Бабушка выросла словно из-под земли. Не было — и вот она. Он еле успел нажать на тормоз. Мощный автомобиль, взревев, словно укрощённый хищник, остановился в считанных сантиметрах от хрупкой фигуры.
Александр Михайлович выскочил на улицу. На языке много чего вертелось. Он уже рот открыл, но вдруг замолчал.
— Доброго здоровьичка, внучек. Торопишься куда, поди? — незнакомая бабулька бесхитростно улыбалась.
Глаза будто прозрачные голубые леденцы. Выцветший платочек с цветочками, ситцевое платьице. На ногах — галоши. Поправила натруженными руками седые волосы, ещё раз улыбнулась. Улыбка была совсем детская, даже такие же беззащитно-розовые дёсны, как у младенцев.
— Бабушка, вы что же... прямо под колёса! — выдохнул Александр Михайлович, чувствуя, как дрожат руки.
— Ой, да ладно тебе, дорогой. Видела же — остановишься. Добрые глаза у тебя, — спокойно отвечала старушка. — А куда это ты так торопишься?
— В аэропорт... рейс... — пробормотал он, не в силах оторвать взгляд от её лица.
Александра Михайловича уважали коллеги и побаивались партнёры. Он был жёсткий, бескомпромиссный, ничего не боялся. В переговорах его прозвали «железным человеком», а секретарша за глаза называла «ходячим айсбергом».
Считали, что идёт по головам и чужды ему человеческие эмоции. И будь на месте бабушки кто-то другой, не миновать бы тому человеку всей глубины его гнева. Ещё недавно он мог бы обрушиться на нарушителя потоком упрёков, угрожать судом и полицией.
Но где-то в глубине Александра Михайловича жил мальчик Саша. Обожающий своё детство и бабушку Анну. К ней мальчика на всё лето привозили родители. Он спал в пологе над русской печкой. Просыпался, когда аромат от бабушкиных блинчиков и пирожков разносился по всему дому. Соскакивал и бежал к ней по деревянному, тёплому от солнца полу. Бабушка прижимала его к себе, обнимая руками, ещё в муке, которые вытирала о передник.
— Проснулся, соколик мой? — говорила она каждое утро одни и те же слова. — Умывайся скорей, блинчики стынут.
На столе стояла кружка с парным молоком. А потом они шли в поле. И облака проносились низко, качались васильки. На горизонте паслась коровка Зорька. А рядом шёл конь Буян. Вечером бабушка рассказывала сказки, усаживая внука на лавочку рядом с собой.
— Расскажи про Ивана-царевича, — просил Саша.
— Опять про него? — смеялась бабушка. — Сколько можно!
— Ну пожалуйста... Только сегодня пусть он на Буяне поедет, а не на Сером Волке.
И можно было выйти на крыльцо, послушать звуки ночных гостей, как она их называла. Что-то светилось в траве, кто-то шуршал. Сверчки пели свои песни, где-то вдали ухала сова.
— Слышишь, внучек? Это лесовичок по своим делам идёт, — шептала бабушка.
И не было никого счастливей Саши в тот момент.
Поездок к бабе Анне он всегда ждал. Считал дни до отъезда, складывал в рюкзачок самые дорогие игрушки. Его утончённая и модная мама моталась по курортам. Отец, крупный чиновник, пропадал на работе. У мальчика было всё: игрушки, поездки, исполнение любых желаний. А ему хотелось поскорей в деревню к бабушке. Там не было компьютерных игр и модных гаджетов, зато было что-то важное — любовь, тепло, покой.
И он не мог понять в тот страшный день слов по телефону: бабушка Анна умерла.
Как это? Баба Анна не может умереть! Как без неё будут Зорька и Буян? Ночные светлячки? Как без неё будет он, Саша?
— Не поеду на похороны, — сказал он родителям.
— Правильно, сынок. Зачем тебе эти переживания? — согласилась мама.
Но потом что-то внутри переломилось.
— Поеду. Я должен проводить её.
— Какая выдержка у мальчика! Стоит и даже не плачет! Собранный такой! — удивлялись на похоронах знакомые.
Саша попросился туда, как ни отговаривали его отец и мать.
— Мальчик, не плачь. Она была хорошей, — подходили к нему соседи.
Но он не мог плакать. Боль изнутри ломала, била, выворачивала. А внешне он стоял твёрдо, даже не плакал. С бабой Анной уходило всё, что было ему так дорого... Домик продали, Зорьку и Буяна увезли к другим хозяевам.
С тех пор изменился и его характер. Он стал замкнутым, собранным, никого не подпускал близко. Решил, что больше никогда не будет так сильно привязываться к людям.
Прошли годы. И вот ему тридцать пять лет. Он ехал в аэропорт, ждал полёт по делам. Важные переговоры, новый контракт.
Но вдруг вспомнил просьбу своего друга, егеря Игоря.
— Отправь телеграмму, Саша. Это очень важно. Я сам уже не успеваю, в лес надо. Дозвониться до своих не могу. Это тётке моей. Связь у них частенько не ловит. Отправь, прошу. Только не забудь! — просил Игорь ещё вчера.
— Что с ней? — поинтересовался Александр.
— Да заболела она. В больнице лежит. А я не могу приехать — пожар в заповеднике, все руки нужны. Хоть телеграмму пошлю, чтобы знала — не бросил её.
Александр Михайлович ничего не забывал. Но закрутился с новым контрактом. И... почему-то забыл.
Вспомнил уже по дороге. Глянул на навигаторе. Населённый пункт с незнакомым названием. Не то город, не то посёлок. Он ещё успевает к самолёту, время есть.
Отправил телеграмму, сел за руль и помчался в аэропорт.
— Внучек, а не подвезёшь ли старушку? — вдруг спросила бабушка, будто читая его мысли. — Мне как раз в ту сторону надо.
Александр Михайлович посмотрел на часы. Время поджимало, но отказать он не смог.
— Садитесь, бабушка. Только быстро, у меня самолёт.
— Ой, спасибо, родненький. В больничку мне надо. Тётушку проведать.
И вот тут-то, как из-под земли, и появилась та бабуля.
Она была очень похожа на его бабушку. Или ему так показалось? Все бабушки похожи друг на друга ощущением безграничного счастья и того, от чего щемит в груди и хочется улыбнуться.
— Вы чего же так... Неосмотрительно вышли на дорогу. Я мог задавить вас. Тут нет перехода. А я тороплюсь, да. На самолёт, — вздохнул он.
— Внучек! Помоги мне, пожалуйста! — вцепившись в рукав его пиджака, попросила старушка.
Александр Михайлович глянул в сторону машины. Кошелёк был там.
— Сейчас. Сколько денег нужно? — спросил он.
— Денег? Каких денег? Нет, что ты, милый! Этого не надо! Помоги мне Капитана найти! — бабуля по-прежнему не отпускала его руку.
— Капитана? — вскинул он бровь.
В голове тут же сложилось: пожилая женщина потеряла собаку. Но... у него нет времени её искать.
— Бабушка! Вы покричите его! Прибежит. Или к дому придёт. У вас тут всё рядом, никуда не денется ваш Капитан! — Александр Михайлович посмотрел на часы.
Время ещё было.
— Валентина Степановна меня зовут. А тебя как? — не отставала старушка.
— Александр Мих... Саша, — глухо произнёс он.
Так давно его никто не называл. Зачем он сейчас вспомнил и назвал своё детское имя? Непонятно.
— Сашенька... У меня так внука звали. Сашенька, помоги мне, а? Ножки не держат, так расстроилась. Капитан-то всё, что у меня осталось! Мужа схоронила давно уже. Дочка с внучкой разбились в прошлое лето. Никого нет теперь. Только он! — бабушка принялась утирать слёзы краешком платка.
— Когда он пропал? — спросил Александр Михайлович, почувствовав, как что-то сжимается в груди.
— Утром ещё был. Завтрак ел. А потом пошёл гулять и не вернулся. Уж и сосиской звала, и молоком... Ничего не помогает, — всхлипнула старушка.
Александр Михайлович снова взглянул на часы. Если он будет ехать быстро, то в принципе, время ещё есть.
— Садитесь в машину. Сейчас объедем улицы! У вас их не так много! Прямо пасторальная идиллия, а не место! Всё зелёное, в цветах! — он помог старушке сесть в машину.
— Ты добрый, Сашенька. Прямо как мой внучок был, — прошептала Валентина Степановна, усаживаясь на кожаное сиденье.
— Какой он, ваш Капитан? — спросил Александр Михайлович, заводя мотор.
— Рыжий такой, пушистый. Хвост колечком. Глаза умные-умные. Всё понимает, только сказать не может. Когда мне плохо, лапку на колено кладёт. Утешает, — с нежностью рассказывала бабушка.
Прокатились они быстро по улицам. Заглянули в парк, обошли пруд, проверили детскую площадку. Александр Михайлович даже остановился у местного магазина и расспросил продавщицу.
— Не видели рыжего пёсика? Пушистого такого?
— Нет, не видела. А что, потерялся? — посочувствовала женщина.
— Да, у бабушки, — кивнул он и вернулся к машине.
Только Капитана так и не нашли.
— Может, он домой уже вернулся? — предположил Александр Михайлович. — Давайте к вам заедем, проверим?
— Заедем, — кивнула старушка.
Дом Валентины Степановны оказался небольшим, но очень уютным. Палисадник утопал в цветах, на крыльце стояли горшки с геранью. Но Капитана там не было.
— Капитоша! Капитоша, иди домой! — звала бабушка, стоя посреди двора.
Тишина.
— Спрятался, наверное. Валентина Степановна, послушайте, у меня самолёт. Я вообще бы в ваши края не заехал, но вспомнил про телеграмму. Всем что-то срочно нужно здесь. Другу Игорю телеграмму, вам вот Капитана найти. Давайте сделаем так. Вы его ищите, продолжайте. А я вам свой телефон напишу, хорошо? Приеду, помогу если что. Не плачьте вы! Хотите, если не отыщите, я вам корги куплю? — предложил Александр Михайлович.
— Какие корки? Зачем они мне? У меня свои дома есть! Сушу на печке! — всплеснула руками Валентина Степановна.
— Нет, вы не поняли. Корги — это собачка. Как у английской королевы! Хотите? — усмехнулся молодой мужчина.
— Нет, внучек. Не надо мне корки эти. Какая я королева? Мне бы Капитана. Окромя его никто не нужен! — бабушка продолжала доверчиво смотреть на него.
— Но всё же попробуйте ещё поискать. Может, соседи видели? — предложил он.
— Соседи... Да тут народу-то немного осталось. Молодёжь вся в города уехала. Одни старики, — вздохнула бабушка.
Они вышли на улицу. Раскалённым апельсиновым шаром висело в небе солнце. Пахло скошенной травой и мёдом. Где-то вдалеке мычала корова, а из открытого окна доносились звуки радио.
— А может, он в лес убежал? — спросил Александр Михайлович.
— Может, и в лес. Раньше с внучкой туда ходили за ягодами. Может, след учуял знакомый, — предположила старушка.
— Тогда точно вернётся. Собаки дорогу помнят.
Александр Михайлович положил визитку бабушке в карман. И пошёл к автомобилю. Краем глаза заметил, что старушка вначале бросилась за ним, потом остановилась.
— Сашенька, — позвала она тихо.
— Да? — обернулся он.
— Спасибо тебе. За то, что не бросил сразу. За то, что помог искать. Хороший ты мальчик.
Сел за руль. Ему нужно срочно на самолёт. Он опоздает, а там новый контракт и деньги. Он ещё успевает, если будет ехать очень-очень быстро.
Перед тем, как тронуться, посмотрел в сторону бабушки. Она стояла и плакала, опустив голову. Вытирала слёзы краями платочка. Встретилась с ним взглядом через открытое окно.
— Не вини себя, Сашенька. Ты и так много времени на меня потерял! Сама поищу! Господь в помощь! — помахала ему рукой старушка.
— Если найдёте, обязательно позвоните! — крикнул он в окно.
— Обязательно позвоню, — кивнула она.
А он сквозь это лето и солнечные блики вдруг увидел заснеженную зиму. И бабушка Анна махала ему также рукой, пока не скрылась за снежной пеленой. Больше он её не видел...
«Господи, что я делаю?» — подумал он. Да, у него контракт и деньги на кону. А у неё, у этой старушки что? Пустой дом без близких? Загадочно исчезнувший Капитан, в котором сосредоточены вся жизнь и любовь?
Не может он уехать. Это будет предательством. По отношению к этой старушке Валентине Степановне. По отношению к своей бабушке Анне...
Александр Михайлович вздохнул. Машина плавно тронулась, он её в стороне поставил. Пошёл по направлению к старушке, грустно подумав, что сделка уплыла. И его друзья, и знакомые не поверили бы, если бы увидели, что он творит. Но так надо. Так правильно.
— Ты чего это... Не нужно ехать-то? — старушка снова схватила его с надеждой за рукав.
— Теперь уже не нужно. Ну что, давайте, вашего Капитана искать! — решительно произнёс он.
— А как же твой самолёт? — забеспокоилась бабушка.
— Самолёты летают каждый день. А вот Капитан — он один у вас, — улыбнулся Александр Михайлович.
— Ты называй меня на «ты», внучек. Можно бабушка Валентина. Меня внучка звала «баба Валя». Прости, Саша, что задержала тебя. Но я не могла иначе! — всхлипнула бабушка.
— Не извиняйтесь, баба Валя. Я сам не мог иначе, — признался он.
Александр Михайлович, повинуясь порыву, прижал её к себе. Так они и стояли какое-то время. Шикарно одетый молодой мужчина и простая деревенская старушка, незнакомые до сегодняшнего дня.
— Пойдёмте в лес поищем, — предложил он, отстранившись. — Вдруг там застрял где-то или заблудился.
— Пойдёмте, — кивнула бабушка Валя. — Только я тебе палочку дам. Там корни всякие, можно споткнуться.
— А вы как же? — спросил он.
— А я привыкшая. Всю жизнь тут, — усмехнулась старушка.
Лес встретил их прохладой и тишиной. Александр Михайлович снял пиджак, ослабил галстук. Дорогие туфли скользили по мокрой траве, но он не обращал внимания.
— Капитан! — звали они хором. — Капитоша, иди домой!
— А может, он травку лечебную ищет? — предположила баба Валя. — Собаки это умеют. Когда болеют, траву едят.
— Он болеет? — забеспокоился Александр Михайлович.
— Да нет, здоровый. Просто подумалось... — вздохнула старушка.
Они прошли довольно глубоко в лес, проверили все тропинки, заглянули в заброшенный сарай. Капитана нигде не было.
— Может, кто-то подобрал? — предположил Александр Михайлович, когда они выходили из леса.
— Может, и подобрали. Он красивый, добрый. Кто не захочет такого? — с горечью проговорила баба Валя.
— Не говорите так! Он обязательно найдётся! — твёрдо сказал Александр Михайлович.
На душе у него было неспокойно. Он чувствовал, что не может оставить эту женщину одну с её бедой. Что-то в ней напоминало ему о том времени, когда в мире ещё была его бабушка Анна, когда он был просто Сашей, а не Александром Михайловичем с регалиями и контрактами.
А потом долго бродили по улицам. И баба Валентина всё кричала:
— Капитан! Капитан, где ты?
Домой к себе позвала, мол, он притомился, поди.
— Пойдёмте, Павлуша, домой зайдём. Отдохнёшь немного, а потом дальше искать будем.
Домик был маленький. Внутри бедно, но чисто. Александр Михайлович пообещал себе мысленно бабуле помочь. Вязаная ажурная скатерть на круглом столе. Самовар и верёвочка баранок. Банка с молоком. Разноцветные коврики на деревянном полу.
На стене — фотографии. Седовласый мужчина с ямочкой на подбородке. Молодая женщина, прижимающая к себе зеленоглазую девчушку. Семья, её семья. Рядом иконы в старинных рамках.
— Садись, Павлуша. Молочка хочешь? Козьего? У меня Белянка живёт. Вот от неё молочко! Пирожки вон тут, под полотенцем. С картошкой, с капустой. Кушай, милый. Ты что-то бледный такой мне вначале показался! — погладила его по светлым волосам бабушка Валентина.
Он улыбнулся. Впервые не дежурно, а от души. Это было то же самое молоко, родом из детства. И пирожки такие же, как у бабы Анны. Он перестал есть выпечку где-либо. С тех пор, как не стало бабушки. Потому что всё казалось пресным и невкусным.
— Баба Валентина, а вы одна живёте? — спросил Александр Михайлович, осторожно надкусывая пирожок.
— Одна, милый. Муж мой давно на том свете, — вздохнула старушка. — А ты что, тоже один остался?
— Не совсем... Родители есть, но... — он замолчал, не зная, как объяснить своё одиночество.
— Понимаю, сынок. Иногда и среди людей одиноко бывает.
Пришло и долгожданное ощущение покоя. Даже спать захотелось. Ему давно не снились сны. И всё время было ощущение — гнать, бежать куда-то, успевать.
До этого момента Александр Михайлович не понимал, как сильно всё-таки устал. И не хватало этих разговоров, тёплых, по душам. Потому что не доверял даже тем, с кем дружил. Отец и мама его, конечно, любили, как и он их. Но того тепла, что было с бабушкой, не доставало. И вот теперь оно возвращалось.
— Хочешь, ещё чайку налью? — предложила баба Валентина.
— Спасибо, но нам пора. Капитана искать надо. Баба Валентина, пойдёмте дальше искать пропажу вашу! — Александр Михайлович поднялся.
Странно, но в доме и на крохотной кухоньке он не увидел собачьих мисок. Но решил, что из-за хорошей погоды вышеупомянутый Капитан мог заниматься перекусами во дворе.
На одной из улиц им повстречалась дородная дама в красном платье с розами. С любопытством зыркнула в их сторону и остановилась:
— Здорово, Степановна! Слушай, ко мне тут опять сын приехал, да внучата, как хорошо-то!
Дальше полился поток информации про неведомого сына и внучат. Баба Валентина кивала. Александр Михайлович стоял рядом. Пиджак он оставил в доме. Тёмно-синие брюки, белая рубашка. Соседка, выдав новости, ещё раз взглянула на него и не удержалась:
— А это... Кто это с тобой, а? Степановна?
Баба Валентина молчала. И чей-то голос, в котором он узнал свой собственный, вдруг произнёс:
— Я внук. Саша. Будем знакомы!
— Ой, батюшки! — ахнула соседка. — А я и не знала, что у тебя внук такой взрослый!
— Издалека приехал, — тихо проговорила баба Валентина.
— Ну надо же! А мне всё казалось, что ты совсем одна... — соседка охала и ахала, даже чуть сумки не уронила и устремилась куда-то вниз по улице, остановив случайную прохожую и отчаянно жестикулируя в их сторону.
Баба Валентина робко улыбнулась и погладила Александра Михайловича по руке.
— Спасибо тебе, Павлуша. Давно мне никто внуком не назывался.
— А мне давно никто бабушкой не была, — ответил он.
Так они и шли. Старушка и бизнесмен. Александр Михайлович придерживал бабу Валентину за локоть, помогая переступать через выбоины на дороге. Они заглядывали в каждый двор, спрашивали у прохожих, не видел ли кто Капитана.
— А какой он, ваш Капитан? — спросила молодая мать с коляской.
— Большой, белый, с длинной шеей, — ответила баба Валентина.
— Гордый такой, важный, — добавила она.
Александр Михайлович удивился такому описанию собаки, но промолчал.
Вдруг из-за поворота выбежал гусь. Он размахивал крыльями, гогоча. Старушка охнула и кинулась к нему навстречу. Птица обнимала бабу Валентину, норовя положить голову ей на плечо.
— Павлуша! Иди сюда! Нашёлся, слава Богу! Павлуша, вот он! Капитан мой! — приговаривала старушка.
Александр Михайлович рассмеялся. Нет, этого не может быть! Гусь! А собственно, с чего он решил, что Капитан — собака?
— Вот это да! — воскликнул он. — Значит, Капитан — это гусь!
— А ты что думал? — улыбнулась баба Валентина. — Умница он у меня такой! Гусёнком ещё так привязался, что верный дружок стал! По пятам ходит. Гуси и людей запоминают, и дорогу без труда найдут. Оттого и перепугалась я, когда он пропал сегодня. Никогда и никуда не уходил!
— А почему Капитан? — поинтересовался Александр Михайлович, с интересом разглядывая важную птицу.
— А дом он знаешь, как охраняет! Не хуже собаки! А назвала его так, что он анчоусы любит, неизвестно почему. Все удивляются. Гуси же травку щиплют. А этот вот особенный. Схватит анчоус и бежать. То ли ест, то ли прячет куда, — радостно делилась впечатлениями бабушка Валентина.
— Где же ты пропадал, негодник? — ласково журила она гуся. — Я уж думала, лиса утащила или собаки чужие покусали.
Капитан гордо вытянул шею и загоготал, словно оправдываясь.
— Наверное, к соседским гусыням в гости ходил, — предположил Александр Михайлович.
— Может, и так, — согласилась баба Валентина. — Весна всё-таки.
К дому бабушки Валентины они втроём шли. Важно ковылял впереди Капитан, время от времени оглядываясь на своих спутников. Свой телефон Александр Михайлович в пиджаке оставил.
Взял в руки. 70 пропущенных звонков от мамы. Что-то случилось? Он не успел набрать её номер, как сотовый ожил.
— Алло? — осторожно ответил он.
— Кто это? Сынок! Саша! Сыночек! Где? Как? Саша, это правда ты, родной? — плакала мать.
Он никогда не замечал у неё таких эмоций и пробовал что-то сказать, но в ответ слышались лишь рыдания. Наконец раздался какой-то звук, и в трубке послышался дрожащий голос отца.
— Саша! Сашенька! Сыночек! Как же так? Где ты, сынок? — и отец заплакал тоже.
— Папа! Да что случилось? У вас что-то? С мамой? Папа, не молчи! — крикнул он.
— Мама, что случилось? Почему вы плачете? — перебивал он их причитания.
— Самолёт... Самолёт упал, Саша. Тот, на котором ты лететь должен был. Мы думали, ты погиб, мама упала сразу... Как? Где ты, сынок? Мы выезжаем. Саша, это же чудо, что ты жив! — отец и мать, вырывая друг у друга телефон, говорили одновременно.
— Что? Какой самолёт? — не понимал Александр Михайлович.
— Тот, московский! Мы же знали, что ты сегодня должен был лететь! — рыдала мать.
— Но я же не полетел! Я здесь, я живой!
Ему внезапно стало трудно дышать. Расстегнул верхние пуговицы. Вышел на крыльцо. На скамеечке перед домом, протягивая ему горсть ягод, сидела бабушка Валентина. Важно обходил свои владения гусь Капитан.
— Что такое, Павлуша? — встревожилась старушка. — Бледный весь стал.
— Самолёт... разбился... — прошептал он.
— Господи милостивый! А ты должен был лететь?
— Да... но передумал... — он сел рядом с ней на скамейку.
— Папа, я у бабушки. Нет, не в бреду я. Не волнуйся! Вы приезжайте с мамой сюда! — он не плакал с восьми лет, с того дня, как прощался с бабой Анной.
Но сейчас солёные капли текли по щекам. А бабушка Валентина суетилась рядом, вытирая их платочком.
— Тише, тише, сынок. Всё хорошо. Ты живой, здоровый. Это главное.
— Пап, со мной всё хорошо. Я вас так люблю! Знаешь, у нас теперь снова есть бабушка! Её Валентина зовут. Я жду вас с мамой! — продолжил Александр Михайлович, вдруг почувствовав себя ребёнком, а не идущим напролом сильным мужчиной.
— Мы уже выехали! — кричал в трубку отец. — Адрес давай!
— Баба Валентина, как ваш адрес? — спросил он.
— Деревня Семёновна, дом двенадцать, — ответила старушка.
— Мы будем через три часа! Жди нас! — и связь прервалась.
Александр Михайлович сидел, обхватив голову руками. Осознание того, что он мог погибнуть, медленно доходило до него.
— Значит, неспроста ты ко мне сегодня пришёл, — тихо сказала баба Валентина. — Господь тебя уберёг.
— Получается, что так, — согласился он.
— А может, и Капитан специально убежал, чтобы мы встретились?
Александр Михайлович посмотрел на гуся, который стоял рядом, словно слушая их разговор.
— Спасибо тебе, Капитан, — сказал он и склонился перед птицей.
Гусь в ответ нежно обнял его двумя крыльями, наклонив голову на плечо.
Рядом крестилась бабушка Валентина.
— Будем чай ставить, — сказала она. — Родители твои с дороги устанут. А я пирогов напеку. Давно у меня гостей не было.
— Баба Валентина, а можно... можно я вас буду бабушкой называть? — спросил Александр Михайлович.
— Конечно, внучек. Конечно, — улыбнулась старушка и снова погладила его по волосам.
А Капитан важно закивал головой, словно одобряя происходящее.
Автор: Елена Стриж ©