Глава 8.
Наконец поставили паруса. «Мир» сразу совершенно преобразился – голые мачты, которые возвышались в высоту и впечатляли количеством, кажется, бесконечных снастей, оделись в белые, величественные паруса. Парусник наконец показал, за что его так называют. Словно на крыльях разнеслась новость: «Мы теперь идем только под парусами!» и сам корабль резво пошел по волнам. На удивление, как Косте подсказал один из матросов, паруса не усиливали качку судна, а наоборот, словно амортизировали его.
Стоять на руле и видеть, как под ветром натягиваются белые паруса и «Мир» оставляет за бортом волны и «барашки» на их гребнях – незабываемые впечатления!
Первые двое суток на борту макаровцы привыкали к распорядку дня, принимали обязательные правила, ещё раз прослушали лекцию по пожарной безопасности. Во второй день была организована общесудовая тревога – семь коротких и один продолжительный гудок. Услышав рев сирены, парни быстро похватали из кубрика спасательные жилеты, фуражки и документы, выскочили на верхнюю палубу и построились, ожидая какие будут указания.
Кроме общесудовых тревог отрабатываются различные происшествия. Так, в один из вечеров на борту была объявлена пожарная судовая тревога. Курсанты забрали свои спасательные жилеты и выбежали на главную палубу, каждый на своё заранее определенное место. Группа спасателей оперативно добралась до условной «жертвы». «Пострадавшего» вынесли из «задымленного» помещения на носилках, быстро отнесли на главную палубу для оказания первой медицинской помощи.
Затем объявили шлюпочную тревогу. В этом случае все должны также построиться на своих штатных местах, прописанных в «Расписании по тревогам». Каждый человек на борту «Мира» обеспечен местом в спасательном плоту или дежурной спасательной шлюпке.
Теперь, после нескольких учебных тревог, курсанты-макаровцы четко представляют, как нужно реагировать на любое судовое происшествие.
Каждое утро на палубе начиналось с поднятия государственного флага Союза Советских Социалистических республик, и после этого начинались занятия и вахты.
Без парусов - главного атрибута парусника – никуда. Перво-наперво нужно было научить курсантов работать с ними: сначала вытащить, потом подготовить, связать по нужному принципу, сложить и поднимать на мачты. Было страшно, но незабываемо. Поднявшись в первый раз наверх, Костя был потрясен великолепной картиной. Сверху открывается вид на весь парусник «Мир» и на горизонт. Немного чувствуется ветерок и, конечно же, запах моря.
Парусная подготовка курсантов начинается с первого подъема по вантам на марсовую площадку. Для этого на палубу вынесли страховочные пояса, и курсанты, пока еще неумело, путаясь в многочисленных ремнях и пряжках, стали подгонять их под себя. Боцмана, матросы, руководители практики и уже прошедшие 1-й этап кругосветной экспедиции курсанты со знанием дела помогали новичкам разобраться со страховочной системой.
Короткий переход по марсовой площадке - и спуск. По вантам левого борта поднимались неуверенные, немного испуганные и контролирующие каждое движение мальчишки; по вантам правого борта на палубу спускались курсанты с горящими глазами, будто узнавшие какие-то секреты за те несколько секунд, которые они провели на высоте. Первый страх преодолен, первое испытание осталось позади. Впереди будут десятки, а, может, и сотни подъемов на мачты, но этот подъем – самый главный, он – первый
- Мама, мне Костя прислал письмо! Представь - из Копенгагена. Значит, они заходили в Данию, мам. Прошло только две недели, а я уже так соскучилась! Ленинград пустой без Кости.
- А что пишет Костя? Как проходит плавание?
- Ой, мамочка! - Таня прижала посильнее телефонную трубку к уху и почти шёпотом начала рассказывать:
- "Мир" попал в сильный шторм на выходе из Балтийского моря. Его бросало, как щепку. Ромка травмировался, его приложило к борту. Сломал ребра. Его высадили и госпитализировали на датском острове. Когда он поправится, вернётся в Ленинград.
- Вот не повезло парню. А Костя?
- Говорит, что все хорошо у него. Да, разве он скажет? Партизан.
А Костя, если честно, только ободрал кожу на правой руке. Пришлось перевязать. Но это мелочи, как он сказал судовому врачу. Вот Ромка, это да. Похоже, что сломанные ребра повредили внутренние органы. Жалко, что дальнейшее плаванье будет без него, так мечтавшего об этом походе.
- Ничего, Рома, это не последний поход! Наверстаешь! - успокаивали неудачливого курсанта товарищи, провожая в госпиталь в чужой стране.
Роковой шторм начался раньше, чем его ожидали. Паруса, которые ещё недавно, словно огромные шары раздувались по ветру, вдруг сникли и повисли вдоль мачт. Мотористам пришлось заводить двигатели. Затишье было странное, если не сказать тревожное. И вот небо в одно мгновение почернело, его с треском прорезали колючие молнии, освещая начинавшее волноваться море.
Волны обрушились на парусник, грозя перевернуть его кверху килем. Весь состав фрегата моментально высыпал на палубу, началась авральная работа Под шквальным ветром паруса сложили складками, закрепили, обвертев веревками-сезневками. По вантам и реям курсанты уже не ползали, а сновали, не глядя под ноги, крепко держась за мокрые просоленные канаты. А ветер крепчал, волны вставали выше борта, грозя смыть в пучину зазевавшегося салагу. "Мир" накренялся так круто, что передвигаться по захлестывавшейся забортной водой палубе можно было только держась за переборки. Уже было не понять, где находится небо, а где море. Так всё перемешалось: вода, грозовые тучи и свирепый ветер. Курсанты потом шутили, вспоминая этот шторм: "Вышел на палубу - палубы нет!"