— Ты же старшая, ты сильнее. А мне нужна была поддержка…
Поддержка?! Я смотрю на неё и не верю своим ушам. У неё теперь дача за два миллиона, которую она сдаёт туристам, а у меня… У меня Артёмка в коляске и долги на полмиллиона.
Сижу сейчас на кухне в половине третьего ночи. Артём наконец уснул после очередного приступа. Руки трясутся от усталости… и от злости, если честно.
Вчера была у нотариуса. Окончательно. Всё оформлено, все бумажки подписаны. Лена — счастливая владелица родительской дачи в Подмосковье. А я… я наследница их трёхкомнатной квартиры с ипотекой на восемь лет и кучей медицинских долгов.
«Справедливо», говорят все. «Ты же получила квартиру!»
Да, получила. Вместе с кредитом в банке и счетами из частных клиник, где мама лечила свой рак последние два года.
А дача… дача теперь приносит Лене по сорок тысяч в месяц. Чистыми.
***
Мы с Леной всегда были разными. Я — старшая, ответственная. Она — младшенькая, любимица.
Когда мне было двенадцать, а ей восемь, мама уже говорила: «Ты же большая, уступи сестре». Когда мне было семнадцать, а ей тринадцать — то же самое. «Ты сильнее, ты справишься».
Я и справлялась. Училась на бюджете, работала с третьего курса. Лена поступила на платное, родители оплачивали. «У неё гуманитарный склад ума, ей сложнее найти работу», — объясняла мама.
Вышла замуж в двадцать четыре. Муж хороший был… пока не родился Артёмка. ДЦП. Сложный случай. Муж продержался год и ушёл. «Я не готов к такой жизни», — сказал честно.
А я готова была? Никого не спрашивали.
Лена тогда «поддерживала». Приезжала раз в месяц, привозила игрушки. Фотографировалась с племянником для соцсетей. «Такая сильная сестра у меня! Одна воспитывает особенного ребёнка!»
Лайки собирала.
***
Два года назад маме поставили диагноз. Рак желудка, четвёртая стадия.
— Девочки, — сказала она тогда, — нам нужно поговорить о наследстве.
Я сидела на кухне, Артёмка спал у меня на руках после процедур. Лена приехала с работы — она в рекламном агентстве работает, креативный директор.
— Квартиру получит Оксана, — начала мама. — Она же с Артёмом, им жильё нужнее.
Я кивнула. Логично.
— А дачу… дачу мы решили оставить Лене.
Я поперхнулась чаем.
— Мам, а почему?
— Ну как почему? — удивилась мама. — Ты же с ребёнком на дачу всё равно не сможешь ездить. А Лена молодая, ей отдыхать нужно. Да и она обещала нас туда возить, пока мы живы.
Лена сидела и молчала. Но я видела — она довольна.
— Но мам… дача же дорого стоит…
— Зато у тебя квартира будет! — возмутилась мама. — Трёхкомнатная! Ты что, жадничаешь?
Жадничаю… Я, которая последние пять лет каждые выходные привозила их на дачу. Я, которая грядки копала, забор красила, крышу ремонтировала.
***
Мама умерла через полгода. Папа — через три месяца после неё. «От горя», сказали врачи.
На похоронах Лена плакала красиво. В чёрном платье, с идеальным макияжем. Все жалели её — такая молоденькая, осиротела.
А я… я считала. Сколько стоят венки, поминки, памятники. Сколько ещё долгов оставили родители.
— Лен, — сказала я ей после сорока дней, — может, поможешь с долгами? У тебя теперь дача…
— Оксан, я понимаю, что тебе тяжело, — вздохнула она. — Но ты же получила квартиру. А у меня дача — это инвестиция в будущее. Я планирую её развивать, вкладываться…
Вкладываться! В дачу, которую родители купили в девяностых за копейки, а она теперь стоит как квартира в центре!
— Лен, но долги-то общие…
— Нет, Оксан. Завещание чётко разделяет наследство. Ты получила квартиру — ты и отвечаешь за долги по ней. Я получила дачу — я отвечаю за неё.
Только долгов по даче не было. А вот по квартире — ипотека плюс медицинские счета.
Через месяц Лена выложила в ВКонтакте фото: «Мой новый проект! Сдаю уютную дачку для отдыха на природе!»
Сорок тысяч за выходные. В сезон — каждые выходные заняты.
А я… я продала мамины украшения, чтобы заплатить за Артёмкины лекарства.
***
Вчера она приехала. В новой машине, в дорогой куртке.
— Оксан, как дела? — спрашивает, целует в щёку.
— Нормально, — отвечаю. Что ещё сказать?
— Слушай, а ты не хочешь Артёма в интернат определить? — вдруг говорит она. — Ну подумай… тебе же легче будет. Сможешь работать нормально, личную жизнь наладить…
Я замерла.
— Что ты сказала?
— Ну я же вижу, как ты мучаешься! — продолжает она. — И потом, государство же должно таких детей содержать. Зачем тебе всю жизнь тратить?
Всю жизнь тратить.
На своего сына.
— Лена, — говорю тихо, — уходи.
— Да что ты так? Я же добра желаю!
— УХОДИ! — кричу я. — НЕМЕДЛЕННО!
И она уходит. Обиженная. В своей дорогой куртке, к своей новой машине, в свою новую жизнь.
А я остаюсь с Артёмкой и понимаю: всё. Хватит.
***
Сегодня подала документы на пересмотр наследства. Нашла хорошего юриста — он сказал, есть шансы. Долги родителей должны распределяться пропорционально стоимости наследства.
Лена уже звонила. Истерила. «Как ты можешь?! Мы же сёстры!»
Сёстры… Смешно.
Артём сегодня первый раз сказал «мама» чётко. Я расплакалась от счастья.
Мне не нужна дача. Мне нужна справедливость.
И если Лена хочет наследство — пусть получает его полностью. Со всеми долгами, которые к нему прилагаются.
Я больше не буду «сильной старшей сестрой», которая всё стерпит и всё поймёт.
Я буду мамой, которая борется за своего ребёнка.
***
Знаете, что я поняла? Семья — это не те, кто рядом по крови. Семья — это те, кто рядом по выбору.
Лена выбрала деньги. Я выбрала сына.
И пусть у меня нет дачи за два миллиона… Зато у меня есть Артёмка, который сегодня улыбнулся мне и сказал «мама».
Этого стоит больше любого наследства.
Спасибо, что читаете мои истории 💕
Подпишитесь на канал — здесь много душевных, жизненных рассказов, которые тронут сердце.
Новые истории — каждый день. Присоединяйтесь!