Искусство и наука
Этим летом в одном из флигелей Михайловского замка проводит выставку выпускных работ магистратура ИТМО по направлению Art&Science (Искусство и наука). Поскольку это два наиболее интересных направления человеческой деятельности для меня, я, конечно, не могла пройти мимо, когда была в Петербурге. Art&science в целом достаточно активно развивающееся направление современного искусства, хотя многие и относятся к нему со скепсисом, мол, это как морская свинка, и не морская, и не свинка. Но на самом деле - это явление назрело давно, с тех пор, как началась научно-техническая революция. Научные отрасли стали настолько узкоспециализированными, каждая со своим вокабуляром и даже способом мышления, требующая многих лет учебы в качестве минимального порога вхождения, что разрыв между передовыми технологиями и их представлением в глазах людей, непричастных к ним, огромен. Но искусство перекидывает через него несколько мостиков. Конечно, в первую очередь это научная фантастика, но также и визуальное искусство, вдохновленное научными идеями. Например, вчера я посетила в Зарядье выставку, организованную Росатомом и несколькими художественными институциями, посвященную 80-летию атомной промышленности в России, и она сделана прекрасно, представляя как раз этот синтез науки и искусства в двадцатом веке. Работы авангардистов как будто раскладывают привычные инструменты живописи на элементарные компоненты, оставляя только цвет, только композицию или только форму. Соцреализм и суровое искусство представляют романтический образ людей новой эпохи, погруженных в технологические процессы, по сути являющихся их частью. Кинетические скульптуры исследуют и эстетизируют механику движения. Аналитический подход к реальности рождает новое искусство.
Выставка свежих магистров в Питере это уже следующее поколение художников, осмысляющих технологии. Тема их проектов в этом году акцентирует ту проблему, о которой в двадцатом веке задумывались только писатели-фантасты, и вот теперь она пришла в нашу реальность. Выставка называется Машины эмпатии, что сразу напомнило мне о машинах эмпатии у героев романа Дика Мечтают ли андроиды об электроовцах. У ребят речь идет о сопереживании нами опыта кого-то (или чего-то) непохожего на нас. В обычной ситуации мы испытываем эмпатию к тому, что нам напоминает себя, и нам для этого не нужно специальное устройство, мы сами и есть эти машины эмпатии. Однако современный мир порождает все больше возможностей и необходимостей расширить диапазон своей эмпатии.
Андроиды
Итак, мечтают ли андроиды об электроовцах? Я прочитала этот роман Дика как раз в эту поездку в Питер, всего месяц назад. Мой список прочитанного у автора пока невелик. Убик, Особое мнение и теперь вот электроовцы. В каком-то смысле эти три книги сложились для меня в триптих основных экзистенциальных вопросов, которыми терзает автор себя и своих читателей: жив ли я, свободен ли я, человек ли я. Если с первыми двумя вопросами все понятно, то третий мне следует уточнить. Потому что такой вопрос, человек ли я, мучает Декарда в фильме Скотта Blade runner, но фильм этот отличается от литературного первоисточника практически во всем. Это прекрасный фильм, классика жанра, которую я не устаю пересматривать, синтез нуара и фантастики, породивший мой любимый киберпанк. Но практически каждый герой в нем совсем не такой, как в книге. И этот вопрос, человек ли я, в книге задает себе скорее случайный напарник Декарда Рэш. А Декарда мучают совсем другие вопросы и в первую очередь, как раздобыть живого питомца, чтобы быть не хуже соседей. А во-вторых, насколько этично убивать ради этой высокой цели других живых существ, андроидов, которые уже настолько мало отличимы от человека, что для их обнаружения при жизни требуются сложные тесты, а после смерти - анализ спинномозговой жидкости. То есть, давайте по-честному, андроиды у Дика, пусть и не рожденные, а собранные из биологических компонент, это практически люди. If it looks like a duck, swims like a duck and quacks like a duck, then it probably is a duck. Если вы с огромным трудом можете отличить андроида от человека, то что вас вообще заставляет считать его не-человеком? Но Декард долгое время эффективно трудится на ниве отлова беглых андроидов, пока на спусковой крючок его машины эмпатии не нажимает Люба Люфт, андроид, поющая в опере Волшебную флейту и наслаждающаяся на выставке живописью Мунка. Декард и сам любит Моцарта и Мунка. Он чувствует с ней куда больше родства в момент знакомства, чем с большинством людей.
"Жаль только, нету их в грубой реальной жизни, этих волшебных колокольчиков, от звука которых враги бесследно исчезают. А Моцарт написал «Волшебную флейту» и вскорости помер, не дожив и до сорока. И был похоронен на кладбище для нищих в безымянной могиле.
Интересно, думал Рик, приходило ли Моцарту в голову, что у него уже нет будущего, что он почти исчерпал предназначенный ему срок? А как знать, может, и я свой исчерпал? И так со всем, абсолютно со всем. Вот кончится эта репетиция, сойдет со сцены опера, умрут все исполнители и оркестранты, где-нибудь и как-нибудь погибнет последний экземпляр партитуры, бесследно исчезнет само имя «Моцарт», и прах восторжествует. Не на нашей планете, так где-нибудь еще. Можно найти тот или иной способ продлить свое существование, но – лишь на какое-то время, конец неизбежен. В этом мы мало отличаемся от андроидов...
...я настигну их и нейтрализую, а если не я, так какой-нибудь другой охотник. И что же тогда получается? Значит, я тоже вношу свой вклад в этот процесс вселенского распада?
Рика приятно удивил великолепный голос Памины, то бишь Любы Люфт, без труда выдерживавший сравнение с голосами былых знаменитостей из его фонотеки. Да, розеновские конструкторы знали свое дело, тут уж нужно было отдать им должное. И снова Рик увидел себя sub specie aeternitatis – хищным разрушителем, примчавшимся в этот полутемный зал на запах красоты и совершенства.
...
Ну а пока что эта самая добыча, сменившая громоздкий сценический костюм на серебристые, зауженные к щиколоткам брюки и золотую узорчатую жилетку, стояла, заложив пальцем страницу в каталоге, перед большим, примерно метр на полтора, полотном, где была изображена девочка лет четырнадцати, сидящая на краю постели. Судорожно сцепленные руки девочки зажаты коленями, на ее лице – безмерный страх перед самой собой, перед тем новым, что в ней пробуждается; справа от нее зависла мрачная мешковидная тень."
Может, андроид и не может сам написать Волшебную флейту, так ведь и большинство из нас не может. К тому же, кто знает, на что андроиды будут способны, ведь в романе мы застаем только самое начало их сознательной жизни. Переходный возраст. Искусство... Если андроид способен воспринимать его так чутко, то почему он не человек? Или, поставим вопрос иначе, почему он заслуживает меньшего, чем человек? Вот какой вопрос мучает книжного Декарда.
Мир после конца света
Откуда вообще взялись андроиды? Видимо, развились из идей биопечати органов. Сначала ты печатаешь кому-то запасную печень, а потом и помощника по хозяйству, причем улучшенного в соответствии с техническими условиями. Но зачем, как выразился профессор Преображенский, фабриковать Спинозу, если любая баба может родить его? Потому что наблюдается некоторый кризис людей.
Мы видим в романе мир после ядерной войны. Жизнь на Земле, по счастливой случайности не полностью уничтоженная, но активно мутирующая под воздействием радиации, теплится в отдельных оазисах, в остовах старого мира. Осталось очень мало людей, среди них немного здоровых, практически не выжили животные.
Люди справляются с реальностью благодаря стимуляторам - генераторам настроения, которые они настраивают на нужную волну каждое утро ( это интересное сочетание концепции любимых стимуляторов самого Дика и радио напомнило мне Хищные вещи века). Подавляющее большинство выживших, если они были признаны пригодными к этому, отправилось в инопланетные колонии. Таким переселенцам и вручали в помощники искусственное существо, андроида.
Жизнь в инопланетных колониях настолько прекрасна, что оттуда бегут даже андроиды. Не так важно, из чего они сделаны, там они просто рабы. Сейчас, когда ЭКО можно сделать в поликлинике, кажется диким, что, когда я училась в школе, среди детей ходили слухи, что вот этот мальчик или девочка - ненастоящие, потому что они "из пробирки". Книга Дика была написана двадцатью годами раньше того времени, когда биотехнологии по сути только входили в нашу жизнь. А пуританская Америка была полностью погружена в парадигму "богоданности" жизни. Поэтому неудивительно, что даже существо, настолько приближенное к человеку, насколько это в принципе возможно, считалось вещью. Вспомните, что Оби Ван говорит про Дарта Вейдера: он практически машина, в нем не осталось ничего человеческого. А у того было просто несколько протезов. Ну, хорошо, много протезов, но это точно не могло лишить его статуса человека. В общем, и сейчас люди боятся всего непохожего, но в то время это было куда более выражено. И андроиды Дика, я думаю, не просто так не механические, не электронные существа, а из плоти и крови. Дик намеренно приблизил их к нам максимально, поскольку ситуация с такими андроидами несомненно похожа на любую концепцию рабства, процветавшую не раз в нашей истории. При этом в книге присутствуют и классические роботы, это синтетические животные, заменяющие настоящих, поскольку настоящие на вес золота. В Бегущем по лезвию 2049 Вильнева есть сцена, в которой эти две искусственных формы жизни сливаются в одну, чтобы заняться любовью с главным героем, то есть тем, что на самом деле не нужно ни одному из участников этого мероприятия, но они созданы по образу и подобию человека и хотят вести себя как люди. Это, конечно, тоже признаки переходного возраста искусственной жизни, постепенно они избавятся от карго-культа человеческих паттернов поведения, если верить Призраку в доспехах или недавнему анимационному фильму на сходную тему Марс-экспресс.
Машины эмпатии
Да, у искусственной жизни свои законы и свои нравственные императивы. То, что они не похожи на наши, не значит, что их нет. А, стараясь подделать наши, они, конечно, всегда заметно лажают, ведь это не в их природе. На этом основан и прижизненный тест на андроида - Войта-Кампфа. Оператор задает вопросы, связанные с проявлением эмпатии, как правило, сочувствия животным. Андроиды понимают, как надо отвечать, но их непроизвольные реакции запаздывают по сравнению с человеческими. По этой величине задержки их и вычисляют. Интересно, как изменилось представление о способности к кооперации искусственного разума со времён Дика. У него люди практикуют высшую меру эмпатии с помощью эмпатоскопа, который позволяет им переживать мистический опыт единения с современным Сизифом, Мерсером, идущим в гору под градом камней, а также единения друг с другом. А андроиды даже с помощью психотропных веществ не способны достигнуть аналогичного эффекта, как ни стараются. Однако, сейчас, в мире, опутанном всемирной сетью, про которую еще не мог знать Дик, можно сравнить коллективные сеансы по эмпатоскопу с соцсетями. Но мы знаем, что в соцсетях люди гораздо чаще, чем поддерживают друг друга, изливают друг на друга тонны токсических отходов своей психоактивности, защищённые условной анонимностью. При этом, например, в Призраке в доспехах, созданном уже в эпоху интернета, искусственный интеллект напротив показывает тенденции к слиянию, поскольку, лишенный смертной физической оболочки, обуславливающей человеческий эгоизм, он не склонен герметизироваться в своей личности. Дик не мог знать, как все обернется. Его андроиды биологически смертны и вполне индивидуальны, если не считать серийности, поэтому они такие, какими он их создал, умные и эгоистичные, не склонные к кооперации.
Мерсер это очевидно Бог в этой реальности. И вот на популярном ток-шоу его низвергают, это подделка, просто актер, с которым засняли воодушевляющее видео, чтобы люди продолжали карабкаться в гору своей жизни, даже зная, что свалятся в итоге в пропасть. Но на миру и смерть красна. Но после разоблачения эмпатия людей не исчезает. Как она не исчезла после того, как Ницше сказал, что Бог мертв. Потому что дело не в нем, дело в нас. Эта сущность, Бог, является персонификацией нашей морали, а не ее источником.
Декард любит Волшебную флейту. Именно из духа музыки рождается его сочувствие к андроиду-певице. Говорят, в Волшебной флейте Моцарт изобразил масонские ритуалы, а волшебник Зарастро - это Зороастр. Или уже Заратустра? Моцарт не мог читать Ницше, но Дик мог. Заратустра спускается с горы, чтобы сообщить людям, что бог умер, а Мерсер у Дика раз за разом поднимается в гору. С одной стороны, как Сизиф. В его восхождении заключена вся жизнь. С другой - он анти-Заратустра, потому что поднимается в гору, чтобы вернуть людям если не бога, то что-то божественное. Что именно? Эмпатию?
В книге есть герой, если не полностью отсутствующий в фильме, то получивший очень странную замену. Это Исидор, человек получивший слишком большую дозу и не прошедший по IQ отбор на отлет в инопланетные колонии. Ему приходится жить в заброшенном здании, страдая от одиночества, находя утешение только в телешоу и эмпатоскопе. Случайным образом он оказывается единственным человеком, сочувствующим беглым андроидам. Потому что он одинок, потому что они живые в его представлении, потому что он - воплощенная эмпатия. Однако после сцены, в которой Прис мучает паука для забавы, он понимает, что есть какая-то фундаментальная разница между ним и андроидами. Они чего-то не могут понять, не ассоциируют себя с другой, естественной, жизнью и, следовательно, не сочувствуют ей. В Бегущем по лезвию Скотта андроиды совсем не случайно находят убежище у Себастьена, отшельника, который, напротив, очень умен и при этом является одним из их создателей. Он испытывает к ним не сочувствие, а, скорее, интерес. Но и его они в итоге разочаровывают. Я пока не исследовала вопрос, по какой причине Скотт убрал всю линию с мерсеризмом, эмпатией и питомцами из сюжета. Убрал он из него также и Моцарта, и Мунка. Они, возможно, и в самом деле не очень вписывались в постапокалиптический нуар. Зато он усилил многократно жажду жизни андроидов и их кризис идентичности. Рейчел в книге также совсем другой персонаж, ближе к нему идейно, наверное, виртуальная подруга К. в фильме Вильнева. Декард в книге отнюдь не нуарный сыщик, крутой как яйца, а в меру примерный семьянин, который мечтает заменить своего электрического барана на настоящего, пока соседи не заметили. В фильме Декард влюбляется в одного конкретного андроида, в книге он постепенно учится сочувствовать им всем. Как форме жизни. И его примирение в конце с новым искусственным питомцем говорит нам о том, что это естественный ход событий в том мире, который создал человек. А нужен ли он своему питомцу - этот вопрос пока остается открытым...
Декард много пьет и в книге, и в фильме. И это понятно, работа черная, в общем-то - для андроидов, но им не доверишь, приходится самому целый день крутиться, зарабатывать на живого питомца. Пьет он в основном виски, но перед знакомством в фильме с Любой он пьет текилу с червяками. Я решила приготовить коктейль с отсылкой к способу употребления текилы, но из виски - вискириту, то есть маргариту на виски. В качестве основы я взяла крепкий (как голова Декарда) ржаной виски, 50 мл, трипл сек, 25 мл, сок лайма, 10 мл сахарного сиропа. Шейканула со льдом и процедила в бокал для Маргариты, украсив синтетическим червячком.