Они жили в одном районе. Олег её часто видел. Она чем-то привлекала его внимание, он не понимал, чем, но, когда встречал её случайно, провожал долгим взглядом. На вид ей лет сорок или чуть больше. Знакомиться с ней он не хотел. Зачем? У него жена, трое детей, да и она тоже вряд ли свободна.
Но, видно, там, на небесах, решили иначе. Они всё же познакомились.
Олег выходил из магазина и увидел её. Она стояла растерянная и не знала, что делать. Полиэтиленовый пакет-майка разошёлся по шву, и из него вылетели апельсины и часть прочих покупок. А другого пакета, судя по всему, у неё не было, только маленькая дамская сумочка через плечо. Олег решительно шагнул к ней, на ходу вынимая такой же, но более крепкий пакет.
— Разрешите, я вам помогу?
Вопрос прозвучал как предложение, она с благодарностью посмотрела на него. Олег развернул свой пакет, встряхнул его, чтобы тот набрал воздуха, собрал все с земли и из её разорванного пакета, переложил в свой.
— Вам куда? Я вас провожу.
— Ой, у вас своя ноша…
— Да какая там ноша? Пакет молока. Вот у вас ноша так ноша. Так вам куда? Или у вас муж ревнивый?
— Ревнивый, — сказала она обречённо и показала головой. — Туда.
— Ну, пошли. Осень, темно, не заметит. А почему он сам тяжести не носит?
— Он на работе и считает, что ходить по магазинам — это женское занятие.
— В чём-то он прав, но помочь жене, мне кажется, не зазорно.
— Он так не считает. А вы жене помогаете?
— Конечно.
— Она у вас счастливая.
Она это произнесла с затаённой тоской. Олег это почувствовал. Они шли молча.
— Октябрь какой тёплый в этом году, — сказал он, чтобы хоть что-то сказать.
— Да, — согласилась она, — погода чудесная, и домой не хочется.
Он не ответил, что-то обдумывая.
— Извините, а вас как зовут?
— Люба.
— А я Олег. Скажите, Люба, а вам домой очень надо? Вас там ждут?
— Сын ждёт, но он у меня взрослый мальчик, шестнадцать лет недавно исполнилось.
Люба вопросительно посмотрела на Олега.
— У меня с собой, кроме молока, ещё бутылочка «Хванчкары». Погода тёплая, можем посидеть или постоять где-нибудь во дворе? Если муж, конечно, вас не хватится, когда с работы придёт.
— Не хватится, он вернётся только утром. Сыну только надо позвонить.
— Это обязательно, — сказал Олег серьёзно.
Они нашли лавочку под большим раскидистым деревом, поставили на неё свои сумки. Люба позвонила сыну, предупредила, что придёт позже. Олег скинул рюкзак, что был у него за спиной и достал оттуда бутылку сухого вина.
— Из горла будем пить? — поинтересовалась Люба.
— А вы умеете?
— Пробовала как-то давно в молодости.
— Нет, Люба, у меня стаканы есть. Пластиковые. Хотя такое вино надо пить из хрусталя. Его Сталин любил.
— Дорогое?
— Не так чтоб очень, ну, да, не дешёвое. И, Люба, давайте на «ты».
Люба улыбнулась.
— Хорошо, давай выпьем на брудершафт, Олег. Открывай.
Олег достал стаканы из рюкзака и ещё коробку конфет, а из кармана ключи, на связке — брелок. Он открутил цилиндрическую крышку у брелока, обнажил жало штопора, крышку вставил в отверстие выше штопора, получилось крестообразная ручка. Олег откупорил бутылку и разлил тёмно-красное вино по стаканам. Налил четверть стакана. Выпили на брудершафт, едва коснулись губами друг друга. Люба чуть смутилась.
— Вкусное, — произнесла Люба.
Вино она слегка пригубила.
— Ещё бы, — согласился с ней Олег.
Он положил рюкзак на лавку и предложил:
— Садитесь, Люба. Чего стоять? Там ничего не помнёте.
Люба села на рюкзак.
— Спасибо. Ты всегда такое вино покупаешь?
— Нет, только когда с другом встречаюсь, он же мой контрагент по совместительству. Но сегодняшняя деловая и дружеская встреча перенеслась на неопределённое время.
— У тебя бизнес?
— Да.
— Малый?
— Скорее микро. Мне тут позвонили из какой-то госорганизации, не помню какой. Девушка спрашивает: «У вас малый бизнес?» Я с гордостью отвечаю: «Да». «У вас оборот превышает шестьдесят два миллиона в год?» И я понял, что до малого бизнеса мне ещё далековато.
Люба улыбнулась, смакуя вино.
— Что за бизнес?
— Сфера обслуживания. Обслуживание организации и населения. Грузчики, курьеры, промышленные альпинисты и просто уборщики помещений. А ты кем трудишься, Люба?
— Бухгалтером. У меня на балансе два кафе, ресторан и столовая в бизнес-центре. А почему сухое вино? И где вы его пить собирались?
— Вот так же на улице.
— Странно. Для бизнесменов это как-то нехарактерно.
— В молодости, когда мы с ним ещё не были бизнесменами, мы любили пиво пить на улице. Так что это воспоминание, ностальгия. Только он решил, что пиво как-то несолидно, поэтому приличное сухое вино. Моему другу нравится Олег Митяев, это певец.
— Я знаю.
Олег кивнул.
— У него есть песня «Хванчкара», она моему другу очень нравится. Слышала? Сейчас поставлю.
Олег достал телефон и включил песню Митяева «Небесный калькулятор».
— Хорошая песня, — одобрила Люба, — мне понравилась.
— Никогда не слышала? А мне не очень. Мне вообще Митяев не нравится. Ну, что ещё по одной?
Олег налил ещё по четверти стакана. Выпили.
— А кем твой муж работает?
— На стоянке, сторожем.
— Сторожем? — удивился Олег.
— Да. Когда-то он был классным водителем и Москву знал, как свои пять пальцев. Зарабатывал хорошо. Но пьянка… Стал скатываться всё ниже и ниже, зарабатывать всё меньше и меньше и вот докатился до должности сторожа на автостоянке.
Голос у неё грустный. Наступило молчание, она прервала его:
— Ты долго на меня смотрел издалека, и вот решился подойти.
— Само собой получилось. Как можно было бросить женщину в затруднительном положении.
Люба благодарно улыбнулась. Они долго болтали, закусывая вино конфетами и апельсинами — благо погода тёплая — пока сын Любы не позвонил. Она засобиралась домой. Вино до конца не допили.
— А тебя, Олег, жена не ищет.
—Она привыкла и мне верит. Ты своего искала?
— Искала, но это его очень сильно злило, перестала искать. Поставь ещё песню, пока идём.
— «Хванчкару»?
— Да.
Она слушала с грустью, припев даже промурлыкала:
Под животом моста
Мы пили с ней вино,
Могли бы лет до ста
Мы целоваться, но
Краток речной маршрут,
Кончилась "Хванчкара",
Поздно, и дома ждут –
Пора…
В подъезде у лифта они простились, обменялись телефонами.
***
На следующий день Олег долго убеждал себя не звонить ей. Не убедил, позвонил. Люба звонку обрадовалась.
И закрутилось. И до постели дошло, Олег после этого не знал, как жене в глаза смотреть, но потом привык.
Как-то зимой он долго не мог до неё дозвониться. И день, и два. На третий пошёл караулить её у подъезда. Ему повезло, дождался. Она вышла из подъезда с независимым видом в солнцезащитных очках.
— Олег? Ты что здесь делаешь?
— Тебя жду. Ты на звонки не отвечала.
— Значит, не могла.
— А очки зачем?
— Твоё какое дело? – зло ответила Люба.
— Да что случилось?
Люба сняла очки. Под левым глазом желтел синяк.
— Он бил тебя?
— Догадайся.
— Брось ехидничать, я серьёзно спрашиваю.
— Хоть брось, хоть подними. Ну, бил. И дальше что? Что ты сделаешь?
Сделать действительно было ничего нельзя, и Олег спросил:
— Ты в магазин?
— Да.
— Пошли.
В магазине встретили женщину лет на десять старше их.
— Люб, опять? — спросила она.
— Да.
Женщина горестно с сочувствием покачала головой, затем оглядела Олега с головы до ног.
— Это знакомый с работы, — пояснила Люба.
Женщина понимающе кивнула и отошла.
— Значит, знакомый?
— А мне надо было сказать: «Это мой друг, я с ним сплю?»
— Кто такая?
— С нашего дома.
После магазина они стояли на лестнице между этажами. Люба прижималась к Олегу.
— Олежка, давай уедем.
— Куда?
— В Америку или в Австралию, мне всё равно куда.
— Как ты себе это представляешь? Всё не так просто.
Люба вздохнула у него на груди: она всё понимала, но жить ей от этого не легче. Олег её понял.
— Разводись и уходи от него.
— Куда? Это моя квартира, от мамы с папой досталась.
— У вас же есть однокомнатная квартира.
— Это его квартира, и мы её сдаём.
— Ну, не будете сдавать. Ты же хорошо получаешь, на двоих вам хватит.
— Не так чтобы хорошо. У него, если с квартирой, больше получается.
— Всё равно вам двоим хватит.
— Олежек, если бы мне было куда уйти на время развода! Были бы у меня брат или сестра. Я одна у мамы с папой была. А двоюродные все в Гагарине живут. А так, пока развод длится, он меня изведёт.
***
Летом муж Любы уехал в отпуск вместе с сыном к родне куда-то на Кубань. Люба упросила Олега прокатить её по Москве-реке и выпить «Хванчкару» под мостом. Прям совсем под мостом не получилось, они сидели на каменных ступеньках у самой воды, слева вплотную от них возвышался мост. Олег своим брелоком со штопором открывал бутылку.
— У тебя интересный брелок.
— В память об отце. «Брелок алкоголика» он его называл. Он же многофункциональный. Вот этим открывались бутылки с полиэтиленовой пробкой, а это для пива. Сейчас только одна функция осталась —штопор.
— У тебя отец пил?
— Нет так чтоб очень. Тогда все пили. Он же работал, работу не прогуливал, работяга.
— У меня отец весёлый был, погулять любил. А я любила у него на коленках сидеть, когда маленькая была. Он любил меня.
Любе стало грустно, она замолчала. Олег налил вино. Она взяла стакан и сказала:
— Ты знаешь, Олежек, я тебе благодарна.
Люба посмотрела на него, её глаза сияли счастьем.
— За что? За прогулку по реке?
— За ту любовь, что ты мне подарил. Ведь ты любишь меня?
— Люблю, — сказал он просто.
— И я тебя люблю. Я думала, что я такая некрасивая, никому не нужная. Лягушка раздавленная — так меня муж обзывает.
— Он у тебя ласковый, — с сарказмом произнёс Олег.
Люба кивнула головой утвердительно, а потом — отрицательно.
— А оказывается, что я тебе нужна, ты меня любишь такую, какая я есть. Ведь ты меня любишь?
— Люблю, — повторил Олег.
Люба доверчиво прижалась к его груди.
— Мне так хорошо с тобой, — прошептала она.
Он обнял её, крепче прижал к себе, погладил по волосам.
— Разводись ты с ним, — произнёс он с какой-то обречённостью.
Люба это почувствовала.
— А ты будешь к нам заглядывать? — горько усмехнулась.
— Всё лучше, чем жить с этим уродом.
— Ну почему? Как мужчина, он симпатичный.
Олег обиженно промолчал.
— Олежек, не обижайся, ты для меня самый лучший.
— Я вам с сыном квартиру временно сниму, разводись.
— Ты не разоришься?
— Считать чужие деньги — дурной тон.
— Нет, правда, ты же у семьи деньги будешь отнимать.
— Моя семья не пострадает, а вот ты можешь. А если он тебя ещё раз изобьёт?
— А то он не бил?
— И ты молчала?
— А что говорить? Он на меня руку поднял ещё в день свадьбы.
— И сколько ты с ним мучаешься?
— В мае семнадцать лет будет. Всё, хватит об этом. Поставь песню.
— «Хванчкару»?
— Да.
***
Зарядили осенние дожди. Люба опять на звонки не отвечала. Неделю Олег маялся в безвестности и вот не выдержал и пошёл к её дому. Час он слонялся у подъезда, пока к нему не вышла та женщина, что они встретили с Любой зимой в магазине. У Олега тревожно застучало сердце.
— Нет больше Любушки нашей, — сказала она. — Муж её убил случайно по пьяни. Молотком для мяса в висок заехал. Сразу на смерть. Непредумышленное убийство, в СИЗО сейчас. Твой номер в её телефоне не нашли, хотели, чтобы ты на похороны пришёл.
— Она его не записала, у неё прекрасная память на цифры, — сказал Олег и произнёс страшное слово: — Была.
На глаза наворачивались слёзы, Олег держался, чтобы не закричать.
— Сына Любы поддержишь? Парню семнадцать лет. Квартиру они сдают, деньги у него есть. Не пропадёт. Но ни отца, ни матери.
— Поддержу.
— Записывай телефон. На кладбище к ней пойдёшь? Записывай куда.
Олег сидел на лавке под большим раскидистым деревом, пил из горла красную, как кровь, «Хванчкару». Плакал осенний дождь и слёзы на щеках Олега смешивались с дождевыми каплями, а в голове крутилась песня:
А небесный калькулятор ни на миг
Не собьётся, и мгновенья, как вино,
Отсчитает и прольёт, что не вместит,
И вот оно…
Под животом моста
Мы пили с ней вино
Могли бы лет до ста
Мы целоваться, но
Краток земной маршрут,
Кончилась "Хванчкара",
Если нигде не ждут –
Пора…
Олега ждёт семья. Он встанет, выбросит бутылку и пойдёт, шатаясь, домой и будет делать вид, что ничего не произошло, как бы тяжело ни было у него на душе.
Автор: Анатолий Гусев