналке, так что предложение жить в собственной однушке его устроило. Тогда работал менеджером в строительной фирме, приносил стабильные пятьдесят пять тысяч, к быту не придирался.
Всё изменилось после рождения сына. Светлана ушла в декретный отпуск, полтора года сидела с Артёмом дома. Когда малыш пошёл в детский сад, вернулась к работе — только уже мастером по наращиванию ресниц. Клиентки появились быстро, через три месяца зарабатывала уже шестьдесят пять тысяч.
А вот Павел начал сбавлять обороты. То работу сменил — не подошла, то заказы не пошли. В итоге всё чаще сидел дома, иногда помогал другу с ремонтами, иногда искал себя. Вклад мужа в семейный бюджет постепенно сошёл на нет.
Золовка Лена всегда была с какими-то проблемами. То разводилась с первым мужем, то выходила замуж за второго, то снова оставалась одна с тремя детьми на съёмной квартире. Светлана старалась не вмешиваться в дела сестры мужа — пусть сами разбираются.
Сначала Павел просто жаловался на жизнь. Всё чаще вздыхал: — Лене одна тяжело приходится. Трое ребятишек, всё с нуля начинать.
Слово «тяжело» стало постоянным фоном их разговоров. Потом пошли более конкретные предложения: — А что, если на пару недель к нам пустить? Пока жильё нормальное найдёт.
Или: — Может, хотя бы небольшую долю выделить? Ты же добрая, поймёшь...
Светлана молча слушала все эти намёки. А сегодня вечером, когда Артём уснул, а за окном стояла тёплая июльская ночь, муж наконец решился на прямой разговор.
— Сестре помочь надо, поделилась бы долей... — мямлил Павел, листая новости на планшете.
Светлана оторвалась от ноутбука, где составляла расписание клиенток на завтра. По напряжению в плечах мужа поняла — фраза не случайная.
— Какой долей? — спокойно уточнила жена.
— Ну... в квартире. — Павел не поднял головы от экрана. — Лене опять жильё нужно. Трое детей, съёмная квартира, а денег нет.
— И что предлагаешь?
— Да хотя бы прописку дать. Чтобы старшего в школу устроить, документы оформить.
Светлана закрыла ноутбук. За четыре года брака научилась понимать: когда Павел начинает издалека, значит, дело серьёзное.
— Паш, а давай сначала разберёмся. На чьё имя оформлена квартира?
— На твоё, — тихо ответил муж.
— А на чьи деньги покупалась?
— На твои... ну и отца твоего.
— Правильно. А ты в покупке участвовал?
Павел покрутил планшет в руках.
— Нет, не участвовал.
— Тогда объясни — почему я должна делиться своей собственностью с твоей сестрой?
— Ну... мы же муж и жена. Что твоё — то и моё.
Светлана встала с кресла и прошла к окну. Во дворе играли дети, слышался смех, стук мяча о стену. Лето в самом разгаре.
— Паш, а помнишь, как мы поженились?
— Конечно помню.
— А помнишь, что я тебе тогда сказала про квартиру?
Павел замялся:
— Не помню особо...
— А я помню. Сказала: живи, только знай — это моя квартира. Ты согласился.
— Ну да, но тогда...
— Тогда что? Тогда ты работал и зарабатывал нормально? А теперь полгода без постоянного заработка сидишь?
— Я ищу работу!
— Ищешь. А пока ищешь — на что живём?
— На твою зарплату...
— Именно. Шестьдесят пять тысяч в месяц. Коммуналка восемь, продукты пятнадцать, детский сад семь. Плюс одежда, лекарства, всякая мелочь. Посчитай — сколько останется?
Павел молчал, мысленно перебирая цифры.
— А теперь добавь к этому троих детей Лены. Старшему десять лет, средней семь, младшему четыре. Представляешь, во что обойдётся их содержание?
— Мы как-нибудь справимся...
— Кто «мы»? — Светлана повернулась от окна. — Ты последние месяцы зарабатываешь от силы тысяч двадцать восемь. Где остальные деньги возьмём?
— Найдём выход...
— Какой выход, Паша? Я и так работаю с утра до ночи. Клиентки записываются на две недели вперёд. Больше не потяну.
— Но Лена же родственница...
— Твоя родственница. Не моя. Я золовку три раза в жизни видела — на свадьбе, на дне рождения Артёма и в прошлый Новый год.
— Она добрая...
— Добрая? — Светлана усмехнулась. — Когда я в декрете сидела, денег не хватало — где была её доброта? Когда сын болел, в больнице лежал — кто звонил, интересовался?
— У Лены свои проблемы были...
— И у меня были. Только я справлялась сама, а не бегала по родственникам с протянутой рукой.
Павел отложил планшет и посмотрел на жену. В глазах мелькнула обида.
— Значит, откажешь?
— А что отказывать? Ты предложения толком не сделал. То прописку дать, то долю выделить. Что конкретно хочешь?
— Ну... можно временно к нам переселить. На месяц-другой.
— Куда переселить? У нас однушка. Где четверо человек спать будут?
— Как-нибудь разместимся...
— Как? Артём в своей кроватке, мы с тобой на диване, а Лена с детьми на полу?
— Не на полу же...
— А где? Покажи мне в этой квартире место для четырёх дополнительных человек.
Павел обвёл взглядом комнату. Тридцать шесть квадратных метров, где каждый уголок на счету.
— Ладно, не временно. Может, действительно долю оформить? Хотя бы небольшую.
Светлана прошла к шкафу в прихожей. Достала папку с документами, вернулась, разложила на столе договор купли-продажи, кадастровый паспорт, свидетельство о собственности.
— Смотри внимательно, — сказала спокойно. — Чьё имя везде написано?
Павел скользнул взглядом по бумагам:
— Твоё.
— А ещё чьё?
— Больше никого...
— Правильно. И знаешь почему?
— Потому что ты покупала...
— Потому что покупала на свои деньги. На деньги, которые заработала до знакомства с тобой. Понимаешь разницу?
Павел кивнул, но в глазах читалось упрямство.
— Но мы же теперь семья...
— Семья — это ты, я и Артём. А Лена — твоя сестра. И её проблемы не должны становиться моими проблемами.
— А если она совсем на улице окажется?
— Пусть ищет работу получше. Или с алиментами разбирается. У неё же двое бывших мужей?
— Первый умер, второй не платит...
— Тогда через суд пусть требует. Это не моё дело, Паш.
Муж встал с дивана, прошёл к окну. Стоял молча, глядя во двор.
— Ты жестокая стала, — тихо сказал наконец.
— Не жестокая. Разумная. У меня есть сын, которого кормить и одевать надо. Есть ипотечный кредит, который ещё пятнадцать лет платить. И есть муж, который полгода сидит без работы.
— Я ищу...
— Ищи дальше. А пока ищешь — не предлагай раздать чужое имущество.
— Чужое? — Павел обернулся. — Я твой муж!
— И что это даёт тебе право распоряжаться моей квартирой?
— Ну... совместно нажитое имущество...
— Нет, Паша. Квартира куплена до брака. По закону это личная собственность. К совместно нажитому не относится.
Павел замолчал. Светлана аккуратно сложила документы обратно в папку.
— Ты в этой квартире гость, — сказала тихо, но внятно. — Живёшь здесь, потому что я разрешила. Делиться можешь только тем, что действительно принадлежит тебе.
— И что мне принадлежит?
— Твоя одежда в шкафу. Твои книги на полке. Твой планшет. — Светлана посмотрела мужу в глаза.
— Начни с носков, если хочешь Лене помочь. Подари ей свои носки.
Павел стоял у окна, глядя во двор, где под фонарями играли дети. Плечи опустились, руки висели вдоль тела. Светлана убрала документы в папку и отнесла в шкаф. Разговор был закончен.
На следующий день муж попытался поговорить по-другому. Дождался, пока Артём ушёл в детский сад, сел напротив жены за кухонный стол.
— Света, я вчера не так выразился, — начал Павел тихо. — Ты права, квартира твоя. Я был не прав.
Светлана допивала кофе, собираясь на работу. Первая клиентка записана на девять утра.
— Хорошо, что понял, — кивнула жена.
— Может, забудем вчерашний разговор? Я больше не буду поднимать тему с Леной.
— Поздно, Паш.
— Как поздно?
Светлана поставила чашку в раковину, повернулась к мужу.
— Отношения, где ты и твоя семья рассчитываете на моё имущество, для меня закончились.
— Света, не так всё серьёзно...
— Именно так серьёзно. Я поняла, как ты видишь наш брак. Мне это не подходит.
Павел попытался что-то возразить, но Светлана уже собирала сумку. За дверь вышла молча.
Неделю муж ещё жил в квартире. Атмосфера стояла ледяная. Павел пытался заговорить, предлагал сходить в кафе, поехать на дачу к друзьям. Светлана отвечала коротко, делала только необходимое — готовила, стирала, занималась сыном.
За эти дни посетила ЗАГС, написала заявление о расторжении брака. Совместно нажитого имущества не было, споров по опеке тоже — Артём остается с матерью, вопросы решались просто.
Когда Павел узнал о заявлении, попытался остановить процесс.
— Света, я всё понял! Больше никаких разговоров про Лену. Семья важнее всего!
— Важнее, — согласилась Светлана. — Только моя семья — это я и сын. А ты оказался временным жильцом.
— Не говори так...
— Почему? Именно так и было. Ты переехал в готовое жильё, жил за мой счёт, а потом решил распоряжаться моей собственностью. Классический временный жилец.
— Мы же были женаты!
— Были. Теперь не будем.
Павел попробовал разные аргументы — напоминал о хороших временах, обещал найти нормальную работу, клялся больше не общаться с сестрой. Но Светлана уже приняла решение и двигалась по намеченному плану.
Сборы вещей прошли тихо. Павел складывал одежду в коробки, книги в пакеты. Светлана не мешала, только следила, чтобы муж не прихватил лишнего. Планшет, зарядку, документы — всё своё забрал сам.
— Куда пойдёшь? — спросила на всякий случай.
— К матери пока, — ответил Павел, не поднимая головы. — Потом что-нибудь придумаю.
— Хорошо. Ключи оставь на столе.
Когда входная дверь закрылась, Светлана вызвала мастера. К вечеру замки были заменены. Теперь попасть в квартиру можно было только с её разрешения.
Лена позвонила через два дня. Голос звучал возмущённо:
— Светлана, что происходит? Павел говорит, вы развелись?
— Развелись.
— Как можно быть такой жадной? Мы же одна семья! Из-за какой-то доли в квартире разрушить отношения...
— Из-за доли ничего не разрушилось, — спокойно ответила Светлана. — Разрушилось из-за того, что ваша семья считает мою собственность своей.
— Да кто ты такая! Мы тебя в семью приняли!
— В какую семью? Мать Павла называет меня "эта", ты за четыре года ни разу не поздравила с днём рождения. Какая семья?
— Ты сама виновата! Высокомерная...
Светлана сбросила вызов. Номер Лены заблокировала во всех мессенджерах, включая телефонную книгу. Бывшие родственники исчезли из жизни одним нажатием кнопки.
Павел действительно перебрался к матери. Снимать жильё не стал — пошёл по накатанному пути. Там и Лена стала появляться чаще. Теперь без намёков на чужие квартиры, зато с претензиями к бывшей невестке.
Светлана узнавала подробности от общих знакомых. Слушала равнодушно — чужие люди, чужие проблемы.
Жизнь без постоянных претензий оказалась удивительно спокойной. Никто не вздыхал по вечерам о тяжёлой судьбе золовки. Никто не предлагал поделиться заработанным с людьми, которые сами ничего не зарабатывали.
Светлана возила сына в детский сад, работала с клиентками, планировала отпуск на море. Артём привык к отсутствию отца быстрее, чем ожидалось. Мальчик был привязан к матери, а Павел последние месяцы брака проводил больше времени у друзей, чем дома.
— Мам, а папа больше не будет жить с нами? — спросил сын как-то вечером.
— Не будет. Тебе его не хватает?
Артём подумал:
— Не очень. Он всё время грустный был.
Действительно, Павел последний год ходил с унылым лицом. То работа не нравилась, то зарплата маленькая, то Лене помощь нужна. Постоянные проблемы и недовольство жизнью.
Теперь в доме царила тишина. Светлана читала сыну книжки, они вместе смотрели мультфильмы, собирали конструктор. Простые радости, которые раньше перебивались семейными обсуждениями чужих бед.
Клиенток становилось больше. Сарафанное радио работало — одна довольная женщина приводила подруг. Светлана подумывала о расширении: может, снять небольшое помещение, официально оформить салон.
— Мам, а мы богатые? — поинтересовался Артём за ужином.
— Почему спрашиваешь?
— В садике Вова сказал, что у богатых людей есть своя квартира.
— Квартира у нас есть. Но богатыми нас назвать сложно. Мама просто работает.
— А папа не работал?
— Работал, только мало зарабатывал.
— А почему?
Светлана задумалась. Как объяснить четырёхлетнему ребёнку, что некоторые люди предпочитают искать лёгкие пути вместо того чтобы упорно трудиться?
— Людей разные, сынок. Кто-то старается больше, кто-то меньше.
— А мы будем стараться больше?
— Конечно, — улыбнулась Светлана.
Вечером, когда Артём уснул, жена села за ноутбук. Работы было много — завтра пять клиенток подряд. Но это приятная усталость, когда знаешь: каждый заработанный рубль останется в семье.
За окном стояла тёплая августовская ночь. Светлана открыла форточку, послушала звуки двора — где-то играла музыка, смеялись подростки. Обычная жизнь обычных людей.
Никто больше не мямлил про доли в чужой квартире. Никто не объяснял, кому и что нужно отдать из жалости. Свобода оказалась проще, чем казалось.
Светлана закрыла ноутбук, выключила свет. Завтра новый день, новые клиентки, новые планы. И никого, кто будет рассказывать про семейные обязательства перед людьми, которые сами о семье не заботятся.