Две мечты были у него в детство - Красная Армия и музыка.
Когда стрелковый полк проходил по улицам, он выбегал из детдома и шагал вприпрыжку через весь городок рядом с оркестром, выпячивая свою узкую, впалую грудь и тонким детским голоском подпевая боевой песне.
Его восхищало всё - и высокие шлемы с красными звездами, и четырехгранные отточенные штыки винтовок. Но лучше всего были блестящие солнечно-белые трубы оркестра, из которых вырывались неописуемо прекрасные звуки боевого марша, приводившие в необычайный экстаз маленького воспитанника детдома.
День, когда его приняли в полк воспитанником музыкантского взвода, был самым счастливым днём его жизни.
Бойцы полка полюбили худенького, востроносого мальчика, с большими, всегда немного изумленными глазами. Он стал сыном батальона. У него было несколько сот отцов. И когда полковой портной шил шинель новому воспитаннику полка, многие из них приходили в мастерскую и делали свои указания, и следили, чтоб шинель была поладней и поприкладистей.
Вскоре ему дали блестящую серебряную трубу, и сам полковой капельмейстер, который казался ему всемогущим, стал обучать его музыке.
У него был врождённый слух, и он быстро овладел музыкальной премудростью.
Он играл на альту, на баритоне и, наконец, получил в полное своё распоряжение гигантский оглушительный тромбон.
Теперь уже Наум Фейгин считался старым испытанным бойцом полка. Вместе с полком шагал он в походах, впереди полка выступал на парадах, извлекая мощные звуки из своего тромбона.
А вечерами, перед поверкой, он оставлял трубу, шёл к своим отцам в батальон и долго играл им веселые и грустные песни на виолончели, подаренной ему старым капельмейстером. Вскоре он сам стал капельмейстером. Когда впервые в полковом клубе он поднялся на возвышение и взмахнул дирижерской палочкой, ему показалось, что сердце его стучит громче, чем все трубы и барабаны в оркестре.
Каждый день музыка все больше увлекала его. Его послали учиться в консерваторию. Он изучал творчество великих композиторов. Он полюбил Верди, он впервые познакомился с Вагнером и Бетховеном.
Каждый раз, открывая новую партитуру, он бросался вплавь, в океан могучих звуков, и волны музыки захлестывали его. Великие мастера разговаривали с ним. И ему хотелось плыть и плыть в этом океане, и слушать без конца изумительную вдохновенную музыку.
Потом он опять вернулся в полк. Он воспитывал новых музыкантов. Он дирижировал. И репертуар его оркестра был полон и многообразен. Он немного писал и сам, и иногда играл свои музыкальные пьески ближайшим товарищам.
... Полк, в котором служил капельмейстер Фейгин, был послан в бои с белофиннами. В суровых лесах Финляндии, в дни боев было не до оркестра. Блестящие трубы были аккуратно упакованы, они лежали на повозке, укутанные от жестокого мороза.
Казалось, для капельмейстера Фейгина нет работы.
В те дни он подружился с военным фельдшером полка Зайчиком.
Молодой лекпом Зайчик любил музыку, мог слушать часами игру своего друга и просил Фейгина научить его играть на виолончели. Фейгин обещал заняться этим после войны. А пока что учился у Зайчика премудростям его медицинской науки.
Однажды, когда полк штурмовал белофинские Доты районе Хотинена, капельмейстер Фейгин пришел к комиссару полка - другу и любимцу всех бойцов и попросил послать его на передовую линию - санитаром.
Комиссар не удивился. Он хорошо знал людей своего полка, знал о дружбе Зайчика и Фейгина и пожалуй даже ждал, что капельмейстер обратится к нему с подобной просьбой.
Капельмейстер Фейгин надел белый халат с красным крестом на рукаве и отправился в траншеи, где залегли бойцы передовой роты. Вместе с бойцами шел он на штурм под огнем на подземную крепость противника. И когда он взбирался на ДОТ, ему казалось - он слышит в воздухе вдохновенные звуки любимой девятой симфонии композитора Бетховена.
ДОТ был занят. Прямо в ДОТе Наум Фейгин организовал перевязочный пункт. Он сам под огнем переносил сюда раненых. Он сам перевязывал их. И санитар Полевода, недавно прибывший в полк и не знавший раньше капельмейстера Фейгина, назвал его впервые «доктором». А потом так стали называть его и другие бойцы.
Так стал музыкант Наум Фейгин доктором. И друг его - фельдшер Зайчик одобрил его медицинскую работу.
Героический полк одну за другой уничтожал крепости противника. Бойцы полка победоносно шли вперед, и в первых рядах санитарной части с рядом с молодым лекпомом шагал «доктор» Фейгин - полковой капельмейстер.
Укрепленная линия Маннергейма была прорвана. Полк остановился в лесу. Короткий привал. Отдых перед новыми боями.
Вечером капельмейстер лекпом присели на поваленное дерево Оба молчали.
- Знаешь что, Зайчик, - сказал неожиданно Фейгин, - ты только не смейся. Когда окончатся бои, я, кажется, напишу симфонию. Про наши бои. Про штурм Хотинена. О, Зайчик... Это будет такая симфония... И наш оркестр первый исполнит ее. А, Зайчик?.. Что ты скажешь?..
- Но Зайчик молчал и мечтательно смотрел в холодное звездное небо.
Александр Исбах
Ежедневная красноармейская газета 7-й Армии «БОЕВАЯ КРАСНОАРМЕЙСКАЯ» №53 (127), 22 февраля 1940 г.
Подпишитесь 👍 - вдохновите нас на новые архивные поиски!
© РУДН ПОИСК
При копировании статьи, ставить ссылку на канал "Строки фронтовые"
Партнер проекта: Российский Государственный Военный Архив(РГВА)