Когда мне говорят:
— Мы взяли лабрадора, потому что он «самая добрая собака»!
Я сразу представляю два сценария.
В первом — щенок грызёт стены, сносит цветы, ворует варежки и уносит детей в закат.
Во втором — уставший мужчина с пакетом, на котором нарисован собачий нос, объясняет, что их «солнышко» съело ошейник и выбежало на балкон. И оба сценария верны. Потому что лабр — это действительно добро. Только в упаковке из стихийного бедствия. Лабрадор в детстве — это ураган в тапочках.
Он любит всех. Он прыгает на всех. Он не знает, как зовут соседа, но уже утащил его лопату.
Это собака, которая не умеет не радоваться.
Он не просто виляет хвостом — он им бьёт, как молотком по двери, потому что СЧАСТЬЕ ПРИШЛО!!! 🌀 — Пётр, у нас проблема, — сказала мне однажды женщина. — Щенок съел носок.
— Порода?
— Лабрадор.
— Ну, конечно. У лабрадора в щенячестве главный вопрос в голове — не «можно ли это есть», а «успею ли до того, как увидят».
И это длится долго.
У них позднее созревание.
Публикация доступна с подпиской
ЛитературныйЛитературный