Я тогда только начинал верить, что литература — это не просто хобби, а возможный способ выжить в Москве двухтысячных. Денег хватало ровно на дрянной кофе и проезд до редакции: жил, писал, питался надеждами.
В личке «ВКонтакте» мне пришло длинное сообщение:
«Уважаемый Александр! Признаюсь, влюблена в ваши рассказы о московских двориках. Ах, как жаль, что пишете так редко! Не позволите ли пригласить Вас встретиться за обедом, обсудить ваше вдохновение? Я буду на Патриарших, в "Noah’s Ark", в четверг в 13:00. Искренне, Маргарита Васильевна».
Я перечитал трижды. Бог мой, оценили! Да ещё приглашают в модный ресторан, где подают закуски с копчёной рыбой и официанты в косых галстуках.
Я надеялся, что это не только встреча с Маргаритой Васильевной как с читателем, но и возЯ тогда только начинал верить, что литература — это не просто хобби, а возможный способ выжить в Москве двухтысячных. Денег хватало ровно на дрянной кофе и проезд до редакции: жил, писал, питался надеждами.
В назначенный день я натянул свежую рубашку (одну из двух), занял денег у соседа и пошёл — сердце колотилось.
Маргарита Васильевна уже ждала.
Стройная… ну, скажем — горделиво-полная, с такой походкой, будто всю жизнь отдаёт приказы фракам и галстукам, её подбородок словно намекал — мол, мы с вами не на бульваре, милорд, уж будьте любезны держать спину. Серьги золотые, причёска всё ещё помнящая руку парикмахера советских времён. И глаза — такие, что хочется рассказать ей всё, даже как двоечку получил по физике в седьмом классе.
— Здравствуйте, Александр! Какой же вы молодой… Очень приятно видеть вживую человека, который так тонко чувствует Москву!
— Спасибо… Мне тоже очень приятно, — пробормотал я, при этом мысленно подсчитывая, сколько денег смогу потратить, не расстраивая собственный желудок.
— Ах, только не ждите с меня аппетита! — засмеялась она. — Врачи категорически запретили мне всё, что вкусно. Так что я буквально "чуть-чуть"…
Она сняла очки с глаз (куда их — зацепила на бисерную цепочку), принялась читать меню с таким сосредоточением, как будто вручает себе «Бунинскую премию».
Официант подошёл чинно.
— Для дамы?
— Начну с сёмги, — непринуждённо сказала она. — Потом немножко салатика с авокадо, спаржу гриль и… хм… ах да, я ведь почти ничего не ем… Давайте бокальчик шампанского, да?
Я сглотнул.
— Мне американо, — пожал плечами я, — и сливочный круассан.
Маргарита Васильевна ехидно улыбнулась:
— Александр, у молодых такой метаболизм… Правда, вы же обедаете где хотите без последствий! Ну, про себя я могу только мечтать. Да, добавьте, пожалуйста, тар-тар с чёрной икрой и пару свежих персиков, — и лукаво на меня — мол, видите, почти и не ела вовсе.
Официант кивнул, ушёл.
— Так о чём вы сейчас пишете? — Она наклонилась ко мне, её серьги зазвенели. — У меня столько идей про столичную интеллигенцию… Вам обязательно стоит эту тему развивать!
Я старательно скрывал волнение, стараясь изобразить легкую улыбку.
— Я же совсем забыла: а второе?! Конечно! Ну разве может кто-то обойтись без настоящей тёплой телятины с белым вином… или что у вас сейчас особенного?—обратилась она к официанту.
Официант машинально перечислил пару изысканных блюд, отчего моя уверенность в завтрашнем дне стала окончательно улетучиваться.
— Замечательно, вот это самое — равиоли с лангустинами и трюфельным соусом! И знаете что? Ещё бокал шампанского, только брют, а то сухое на голодный желудок — сами понимаете…
С каждым новым блюдом, прибывающим к нашему столику, я ощущал, как мой кошелёк тает вместе с остатками уверенности.
Она аккуратно с аппетитом поедала сёмгу, потом с вдохновением — салатик, потом спаржу, потом равиоли и брют, периодически щёлкая браслетом и делясь инсайтами:
— Вы знаете, Александр, как-то мне пришла в голову мысль: люди столичной интеллигенции живут будто навылет. Писать об этом надо! Видите, я даже пищу готова на алтарь вдохновения положить.
Когда я надеялся, что всё позади, она вдруг хлопнула ладонью по столу:
— Ой, что же я! Ведь вы писатели — люди утончённые, вы не против, если на десерт я всё-таки закажу... «Фондан с фисташками» и небольшую крем-брюле? — Она виновато улыбнулась. — Такой ланч не считается за еду, правда?
— Конечно, — у меня едва не дрогнул голос.
В конце, осушив второй бокал шампанского, она сказала:
— Всё было божественно! Спасибо вам, Александр! Только не переедайте, берегите желудок.
Когда Маргарита Васильевна наконец допила свой второй бокал шампанского и доела свой крем-брюле, я считал каждую минуту до счёта.
— Чудесное было общение! — воскликнула она, вытирая губы салфеткой. — Но помните, Александр: не переедайте, молодым сейчас так просто испортить желудок! Спасибо за компанию. Ах, мой такси уже ждёт!
Она вспорхнула, чуть не уронив сумочку Prada, и исчезла, оставив меня наедине с суровой действительностью московского счета, размером как моя зарплата за три месяца.
Пять лет спустя я увидел её в ГУМе. Маргарита Васильевна как раз выбирала пирожные на вес с такой же страстью, с какой когда-то выбирала блюда в "Noah’s Ark". Теперь она была уже совсем не той хрупкой, худеющей дамой, —фигура уже давно перевалила за сотню килограммов.
Стоп, она меня, кажется, даже не узнала. А я прошёл мимо, улыбаясь: «Не переедайте, Маргарита Васильевна…»
И пошёл дальше — чуть улыбаясь воспоминаниям о том, как дорого порой обходится писательская лесть.
P.S. А вы встречали его или ее много лет спустя? Какие эмоции?
Пишите в комментариях.
Подписывайтесь на мой канал, ставьте лайк.
Читайте также