"Какое же это счастье - подняться в воздух. В одну секунду всё полностью меняется. Словно бы вся прошлая жизнь остаётся на лётном поле. Тут наверху другие правила игры и новые возможности. И как это я не подумала об этом раньше! Вот он выход - летать. Здесь наверху я рядом с папой, мамой и Томом. Я ни жива, не мертва, а так, серединка-наполовинку, и если мы упадем, то и ладно"
Эрленд Лу "Мулей"
Ощущение счастья после возвращения из ада всё ещё не покидает - "делать, что угодно, а лучше - ничего не делать!".
Мы тогда вернулись из Москвы, окутанной смогом и... я впервые дым Отечества оценила буквально:
...дома радуют и собственная постель, пухлая и мягкая как гигантский золотисто-белый сугроб, где я могу спать с пятью подушками и тремя одеялами (и всё лето так - но так ведь тепло!), и дождь, и распухшие от жары лодыжки и стопы, которые теперь мучительно зажаты осенними ботинками, и болтающийся зонт на сгибе локтя и покрасневший кончик носа, и пустая река, от которой пахнет пресной водой, и маленькие волны набегают на мокрый прибрежный песок, и километры сверкающей плитки и камня, и заледенелые руки от прутьев мокрых качелей, и пустая длинная стойка в месте, где я ем пиццу на картонке, и "чай с птицами" Джоанн Харрис, и "Мулей" Эрленда Лу и привычка есть и читать - думаю, нет нужды объяснять, что с тех пор, как я завершила богоугодный институт - книжный голод вернулся.
Иногда стоит вернуться из благословенной Черногории, чтобы сделать остановку в Москве, тонущей в смоге 10-ого года, а потом всё-таки добраться до дома:
В отпуск же я почти никогда не беру книг на русском языке - они слишком быстро заканчиваются, а с экрана я не люблю. Поэтому десять дней мыслей - своеобразная пытка, на которую я себя обрекаю, чтобы даже не писать самой, пытаясь убедить себя, что меня что-то интересует, кроме этого (вранье: ничто меня больше не интересует - в этом всё дело). Мне очень хотелось обойтись и без видов связи в виде сообщений, но, как выразилась подруга Лена:
-Аня продержалась аж пять часов в самолёте.
Вернувшись, встретившись с подругой Галей, поговорив со своими, я поняла, что чем социальнее у тебя работа - тем больше ты ценишь одиночество и старых друзей. Меня всегда удивляет, что при моём отсутствии к ним интереса в течение года - все они до сих пор со мной. Вся правда о моей работе собрана здесь:
Это, как родители - люди, которые тебя не всегда понимают, но именно они тебя любят. Эту мысль я всегда стараюсь донести до своих детей. А самую верную мысль, прочитанную у Макса Фрая, что "вообще-то можно обойтись без кого-угодно" - и это-то самое страшное (или нет? - или прекрасное?), - я никогда не озвучиваю.
И если у Бродского было: "отсутствие цели в определённом возрасте и при определённом занятии" - то и меня посетила эта благодать:
Если благодать меня покинет, я постригусь в монахини, и буду такой же весёлой, южной и яркой, как та монашка-сербка с острова Девы Марии на Скадарском езере на Балканах. Меня слегка удивило, что монахиня в чёрной грубой накидке, жилетке, ярусной юбке и чёрных чувяках на такой жаре - гораздо веселее и говорливее бледной и белой меня.
На озере был небольшой монастырь, куда мы плавали вот на такой лодке (сейчас я бы сто раз подумала, если честно!):
Правда, моя дальневосточная подруга Изольда гостила в деревне Чёрнопетухово, где познакомилась с неким Петей из города Шолохова, с которым я должна встретиться в Ижуцке, чтобы забрать у него послание. Вот и не было печали! - сказала я, помешивая рататуй на сковородке.
-Аня, и я убила на это десять лет! - восклицает подруга Лена, вспоминая недавнюю любовь.
-Лена, а меня интересует только одно: почему, чтобы что-то хорошее вспоминать, надо, чтобы человек успел вовремя умереть? Успел - сладостная печаль и прекрасные воспоминания. А так - ничего. И это, лично, меня возмущает! - ведь, как нам сказал Гришковец, главное - почувствовать. Но с каждым годом это всё труднее сделать, потому что прошлое обесценивается как неразменная валюта, перестаёт тебя интересовать, а так хотелось бы выжать из этого сентиментальный роман или, на худой конец, рассказ с моралью. Но, слава Богу, что не удаётся...
Съездила в город Засолье Убийское Усолье-Сибирское, чтобы увидеть центр. В Монтенегро ночей не спала - всё думала, как пойду в центр. А местные краеведы скажут, что у этого города нет центра - и будут правы.
Мы видели похоронное бюро "Вечность", лицей номер один и школу номер два. Дом культуры, дворец культуры и парк - совершенно бескультурный, где столько лузги от семечек, сколько вы не видели в своей жизни. Местная шпана смотрела на нас как на выездной шапито, а мы нарезали круги по центру и скучали. Хотя я и познакомилась с очень милой девушкой с косой (нет, не в капюшоне), у которой покупала воду. Деньгами меня снабдила Лена, и я бодро и послушно потопала в магазин, чтобы купить там что-то, кроме того одеколона, который я как-то раз по недоразумению купила у себя, в Химках, где по случаю жары начали разливать одеколон с лаймом в зелёные бутылки, и я почувствовала некую "ерофеевщину" направления Москва-Химки.
Покинув парк, мы устремились по улицы, вдоль неутопленных* рельс к побережью озера Калтус, где нашли покой и отдохновение на улице Аксакова (ибо я по последнему слову Аксакова, - как сказала Марина Цветаева, - отдала бы остаток угасающих дней за... то, чтобы мои колени опустились на чистый (Лена, не спорь!) асфальт той тихой улицы с белыми домами и нежно-розовыми мальвами, которые радуют мою тихую старость и убаюкивают сердечную боль).
*да, я в курсе, что пишется раздельно, но слитно выглядит как "неутолённых, неумолимых" - красивее так, короче!
Мы забыли название той улочки - год не были; Лена думала, что она Аксёнова, Валентин - Асадова, а я - Лескова - никто не попал, как оказалось.
Там мы вкусили покоя и сделали кучу снимков. Ещё я потеряла любимую (в этом месяце) серёжку, но сейчас я смотрю на себя с одной - и даже больше себе нравлюсь - во мне есть что-то разбойничье, пиратское. Так и буду ходить в школу.
-Ярославна, - спрашиваю, - какая у тебя была компания?
-Хорошая, - отвечает Ярославна, не моргнув глазом. - "Аэрофлот".
я, осторожно: - Нет... я имею в виду друзей...
Сцена у Лены дома:
-Кушайте грибки, Анечка, Валентинчик...
-А что это за грибки? - лезу я в тазик с грибами для Валентина, игнорируя свой - с курицей (Валентин - вегетарианец).
-Местные!
-Не китайские?
-О, нет! - наши знакомые собрали, а они знают толк в грибах!..
Я задумчиво пережёвывая чёрный гриб, разглядываю пластинчатую штуку на вилке: -Что-то я таких не знаю...
-А это редкий гриб - его мало, кто знает! - говорит мама Лены, хлопоча у плиты, спиной к нам. - Свинушка!
Немая сцена: я делаю огромные глаза, друзья замирают над тарелками, и я делаю какие-то умоляющие пасы бровями.
Валентин, готовый всегда прийти на помощь даме, делает какой-то странный жест, который я воспринимаю однозначно: мгновенно приподнимаюсь, выгибаюсь над столом и... вываливаю содержимое своей тарелки - в тарелку приятеля, быстро-быстро счищая остатки грибов вилкой.
Так же молниеносно я возвращаюсь обратно и торопливо наваливаю курицу на макароны, делая вид, что занята исключительно пережёвыванием.
После Валентин спрашивает: - И что это сегодня было за обедом?
-Ну как? - оправдываюсь я. - Маме всегда говорит, чтобы я не ела незнакомых грибов, - вдруг они ядовитые?!
-А меня, значит, не жалко? - саркастически вопрошает.
-Нет, не очень, - качаю головой. - Ты же вегетарианец - тебе ничего не будет! - моя святая убеждённость подкрепляется честным взглядом в обрамлении накрашенных ресниц.
Идём по Засолью Убийскому, торопливо лавируя между скамеек и довольно однообразных личностей.
Валентин, немного нервозно: - Лица все какие-то одинаковые...
-Ха! - ещё бы! - восклицает Лена. - Ты, чё, хочешь, чтобы они тут разные были? Под такую-то музыку "тыц-тыц"...
-Вот раньше, какая нормальная музыка всё-таки была! - сокрушаемся мы.
-Тату, Виа Гра, - говорю...
И мы трое начинаем хохотать.
-Но, знаешь, я тебя поняла, - задумчиво сказала Ярославна. - Там во всяком случае были слова...
-И не намного хуже, чем у декадентов, - со знанием дела добавила я.
Зато как я сладко спала в Засолье!.. Без творческих и сердечных мук, выпив аспирину и завернувшись в одеяло, в котором спала маленькая Хелен, оккупировав её комнату и оглашая храпом (впрочем, я не знаю - некому об этом поведать, - а кошки не спалят) окрестности.
Папа Лены (Царство ему Небесное, когда я пишу эти строки) посетил с утра "бэкерайню" и "кэзерайню", а после кормил нас йогуртом и булочками, ехидно рассказывая о том, что там поведал всем о двух принцессках, которые спят до поздних петухов.
Местные бабушки с сухими тонкими щиколотками и обветренными иконописными лицами всё также ходят по пыльным бесконечным перронам, пешеходы ходят через путям с опасностью для жизни, очередные гольфы отправились в мусорное ведро, т.к. сажу города этого не смыть никакими слезами, трудами и днями, а ветер с копотью дует в чёлку, когда ты стоишь на виадуке, лицом на запад. И что-то огромное растёт в сердце и... я подозреваю, что это чувство Родины. Безо всякой иронии:
В начале статьи я вспоминала подругу, которая назначила мне встречу с неким Петром (не тем, который святой, нет).
Запись в моём дневнике:
Сегодня я встречалась с Петей. Все знают, как я люблю свою подругу Изольду из Пионерска-по-Любому (все отгадали ребус?), поэтому готова ради на неё на всё. Тем более, что Изольда не первый раз передаёт мне посылки с посланцами, которых она встречает в путешествиях. Таким образом я пересеклась с "юлей из праги" и вот... настал черёд Пети.
Поскольку все знают мою сверхзанятость - я целыми днями не делаю ничего, мечтая расписывать витражи, подражая нашей черногорской хозяйке Душице, не выходя из дому дальше парка, где я прогуливаюсь в шляпке меж холодных могил и сгнивших аттракционов, или супермаркета, где я покупаю килограммы сметаны и сахара, чтобы делать кулинарные шедевры в стиле героини фильма "Суини-Тодд".
Но меня все хотят. Поэтому я печально поведала вчера подруге Ярославне (тебе хорошо с Ярославной? - спросили меня как-то в интервью. - Да, я у неё даже не хочу умереть... не в смысле, что с ней, а вообще):
-Яся, ты же знаешь, что меня привлекают только те, кто меня не любит - эти люди очаровывают меня своей непостижимостью и недосягаемостью.
-Аня! - проникновенно сказала Ярославна, разливая чай и придвигая мне корзинку с виноградом. - Теперь я постоянно тебя цитирую: "я ненавижу, когда меня любят, как человека".
-Да, это не гнусная, но грустная формулировка, - кивнула я, набив рот сластями.
Так вот... Петя явился во всём великолепии. Сама я сидела и отвечала на сообщение, болтала ножками, не подозревая ни о чём. Но Петя затмил собой солнце.
-Александр, Борис, Василий, Георгий, Дмитрий, Евгений и другие, - промелькнуло в моей голове. - Вернитесь, я передумала.
Петя был слишком хорош для меня: у него была малиновая рубашка, солнцезащитные очки и крупный золотой перстень. Дар речи я потеряла сразу.
-Прогуляемся? - спросил Петя, подставив ручку.
-Угу, - сказала я и послушно пошла за Петей к реке.
-Где вы познакомились с Изольдой?
-В Интернете! - сразу освоилась я и принялась трещать.
Петя выждал паузу: - А я думал, что вы её знаете...
-Знаю! - хмуро сказала я. - В Интернете можно узнать друг друга ближе, чем где бы то ни было.
Потом я трещала в надежде отпугнуть педагогикой. Эту тяжёлую арматуру я пускаю в ход только в крайних случаях. Последний раз это было в Берне, когда я была в ночном клубе.
Ну, а потом мне стало скучно - т.е. опять захотелось умереть (отгадка: почему я работаю в школе? - потому что мне там никогда не хочется), и я шутила уже в своей ежедневной манере, чтобы не прыгнуть в реку, а дойти до остановки.
-То есть вы заняты всегда? - загрустил Петя, который, конечно, очень порядочный и славный, но вы же понимаете, что "Маргарита Николаевна не была счастлива ни минуты", и предпочтёт статус погубленной девушки, довольствуясь букетиком отвратительных жёлтых цветов и раздавлённой конфетой "василёк" из немытых рук моих младшеклассников.
-Да, всегда, - с удивлением констатировала я. Так и прыгнула в карету, которая маршрутка. А Петя... Петя ушёл, оставляя запах мужского парфюма и разочарования... вряд ли я когда-нибудь забуду его грустные глаза.
С тем я отправила смс подруге Изольде, которая растревожила моё старое сердце. Смс была лаконичной:
-Изя, ты коза!
-Я знала, что он тебе понравится! - живо откликнулась Изольда.
Ах, всё-таки, с чем мне в жизни по-настоящему повезло - это с друзьями.
Кстати, к Изольде я ездила в Калининград. Она жила раньше в Комсомольске-на-Амуре, но туда я к ней не успела (не очень-то и торопилась, признайся, Аня!), а в Калининград я меньше, чем пятнадцать лет собиралась - однако!..
Цикл о самом миниатюрном регионе нашей страны - вот здесь - он медленно, но верно пополняется (пинаю саму себя, да):
