В детстве бабушка рассказывала мне, что рыжие коты — это лучики, которые солнце посылает одиноким сердцам. Бабушка вообще была очень необычной женщиной, настолько необычной, что её куры были дрессированными, а имена и цифры она видела по цветам. В обывках моей памяти иногда всплывают моменты, как вокруг неё по вечерам собираются домочадцы, и спрашивают — Баб Ксеня, а какого цвета моё имя?
И бабушка отвечала, — Зелёного.
— А моё, моё какого цвета?
—Твоё малиновое.
Необычно это было, волшебно. Вот так и сидишь с открытым ртом весь вечер и думаешь, что наверное, бабушка старая-престарая волшебница. И бабушкины истории были такие же — волшебные. О собаке, которая, была самой умной собакой в деревне, о саде, где по ночам сновали ёжики, о звёздах величиной с кулак.
Детство давно закончилось, а вместе с ним и волшебные истории. И дома того уже нет, нет и бабушки. И слова её стали чем-то далёким и несуществующим, почти забытым моментом из прошлого. Всё прошло, оставив меня в настоящем, которое для меня было недружелюбным и абсолютно чужим.
***
Я шла по вечернему городу. Нужно было навестить подругу. Повсюду начали зажигаться фонари, неоновый свет витрин отражался на мокром асфальте, воздух был насквозь пропитан дождём и выхлопными газами. Пятница. Прохожие, утомленные сыростью и холодом спешили кто куда: кто-то домой после рабочей недели, чтобы скорее окунуться в приятную домашнюю суету, а кто-то просто хотел скрыться от посторонних глаз, включить старую чёрно-белую мелодраму, плакать и проклинать своё одиночество.
Проходя мимо маленького кафе я увидела компанию молодых людей. Наверное, они отмечали какой-то праздник, а может просто отдыхали. Я почувствовала себя совсем чужой и одинокой в этом мире. Казалось, всё проходит мимо меня. В голове снова всплыл болезненный вопрос: в какой момент жизни я свернула не туда?
Некоторое время я наблюдала, как они весело смеются, едят пирожные и фотографируются. К горлу снова подступил комок, а на глазах невольно навернулись слезы. Я отвела взгляд в сторону и замерла.
В десяти шагах, под окном недавно открывшегося бутика, сидел маленький котёнок. Рыжий, он был похож на веснушку, забывшую, что лето давно прошло и никак не желающую сходить с лица. Я подошла ближе. Котёнок открыл глаза. В них было столько грусти, что я поняла: за свой короткий век он повидал достаточно несправедливости и жестокости, но всё еще боролся за место в равнодушном мире. Мне стало так его жаль.
Мне захотелось забрать его, но я помнила, Роман против всякой живности. Он будет просто в ярости, стоит мне заикнуться о том, кого я принесла домой. Я всегда считала, что любовь к животным должна быть обязательной чертой любого мужчины наравне с чувством юмора и привычкой следить за своим внешним видом. Та черта, которую я непременно хотела бы видеть в своем избраннике. У меня это было даже своего рода пунктиком. Наверное, я думала, что смогу со временем уговорить Романа завести котёнка, но все мои попытки шли прахом.
Мне вспомнилось детство, словно кто-то щёлкнул в голове выключатель: вот стоит маленький побеленный домик, на веранде, на столе пирожки, прикрытые большой белой простыней. Бабушка, стоит на пороге, высматривает, где же бегают её внучата.
Бабушкины слова, заглушенные серыми буднями, отчетливо зазвучали в голове, — “Запомни, внученька, рыжие коты — это лучики, которые солнце посылает одиноким сердцам.” Нужно было срочно решать. Развернуться и быстро уйти отсюда не оборачиваясь, или спасти маленькую, хрупкую жизнь? А вдруг бабушка права? Вдруг именно сегодня в моей жизни что-то начнёт меняться?
Начинало моросить, котёнок съежился и прикрыл глазки. Привет, дружок! — Я присела на корточки рядом с ним, но малыш даже не шелохнулся.
— Совсем замёрз, бедняжка! Пойдёшь со мной, а? Пойдёшь? Бережно, чтобы не напугать, я взяла котёнка, сунула за пазуху и поспешила вдоль улицы. Дождь всё усиливался.
Ещё минут пять котёнок дрожал под пальто, но потом успокоился.
Осталось заскочить к Оксане. Может быть она посоветует, что мне сказать Роману.
***
— Хороша, подруга. Притащила котенка, а моё лекарство? — Оксана выглянула из-под пледа, выдернула очередную салфетку из коробки и чихнула.
— Не могла же я его там оставить. Ты даже не представляешь, насколько там холодно и сыро. Посмотри, какой он маленький и беззащитный. Одни уши и хвост. И ты не права. Лекарство я тебе принесла, — я поставила таблетки от боли в горле со вкусом малины, (пришлось обойти несколько аптек, чтобы найти именно такие), сироп от кашля и спрей для носа на журнальный столик заваленный салфетками, и обертками леденцов от боли в горле.
Я открыла форточку, чтобы обновить воздух в комнате, и пошла на кухню поставить чайник.
— Твой же вроде против всякой живности, — сказала Оксана. — Или что-то изменилось?
— Против, — я погладила маленький пушистый комочек на коленях, и он в ответ сладко замурлыкал, топча маленькими лапками край свитера.
— Он больной придурок. Не понимаю, почему ты до сих пор с ним?
— Не говори так. Рома не был раньше таким. Ты же помнишь, как он ухаживал за мной? Какой он был обаятельный и романтичный. Это моя вина, что он изменился. Я просто постоянно его огорчаю своими косяками, тем, что туплю на ровном месте, и вообще, ты же знаешь, у него было трудное детство… Его можно понять.
— Ну да, ну да, трудное детство, а ты у нас Мать Тереза, которая решила его спасти своей неземной любовью. Вот только Рома совсем не ангел. Майя, ты вообще себя слышишь? — она повысила голос и закашлялась. — Лучше быть всю жизнь одной, чем с таким, как он. Или ты книжек не читала? Уж лучше быть одним, чем вместе с кем-попало… Сказал один старик. Этот, как его там…
— Омар Хайям.
— Именно. А ведь он дело говорил. Ты бы задумалась, подруга, пока не поздно.
Под поздно она, конечно же, подразумевала беременность, которая рано или поздно могла случиться.
Я вздохнула и посмотрела на часы, — Боже, как поздно!
Мне уже давно надо быть дома! Засиделась! Схватив котёнка, который уже успел задремать, я выскочила из Оксаниной квартиры и поспешила домой. Не хотела давать Роману еще одну причину сердиться на меня. Хоть бы его не было дома.
Поднимаясь на свой этаж, я всё крепче сжимала маленькое солнышко за пазухой, словно боялась, что стоит ослабить хватку, оно растает.
Руки совсем замёрзли, и пока я возилась с ключом, на площадке показалась соседка. Все называли её "баб Кать" или просто по отчеству — Савельевна. Это была очень добрая и простая женщина. Всю жизнь, проживая в этом доме, она видела, как одни жильцы сменялись другими, среди них были хорошие и не очень, но я ей определенно нравилась. Внуки редко её навещали, так что я стала для Савельевны кем-то вроде внучки, то на чай с пирожками позовет, то советом поможет.
— Что-то ты припозднилась сегодня, девонька.
— Да, вот так вышло, пришлось задержаться по делам. Как Вы себя чувствуете?
— Ой, деточка, холод проклятый, все кости скрутил, хоть плачь... врача бы вызвать.
— Ничего, вот завтра врача и вызовем.
— Голубушка ты моя родненькая, да зачем же тебе эти мороки... Погодь-ка... а кто это там у тебя выглядывает? Ах...! Неужто котёнка подобрала?!
— Да вот, кто-то выкинул. Не смогла пройти мимо. Ноябрь всё-таки. Красивенький, правда? Такой рыжий, как солнышко.
— Забот у тебя мало что ли?!
— Справимся, да дружочек? Вот сейчас искупаемся, отогреемся, попьём молочка, — Я ласково посмотрела на "находку". — Только Роме не говорите. пожалуйста. Он очень рассердится. Я сама скажу.
Котёнок, разморенный от тепла пальто, снова прикрыл глазки.
— Детей тебе надо, а не котёнка, двадцать пять поди уже. И муж у тебя хороший, видный, с работой, вон, на машину накопил, и на квартиру накопить сможет. Тебе только и знай, что дома сидеть, да детей рожать и воспитывать, — сказала она и добавила, — А если муж сердится, то не перечь ему. Когда надо промолчи, стерпи, приласкай. Будь мудрее, на то ты и женщина, чтобы мудрее быть и терпеть. Я знаю, что говорю, не вчера родилась, и в браке прожила пятьдесят лет, пока вдовой не стала. У нас сейчас как принято? Чуть что, сразу развод и нового мужика ищут, бесстыдницы. Тьфу! Да вот только ломать не строить…
Савельевна скрылась за дверью квартиры, а я замерла от мысли, что она совсем не представляет, что мне приходится выносить каждый день.
Через минуту она снова выглянула, — Как назовёшь-то?
— Кого?
— Котёнка. Котёнка как назовёшь?
А ведь и правда, котёнку нужно имя, — подумала я,— Первое, что мне пришло в голову, это — Лучик.
— Лучик?! — Удивилась Савельевна.
— А почему бы и нет. Пусть он будет первым лучиком в моей серой жизни, — сказала я и грустно улыбнулась.
— Лучик... Хм, странное имя. Кота надо называть Барсик, или Мурзик... эх, молодежь, вечно выдумает что-то… Савельевна бурча скрылась за дверью.
Наконец, я попала в квартиру и закрыла дверь на ключ. Тишина. Ромы не было дома. Наверное, с друзьями отдыхает. Так даже лучше.
Я выкупала котёнка, достала молоко и налила в блюдце. Котёнок недоверчиво подошёл, макнул в питательную жидкость лапку, словно проверяя, что же это такое, белое, незнакомое, затем посмотрел вопрошающе на меня и начал пить.
Поужинав, я взяла котёнка на руки и уселась на подоконник.
Знаешь что, Лучик, в этой части города всё-таки есть один плюс — ночью видны звёзды.
Котёнок, издавая негромкий, тарахтящий, тёплый звук, помялся на месте, впивая свои еще молочные коготки в мягкость свитера, словно тот станет мягче и теплее, свернулся калачиком и уснул. А я всё глядела, глядела в ночное небо и думала, что если этот крохотный, беспомощный комочек выжил в жестоком и бездушном мире, я тоже выживу, продержусь, не потону. И всё у меня будет хорошо, всё наладится.
Продолжение следует
Благодарю за ♥️ и комментарий ☺️