Алевтина умудрялась превращать любой цветочный магазин в зону боевых действий. Сегодняшний рекорд: три разбитых вазы, два опрокинутых горшка и ведро с гортензиями, которое теперь лежало на боку, щедро поливая пол водой. Она взмахнула руками, пытаясь восстановить равновесие, но вместо этого полетела вперёд — и угодила прямиком в чьи-то твёрдые, пахнущие дорогим парфюмом объятия.
— Ой! Простите, я… — начала она, запрокидывая голову.
И замерла.
Перед ней стоял мужчина, будто сошедший с обложки глянцевого журнала «Богачи и их проблемы». Идеально подогнанный костюм, холодные серые глаза и выражение лица, словно он только что обнаружил в своём бургундском жучка.
— Вы… вы не Елена, — констатировал он, медленно разглядывая её с ног до головы.
Алевтина почувствовала, как по щекам разливается предательский румянец. Её фартук был перепачкан землёй, волосы выбились из хвоста, а на левой щеке, если присмотреться, красовался мазок грунта.
— Н-нет, — пробормотала она. — Я Алевтина. Флорист.
Мужчина — Игорь, как он тут же представился — вздохнул так, словно ему предложили вместо шампанского канализационную воду.
— Елена не приедет, — резко сказал он. — И теперь у меня проблема.
— П-проблема? — Алевтина неуверенно кольнула пальцем в свою грудь.
— Именно. Вам повезло. Сегодня вечером вы будете изображать мою невесту.
Она застыла с открытым ртом.
— Ш-что?
Игорь, не обращая внимания на её шок, кратко изложил суть: важный ужин, влиятельные партнёры, фиктивная помолвка для спасения репутации. И щедрая оплата, разумеется.
— Но… но я не актриса! — попыталась возразить Алевтина.
— Зато вы единственная, кто оказался в нужном месте в нужное время, — сухо заметил Игорь. — Или вы соглашаетесь, или я теряю контракт на двадцать миллионов.
Алевтина сглотнула. Двадцать миллионов. Сумма, которой хватило бы, чтобы наконец открыть свою цветочную лавку…
— Хорошо, — прошептала она. — Я согласна.
Вечер наступил с той же неумолимой скоростью, с какой исчезает зарплата в первые выходные после получки. Алевтина стояла перед зеркалом, сжимая в руках бокал с шампанским, которое ей категорически нельзя было проливать.
— Дышите, — сказал стилист, затягивая шнуровку платья так, будто готовил её к средневековой пытке.
— Я… не могу, — выдавила Алевтина, чувствуя, как рёбра сжимаются в объятиях атласного корсета.
Платье стоило как её годовая зарплата. Нет, две. Оно переливалось тёмно-синим, будто ночное небо, усеянное бриллиантами, но Алевтина чувствовала себя в нём, как сорняк в оранжерее орхидей.
— Вы выглядите… приемлемо, — констатировал Игорь, появившись в дверях.
Он был безупречен: тёмный костюм, белоснежная рубашка, галстук, завязанный с хирургической точностью. Его взгляд скользнул по ней, не задерживаясь.
— Спасибо, — фыркнула Алевтина. — Вы тоже очень… деловой.
Игорь проигнорировал намёк на сарказм.
— Запомните: сегодня вы — Елена Соколова. Будете улыбаться, кивать и ни в коем случае не говорить лишнего.
— А если меня спросят, чем мы занимались на первом свидании?
— Скажете, что я привёз вас сюда на вертолёте.
— На вертолёте? — Алевтина закатила глаза. — Ну конечно, а потом мы кормили с руки жирафов в московском зоопарке?
— Если потребуется — да.
Лимузин ждал их у подъезда. Алевтина, ковыляя на шпильках (которые, как ей казалось, были изобретены садистами), ухитрилась споткнуться о порог. Игорь поймал её за локоть, не проронив ни слова.
— Я же предупреждал, что не умею носить каблуки, — прошипела она.
— Ничего, — холодно ответил он. — Главное, чтобы вас было видно, но не слышно.
Ресторан сверкал, как ледяной дворец из сказки — только вместо доброй Снежной королевы здесь правили акулы бизнеса. В воздухе витал запах дорогого парфюма, денег и чего-то ещё… Опасного.
Гости обменивались улыбками, но их глаза оставались холодными, как лезвия ножей. Особенно выделялся лысоватый мужчина в идеально сшитом костюме. Он не сводил взгляда с Игоря, а когда думал, что никто не видит — достал телефон и быстро набрал сообщение.
"Елена", — догадалась Алевтина.
Бокал в руках Алевтины дрожал, словно лист на ветру. Французское вино — дорогое, терпкое, с послевкусием предательства — оставляло на хрустале кровавые следы. Она сделала глоток, стараясь не скривиться. В голове пульсировала одна мысль: «Эти люди не верят ни единому моему слову».
Особенно не верил Аркадий Петрович.
Лысый, гладкий, как галька, он сидел напротив, улыбаясь слишком широко, чтобы это было искренне. Его пальцы постукивали по столу в ритме, напоминающем отсчёт времени на бомбе.
— Так где же вы познакомились с нашим Игорем? — спросил он, наливая ей ещё вина.
— В… оранжерее, — Алевтина закусила губу. Глупость!
— В оранжерее? — Брови Аркадия Петровича поползли вверх.
— Да. Я разводила орхидеи, а он пришёл купить букет для… своей бабушки.
Игорь, сидевший рядом, слегка подался вперёд, будто готов был в любой момент перехватить инициативу.
— Бабушки? — Аркадий Петрович рассмеялся. — У Игоря бабушка умерла десять лет назад.
В воздухе повисла тишина, густая, как смог.
— Я имела в виду… духовную бабушку, — выпалила Алевтина. — Монахиню. Из монастыря.
Игорь закрыл глаза, будто молясь о терпении.
Аркадий Петрович медленно отпил вина, не сводя с неё глаз.
— Какие необычные у вас познания в цветах… Елена.
Тут свет погас.
Алевтина вздрогнула. В темноте кто-то вскрикнул, бокал разбился о пол, и чьи-то пальцы вцепились ей в запястье.
— Не двигайся, — прошептал Игорь прямо в ухо. Его голос был тихим, но в нём слышалась… тревога?
Когда свет вспыхнул вновь, в зале царил хаос.
Аркадий Петрович лежал на полу, хватая ртом воздух. Его лицо было перекошено, рука сжимала грудь.
— Сердце! — закричала кто-то. — У него приступ!
Но Алевтина поняла.
Пока все бросились к «пострадавшему», она наклонилась и понюхала его бокал.
— Миндаль, — прошептала она.
Игорь резко обернулся.
— Что?
— Горький миндаль. Это… яд.
Их взгляды встретились. В его глазах читался холодный ужас.
— Ты уверена?
— Я флорист, — она сжала кулаки. — Я знаю запахи.
И тут до неё дошло: это не несчастный случай.
Это убийство.
И если они сейчас не сбегут, следующей в списке будет она.
Воздух в зале стал густым, как сироп — смешались запахи дорогого парфюма, пота и чего-то металлического. Страха. Алевтина чувствовала, как пальцы Игоря впиваются ей в запястье — его обычно безупречно холодные руки теперь дрожали.
— Нам нужно уйти. Сейчас же, — его шёпот был резким, сдавленным.
Она не успела ответить.
Орхидеи.
Букет на столе притягивал взгляд, как предупреждающий знак. Нежные лепестки цвета слоновой кости с лиловыми прожилками — фаленопсисы, редкий сорт. Но что-то было не так...
Алевтина наклонилась, делая вид, что поправляет сбившуюся прядь волос, и втянула воздух носом.
— Игорь, — тихо позвала она. — Эти цветы... их здесь не было.
Он резко обернулся.
— Что?
— Они пахнут... миндалем.
Игорь побледнел. Его глаза метнулись к выходу, где уже толпились гости, затем к охране, которая о чём-то спорила с официантами.
— Ты уверена?
— Да. Кто-то поставил их специально.
Внезапно её взгляд поймал движение — в дальнем углу зала мелькнула тень. Высокая фигура в чёрном, слишком уверенная, слишком... знакомая.
Елена?
— Игорь, — Алевтина схватила его за рукав. — Кто-то наблюдает за нами.
Он не ответил. Его взгляд был прикован к чему-то у неё за спиной.
Она обернулась.
На полу, рядом с телом Аркадия Петровича, лежал маленький белый прямоугольник. Визитка.
Игорь резко шагнул вперёд, но Алевтина была быстрее.
— «Оранжерея „Чёрный тюльпан“», — прочитала она вслух. — «Флористика и ландшафтный дизайн».
Лёд пробежал по спине.
— Это...
— Моя визитка, — закончила она, ощущая, как мир вокруг начинает рушиться. — Но я их не раздавала.
Их взгляды встретились.
— Значит, тебя подставили, — прошептал Игорь.
Где-то зазвучали сирены.
— Полиция, — он сжал её руку. — Последний шанс. Уходим?
Алевтина посмотрела на визитку, на орхидеи, на этот блестящий, лживый мир, который вдруг стал смертельно опасным.
— Нет.
— Что?
— Я остаюсь.
Её голос звучал твёрже, чем она ожидала.
— Они хотят меня впутать в это? Пусть попробуют.
Она подняла визитку, сунула её в декольте (платье хоть в чём-то пригодилось) и выпрямилась.
— Но сначала я узнаю, кто на самом деле принес эти цветы.
Игорь смотрел на неё с чем-то новым в глазах. Уважением?
— Ты...
— Я флорист, — перебила она. — Но я причастна к событиям в этом ресторане.
Полиция заполнила зал, как муравьи растаскивающие сахар. Алевтина притворялась дрожащей невестой, но глаза её внимательно сканировали помещение.
— Всё в порядке, дорогая? — Игорь обнял её за плечи, но его пальцы впились в кожу с тревожной силой.
— Прекрасно, — прошептала она в ответ, чувствуя, как его дыхание учащается.
Пока он давал показания, Алевтина незаметно провела рукой по лепесткам подозрительных орхидей. Кончики пальцев ощутили едва заметную липкость — кто-то обработал цветы раствором.
— Цианид, — выдохнула она про себя.
Внезапно её взгляд поймал движение у служебного входа — женщина в чёрном платье мелькнула в дверном проёме. Высокая, с идеальной осанкой... Елена? Везде мерещилась Елена…
— Мне плохо, — громко сказала Алевтина, хватаясь за сердце. — Мне нужно... на воздух...
Игорь мгновенно среагировал.
— Моей невесте стало дурно! Мы должны...
Он не договорил. Полицейский с лицом, высеченным из гранита, преградил им путь.
— Никто не покидает помещение.
— Но она...
— Никто.
Алевтина почувствовала, как Игорь напрягся. Его рука скользнула к карману — к телефону? К оружию?
— О-о-ой! — драматично застонала она, нарочито закатывая глаза и обмякнув в его объятиях.
Это сработало.
Лимузин мчался по ночной Москве, когда Игорь резко дёрнул руль и въехал в тёмный переулок.
— Хватит притворяться, — рявкнул он, глуша двигатель.
Алевтина открыла глаза.
— Ты знала, что это цианид? — спросил он, поворачиваясь к ней. Уличный фонарь освещал только половину его лица, делая взгляд ещё более пронзительным.
— Да.
— Чёрт возьми! — Он ударил кулаком по рулю. — Ты понимаешь, в какую игру ввязалась?
— Нет. Но собираюсь узнать.
Игорь замер, потом неожиданно рассмеялся — жёстко, без радости.
— Аркадий шантажировал меня. У него были документы... компромат на мой бизнес.
— А Елена?
— Должна была их украсть. Но вместо этого исчезла, а на её месте появилась ты.
Алевтина почувствовала, как в груди закипает гнев.
— Значит, я пешка в ваших грязных разборках?
— Была пешкой, — поправил он. — Теперь ты соучастник. По крайней мере, так подумает полиция, когда найдёт твою визитку.
Тишина повисла между ними, густая и тяжёлая.
— Что будем делать? — наконец спросила Алевтина.
Игорь повернул ключ зажигания.
— Бороться. У меня деньги и связи. У тебя...
— Нюх флориста и отсутствие страха, — закончила она.
— Именно.
Лимузин рванул вперёд, оставляя за собой шлейф выхлопных газов. Алевтина смотрела в зеркало заднего вида, где мелькали огни города.
Особняк Игоря возвышался за чёрными коваными воротами, как спящий хищник. Алевтина шла по мраморному холлу, её шаги эхом отражались от стен, украшенных портретами строгих мужчин с одинаковыми холодными глазами — предки Игоря, догадалась она.
— Здесь безопасно, — сказал он, снимая пиджак. — По крайней мере, на ночь.
Алевтина не ответила. Её внимание привлекла массивная дубовая дверь в конце коридора — библиотека.
Пока Игорь говорил по телефону, отдавая резкие приказы, она проскользнула внутрь.
Книги. Сотни, тысячи. От пола до потолка. Пахло кожей, старыми страницами и... чем-то ещё.
Алевтина провела пальцем по корешкам. "Ботаника... Флористика... Яды растений..."
Сердце забилось чаще.
Неожиданно её локоть задел скрытый рычаг. Тихий щелчок — и часть стены отошла, открывая узкий проход.
Потайная комната.
Пыль висела в воздухе, как туман. На столе, под слоем забытья, лежала фотография.
Елена.
Высокая, статная, с гордым подбородком. Но не это привлекло внимание Алевтины.
Букет в её руках.
Ромашки. Простые, белые, с жёлтыми сердцевинами.
— Что ты здесь делаешь?
Голос Игоря заставил её вздрогнуть. Он стоял в дверях, брови сведены в тугой узел.
— Смотри, — Алевтина протянула фото. — Она не случайно держит ромашки.
— Это всего лишь цветы.
— Нет.
Она провела пальцем по лепесткам на снимке.
— В языке цветов ромашки означают невинность и правду. Елена пыталась сказать, что её подставили.
Игорь схватил фотографию, изучая её с новой интенсивностью.
— Ты уверена?
— Моя бабушка была флористом. Она научила меня... читать букеты.
В его глазах что-то вспыхнуло — надежда?
— Тогда она жива. И у нас есть шанс.
Ночью Алевтина лежала без сна. Через окно лился лунный свет, рисовавший причудливые узоры на стенах.
Ромашки...
Она встала, на цыпочках прошла мимо комнаты Игоря (оттуда доносился ровный храп) и выскользнула через чёрный ход.
Улицы спали. Такси довезло её до "Оранжереи" за двадцать минут.
Компьютер в углу магазина мерцал тусклым светом. Алевтина открыла базу заказов.
"Ромашки... ромашки..."
И вдруг — оно.
Заказ на двадцать букетов. На имя Елены Соколовой.
Адрес доставки: ……….
Дата: день перед его смертью.
Алевтина замерла.
Елена была там. И оставила подсказку.
Теперь оставалось лишь одно — найти тот букет. Тот, что хранил последнюю тайну Аркадия Петровича.
Рассвет застал Алевтину на пороге особняка Игоря, её пальцы дрожали от усталости и адреналина. Дверь распахнулась прежде, чем она успела коснуться ручки.
— Где ты пропадала? — Игорь стоял на пороге, бледный, с тёмными кругами под глазами. В руке он сжимал телефон так крепко, что костяшки побелели.
— Я нашла... — Алевтина перевела дух, чувствуя, как подкашиваются ноги, — адрес, куда доставляли те ромашки.
Она протянула листок с дрожащими цифрами. Игорь вздрогнул, будто его ударили током.
— Это... дом моего отца.
В его голосе прозвучала такая боль, что Алевтина инстинктивно шагнула ближе.
— Там никто не живёт со дня его смерти.
Глаза Игоря потемнели, став почти чёрными.
— Но кто-то там был.
Заброшенный дом встретил их скрипом ржавых петель. Воздух внутри был густым, пропитанным пылью и... чем-то ещё.
— Ромашки, — прошептала Алевтина, нюхая воздух, как охотничий пёс.
Они двинулись на запах, минуя разбросанную мебель, опрокинутые картины. В гостиной лунный свет выхватывал из темноты пятно — алую, липкую лужицу.
— Кровь... — Алевтина замерла.
Игорь поднял окровавленную шаль. Его пальцы сжали ткань так, что суставы хрустнули.
— Елена...
Из темноты раздался щелчок.
— Не двигайтесь.
Человек в чёрном вышел из тени, пистолет в руке.
— Вы слишком любопытны.
Алевтина узнала его — официант с ужина.
— Вы... работали на Аркадия, — догадалась она.
Мужчина усмехнулся.
— Работаю на тех, кто платит больше.
Его палец потянул курок.
Алевтина действовала на инстинктах. Рука схватила вазу с подсохшими ромашками — её последний букет — и со всей силы швырнула в убийцу.
Стекло разбилось, вода брызнула, а Игорь, воспользовавшись моментом, бросился вперёд.
Борьба длилась секунды.
— Говори! — Игорь прижал мужчину к полу, пистолет у виска. — Где Елена?
— Мёртва. Как и ваш отец. Как и вы будете...
Полицейские сирены разрезали ночь.
На улице, пока преступника увозили, Игорь стоял, смотря на зарево рассвета.
— Ты спасла мне жизнь, — прошептал он.
Алевтина повернулась к нему. Впервые за всё время она увидела настоящего Игоря — без масок, без лжи. Усталого раненого человека.
— Я... — он провёл рукой по её щеке, — кажется, влюбляюсь в тебя, Алевтина.
Она рассмеялась, чувствуя, как сердце готово выпрыгнуть из груди.
— И я в тебя, Случайный Жених.
Их губы встретились в первом настоящем поцелуе, сладком, как нектар, и горьком, как правда, которую им ещё предстояло узнать.
Их объятия длились дольше, чем требовала вежливость. Алевтина уткнулась носом в грудь Игоря, вдыхая его запах — дорогой парфюм, смешанный с потом и пылью заброшенного особняка.
— Мы ещё не закончили, — прошептала она, отстраняясь.
Игорь провёл рукой по её спутанным волосам:
— Знаю.
Его телефон замигал — сообщение от телохранителя. "Нашли Елену. В больнице. Жива".
Три дня спустя
Алевтина составляла букет — белые ромашки с вплетёнными жёлтыми герберами. "Солнечный круг" — так называла эту композицию её бабушка.
— Готова? — Игорь стоял в дверях оранжереи, в простой рубашке с закатанными рукавами.
Она кивнула, пряча между стеблей записку: "Старая оранжерея. Завтра. Полдень. Только ромашки укажут путь".
Старая оранжерея пахла сыростью и воспоминаниями. Елена появилась бесшумно — худая, бледная, с перебинтованной рукой.
— Вы... не похожи на Елену Соколову, — пробормотала Алевтина.
Женщина горько усмехнулась:
— Потому что я — Наталья. Сестра-близнец. Елена... погибла, в той аварии.
Игорь резко шагнул вперёд:
— Какой аварии?
— Той, что подстроили они. Аркадий знал слишком много о контрабанде через ваши склады.
Алевтина почувствовала, как Игорь напрягся.
— Мои склады?
— Те, что числятся на подставных лиц. Ваш бывший партнёр...
— Дмитрий, — прошипел Игорь.
Развязка наступила стремительно:
- Полиция провела обыски
- Дмитрий арестован с чемоданом фальшивых документов
- Наталья получила статус защиты свидетеля.
Алевтина стояла перед зеркалом, поправляя венок из ромашек.
— Ну как? — спросила она, оборачиваясь к Игорю.
Он замер, глядя на неё — в простом платье цвета слоновой кости, с веснушками на носу и живыми глазами.
— Ты... — его голос дрогнул, — единственная настоящая в моей жизни.
Она рассмеялась и потянула его за галстук:
— Зато теперь у тебя будет пожизненный запас свежих цветов.
Когда они поцеловались, гости зааплодировали. Даже Наталья улыбнулась, впервые за долгие месяцы.
А в вазе у входа стоял скромный букет ромашек — как напоминание. Правда всегда расцветает. Даже среди лжи.