Все части повести здесь
На что отец ответил ей:
– Лилек, потерпеть надо... Работы у меня много пока. Я ведь работаю, чтобы вам хорошо было с Викой, мамой и бабушкой.
Она его тогда под руку взяла, прижалась и ответила:
– Нам хорошо будет, когда ты, папа, дома жить станешь, с нами.
Бабушка и мама тоже было попытались с отцом поговорить, мол, весна, сейчас можно и чаще домой приезжать, необязательно на «Волге» – автобус есть и пока, слава богу, хоть и старенький, исправно туда-сюда ходит. На что отец ответил, что у хозяйки теперь еще больше дел стало, и в выходной выдернуть его может, и ночью, так что приезжать он теперь будет так, как и зимой.
Часть вторая
Нелегко попервоначалу пришлось им без отца, ох, нелегко! Если бы не бабушка, то, как часто говорила сама Анфиса, она, наверное, сломалась бы. Лиля не понимала, как это – сломалась? Сломать можно игрушку, или вот как они замок на песке строят, играя летом около Юры – его тоже можно сломать. А как сломать маму? Намного позже, уже будучи взрослой девушкой, она сама готова будет сломаться, и к тому времени, конечно, уже будет знать, что это значит.
Но отец сдержал свое обещание – каждые выходные приезжал домой и проводил время с мамой и девочками. Девчонки, соскучившиеся за эти пять дней, все это время не могли от него «отлипнуть», так и висели на нем, а мать частенько останавливала их от такого проявления искренней детской любви:
– Ну будет, будет! Дайте мне хоть обнять-то папку вашего! Ох, ну чисто пиявки!
Чуть позже отец начал привозить из города обновки для девочек, Анфисы и матери – в первый раз это случилось, когда получил он аванс от своей работодательницы. Как и обещал, привез маме букет цветов, а потом они вместе ездили выбирать ей платье. Бабушка нарадоваться не могла, глядя на их семью – дела пошли более-менее, деньги понемногу водились, было, чем накормить детей, и иногда даже, когда отец приезжал на очередные выходные, они все вместе ехали в город, туда, где еще остались какие-либо развлечения для детей.
По вечерам, когда вся семья собиралась за столом, девочки слушали рассказы отца о работе, ловили каждое его слово, и казалось им, что рассказывает их папка про какую-то совершенно другую жизнь, словно бы на другой планете побывал.
– Фиса, ты бы видела, какой у нее дом, у Татьяны этой! Вот уж отгрохала, так отгрохала, денег не пожалела! С колоннами, да крыльцом высоким, сад разбит, а посреди сада такой прудик с фонтаном! Вот так-то!
– Откуда же у ей столько денег? – с недоумением спрашивала бабушка, а девочки переглядывались между собой и думали о том, что их более, чем скромный дом, ни в какое сравнение не идет с домом этой незнакомой Татьяны.
– Откуда же мне знать? Не могу же у нее спросить – откуда, мол, у вас денег столько? Она вон, в городе какие-то простаивающие производственные мощности выкупила, и чего-то теперь они там клепают, на заводе этом. А я и не вникал даже, мне зачем?
– Хорошо она, наверное, одевается? – спрашивала мама – если денег столько много.
– Еще бы! И в парикмахерскую все ездит – прически делать – отец обнимал мать – но ты у меня, Фиса, все равно самая красивая и лучшая!
– Замужем она? – спрашивала бабушка – как же – такие деньги иметь, муж, наверное, помог, деньгами-то?
– В разводе – отвечал отец, промокая салфеткой губы.
– А дети?
– Не, нету... Видать, не сложилось чего-то...
– Или больна по-женски – вставляла мать, кидая быстрый взгляд на девочек – слушают или нет.
В общем, все в их семье шло-катилось по ровной дороге. Девочки старались учиться хорошо, чтобы по приезду отца на выходные радовать его оценками, мама по-прежнему ходила мыть администрацию, несмотря на то, что отец теперь зарабатывал, также они с бабушкой закрывали на зиму «закатки», как выражалась бабуля, также ездили в город продавать излишки, а по приезду рассказывали, что продать то, что возили, удалось с трудом – денег у людей нет. А тут еще на городском рынке появились постепенно непонятные личности в спортивных костюмах и с сигаретами в зубах. Наглые, напористые, они быстро «подмяли» рынок под себя и стали собирать дань с торгующих. И когда ничего не понимающая бабушка, которая не привыкла сдаваться вот так, первый раз отказала им отдать часть выручки, они просто-напросто забрали сами. Все, что было наторговано. С тех пор отец запретил ей и маме ездить на этот рынок.
– Мама, я же нормально зарабатываю! – говорил он – оставьте эту торговлю! Вон нынче че творится! Малиновые пиджаки, бритые головы, толпы молодежи стенка на стенку в городе дерутся, нож под бок сунут – и разбираться никто не станет. Сидите в поселке, тут безопаснее!
– Паша, а ты как же?! – плакала мать.
– Меня не тронут – знают, у кого водилой работаю. Татьяна им такой откуп дает, что они долго не тревожат. Умеет крутиться бабенка!
По зиме отец перестал ездить каждые выходные – дороги порой заносило так, что и на тракторе не проедешь, а уж на «Волге», которую водил отец, тем более, хоть и мощная машина. Да и Татьяна дала понять отцу, что отпускать его будет и даже пусть машину берет – ей она на выходные без надобности, но только если он каждую неделю не станет ездить до поселка. И отец послушал хозяйку, а когда приезжал, все увещевал маму, что придется им потерпеть, вот денег подкопят, а там, может, и собственным транспортом разживутся.
Девчонки по отцу скучали, учились они с утра, и когда шли в школу некоторое время, не сговариваясь уже, стояли и смотрели в сторону трассы – не покажется ли отцовская Волга. Понятно, что день будний и на работе он – ну, а вдруг чудо произойдет, и папка вот сегодня возьмет и приедет! Но как правило, чуда не случалось. Зато в выходные, через каждые две недели, рано утром отворялась дверь и входил отец, принося с собой морозный холод с улицы. Девчонки бежали к нему, обнимая и вдыхая такой родной запах табака, одеколона и машины. Эти дни были для них самыми счастливыми, потому что вся семья была вместе.
Успокоилась тогда Лиля, и даже немного стыдно было ей за свой этот порыв, когда просила отца не уезжать. Видно было, что скучал он по ним и по маме с бабушкой, исправно привозил деньги и подарки, девочкам покупалось все, что нужно, а еще им с мамой удалось сделать в доме небольшой ремонт.
Но как-то раз, когда кипучая весна разлила в воздухе запах замерзшей после снежной зимы, земли, когда побежали по дорогам звонкие, звенящие ручьи, и запели свои песни первые прилетевшие птицы, а отец все равно продолжал ездить через каждые две недели, как и зимой, подслушала Лиля разговор мамы и бабушки.
– Ох, мама, что-то неспокойно мне! Переживаю я за Павлика...
– Да ты что, дочка? Он ить почти год работает, а ты сейчас переживать взялась. Чего это?
– Так ведь рядом с чужой женщиной он там, незамужней, с деньгами... Как бы чего не получилось...
Бабушка на это мамино замечание только головой покачала, не веря в то, что сын может так поступить со своей семьей.
– Да ты что, Фиса? Нешто не видишь ты, что он тебя и девочек любит, скучает по вам, как приедет – всех зацелует, подарков навезет. И потом, ну подумай сама – она ведь при деньгах, та баба... Зачем ей наш пентюх-то нужон? Ей, поди, какого министра подавай, простой мужик без надобности!
Масла в огонь подлила и одноклассница Светка Воробьева – не по годам серьезная девочка с грустными большими глазами и приподнятыми бровками. За это ее в классе называли Пьеро, но честно – Светку жалели. Мама растила ее одна, отец из семьи ушел. Работы не было в поселке, прорывалась мать, как могла, везде старалась подзаработать, тоже на рынок ездила, продавать то, что наросло на огороде, и даже как-то раз, отстаивая свои деньги перед рыночной «пацанвой», собирающей дань, была избита. Милиция тогда только ей же и попеняла – мол, куда, дура, полезла, с мужиками драться! Отдала бы все – осталась бы цела!
Так вот как-то раз Светка, когда разговаривали с одноклассниками на переменке о родителях, и когда Лиля упомянула про то, что отец в городе на «Волге» работает у одной «бизнесменши», сказала словно бы в никуда:
– У нас папка тоже в город ездил работать... Сначала на выходные приезжал, потом реже стал ездить, а потом и вовсе от нас ушел. Мамка плакала долго, а что толку. Сказал, что какую-то городскую там встретил и теперь с ней жить будет.
Лиля насторожилась, но потом спросила:
– И что же – он хоть приезжает?
Светка только плечом пожала:
– Нет, зачем ему? Эти шлет, как их... Забыла название... Мама говорит – копейки одни, хотя зарабатывает хорошо...
После этих Светкиных слов Лиля несколько дней была сама не своя. И когда отец приехал в следующий раз, спросила у него:
– Пап, а ты... когда станешь чаще приезжать? Снег сошел уже, сейчас спокойно можно и на автобусе.
На что отец ответил ей:
– Лилек, потерпеть надо... Работы у меня много пока. Я ведь работаю, чтобы вам хорошо было с Викой, мамой и бабушкой.
Она его тогда под руку взяла, прижалась и ответила:
– Нам хорошо будет, когда ты, папа, дома жить станешь, с нами.
Бабушка и мама тоже было попытались с отцом поговорить, мол, весна, сейчас можно и чаще домой приезжать, необязательно на «Волге» – автобус есть и пока, слава богу, хоть и старенький, исправно туда-сюда ходит. На что отец ответил, что у хозяйки теперь еще больше дел стало, и в выходной выдернуть его может, и ночью, так что приезжать он теперь будет так, как и зимой.
– Она тебя, словно лошаденку, захомутала и поехала! – ругалась бабушка – а ты и рад стараться, дуралей! Хоть бы слово сказал, что семья у тебя, дочери!
– Так может мне тогда работу бросить?! – кричал отец в ответ – будем все вместе сидеть, лапу сосать! Неблагодарные! Я их кормлю-пою, тряпки покупаю, а они мне концерты закатывают! Да, пашу, как лошадь, но ведь ради вас же!
После того разговора мама долго плакала, бабушка ее утешала, а отец, который ушел к своему другу, тут же, в поселке, первый раз напился. Пришел домой, выписывая ногами кренделя, а на утро долго просил у мамы прощения.
Чувствовала Лиля, что пошел в их семье какой-то разлад... Замирало от этого детское сердечко – а ну, получится, как у Светки Воробьевой... Нет, нет, только не это! Как же они... жить будут? Она не представляла маму и папу по раздельности, а потому тряслась от страха всякий раз, когда отец приезжал, и они нет-нет, да и ругались из-за его рабочего графика. Да, зарплата у него повысилась, но Лиле казалось – не надо никаких денег, только бы все вместе были. Жили же они до этого как-то – и сейчас проживут. Как приезжал отец – старалась в глаза ему заглянуть, чтобы понять, что там, в этих самых глазах? Раньше там любовь к ним плескалась, забота, радость от того, что такие замечательные дочки у него растут – оценками радуют, взрослых слушают. Заглянула – и оцепенела, сердце словно холодной водой окатили – не было теперь в тех глазах того, что раньше видела. А что там было теперь? Непонятно... Смотрели те глаза виновато, отец как будто... прятал взгляд.
Так почти прошло и лето – тяжелое какое-то, безрадостное, словно вот-вот должно было случиться что-то. Витало в воздухе напряжение, мысли не оставляли Лилю, жаль было и маму, и отца, и саму себя вместе с Викой.
В город за все лето почти не выезжали – парки, какие были, позакрывались из-за отсутствия финансирования, и в самом городе стало совсем опасно. Когда приезжал отец, то, сжав губы в строгую нитку, рассказывал – то там кого-то убили, то там стреляли... Так что лучше было из поселка вообще не высовываться.
В эти его приезды девочки видели, что мама вроде рада ему была, и в то же время расстраивалась и плакала. Они не понимали, почему, пока однажды Лиля не услышала, как они выясняли отношения.
– Фиса, ну чего ты хочешь?! Я работаю, как вол, приезжаю домой отдохнуть, расслабиться, а тут ты со своими слезами и претензиями! Какой мужик такое выдержит?! Мне, знаешь, сбежать в таком случае охота, когда ты вот так себя ведешь!
– Паш, скажи, ты любишь меня? Ты в последнее время какой-то... как будто чужой!
– Фиса, ну что за глупости? Нам о детях надо думать, а у тебя все какие-то страсти мексиканские в голове! Сериалов вы с матерью пересмотрели, что ли, будь они неладны?! Как там – «Богатые тоже плачут»?! Так нам далеко до этого, Фиса, мы с тобой совсем не богачи, так что не надо мне этим мозг выклевывать!
Но права оказалась Анфиса со своим нехорошими предчувствиями. Перед самым началом учебного года отец почти месяц не появлялся дома, а когда приехал, необычайно виноватый, то сел к столу, даже не сняв кепки. Так и сидел, опустив голову, к борщу, который налила ему в тарелку Лиля, так и не притронулся. Наконец внезапно заговорил, разодрав тишину страшными для всей их семьи словами:
– Фиса, ты прости меня... Я... не могу так больше. Врать не могу – тебе, себе... Я... теперь только к девочкам стану приезжать...
Лиля стояла недалеко от входа в комнату, хотела сначала уйти туда, к Вике, но услышав отцовы слова, так и замерла, прижав к груди побелевшие кулачки. Потом, словно пугаясь чего-то, подняла глаза, чтобы посмотреть на маму – та сейчас напоминала каменное изваяние, только слезы бежали по щекам – быстрые-быстрые – и падали на стол, прямо на клеенку в цветочек.
– Пойми, Фиса, я только жизнь увидел – настоящую, ту, которой и хотел жить, интересную, осмысленную, обеспеченную...
– А как же я? Как девочки? – тихим, незнакомым голосом спросила женщина.
– Я помогать буду... Татьяна не против этого... И приезжать стану... раз в месяц.
Он встал, поправил кепку, даже не посмотрел на Лилю, только бросил жене сухое отрывистое «Прости!», и переступил порог дома, одновременно переступив через всю свою семью, растоптав все, что было, грязными ботинками.
Дверь, одиноко скрипнув, закрылась за ним, мама сделала два шага к ней, а потом, остановившись вдруг, тяжело, словно куль с картошкой, упала на пол. Наступившую тягостную тишину снова разодрал на этот раз женский голос, отразившийся от стен глухими рыданиями:
– Паша! Пашенька, вернись! Паша, родной!
Чтобы не слышать этого, Лиля подскочила к матери и обняла ее, крепко прижав к себе.
– Мамочка, не надо! Не надо! Пусть уходит, предатель...
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
Все текстовые (и не только), материалы, являются собственностью владельца канала «Муза на Парнасе. Интересные истории». Копирование и распространение материалов, а также любое их использование без разрешения автора запрещено. Также запрещено и коммерческое использование данных материалов. Авторские права на все произведения подтверждены платформой проза.ру.