Когда твоя собственная дочь заявляет мужу, что ты изменяешь ему с соседом, мир рушится за секунду. Я стояла на кухне, держа в руках горячую сковороду, и не могла поверить в то, что только что услышала.
— Папа, а мама целовалась с дядей Колей во дворе! — звонко прощебетала пятилетняя Варя, вбегая в комнату, где мой муж Дмитрий смотрел телевизор.
Сковорода выпала из моих рук и с грохотом упала на пол. Дмитрий резко обернулся, его лицо побелело.
— Что ты сказала? — тихо спросил он, и я услышала в его голосе такие нотки, которых никогда раньше не слышала.
— Мама целовалась с дядей Колей! Бабушка видела и сказала, что это плохо, — повторила Варя, не понимая, какую бомбу она только что взорвала.
Я почувствовала, как земля уходит из-под ног. Дядя Коля — наш сосед, добрый мужчина лет шестидесяти, который иногда помогает нам по хозяйству. Вчера он действительно заходил, чтобы принести нам яблоки из своего сада, и я поцеловала его в щеку на прощание — обычное дружеское приветствие.
— Дима, это не то, что ты думаешь, — начала я, но увидела в его глазах такой холод, что слова застряли в горле.
— Варя, иди к себе в комнату, — сказал он дочери, не сводя с меня взгляда.
Малышка убежала, а мы остались наедине. Повисла тишина, которая казалась оглушительной.
— Так это правда? — спросил Дмитрий, вставая с дивана.
— Нет! То есть, да, я поцеловала Колю Петровича, но это было просто... по-дружески, в щеку. Он принес нам яблоки, и я...
— Лена, не ври мне. Ребенок не стал бы выдумывать такое.
— Я не вру! — закричала я, чувствуя, как внутри поднимается паника. — Спроси у него самого!
Но Дмитрий уже отвернулся от меня и молча пошел в спальню. Я слышала, как он открывает шкаф, что-то складывает в сумку.
— Дима, куда ты? — побежала я за ним.
— К маме. Мне нужно все обдумать.
— Но послушай же меня! Варя просто не так поняла!
— Дети не врут, Лена. Особенно о таких вещах.
Он собрал свои вещи и ушел, даже не попрощавшись с дочерью. Я осталась одна, в шоке от происходящего.
Что же случилось? Как обычный дружеский поцелуй превратился в обвинение в измене? И главное — почему Варя так странно это подала?
Я села на кровать и попыталась вспомнить вчерашний день. Коля Петрович действительно приходил. Мы разговаривали во дворе, он рассказывал о своем саду, я угостила его чаем. Когда он уходил, я поцеловала его в щеку — так, как всегда прощаюсь с близкими друзьями семьи.
Но кто мог это видеть? И кто мог объяснить ребенку, что это плохо?
Ответ пришел сам собой — свекровь. Алла Викторовна.
Наши отношения с самого начала были... сложными. Она считала, что я не подхожу ее драгоценному сыну. Я познакомилась с Димой в университете, мы оба учились на экономическом факультете. Я была из обычной семьи — папа работал слесарем, мама — продавцом. Дмитрий же рос в относительном достатке. Его отец был инженером на заводе, мать — заведующей детским садом.
Когда я впервые пришла к ним в дом, Алла Викторовна встретила меня прохладно.
— А, так это и есть та самая Лена, — сказала она, окинув меня взглядом с ног до головы. — Димочка так мало о тебе рассказывал.
Я попыталась наладить отношения — помогала по дому, дарила подарки, всегда была вежлива. Но чувствовала, что она меня не принимает.
— Дим, а твоя мама меня не очень-то жалует, — как-то сказала я парню.
— Да ладно, она просто привыкает. Мама у меня характерная, но добрая, — отмахнулся он.
Добрая? Если бы он знал, что она говорила мне, когда его не было дома.
— Ты понимаешь, что Дима мог бы найти себе девушку и получше? — сказала она мне однажды, когда мы мыли посуду после обеда. — Он у меня способный, с высшим образованием будет. А что у тебя? Родители простые, перспектив никаких.
Я молчала, но внутри все кипело. Как она смеет так говорить?
— Не молчи, отвечай, когда с тобой разговаривают, — добавила она резко.
— Алла Викторовна, я люблю Диму, а он любит меня. Разве это не главное?
— Любовь — это хорошо, но на одной любви далеко не уедешь. Дима достоин лучшей партии.
Но, несмотря на все ее попытки нас разлучить, мы поженились. Дмитрий сделал мне предложение в нашем любимом парке, где мы часто гуляли. Я была счастлива, но понимала — впереди меня ждут непростые времена.
Свадьба была скромной — мы только начинали самостоятельную жизнь, больших денег не было. Алла Викторовна весь день ходила с кислым лицом и при каждой возможности критиковала организацию.
— Ну и банкет у вас, — шептала она гостям. — В мое время свадьбы играли с размахом.
После свадьбы мы сняли небольшую квартиру. Я устроилась работать в бухгалтерию небольшой фирмы, Дмитрий — в банк. Жили скромно, но дружно.
Алла Викторовна навещала нас регулярно, и каждый ее визит становился для меня испытанием.
— Лена, а почему у вас дома такой беспорядок? — спрашивала она, глядя на пару немытых чашек в раковине.
— Мы оба работаем, Алла Викторовна, не всегда успеваем сразу все убрать.
— А вот я всегда успевала. И дом содержала, и на работе трудилась, и мужа обслуживала. Молодежь нынче ленивая пошла.
Дмитрий, как всегда, защищал мать:
— Ленка, ну не обращай внимания. Мама у нас перфекционистка.
Но я обращала внимание. Каждое ее слово ранило, каждый взгляд осуждал. Я чувствовала себя чужой в собственной семье.
Когда я забеременела, думала, что отношения с свекровью наладятся. Ведь она станет бабушкой, а я — матерью ее внучки.
Но все стало только хуже.
— Лена, ты же понимаешь, что теперь должна больше думать о семье, а не о работе? — сказала она, когда я рассказала, что планирую выйти из декрета через год.
— Мне нужно работать, Алла Викторовна. Мы копим на собственное жилье.
— Какое жилье? Главное — ребенок. А то будешь, как все современные мамаши, — детей в садик сдашь, а сама по офисам бегаешь.
Варя родилась здоровой и красивой девочкой. Я была без ума от счастья — первенец, долгожданная малышка. Дмитрий тоже был в восторге от дочки.
А вот Алла Викторовна почему-то не очень радовалась.
— Девочка, конечно, хорошо, но хотелось бы внука, — сказала она, когда мы выписывались из роддома. — Продолжателя рода.
Я промолчала, но подумала: "Варя тоже продолжатель рода. Просто женского."
С рождением дочки наши отношения со свекровью стали еще более натянутыми. Она постоянно критиковала мои методы воспитания.
— Лена, зачем ты ее так часто на руки берешь? Избалуешь, — говорила она, когда я качала плачущую Варю.
— Ребенок плачет, значит, ему что-то нужно, — отвечала я.
— Да ничего ей не нужно. Поплачет и перестанет. А то привыкнет, что на каждый писк мама прибегает.
Когда Варе исполнился год, я вышла на работу. Алла Викторовна вызвалась сидеть с внучкой несколько дней в неделю.
— Конечно, это не идеально, — сказала она, — но раз уж ты так хочешь работать, кто-то должен за ребенком смотреть.
Я была благодарна за помощь, но чувствовала подвох. Когда я забирала Варю от бабушки, девочка всегда была какой-то подавленной.
— Что с ней? — спрашивала я у Дмитрия.
— Да ничего. Просто устала за день. Дети же не машины.
Но я видела, что дело не в усталости. Варя стала более замкнутой, часто плакала без причины.
Однажды я пришла забрать дочь раньше обычного и услышала, как Алла Викторовна разговаривает с ней:
— Варенька, а почему мама на работу ходит? Потому что она тебя не любит. Настоящие мамы дома с детьми сидят.
Я замерла у двери. Неужели она говорит такое двухлетнему ребенку?
— А я хочу к маме, — плаксиво сказала Варя.
— Не можешь к маме. Маме работа важнее тебя.
Я ворвалась в комнату:
— Алла Викторовна, что вы делаете?
— А что я делаю? — спокойно ответила она. — Объясняю ребенку реальность.
— Какую реальность? Я работаю, чтобы обеспечить семью!
— Конечно, конечно. Все современные мамаши так говорят.
Я забрала дочь и ушла. Дома рассказала Дмитрию о случившемся.
— Лен, ты наверное что-то не так поняла. Мама не могла такого сказать.
— Дима, я своими ушами слышала!
— Может, у нее просто был плохой день. Не стоит из-за этого ссориться.
Но я видела, что он мне не верит. Для него мама была святой, которая никогда не могла сделать ничего плохого.
С тех пор я старалась не оставлять Варю со свекровью наедине. Но иногда это было неизбежно — работа, командировки, болезни.
И каждый раз после таких визитов дочь становилась какой-то странной. То слишком тихой, то, наоборот, агрессивной.
— Мама, а почему бабушка говорит, что ты плохая? — спросила меня как-то трехлетняя Варя.
— Когда бабушка это сказала?
— Когда мы играли в куклы. Она сказала, что хорошие мамы не работают.
Я снова попыталась поговорить с Дмитрием, но он опять встал на защиту матери:
— Лена, может, ты слишком подозрительно относишься к маме? Она просто из другого поколения, у них другие взгляды.
— Дима, она настраивает нашу дочь против меня!
— Не драматизируй. Мама любит Варю, она бы никогда не стала ее настраивать.
Я поняла, что мужу бесполезно что-то объяснять. Он не видел проблемы там, где она очевидно существовала.
А проблема росла. Варя стала отдаляться от меня, больше привязываться к бабушке. Когда я пыталась ее обнять, она отстранялась. Когда читала сказки, она зевала и просила к бабушке.
— Бабушка лучше сказки рассказывает, — сказала мне четырехлетняя дочь.
— А что она рассказывает?
— Про принцесс, которые сидят дома и не ходят на работу.
Сердце сжалось от боли. Алла Викторовна методично разрушала мои отношения с дочерью, а я ничего не могла поделать.
Последней каплей стал инцидент на детской площадке. Я пришла забрать Варю от свекрови и увидела, как они разговаривают с другими мамами.
— Да, конечно, жалко ребенка, — говорила Алла Викторовна. — Мать постоянно на работе, девочка растет, можно сказать, сиротой.
— Мама везде мама, — ответила одна из женщин.
— Но не все мамы одинаковые. Есть такие, которые карьера важнее собственного ребенка.
Я подошла ближе и услышала, как она продолжает:
— Варенька, расскажи тетям, как часто мама с тобой играет.
— Мама не играет. Мама всегда работает, — послушно ответила дочь.
— Вот видите? — торжествующе сказала Алла Викторовна.
Я не выдержала:
— Алла Викторовна, что вы делаете?
Она обернулась, и я увидела в ее глазах холодное удовлетворение.
— А что я делаю? Рассказываю, как внучка живет.
— Вы настраиваете ее против меня!
— Я говорю правду.
— Какую правду? Я каждый день играю с дочерью, читаю ей, гуляю!
— Когда успеваете между работой и своими делами?
Другие мамы смотрели на нас с любопытством. Я поняла, что устраиваю сцену на детской площадке, взяла Варю за руку и ушла.
Дома я попыталась объяснить дочери, что бабушка не права:
— Варенька, мама работает, чтобы у нас были деньги на игрушки, на еду, на одежду. Это не значит, что я тебя не люблю.
— Но бабушка сказала, что если мама любит, то она не работает.
— Бабушка ошибается. Мамы могут любить детей и работать одновременно.
Но я видела, что четырехлетний ребенок не понимает таких сложных объяснений. Для нее слова бабушки были истиной.
И вот теперь эта "истина" взорвалась в нашей семье. Варя обвинила меня в измене, а Дмитрий поверил ей больше, чем мне.
Я сидела в пустой квартире и думала, что делать дальше. Звонить мужу? Идти к нему? Или попытаться разобраться с дочерью?
Решила начать с Вари. Зашла в ее комнату — девочка сидела на кровати и играла с куклами.
— Варенька, можно с тобой поговорить?
— Можно, — ответила она, не поднимая глаз.
— Расскажи мне, что ты видела вчера во дворе.
— Ты целовалась с дядей Колей.
— А кто тебе сказал, что это плохо?
— Бабушка. Она сказала, что мамы не должны целовать других дядей.
— А что еще сказала бабушка?
— Что это секрет. И что папа должен знать, что мама плохая.
Я почувствовала, как внутри все холодеет. Значит, это была запланированная атака.
— Варя, а бабушка говорила тебе еще какие-то секреты?
— Говорила. Что мама меня не любит, потому что работает. И что папа найдет новую маму, которая будет лучше.
Слезы подступили к глазам. Алла Викторовна не просто настраивала дочь против меня — она готовила почву для разрушения нашей семьи.
— Варенька, а ты хочешь, чтобы у тебя была другая мама?
— Не знаю, — неуверенно ответила девочка. — Бабушка сказала, что новая мама будет лучше играть со мной.
— А ты помнишь, как мы с тобой играли в прятки на даче? Или как строили снежную бабу зимой?
— Помню, — улыбнулась Варя. — Это было весело.
— Варенька, я очень тебя люблю. И никогда не хочу, чтобы у тебя была другая мама. Я работаю для того, чтобы у нас с тобой и папой было все хорошо.
— Но бабушка сказала...
— Бабушка ошибается. Мамы могут работать и любить детей одновременно.
Я обняла дочь, и она не отстранилась. Это была маленькая победа.
Вечером я решилась позвонить Дмитрию. Он ответил не сразу.
— Что тебе нужно?
— Дим, нам нужно поговорить. Я знаю, что произошло.
— Что произошло, то произошло. Ребенок не врет.
— Дима, приезжай домой. Поговори с Варей сам.
— О чем мне с ней говорить?
— Спроси ее, кто научил ее говорить, что мамы не должны целовать других дядей.
Долгая пауза.
— Хорошо. Я приеду.
Дмитрий приехал через час. Лицо мрачное, взгляд холодный.
— Где Варя?
— В своей комнате.
Он прошел к дочери. Я слышала, как он с ней разговаривает тихим голосом:
— Варенька, расскажи папе, откуда ты знаешь, что мамы не должны целовать других дядей?
— Бабушка сказала.
— А что еще бабушка говорила?
— Что это секрет. И что папа должен знать, что мама плохая.
— Еще что-то говорила?
— Что мама меня не любит, потому что работает. И что ты найдешь новую маму.
Я услышала, как Дмитрий глубоко вздохнул.
— Варенька, иди пока поиграй в гостиной.
Дочь выбежала из комнаты. Дмитрий вышел ко мне, и я увидела, что его лицо изменилось.
— Лена, я... я не знал.
— Дима, я пыталась тебе рассказать. Годами пыталась объяснить, что твоя мать настраивает нашу дочь против меня.
— Я думал, ты преувеличиваешь.
— Я не преувеличиваю. Алла Викторовна методично разрушает наши отношения с дочерью. И теперь она решила разрушить наш брак.
Дмитрий сел на диван и обхватил голову руками.
— Боже, что же она делает?
— Она считает, что я не подхожу тебе. И готова на все, чтобы нас разлучить.
— Но зачем? Мы же счастливы!
— Для нее это не важно. Важно, что я не та жена, которую она хотела для сына.
Мы долго сидели молча. Потом Дмитрий сказал:
— Лен, прости меня. Я должен был тебе поверить.
— Дима, я не виню тебя. Она твоя мать, ты не мог подумать, что она способна на такое.
— Но что теперь делать? Как нам жить дальше?
— Нужно защитить нашу семью. И нашу дочь.
— Но как?
— Для начала — ограничить общение Вари с бабушкой. По крайней мере, наедине.
— Ты права. Но знаешь, мама все равно попытается...
— Попытается. Но теперь мы знаем, на что она способна.
Мы поговорили с Варей, объяснили ей, что бабушка говорила неправду. Что мамы и папы могут работать и любить детей одновременно. Что поцелуй в щеку — это просто способ поздороваться или попрощаться с друзьями.
— Но почему бабушка врала? — спросила дочь.
— Иногда взрослые говорят неправду, когда им что-то не нравится, — объяснил Дмитрий. — Но это не значит, что так поступать правильно.
На следующий день Алла Викторовна позвонила сыну:
— Димочка, как дела? Ты разобрался с этой ситуацией?
— Да, мама. Разобрался.
— И что решил?
— Решил, что больше не буду оставлять дочь с тобой наедине.
— Что? Но почему?
— Потому что ты научила ее врать. И настраивала против жены.
— Димочка, что ты говоришь? Я просто хотела защитить семью!
— Ты хотела разрушить семью. И чуть не добилась своего.
— Но эта женщина тебе не подходит!
— Мама, эта женщина — моя жена и мать моего ребенка. И если ты не можешь это принять, то общение с внучкой будет строго ограничено.
Алла Викторовна пыталась оправдываться, убеждать, что действовала из лучших побуждений. Но Дмитрий был непреклонен.
— Мама, ты использовала пятилетнего ребенка в своих играх. Заставила ее лгать и настраивала против матери. Это неприемлемо.
— Я не заставляла лгать!
— Ты научила ее говорить, что дружеский поцелуй в щеку — это измена. И сказала, что это должно быть секретом. Разве это не ложь?
Свекровь замолчала. Видимо, понимала, что оправданий нет.
— Дима, а можно мне поговорить с мамой? — тихо попросила я.
Он передал мне трубку.
— Алла Викторовна, я хочу, чтобы вы меня выслушали.
— Слушаю, — холодно ответила она.
— Я понимаю, что вы хотели для сына лучшего. Но мы с Димой любим друг друга. И у нас прекрасная дочь. Зачем разрушать то, что уже построено?
— Потому что ты не подходишь моему сыну.
— Но это не вам решать. Это решать нам с Димой.
— Я его мать!
— И я прекрасно это понимаю. Но вы не можете контролировать его жизнь вечно. Он взрослый человек, у него своя семья.
— Своя семья, — с горечью повторила она. — А я, значит, чужая.
— Нет, не чужая. Но вы не можете настраивать внучку против матери. Это разрушает ребенка.
— Я хотела, чтобы она выросла правильной девочкой.
— Правильной? Вы хотели, чтобы она выросла лгуньей, которая не доверяет собственной матери?
Долгая пауза.
— Лена, я... я не хотела навредить Варе.
— Но вы навредили. Она стала замкнутой, недоверчивой. Она боится проявлять ко мне любовь, потому что вы сказали ей, что я плохая.
— Я просто хотела...
— Хотели разрушить нашу семью. И использовали для этого ребенка.
— Нет, я...
— Алла Викторовна, я предлагаю начать все сначала. Ради Вари. Ради Димы. Ради всех нас.
— Что ты имеешь в виду?
— Давайте договоримся. Вы прекращаете настраивать дочь против меня. А я не буду препятствовать вашему общению с внучкой.
— И все? Ты меня простишь?
— Я попытаюсь. Ради семьи.
Слышу, как она плачет в трубку.
— Лена, я правда не хотела навредить Варе. Я просто... я боялась потерять сына.
— Вы не потеряете сына. Но если будете продолжать интриги, то потеряете и сына, и внучку.
— Я поняла. Я попытаюсь измениться.
— Не попытаетесь. Измените. Или общение с Варей будет прекращено.
— Хорошо. Я... я попрошу прощения у Вари.
— Это будет правильно.
Мы повесили трубки. Дмитрий обнял меня:
— Лен, ты удивительная женщина. Я бы на твоем месте никогда не смог так поступить.
— Дима, я делаю это не для нее. Я делаю это для нас. Для Вари.
— Я знаю. И я тебя за это еще больше люблю.
Алла Викторовна пришла к нам через несколько дней. Выглядела она подавленно, глаза красные от слез.
— Можно войти? — спросила она тихо.
— Конечно, — ответил Дмитрий.
Она прошла в гостиную, где играла Варя.
— Варенька, иди сюда, — позвала она внучку.
— Бабушка! — радостно закричала девочка и бросилась к ней.
— Варенька, бабушка хочет с тобой поговорить. Помнишь, я говорила тебе, что мама плохая?
— Помню, — кивнула дочь.
— Так вот, бабушка ошибалась. Мама хорошая. Мама тебя очень любит.
— Правда?
— Правда. И бабушка больше никогда не будет говорить про маму плохо.
— А почему ты говорила?
— Потому что бабушка была глупая. Но теперь я поняла, что мама у тебя замечательная.
Варя посмотрела на меня, потом на бабушку:
— Бабушка, а ты больше не будешь говорить, что мама меня не любит?
— Нет, дорогая. Больше никогда.
— И что папа найдет новую маму?
— Нет, Варенька. У тебя самая лучшая мама на свете.
Дочь подбежала ко мне и крепко обняла:
— Мама, я тебя люблю!
— И я тебя люблю, солнышко.
Алла Викторовна смотрела на нас со слезами на глазах.
— Лена, можно мне с тобой поговорить? — попросила она.
Мы вышли на кухню.
— Лена, я хочу попросить у тебя прощения. За все.
— Алла Викторовна...
— Нет, выслушай меня. Я была неправа. Я думала, что защищаю сына, а на самом деле разрушала его семью.
— Почему вы так меня невзлюбили?
— Потому что боялась. Боялась, что потеряю Диму. Он у меня единственный, понимаешь? После смерти мужа он стал для меня всем.
— Но он же не исчез из вашей жизни. Он просто создал свою семью.
— Я знаю. Но мне казалось, что ты его от меня отбираешь.
— Алла Викторовна, я никогда не хотела вас отбирать. Я просто хотела, чтобы мы были счастливы.
— А я мешала этому счастью. Прости меня.
— Я прощаю. Но обещайте, что больше не будете настраивать Варю против меня.
— Обещаю. Более того, я буду рассказывать ей, какая у нее замечательная мама.
— Спасибо.
— Лена, а можно... можно я буду приходить к вам в гости? Не для того, чтобы критиковать, а просто... чтобы быть рядом с семьей?
— Конечно можно. Вы же бабушка Вари.
— Спасибо, — она заплакала. — Я думала, что ты меня возненавидишь.
— Я не умею ненавидеть. Особенно близких людей.
— Близких?
— Ну конечно. Вы же мать моего мужа и бабушка моей дочери. Разве это не делает нас близкими?
Алла Викторовна обняла меня, и я почувствовала, что напряжение последних лет наконец-то начинает уходить.
После того случая наша семейная жизнь кардинально изменилась. Алла Викторовна действительно изменилась — она стала поддерживать меня в воспитании Вари, хвалила мою работу, даже помогала по дому без критики.
— Лена, ты так хорошо готовишь, — сказала она как-то, пробуя мой борщ. — Научишь меня?
— Конечно, — удивилась я. Раньше она всегда говорила, что я плохо готовлю.
— А знаешь, я подумала... может, ты покажешь мне, как на компьютере работать? Я хочу научиться, чтобы с внучкой общий язык найти.
Я была поражена. Алла Викторовна действительно пыталась измениться.
Варя тоже изменилась. Она стала более открытой, ласковой. Больше не отстранялась от моих объятий, с удовольствием проводила со мной время.
— Мама, а давай сегодня вместе в куклы поиграем? — предложила она как-то вечером.
— Конечно, солнышко.
— А бабушка сказала, что у меня самая лучшая мама!
— Правда?
— Правда! И что я должна тебя слушаться, потому что ты меня любишь.
Я улыбнулась. Алла Викторовна сдержала обещание.
Дмитрий тоже изменился. Он стал внимательнее, чаще помогал по дому, больше времени проводил с семьей.
— Лен, прости, что не верил тебе, — сказал он как-то вечером. — Я был слепым.
— Дима, не надо себя винить. Ты просто любил маму и не мог подумать, что она способна на такое.
— Но я должен был защищать тебя.
— Ты защищаешь меня. Каждый день.
— Как?
— Любишь меня. Это самая лучшая защита.
Прошло уже три года с того памятного дня. Варя растет счастливым ребенком, который одинаково любит и маму, и папу, и бабушку. Алла Викторовна стала настоящей поддержкой для нашей семьи — она помогает с внучкой, но не вмешивается в наши методы воспитания.
— Лена, а давай на дачу поедем на выходные? — предложила она недавно. — Я хочу научить Варю помидоры выращивать.
— Отличная идея, — согласилась я.
— А ты научишь меня варенье варить? А то я раньше думала, что это несложно, а оказывается, целая наука.
— Конечно научу.
Мы сидели на кухне, пили чай, и я подумала о том, как иногда жизнь может кардинально измениться. Еще недавно я считала эту женщину своим врагом, а теперь она стала мне почти родной.
— Лена, а можно я тебе еще раз спасибу скажу? — тихо сказала Алла Викторовна.
— За что?
— За то, что простила меня. За то, что дала мне второй шанс.
— Всем нужен второй шанс.
— Не всем. Многие бы на твоем месте просто запретили мне видеться с внучкой.
— Но тогда пострадала бы Варя. А дети не должны страдать из-за взрослых ошибок.
— Ты мудрая женщина. Теперь я понимаю, почему Дима тебя выбрал.
— Дима меня выбрал, потому что любит.
— Любит. И я теперь понимаю за что.
Варя вбежала в кухню:
— Мама, бабушка, идемте мультики смотреть!
— Идем, солнышко, — ответила я.
— А какие мультики будем смотреть? — спросила Алла Викторовна.
— Про принцессу, которая работает и детей любит! — радостно объявила Варя.
Мы с Аллой Викторовной переглянулись и рассмеялись.
— Отличный выбор, — сказала бабушка. — Такие принцессы мне нравятся.
Когда я вспоминаю тот день, когда Варя обвинила меня в измене, мне становится и страшно, и благодарно одновременно. Страшно от того, как близко мы были к разрушению семьи. И благодарно за то, что эта ситуация заставила нас всех измениться к лучшему.
Иногда кризисы случаются не просто так. Они показывают нам, что в нашей жизни идет не так, и дают возможность все исправить.
Наша семья стала крепче. Алла Викторовна стала нам настоящей помощницей и поддержкой. Варя растет в атмосфере любви и понимания. А я наконец-то почувствовала себя полноценной частью этой семьи.
Конечно, бывают моменты, когда старые обиды всплывают. Но теперь мы умеем разговаривать друг с другом, объяснять свои чувства, решать проблемы сообща.
— Мама, а ты счастливая? — спросила меня как-то Варя.
— Очень счастливая, солнышко.
— А почему?
— Потому что у меня есть ты, папа и бабушка. И все мы любим друг друга.
— А бабушка тоже счастливая?
— Я думаю, да. Спроси у нее.
— Бабушка, ты счастливая?
— Очень, Варенька. У меня есть замечательный сын, прекрасная невестка и самая лучшая внучка на свете.
— И мы все дружим?
— Конечно, дружим.
— Как хорошо, что мы дружим! — радостно сказала Варя.
Да, как хорошо, что мы дружим. И как хорошо, что правда все-таки победила ложь. Что любовь оказалась сильнее обид. И что даже в самых сложных ситуациях можно найти выход, если действовать с открытым сердцем.
История нашей семьи могла закончиться совсем по-другому. Разводом, враждой, страданиями ребенка. Но она закончилась примирением и новым началом.
И я верю, что любая семья может преодолеть любые трудности, если все ее члены готовы работать над отношениями. Главное — не бояться говорить правду и не отказываться от прощения.
Потому что семья — это не только кровное родство. Это еще и желание быть вместе, несмотря на все сложности. И готовность меняться ради тех, кого любишь.
Конец.