Лидия Федоровна стояла в подъезде с тяжелой сумкой продуктов и пыталась попасть ключом в замочную скважину. Руки дрожали от усталости – весь день провела в больнице с мужем, который лежал после операции. Когда ключ наконец повернулся, дверь не открылась. Женщина удивленно потянула за ручку еще раз, но замок не поддавался.
«Что за чертовщина?» – пробормотала она, перебирая связку ключей. Может, перепутала с соседской? Но нет, квартира 47, все правильно. Лидия Федоровна приложила ухо к двери – внутри играла музыка, слышался голос телевизора.
Она позвонила в дверь. Через минуту послышались шаги, и дверь открылась. На пороге стоял ее сын Виктор в домашней одежде, с чашкой чая в руках.
«Витя, что случилось с замком? Я не могу попасть домой», – растерянно произнесла мать.
Виктор окинул ее холодным взглядом и поставил чашку на тумбочку.
«Квартира моя, а ты – нет», – сказал он ровным голосом. «Я поменял замки. Собирай вещи и уходи».
Лидия Федоровна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она вцепилась в дверной косяк, чтобы не упасть.
«Витя, ты что говоришь? Это же наш дом, я здесь прожила сорок лет...»
«Твой дом?» – усмехнулся сын. «Посмотри на документы. Квартира оформлена на меня уже три года. Ты просто здесь прописана, не более того».
Женщина вспомнила, как три года назад Виктор уговаривал ее переоформить жилье. Говорил про налоги, про то, что так будет лучше для семьи. Она доверилась сыну, подписала все бумаги, даже не вчитываясь в них.
«Но почему сейчас? Что я тебе сделала?» – голос матери дрожал от слез.
«Я женюсь. Анжела не хочет жить со свекровью. Да и мне надоело терпеть твои нравоучения и вечные жалобы на жизнь».
Лидия Федоровна знала эту Анжелу – девицу на двадцать лет моложе сына, которая работала в салоне красоты и постоянно требовала от Виктора новые подарки. Несколько раз она заходила в гости и с презрением осматривала старую мебель, морщила нос от запаха лекарств отца.
«Витя, твой отец в больнице лежит, ему операцию делали. Как я ему скажу, что мы остались без дома?»
«Отец? Он и так полтрупа. Долго ли протянет – неизвестно. Зачем мне содержать двух стариков?»
Эти слова ударили женщину больнее физической боли. Она смотрела на сына и не узнавала его. Этого холодного, расчетливого человека она выносила под сердцем, рожала в муках, выкармливала, недоедая сама. Отдавала ему последние деньги на институт, работала в три смены, чтобы он ни в чем не нуждался.
«Ты понимаешь, что говоришь? Это твой отец, который всю жизнь на тебя работал!»
«Хватит причитать. У тебя есть час, чтобы собрать самые необходимые вещи. Остальное заберешь потом, когда найдешь, где жить».
Виктор хотел закрыть дверь, но мать протиснулась в прихожую.
«Подожди, дай мне хотя бы взять документы и лекарства для отца».
Сын молча прошел в комнату и включил телевизор погромче. Лидия Федоровна бросилась в спальню, где лежали их с мужем вещи. Руки дрожали, слезы мешали видеть. Она судорожно запихивала в старую сумку документы, необходимые лекарства, немного белья. В шкафу висели платья, которые она носила годами, стояли туфли, купленные еще в советские времена. Как все это поместить в одну сумку?
«Время истекло», – раздался голос сына из прихожей.
Лидия Федоровна вышла с сумкой, в которую не поместилась даже десятая часть нужных вещей. Виктор уже держал дверь открытой, нетерпеливо поглядывая на часы.
«Витя, я прошу тебя, подумай еще раз. Мы же семья...»
«Семья?» – он злобно рассмеялся. «Какая семья? Ты всю жизнь пилила меня и отца. Вечно недовольная, вечно все не так. Думаешь, я не помню, как ты кричала на меня в детстве? Как заставляла учиться, когда я хотел гулять с друзьями?»
«Я хотела, чтобы ты вырос хорошим человеком...»
«Хорошим? По-твоему, хороший человек – это тот, кто всю жизнь тащит на себе груз чужих проблем? Я не хочу повторять судьбу отца, который всю жизнь работал как каторжный, а теперь умирает в больничной палате».
Лидия Федоровна поняла, что слова не помогут. Сын принял решение, и ничто его не переубедит. Она медленно вышла из квартиры, где прошла большая часть ее жизни, и услышала, как за спиной защелкнулся замок.
В подъезде было холодно и сыро. Куда идти? К соседям стыдно, да и не захотят они принимать на постоянное жительство чужую старуху. Родственников в городе нет. Подруги живут в таких же стесненных условиях, сами еле концы с концами сводят.
Лидия Федоровна спустилась во двор и села на лавочку. Ноги подкашивались от усталости и нервного напряжения. Она достала из сумки мобильный телефон и набрала номер больницы.
«Можно узнать, как дела у Петрова Николая Ивановича из седьмой палаты?»
«Вы родственница?»
«Жена».
«Состояние стабильное. Завтра можно будет забрать домой».
Забрать домой... Какой дом? Лидия Федоровна закрыла глаза и попыталась собраться с мыслями. Нужно найти временное жилье, хотя бы на несколько дней. Потом придется искать что-то постоянное. На пенсию в тринадцать тысяч рублей много не снимешь.
Она вспомнила про Марию Сергеевну, соседку из соседнего подъезда. Та жила одна, часто жаловалась на одиночество. Может, согласится подселить временно за небольшую плату?
Лидия Федоровна поднялась с лавочки и направилась к соседнему подъезду. Поднимаясь по лестнице, она думала о том, как объяснить ситуацию, не выглядя при этом жалкой просительницей.
Марья Сергеевна открыла дверь в халате и тапочках, с удивлением взглянула на соседку с сумкой.
«Лида? Что случилось?»
«Маш, можно к тебе на минутку? Мне нужно кое-что обсудить».
Они сели на кухне за стол, заваленный старыми газетами и пустыми баночками из-под лекарств. Марья Сергеевна включила чайник и внимательно выслушала рассказ соседки.
«Вот сволочь!» – выругалась она, когда Лидия Федоровна закончила. «Я всегда говорила, что твой Витька хорош только снаружи. Помню, как он в детстве котят мучил во дворе. Яблочко от яблони недалеко падает».
«Маш, я не знаю, что делать. Можно я у тебя переночую? Завтра начну искать жилье».
«Что ты, конечно можно. Да хоть месяц живи, мне только в радость. А то одна как перст, иногда за день ни с кем словом не перемолвлюсь».
Лидия Федоровна почувствовала, как отлегло от сердца. Хоть крыша над головой будет, хоть на время.
Они просидели до поздней ночи, обсуждая случившееся. Марья Сергеевна рассказала, что слышала от других соседей про Викторову невесту.
«Говорят, она уже два раза была замужем. Первого мужа до нитки обобрала, второй сам сбежал, когда понял, с кем связался. Теперь вот за твоего взялась».
«Может, он еще одумается?»
«Лида, ты что? Таких не переделаешь. Он показал свое истинное лицо. Подумай лучше, как дальше жить будешь».
Утром Лидия Федоровна поехала в больницу к мужу. Николай Иванович лежал бледный, но вполне в сознании. Увидев жену, он слабо улыбнулся.
«Как дела дома? Витька не заходил?»
Лидия Федоровна не знала, как рассказать мужу правду. Он и так еле оправился от операции, лишний стресс может быть опасен.
«Все хорошо. Витя передавал привет, у него дела много».
Они поговорили о выписке, о лекарствах, которые нужно будет принимать. Муж не заметил, что жена выглядит измученной и заплаканной.
Вечером Лидия Федоровна снова сидела у Марьи Сергеевны на кухне. Они изучали объявления о сдаче жилья, но цены были неподъемными. Однокомнатная квартира стоила как две пенсии, комната в коммуналке – как полторы.
«Слушай, а что если подать на сына в суд?» – предложила Марья Сергеевна.
«За что? Квартира оформлена на него, он имеет право распоряжаться ей как хочет».
«Но ты же мать! Должен содержать».
«Попробуй докажи. Скажет, что предлагал содержать, а я отказалась. Кто поверит старухе против молодого мужчины с хорошей работой?»
Прошло три дня. Николая Ивановича выписали из больницы, и Лидия Федоровна привезла его к Марье Сергеевне. Муж был удивлен, но жена объяснила, что в их квартире прорвало трубу, делают ремонт.
«Надолго?» – спросил он.
«Не знаю пока. Недели на две точно».
Николай Иванович устроился на диване в гостиной, Лидия Федоровна спала на раскладном кресле. Марья Сергеевна отдала им свою спальню, а сама переселилась на кухню.
На пятый день произошло то, чего Лидия Федоровна никак не ожидала. Раздался звонок в дверь, и на пороге стоял Виктор. Он выглядел растерянным и взволнованным.
«Мама, мне нужно с тобой поговорить».
«Говори здесь, в коридоре. В гости я тебя не приглашаю».
Виктор оглянулся по сторонам, словно боясь, что кто-то услышит.
«Анжела... она меня бросила. Сказала, что я жестокий и бесчувственный. Что не хочет связываться с человеком, который выгнал родную мать на улицу».
Лидия Федоровна молча смотрела на сына. В его глазах она видела растерянность и страх.
«Она забрала все подарки, которые я ей дарил. Даже кольцо сняла и бросила мне в лицо. Сказала, что я урод».
«И что ты хочешь от меня?»
«Мама, я понимаю, что поступил плохо. Но я не знал, что она такая. Она меня использовала, а потом выбросила как ненужную вещь».
«Как ты меня».
Виктор опустил голову.
«Мама, можно я к тебе вернусь? Мне там одному тяжело. Я понял, что семья важнее всего».
Лидия Федоровна долго смотрела на сына. Внутри нее боролись разные чувства. Материнское сердце рвалось простить, но память о пережитом унижении не давала покоя.
«Витя, ты помнишь, что сказал мне в тот день? Что я и твой отец – обуза для тебя?»
«Я был злой, не думал, что говорю...»
«Нет, ты говорил то, что думал. А теперь, когда остался один, вспомнил про семью».
Сын попытался взять ее за руку, но она отстранилась.
«Мама, я исправлюсь. Я буду хорошим сыном».
«Знаешь, Витя, а я тоже кое-что поняла за эти дни. Я поняла, что не хочу жить в доме, где меня не уважают. Не хочу быть обузой для собственного ребенка».
Лидия Федоровна достала из сумки сложенную бумагу.
«Это отказ от права на жилье. Я его написала еще вчера. Квартира полностью твоя, никаких претензий с моей стороны не будет».
Виктор взял бумагу и непонимающе посмотрел на мать.
«Но где же вы будете жить?»
«Это уже не твоя проблема. Ты сам сказал – каждый сам за себя».
«Мама, я не хотел...»
«Витя, ты хотел именно этого. Свободы от родителей, от их проблем и болезней. Получай».
Она повернулась и направилась в квартиру. Сын остался стоять на лестничной площадке с бумагой в руках.
Через час Лидия Федоровна услышала, как хлопнула дверь подъезда. Она подошла к окну и увидела, как Виктор садится в машину и уезжает.
«Правильно сделала», – сказала Марья Сергеевна, которая все слышала.
«Не знаю. Может, стоило дать ему шанс?»
«Лида, он получил урок. Если он действительно изменится, покажет это делом, а не словами. А пока пусть поживет один, подумает о своем поведении».
Прошел месяц. Лидия Федоровна и Николай Иванович обжились у Марьи Сергеевны. Мужчина постепенно шел на поправку, а жена нашла подработку – сидела с маленьким ребенком у молодой соседки. Денег было мало, но на самое необходимое хватало.
Виктор не появлялся и не звонил. Лидия Федоровна иногда встречала его во дворе, но он отворачивался и делал вид, что не замечает мать.
Однажды вечером в дверь постучали. На пороге стояла незнакомая женщина средних лет с пакетом в руках.
«Вы Лидия Федоровна?»
«Да».
«Меня зовут Елена. Я мать Анжелы, той девушки, которая встречалась с вашим сыном».
Лидия Федоровна пригласила женщину в квартиру. Елена рассказала, что узнала от дочери о том, что произошло.
«Я хотела извиниться перед вами. Анжела мне все рассказала. Как ваш сын выгнал вас ради нее. Я воспитывала дочь одна, может, где-то недоглядела, но такого от нее не ожидала».
«Где сейчас ваша дочь?»
«Уехала в другой город. Сказала, что здесь ей стыдно показываться. Она поняла, что натворила».
Елена протянула пакет.
«Это вам. Анжела просила передать. Там деньги, которые она потратила на подарки от вашего сына. Она хочет хоть как-то искупить свою вину».
Лидия Федоровна заглянула в пакет. Там лежала довольно крупная сумма – тысяч двадцать рублей.
«Спасибо, но я не могу это взять».
«Возьмите, пожалуйста. Для дочери это очень важно. Она не сможет жить спокойно, если не попытается исправить свою ошибку».
После ухода Елены Лидия Федоровна долго сидела с пакетом в руках. Эти деньги могли решить многие проблемы – снять нормальную квартиру, купить необходимые лекарства для мужа. Но принимать их казалось неправильным.
«Возьми», – сказала Марья Сергеевна. «Девушка хочет очистить совесть, а ты мучаешься от гордости. Деньги честные, она их заработала».
В итоге Лидия Федоровна решила принять деньги, но половину отложить – если Анжела вернется и захочет забрать их обратно.
Еще через месяц произошло событие, которое изменило всю ситуацию. Николай Иванович, который постепенно приходил в себя после операции, неожиданно почувствовал себя плохо. Скорая увезла его в больницу с подозрением на инфаркт.
Лидия Федоровна металась по коридорам больницы, ждала результатов обследования. Врачи были серьезны и немногословны. Ситуация оказалась критической.
«Нужна сложная операция», – сказал кардиохирург. «Но даже она не гарантирует успех. Возраст, общее состояние...»
В этот момент в больнице появился Виктор. Он узнал о случившемся от соседей и приехал сразу же.
«Мама, как отец?»
Лидия Федоровна рассказала о состоянии мужа. Сын выслушал молча, а потом спросил:
«Что говорят врачи? Что нужно делать?»
«Операция дорогая. Двести тысяч рублей. У меня таких денег нет».
Виктор задумался.
«Я заплачу».
«У тебя есть такие деньги?»
«Продам машину. Займу у знакомых. Найду».
Лидия Федоровна посмотрела на сына. В его глазах она увидела искреннюю тревогу за отца.
«Витя, ты это серьезно?»
«Мама, я понимаю, что вел себя как последняя сволочь. Но это мой отец. Я не могу позволить ему умереть из-за денег».
Они просидели в больнице всю ночь. Виктор действительно нашел деньги на операцию – продал машину, взял кредит. Операция прошла успешно, но реабилитация предстояла долгая.
«Мама, можно я буду помогать с отцом?» – спросил сын, когда Николая Ивановича перевели в обычную палату.
«Конечно можно. Он твой отец».
«Я имею в виду... можно я буду приезжать к вам? Помогать с уходом, с лекарствами?»
Лидия Федоровна понимала, что сын пытается наладить отношения. Но доверие нужно было заслужить.
«Приезжай. Посмотрим, как получится».
Виктор действительно стал регулярно навещать родителей. Привозил продукты, лекарства, помогал с домашними делами. Постепенно отношения начали налаживаться.
Однажды он спросил:
«Мама, а что если мы все-таки попробуем жить вместе? Я понял свои ошибки. Хочу исправиться».
Лидия Федоровна долго думала над этим предложением. С одной стороны, хотелось верить, что сын изменился. С другой – память о пережитом унижении все еще была свежа.
«Витя, мне нужно время подумать. Это серьезное решение».
«Я понимаю. Но знай – я готов ждать столько, сколько понадобится. И готов доказать, что действительно изменился».
Прошло еще несколько месяцев. Виктор выполнил свое обещание – регулярно помогал родителям, никогда не срывался, не грубил. Когда Николай Иванович окончательно встал на ноги, сын предложил им переехать обратно в квартиру.
«Но с условием», – добавил он. «Все решения по дому мы принимаем вместе. Это наш общий дом, а не только мой».
Лидия Федоровна согласилась. Но в глубине души она знала, что полного доверия уже не будет никогда. Слишком глубокими оказались раны, нанесенные родному сыном. Но семья – это не только любовь и доверие. Это еще и взаимная ответственность, которую нельзя просто взять и отменить.
Они вернулись в квартиру, где когда-то были счастливы. Виктор действительно изменился – стал внимательнее, заботливее. Но иногда Лидия Федоровна ловила себя на мысли, что все это может быть временным. Что в любой момент сын может снова показать свое истинное лицо.
Время покажет, насколько искренним было его раскаяние. А пока они жили как обычная семья, где каждый день приходилось заново строить отношения, разрушенные одним жестоким решением.