Наталья села на край дивана, устало глядя в сторону спальни, где за закрытой дверью разговаривали муж и его мать. Она знала: это не предвещает ничего хорошего.
— Андрюша, я не понимаю… Почему это я должна ютиться на диване, как гостья? — раздался из комнаты приглушённый голос Лидии Павловны. — Пусть Тёма уступит мне свою комнату. Он же всего лишь мальчик. А я твоя мать.
Наталья сжала пальцы так, что побелели костяшки.
— Мам, ну он готовится к контрольным, — пытался возразить Андрей. — У него там учебники, тетради…
— Так соберёте эти учебники в коробку и переставите в другое место! — возмутилась Лидия Павловна. — И потом, он мне кто? Он всего лишь пасынок! Чужой! Зачем я должна ради него мучиться?
Наталья распахнула дверь и вошла.
— Лидия Павловна, а почему мучиться должны другие? Тёма уже привык к своей комнате. Если он переедет к младшему брату, у них начнутся ссоры, бессонные ночи. Вам же от этого легче не станет.
— Наташа, я всё понимаю, — Андрей поднял на неё уставший взгляд. — Но маме тяжело спать на диване. Может, правда переселим его на время?
— Нет, — голос Натальи дрогнул, но она держалась. — Я не позволю.
— Вот как… — Лидия Павловна скрестила руки на груди и посмотрела на невестку с лёгкой усмешкой. — Ты думаешь о своём мальчике, а о матери мужа — нет. Благодарю за отношение.
— Мам, хватит, — тихо сказал Андрей, но было видно, что он колеблется.
Весь вечер прошёл в натянутой тишине. Наталья молча убирала со стола, слыша за спиной шорохи и недовольные вздохи свекрови. Артём, её сын от первого брака, не решался выйти из комнаты, хотя обычно помогал мыть посуду.
Перед сном Андрей снова завёл разговор:
— Наташ, ну ты же видишь, что мама устала. Разве нельзя попросить Тёму на время перебраться? Это же не навсегда.
— Ты прекрасно знаешь, чем это закончится, — Наталья стояла на пороге спальни, прижимая к груди сложенные полотенца. — Сначала «не навсегда», а потом ещё неделя, ещё месяц… А он будет спать с Серёжей, который просыпается ночью по три раза. Тёма учится, ему нужно отдыхать. И мать твоя постоянно за телевизором сидит, ей не комната нужна, хочет характер показать.
— Ты ставишь его выше нашей семьи? — спросил Андрей, нахмурившись.
— Это и есть моя семья, — резко ответила Наталья. — Мой сын, твой сын, я и ты. И ты должен понять, что я не стану ломать удобства всех, то хрупкое, что есть у Тёмы, ради прихоти твоей матери. Ты же помнишь как ему было не просто привыкнуть к новому.
Андрей отвернулся к окну. Лидия Павловна, подслушивавшая у двери, тихо отошла в сторону и снова устроилась на диване, громко вздохнув для эффекта.
Когда Наталья легла, сон не шёл. В соседней комнате Артём тихо перелистывал учебник, а в голове у неё вертелись слова свекрови: «Он мне никто. Тебе просто пасынок.»
— Если Андрей и дальше будет настаивать… — шептала Наталья в темноте. — Придётся принимать трудное решение.
Она повернулась на бок, поправила одеяло и закрыла глаза, но мысли всё равно клубились, мешая расслабиться. Перед глазами вставал усталый взгляд сына, когда он услышит: «Тёма, переезжай к Серёже. Это всего на пару недель.» Наталья знала, что именно так сформулирует Андрей, пытаясь сделать всё мягче. Но от этого больнее: «всего на пару недель» — эта фраза уже месяц как превратилась в издевательство.
Утро началось с непривычной тишины. Наталья проснулась раньше всех и отправилась на кухню варить кашу. Она нарочно делала всё как можно тише, чтобы ни у кого не было повода сказать, будто её утренние хлопоты мешают отдыху свекрови.
Когда она закончила, на цыпочках прошла проверить, как там мальчики. Сперва зашла в комнату Артёма. Он сидел на кровати в футболке и шортах, с учебником на коленях. Его лицо было сосредоточенным, но усталым — видно, спал он плохо.
— Мама, а бабушка… Она сегодня опять скажет про мою комнату? — тихо спросил он, не поднимая глаз. — Она меня ненавидит.
Наталью кольнуло в груди.
— Не думай об этом, Тём. Ты учись, а остальное оставь мне.
Но стоило ей выйти к младшему, как она услышала мягкие шаги и голос Лидии Павловны, слащаво‑вкрадчивый, будто она разговаривала не с мальчиком, а с взрослым человеком:
— Тёмочка, внучек мой… Ты ведь понимаешь, как тяжело старым людям? Я же не навсегда прошу. Всего на пару неделек уступи мне свою комнату, а сам поживёшь с братом. Вы же парни, место найдёте.
Наталья замерла. Сердце забилось сильнее. Она осторожно заглянула в комнату. Артём сидел с вытянутой спиной и напряжённо жевал губу, не зная, что ответить.
— Бабушка… я… — он отвёл взгляд. — Но у меня скоро контрольные… и Серёжа спит беспокойно…
— Ах, ну что ты за ребёнок такой? — голос свекрови стал резче. — Ты хочешь, чтобы у бабушки болела спина, да? Это будет по‑твоему лучше?
— Лидия Павловна! — Наталья шагнула в комнату, и свекровь вздрогнула, будто её поймали за чем‑то постыдным. — Вы серьёзно? Решили за моей спиной давить на мальчика?
— Да я только поговорить зашла! — тут же всплеснула руками Лидия Павловна, будто вся ситуация — пустяк. — Чего ты так взвилась? Я к нему как к родному…
— Не надо как к родному, — холодно сказала Наталья. — Я просила вас не вмешиваться в эти вопросы. Это мой сын, и я решу, где ему жить.
— Так ты из-за своего мальчишки готова со мной враждовать?! — голос свекрови задрожал, и она обиженно вышла из комнаты, на ходу утирая глаза краем халата.
Артём сидел, как вкопанный, и только прошептал:
— Мам, я всё понимаю. Если надо — я уйду…
Наталья присела рядом, крепко обняла сына.
— Никто тебя никуда не выгонит, слышишь? Это твой дом.
"Но что же делать с Андреем?" — проносилось у неё в голове.
Вечером Андрей вернулся с работы мрачный. Он молча разделся, помыл руки и сел за стол. Наталья чувствовала, как он кипит изнутри, но держится, не высказываясь при детях.
Когда мальчики ушли спать, напряжение прорвалось.
— Зачем ты устроила сцену утром? — спросил он с холодной обидой. — Мама просто поговорила с Тёмой. Она же не хотела зла.
— Андрей, она манипулировала ребёнком! Он чуть не согласился, чтобы его выгнали из собственной комнаты! — Наталья повысила голос. — Ты понимаешь, к чему это ведёт? Он будет чувствовать себя лишним! Замкнется!
— Я понимаю, что ты меня не слышишь, — перебил он. — Тебе всё равно, как чувствует себя моя мать. Для тебя важен только твой Тёма.
— Это неправда! — Наталья вскочила. — Я стараюсь для всех, но не дам ломать сына ради того, чтобы угодить вам с ней.
— Значит, ты выбираешь его, а не семью? — Андрей встал, глядя на неё с упрямой решимостью.
— Я выбираю семью. Но семью, где никого не заставляют уступать своё место только потому, что кто‑то считает себя главнее.
Они стояли друг напротив друга в тишине, и в этом взгляде было всё: боль, усталость, упрямство и то странное, тревожное ощущение, что что‑то ломается.
Утро началось с напряжённого молчания. Андрей собирался на работу, не взглянув на жену. Он делал всё машинально: пил кофе, завязывал галстук, проверял телефон. Только Лидия Павловна нарушила эту тишину, поджав губы и бросая в сторону Натальи взгляды, полные немого укора.
— Андрюша, не забудь, я сегодня хотела съездить к врачу. Уговори же ты жену, чтобы Тёма переселился к младшему брату. Мне нельзя так мучить спину. А то все лечение в пустую... — проговорила она с нарочитой усталостью в голосе.
— Мам, я помню, — коротко ответил Андрей и на секунду задержал взгляд на Наталье. В этом взгляде читался вызов.
Когда он ушёл, Наталья осталась одна с детьми и свекровью. Артём сидел в своей комнате, делая вид, что учится, но время от времени Наталья слышала, как он шмыгает носом. Серёжа же прыгал вокруг и беззаботно лепетал:
— Мам, а почему Артём не хочет спать со мной? Мы же вдвоём весело будем!
Наталья присела рядом с сыном и посмотрела ему в глаза:
— Серёж, у каждого должно быть своё место. Тебе ведь нравится твоя кроватка? Вот и Тёме нравится его комната.
— А бабушка говорит, что он вредный, — обиженно пожаловался мальчик.
Наталья сжала кулаки так, чтобы не дрожали пальцы. "Она уже и с детьми начала работу?"
К вечеру Андрей вернулся с работы и, не снимая куртки, направился сразу в комнату к Артему, а потом заявил жене:
— Я поговорил с Тёмой. Он согласился переехать к брату.
Наталья почувствовала, как у неё внутри всё оборвалось.
— Ты что сделал? — её голос был тихим, но холодным.
— Поговорил, как взрослый с взрослым. Он парень понятливый. А мама получит наконец‑то нормальный сон. Мы все будем жить спокойно.
— Ты не имел права! — Наталья подняла голос. — Это мой сын, и ты не имеешь права договариваться с ним за моей спиной!
— А ты не имеешь права устраивать в этом доме свои правила, как будто он только твой! — рявкнул Андрей. — Это наш дом, и я тоже имею слово! Что ты за мать если не можешь договорится с сыном. Он мужик, а ты сюсюкаешься с ним.
— Наш? — Наталья усмехнулась сквозь слёзы. — Тогда почему мне всё время приходится доказывать, что у меня и у моего сына есть здесь место?
Андрей отступил на шаг. В коридоре показалась Лидия Павловна с видом победителя, который не спешит скрывать свою радость.
— Наташенька, не переживай так. Я же старая женщина… Артём парень умный, всё понимает.
Наталья посмотрела на свекровь долгим взглядом, от которого той стало неловко. Потом перевела глаза на мужа.
— Хорошо, Андрей. Ты сделал выбор. Теперь я сделаю свой.
В ту ночь Наталья зашла в комнату к Артёму. Он сидел на полу, рядом стояла коробка с его вещами.
— Мам, я всё понимаю… — сказал он тихо. — Если так будет лучше, я могу…
— Нет, Тёмочка. — Она села рядом и обняла сына. — Ты не один место потерял. Мы уйдём. Вместе.
— Куда? — он поднял глаза.
— Туда, где нас будут уважать.
Всю ночь она пролежала с открытыми глазами, пока в голове крутились варианты: куда пойти, кого попросить о помощи, как объяснить младшему сыну, что мама и брат уходят. К утру решение созрело.
— Мам, ты звонила тёте Свете? — шёпотом спросил Артём за завтраком.
— Да. Она пустит нас на первое время. — Наталья взглянула на Андрея, который молча ел, даже не пытаясь встретиться с ней взглядом. — Но потом нам придётся постараться самим устроится.
Лидия Павловна, сидевшая рядом, вдруг резко хлопнула по столу:
— Да что за глупости? Устроили спектакль! Никуда вы не уйдёте. Андрей, скажи ей!
— Мам, хватит, — хрипло сказал он, но всё ещё не поднимал глаз на Наталью.
— Ты позволишь ей разрушить семью?! — зашипела Лидия Павловна.
— Я семью не разрушаю, — Наталья встала из‑за стола. — Я просто ухожу из дома, где мой сын стал чужим.
Наталья молча собирала вещи. Андрей стоял в дверях, не веря в происходящее.
— Ты правда готова всё бросить? — спросил он хриплым голосом.
— Нет, Андрей. Это не я бросаю. Это ты вытолкнул нас за порог.
Она подняла сумку, взяла Артёма за руку и направилась к двери. Серёжа стоял в коридоре, цепляясь за штанину Андрея и тихо шептал:
— Мама не бросай папу?
Наталья остановилась на секунду:
— Пошли папе не до тебя. Он только об одном человеке печется. Если ты захочешь нас вернуть, знай: для этого мало просто освободить комнату. Нужно освободить место в сердце.
Андрей стоял в коридоре, прислонившись к стене и сжимая телефон в руке. Он выглядел так, будто хотел что‑то сказать, но не мог найти слов.
Лидия Павловна попыталась встать на пути.
— Наташенька, опомнись! — голос её дрогнул, но в глазах всё ещё была та же упрямая холодность. — Неужели ты хочешь, чтобы Андрюшка остался без семьи?
— Семья — это там, где есть уважение, Лидия Павловна. Вы этого так и не поняли.
Наталья шагнула к двери, но в последний момент Андрей схватил её за руку.
— Наташа, стой. Не делай этого. — В его голосе впервые за долгое время проскользнула растерянность. — Может, мы… можем всё ещё исправить?
Наталья посмотрела на него долгим взглядом, в котором была и боль, и любовь, и усталость.
— Я больше не верю, что ты на моей стороне, Андрей.
Она выдернула руку и вышла на лестничную площадку. Артём шёл за ней, сжав в руке руку Сережи.
Андрей стоял неподвижно, глядя в пустоту, в квартире, ставшей вдруг большой и холодной. Внутри него будто что‑то обрушилось. Лидия Павловна присела на диван, прижимая ладони к лицу. А потом крикнула:
— Ты тряпка! Ладно, Артёма забрала, а Серёжу почему позволил?
Андрей резко развернулся, в его глазах впервые за долгое время вспыхнула злость:
— Ты не исправима… Это всё из-за тебя…
— Ты сейчас не на меня злишься, а на неё, — холодно бросила Лидия Павловна, хотя в голосе звучала тень страха. — Но ничего, мать всё стерпит. А она прибежит, приползёт обратно. А мы ещё подумаем, принимать ли её.
Андрей шагнул к ней так резко, что Лидия Павловна отпрянула.
— Я хочу, чтоб ты уехала. — Он схватил куртку и выскочил за дверь.
На лестничной площадке уже стихли шаги Натальи и детей. Он перескочил через две ступени, выскочил во двор и увидел их — Наталья шла к воротам, держа Артёма за руку. В другой ладошке сжимал пальцы младший Серёжа, который всё ещё не понимал до конца, что происходит.
— Наташа! — выкрикнул он, и голос сорвался.
Она остановилась, но не обернулась. Андрей подбежал и встал перед ними, переводя дыхание. В его глазах смешались боль, страх и отчаянная решимость.
— Не уходи… — тихо сказал он. — Пожалуйста.
Наталья подняла взгляд. Лицо её было спокойным, даже слишком спокойным, и от этого Андрею стало страшнее.
— Почему? Чтобы снова через неделю мы спорили, кому уступать место в этом доме? Чтобы твоя мать продолжала унижать моего сына?
— Нет! — он вскинул руки. — Я всё понял. Поздно, но понял. Мама больше не будет диктовать нам, как жить. Я сам скажу ей, чтобы уехала.
— Ты раньше не мог сказать? — Наталья сжала губы, в голосе прорезалась дрожь. — Я молчала, терпела, думала, что ты меня защитишь…
— Прости… — Андрей опустился на колени прямо посреди двора. — Я идиот. Я испугался, что если буду выбирать между тобой и матерью, то потеряю кого‑то одного. А теперь понял, что теряю всех.
Артём с удивлением смотрел на отчима. Серёжа подбежал к отцу.
— Дай мне шанс всё исправить, — Андрей поднял глаза. — Ты сильная. Но я… Я без тебя не справлюсь.
Наталья долго молчала. Потом посмотрела на Артёма:
— Ты как думаешь?
— Пусть попробует, — неуверенно сказал мальчик.
— Ты точно готов сделать так, чтобы в этом доме больше никто не делил нас на «своих» и «чужих»? — холодно спросила Наталья у Андрея.
— Готов. — Он встал и сжал её руки. — Если нет — ты уйдёшь окончательно, и я даже не попробую тебя остановить.
Наталья вздохнула.
— Ладно, Андрей. Это последний шанс. Если не выдержишь — мы уйдём навсегда. Это ради Серёжи.
— Не подведу, — прошептал он.
Он осторожно взял Серёжу на руки, а второй рукой обнял Наталью и Артёма.
— Дом будет только наш, — сказал он твёрдо. — Я обещаю.
И впервые за долгое время Наталья почувствовала, что, возможно, этот дом всё‑таки ещё может стать местом, где каждому будет тепло.