Машина с тяжёлым стуком колес подпрыгивала на ухабах просёлочной дороги. Вика сидела на пассажирском сиденье, уткнувшись в окно, где мелькали залитые солнцем поля, поросшие высокой травой. Воздух внутри салона был пропитан запахом старой обивки и лёгким бензиновым шлейфом. Рядом за рулём сидел Артём — её муж, который беззаботно напевал под нос какую-то мелодию, словно не замечая её тишины.
Вика тяжело вздохнула, ощущая неприятное раздражение в груди от этой поездки.
— Может, радио включим? — вдруг предложил он, повернув голову в её сторону.
— Не хочу, — тихо ответила она, но в голосе прозвучала резкость. — Голова болит.
Артём кивнул, не споря, но уголки его губ невольно дрогнули. Между ними висело напряжение, которое они оба старались не замечать.
Они направлялись к родителям Артёма — в небольшой деревенский посёлок, расположенный в двух часах езды. Вика уже заранее знала, что их там ждёт: вечера, наполненные неловкими улыбками, попытками "показаться лучше" и неизбежными ссорами. Она совсем не хотела ехать, но Артём настоял.
— Ты же понимаешь, папа не злой, — говорил он утром, когда Вика пыталась отказаться. — Просто он привык всех учить.
— Привык? — скептически переспросила она. — В прошлый раз я целых два часа мыла посуду, а он сидел и рассказывал, как я всё делаю неправильно. И ты молчал.
Артём тяжело вздохнул, опустив глаза.
— Ты слишком остро воспринимаешь. Он просто любит рассказывать про прошлое — о том, как жили раньше, как работали. Это не к тебе.
— Нет, это про меня, — Вика упрямо встряла в разговор. — Он прямо сказал, что я не умею вести хозяйство, что не готовлю, как твоя мама. И вообще, что мы живём неправильно, потому что не слушаем его.
Артём потер виски, будто пытаясь отогнать усталость.
— Ладно, ты права, — сказал наконец. — Но в этот раз, если что, я поговорю с ним. Обещаю, он не будет больше тебя задевать.
Вика смотрела на него с сомнением, но кивнула.
Теперь, сидя в машине, она жалела, что согласилась. За окном мелькал знакомый указатель — до дома родителей оставалось около двадцати минут.
Вспышки прошлого
Виктор Семёнович, отец Артёма, был человеком громким и самоуверенным. Высокий, с широкими плечами и привычкой разваливаться в кресле так, будто весь мир обязан ему, он всегда говорил так, словно его слова были последней истиной. Вика хорошо помнила их первую встречу, ещё до свадьбы. Тогда Виктор Семёнович казался ей колоритным персонажем: он рассказывал истории о своей молодости, о заводе, где проработал тридцать лет, и о том, как строил дом собственными руками.
Но с каждой новой встречей его рассказы становились всё более язвительными, а советы — навязчивыми.
Самый запоминающийся конфликт случился на прошлый Новый год, когда они провели у родителей три дня. Вика старалась быть полезной — помогала на кухне, убирала со стола, пыталась поддерживать разговор. Но в один момент, сидя во главе стола, Виктор Семёнович внезапно спросил:
— Вика, а картошку где берёте? В наше время мы сами огород держали, а вы сейчас всё в магазинах покупаете, да ещё и за такие деньги.
Вика застыла с тарелкой в руках.
— Мы покупаем на рынке, — ответила она, стараясь говорить спокойно. — Просто у нас нет времени на огород.
— Нет времени? — усмехнулся Виктор Семёнович. — А у нас, думаешь, время было? Мать твоего мужа огород сажала, полола, урожай собирали всей семьёй. А у вас… — он скривился, — не жизнь, а сплошное потребление.
Артём промолчал и бросил на Вику виноватый взгляд. Она проглотила обиду, но весь вечер чувствовала себя чужой в этом доме.
Позже, когда они остались вдвоём, Вика спросила:
— Почему ты не заступился? Он выставил меня какой-то лентяйкой.
— Он не про тебя, — пожал плечами Артём. — Он просто любит сравнивать. Это его способ общения.
— Это не общение, — ответила Вика, — а унижение.
С тех пор каждая поездка к его родителям становилась испытанием. Вика старалась держать себя в руках, но каждый раз что-то шло не так: то критика ремонта, то уроки воспитания детей, которых у них пока не было.
Встреча без радости
Дом родителей Артёма стоял на окраине посёлка, окружённый давно заброшенным садом с заросшими яблонями и покосившимся старым забором. Когда машина остановилась у ворот, Виктор Семёнович вышел на крыльцо, вытирая руки о замызганное полотенце. Рядом появилась Лидия Петровна — жена Виктора, всегда с натянутой улыбкой и взглядом, который казался одновременно и сострадательным, и отстранённым.
— Приехали! — прогремел Виктор Семёнович, широко разведя руки. — А мы уж думали, что вы опять в городе застрянете.
Вика заставила себя улыбнуться, но губы дрогнули. Артём обнял родителей по очереди, и они вошли в дом.
В гостиной пахло старым деревом, чуть влажным воздухом и чем-то жареным с кухни. На столе уже стояли тарелки, а в углу гудел телевизор.
— Садитесь, садитесь, — торопливо сказала Лидия Петровна. — Я тут наготовила, сейчас всё подогрею.
Вика сняла куртку и повесила её на крючок у двери. Она чувствовала, как Виктор Семёнович уже внимательно на неё смотрит — словно оценивает, сверяет с каким-то невидимым эталоном.
— Ну что, Вика, как там у вас в городе? — начал он, усаживаясь во главе стола. — Опять, наверное, по ресторанам ходите?
— Нет, мы дома готовим, — ответила Вика, стараясь не ввязываться в спор.
— Дома? — Виктор Семёнович поднял брови. — А что именно готовите? В наше время, знаешь, без нормальной еды и семьи не было. Мы с Лидией каждую неделю пельмени лепили всей семьёй.
Вика сжала вилку сильнее, чем нужно.
Артём, сидя рядом, положил ей руку на колено под столом, словно пытаясь успокоить.
— Пап, мы тоже готовим, — сказал он. — Не переживай.
Но Виктор Семёнович уже вошёл в раж.
— Готовите? Да вы, молодёжь, только и умеете, что полуфабрикаты разогревать. Вика, ты хоть суп варить умеешь? Или у вас всё доставка?
Вика почувствовала, как жара становится всё больше, поднимаясь к щекам. Она посмотрела на Артёма, ожидая поддержки, но он отвёл взгляд.
Последняя капля
После ужина Лидия Петровна ушла мыть посуду, а Артём помогал ей. Вика осталась в гостиной одна с Виктором Семёновичем. Он включил телевизор погромче и начал:
— Вот смотри, Вика, новости. В наше время такого не было. Люди работали, а не сидели в своих телефонах. А вы сейчас… что вообще делаете? Живёте в своих квартирах, как в клетках, думаете, что это и есть жизнь.
Вика глубоко вдохнула, чувствуя, как внутри нарастает тяжесть, готовая вырваться наружу.
— Виктор Семёнович, — начала она, стараясь говорить спокойно, — мы живём так, как можем. Я устала слушать, что мы всё делаем неправильно.
Он повернулся к ней, прищурившись.
— А что, разве не правда? Вы с Артёмом даже огород не держите. Какие вы тогда хозяева?
Это стало последней каплей. Вика встала, голос дрожал от гнева:
— Виктор Семёнович, мы поняли, что в ваши времена всё было лучше, но раз уж мы живём в наших, то ведите себя нормально! Мне надоели ваши истории о том, как мы неправильно живём. Хватит!
В гостиную вошла Лидия Петровна, вытирая руки полотенцем. За ней последовал Артём, лицо которого побледнело.
— Вика, что ты кричишь? — спросила свекровь, нахмурившись. — Если тебе не нравится, зачем вы вообще приезжаете?
— Вот именно! — подхватил Виктор Семёнович. — Приезжаете, а потом жалуетесь.
Вика посмотрела на Артёма, ожидая поддержки, но он молчал. Что-то внутри неё оборвалось.
— Я и правда больше не приеду, — сказала она тихо, но твёрдо. — И ты, Артём, решай, с кем ты. Со мной или с ним.
И, хлопнув дверью, вышла из комнаты.
Тяжёлое молчание
Вика вышла на крыльцо, где уже начинало темнеть. Небо медленно погружалось в тёмные оттенки синего, и прохлада вечернего воздуха слегка остужала её накативший гнев и обиду. Она села на деревянную скамейку и уставилась в даль, где мерцали огоньки уличных фонарей.
Через полчаса к ней вышел Артём. Он сел рядом, но долго не мог встретиться с её взглядом.
— Ты действительно перегнула, — тихо сказал он. — Папа не хотел тебя обидеть.
— Не хотел? — Вика повернулась к нему. — Он меня каждый раз унижает, а ты молчишь. Я устала, Артём. Я не хочу больше сюда ездить.
Артём молчал, глядя на свои руки, словно пытаясь найти в них ответы.
— Я поговорю с ним, — наконец произнёс он. — Скажу, что если он не перестанет, мы не будем приезжать.
Вика кивнула, ощущая, как напряжение немного спадает.
— Но ты тоже попробуй не принимать всё так близко. Он не изменится, — добавил Артём.
— Я не хочу, чтобы он меня менял, — ответила Вика. — Я просто хочу, чтобы меня уважали. И чтобы ты меня поддерживал.
Артём кивнул, но в его глазах по-прежнему была неуверенность. Вместе они вернулись в дом, где Лидия Петровна уже убирала со стола, а Виктор Семёнович смотрел телевизор, как будто ничего и не случилось.
На следующий день они уехали раньше, чем планировали. В машине царила тяжёлая тишина, но Вика знала, что этот конфликт не последний. Однако что-то внутри неё изменилось — она поняла, что больше не будет молчать и терпеть унижения.
Грань
Прошло несколько недель. Вика и Артём больше не говорили о поездке к его родителям. Она заметила, что он стал чаще звонить Лидии Петровне, но ни словом не упомянул о Викторе Семёновиче.
Однажды вечером, когда они сидели в своей маленькой квартире, Артём неожиданно сказал:
— Я поговорил с папой. Сказал, что если он не изменится, мы просто не будем приезжать больше.
Вика посмотрела на него с удивлением.
— И что он сказал?
— Сказал, что подумает, — пожал плечами Артём. — Но я серьёзен. Не хочу, чтобы ты чувствовала себя так, как тогда.
Вика кивнула, чувствуя, как напряжение в груди немного отпускает. Она не знала, изменится ли что-то, но впервые за долгое время почувствовала, что они с Артёмом на одной стороне.
Это стало новой гранью в их отношениях — границей, за которую больше никто не мог переступать. И хоть старые привычки и установки Виктора Семёновича ещё не растворились, Вика была готова бороться за своё достоинство и уважение в этой семье.
Это только одна история. Остальные — не менее захватывающие. Переходите и читайте!