Завершение главы из моей новой книги "Абхазский пленник: 5 лет в раю строгого режима".
Начало здесь⬇️
Я падал в пропасть...
Время растянулось. Мысли проносились со скоростью падения:
"Сотня метров... Воклюз... Камни..."
Инстинктивно я рухнул на живот, раскинув руки, ноги — как альпинист, попавший в лавину. Пальцы впились в землю, цепляясь за любую опору - за корни, за камни, за саму жизнь. Первой надеждой стал сухой самшит - но под моим весом он лишь хрустнул, вывернулся из земли и исчез в пропасти, ударяясь о скалы.
Отчаянный рывок ко второму дереву - и снова обман. Хрупкие корни не выдержали, оставив меня снова скользить вниз по обрыву.
И тогда - третья попытка. Молодой граб. Его ствол дрогнул под моим весом, но... выстоял. Казалось, само провидение подарило мне этот последний шанс.
Октябрьский лес замер в неестественной тишине, будто сама природа затаила дыхание, наблюдая за моей борьбой. Я висел над пропастью, как марионетка с оборванными нитями, всем телом ощущая зыбкую хрупкость бытия.
Пальцы, впившиеся в кору граба, постепенно немели, но страх отпустить их был сильнее боли. Где-то внизу, в голубоватой дымке ущелья, с глухим стуком разбивались о скалы куски почвы, унесшиеся в пропасть вместе с моими шансами на спасение. Каждый удар эхом отзывался в моей груди, напоминая: это мог быть я.
Висок прижался к холодной коре. Сквозь шум крови в ушах я уловил далекий треск веток - Артём спешил на помощь. Но успеет ли? Деревце подо мной с каждым вздохом подавалось чуть вперед, его корни потихоньку освобождались из каменного плена.
Солнце, пробивавшееся сквозь листву, вдруг показалось мне насмешливо ярким. Какая ирония - умереть в такой ясный день, когда даже тени лежат так четко, будто вырезаны из черного бархата. В голове всплыли абсурдные мысли: недопитый утренний кофе, обещанный матери звонок, смешной мем, который я хотел отправить другу...
Из глубины ущелья потянуло влажным холодом. Еще немного - и я смогу в деталях рассмотреть тот самый воклюз, красотой которого совсем недавно восхищался свысока.
Вечность, растянувшаяся в секундах, вдруг обрела горький привкус последнего мгновения.
Где-то совсем близко раздался резкий крик. Чей-то? Мой? Артёма? Или просто воронья насмешка над тем, кто так легкомысленно играл с горами?
Деревце снова дрогнуло, и в этот миг я понял - следующего шанса не будет.
Я прижался к склону всем телом, как раненый зверь, сливаясь с землёй. Каждый мускул напрягся до дрожи. Медленно, чтобы не спровоцировать новый обвал, я вытащил из висящих на ремне ножен тесак я-ля Рембо. Сталь блеснула в солнечном свете - сейчас он должен был стать моим спасителем. Или не стать.
Лезвие со скрежетом вошло в грунт, встретив сопротивление камней. Я вбивал его глубже, пока рукоять не уперлась в землю. Теперь у меня была хоть какая-то опора. Деревце вздохнуло с облегчением, но его корни всё ещё трещали под моим весом.
Губы слиплись от сухости. Я свистнул - сначала неуверенно, потом громче, отчаяннее. А потом из груди вырвался хрип, больше похожий на рычание:
— Артёёём!..
Эхо разнесло мой крик по ущелью.
Деревце снова качнулось. Камешек сорвался из-под моей ноги и исчез в голубой бездне воклюза.
Сверху донесся треск ломающихся веток, и сквозь шум крови в ушах я услышал крик Артёма:
— Валера, ты где?!
Голос друга врезался в сознание, как луч света в тёмную пещеру. Я собрал остатки сил и крикнул:
— Вишу в трёх метрах над обрывом!
И, кажется, висеть мне осталось недолго...
Наверху наступила пауза, показавшаяся мне вечностью. Потом раздался ответ:
— Повиси ещё немного, я что-нибудь придумаю!
Я невольно хрипло рассмеялся. Ну что ж, других планов на сегодня у меня действительно не было. Разве что — не сорваться.
Деревце снова дрогнуло, и я прижался к склону ещё сильнее, чувствуя, как холодная земля впитывает пот со лба. "Повиси ещё немного" — отличный совет, когда твоя жизнь буквально висит на волоске.
Где-то сверху послышался шум. Я закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы дышать ровно. Каждая секунда растягивалась в минуту, каждая минута — в час.
Но теперь я знал — я не один. И это меня почему-то успокаивало, даже несмотря на то, что молодой граб под моими руками продолжал потихоньку сдаваться...
Спасение на краю пропасти
Артём спускался ко мне с опасной грацией самоучки — пятки врезались в рыхлый грунт, левая рука цеплялась за выступы, правая сжимала топорик. Его лицо блестело от пота, но каждый его жест был выверен. В пяти метрах от меня он замер, уперся в склон и начал методично рубить молодой дубок.
Каждый удар топора отдавался в моих висках. Дерево затрещало, закачалось — и с глухим стоном рухнуло, его ветви протянулись ко мне, как живые пальцы. Артём, пригнувшись, толкнул ствол подошвой, направляя ко мне. Обеими руками схватив отрубленный ствол, он уперся ногами в пенек.
— Хватай! — его голос был хриплым от напряжения.
Моя рука вцепившись в ствол, замерла.
Внезапно я с жуткой ясностью вспомнил те памятные таблички — выцветшие, с трагичными цифрами, за которыми стояли разбитые судьбы. Такие же парни. Такие же восторженные туристы. Наверное, они тоже считали, что горы к ним благосклонны...
— Давай, чёрт возьми! — Артём из последних сил удерживал ствол.
Я подтянул свое тело вверх. Мой нож, глубоко ушедший в скалу, стал второй точкой опоры. Первый рывок — мышцы горели. Второй — зубы сжались до боли. Третий, пятый, седьмой — и я наконец дотянулся до Артёма. Он схватил мою кисть, но в этот момент нож со скрежетом заклинило в скале.
Я пытался вырвать его, но лишь сильнее вгонял клинок в расщелину. Артём, бледный от напряжения, едва удерживал мою тушу — его руки дрожали, пальцы побелели.
— Отпусти... его... — он выдавил сквозь зубы.
Разжал пальцы. Мой верный кавказский клинок остался торчать в скале — может, когда-нибудь спасёт ещё кого-то.
Мы выползли на уступ, потом — на гребень. Артём шатался как пьяный, я — как контуженный. Впереди, сквозь чащу, зияли чёрные глазницы бойниц.
— Там... — Артём махнул в сторону замка, — отдышимся...
Мы пробирались сквозь заросли, по-прежнему страхуя друг друга. Позади остались обрыв, мой нож, тот спасительный дуб — и две ненаписанные мемориальные таблички, которые, по счастливой случайности, теперь никогда не появятся.
Последний рубеж
Мы стояли у подножия скального замка, глядя на бойницу, зияющую в пяти метрах над нами. Из темного проема свисал выцветший канат — все, что осталось от былых приключений Артёма. Он болтался на ветру, как старая веревка на покинутом корабле, его волокна распушились, обнажив истонченную сердцевину.
— По нему мы с Сашкой забирались, — Артём ткнул пальцем вверх, — тогда он был новым.
Я перетер пальцами несколько нитей. Они рассыпались в прах.
— Годовой запас везения мы сегодня уже выбрали, — сказал я, отряхивая ладони. — Если этот канат порвется, мои абхазские приключения закончатся. Всё. Без вариантов.
Артём молча кивнул. Мы оба знали — сегодня не наш день.
Прощание с замком
С высоты открывался вид, ради которого стоило пройти через все: ущелье Мчишта извивалось внизу, как гигантская змея, воклюз сверкал бирюзовой точкой, а где-то там, в глубине ущелья, мой нож все еще торчал в скале — немой свидетель того, что удача бывает слепой, но не бесконечной.
— Вернёмся, — сказал Артём, поворачиваясь к тропе.
— С тросом и снаряжением, — добавил я.
Но жизнь, как всегда, внесла свои коррективы. Позже я укомплектовал рюкзак тросом, топором и карабинами. Позже перечитал все, что можно, о технике скалолазания. Позже...
Но "позже" так и не наступило.
Замок остался там, где и был — неприступный, молчаливый. Иногда мне кажется, он просто ждал более достойных путников. Или, может, понимал, что некоторые дороги даётся пройти лишь однажды. А мы с Артёмом уже получили свой шанс — и выжили.
Что, впрочем, тоже своего рода философия.
Эту и ещё более двадцати новелл о моих приключениях в Абхазии вы можете прочесть в моей книге⬇️
