Июльская жара превратила московские улицы в раскалённую сковородку. Даже вечером, когда солнце уже пряталось за высотками, асфальт продолжал источать накопленное за день тепло.
Алёна стояла перед зеркалом в спальне, рассматривая новое летнее платье. Яркое, с цветочным принтом, оно отлично сидело, подчёркивая её пышные формы. Да, она поправилась за последние два года, но разве это преступление?
— Красивое платье, — раздался голос Виктора из дверного проёма. — Новое?
— Да, сегодня купила. Нравится? — Алёна повернулась к мужу, ожидая комплимента.
Виктор замялся, и этой паузы было достаточно, чтобы понять — что-то не так.
— Что? — напряглась Алёна.
— Нет, всё хорошо, просто... Может, размер великоват? Оно немного... обтягивает.
Алёна почувствовала, как внутри поднимается знакомое раздражение. Опять началось.
— Это не размер великоват, Витя. Это я стала больше. И платье село идеально.
— Я не это имел в виду, — муж подошёл ближе, пытаясь обнять её. — Просто мама завтра придёт на ужин, и ты же знаешь, как она...
— Как она что? — Алёна отстранилась. — Как она любит комментировать мою фигуру? Да, знаю. И что?
Виктор вздохнул, проводя рукой по волосам — жест, который появлялся всегда, когда разговор заходил о его матери.
— Алён, давай не будем ссориться. Я просто подумал, может, надеть что-то более... свободное? Чтобы не провоцировать.
— Провоцировать?! — голос Алёны взлетел на октаву выше. — Я должна прятать своё тело, чтобы не провоцировать твою мать на хамство?
— Я не это сказал...
— Именно это! Знаешь что? Я надену это платье. И точка.
Она прошла мимо мужа в ванную, громко хлопнув дверью. В зеркале над раковиной отражалось раскрасневшееся от злости лицо.
"Вечно одно и то же", — думала Алёна, снимая макияж. "Стоит Елене Сергеевне появиться на горизонте, как Витька превращается в тряпку. Мамочка сказала, мамочка думает, мамочка считает..."
За два года, что они живут вместе, свекровь превратила каждый семейный ужин в пытку. Комментарии о внешности, советы о питании, намёки на диеты — арсенал Елены Сергеевны был неисчерпаем.
— Алён, открой, пожалуйста, — раздался голос Виктора за дверью. — Давай поговорим.
— О чём говорить? О том, что я должна соответствовать стандартам красоты твоей матери?
— Ну что ты говоришь? Никто не заставляет тебя соответствовать. Просто... ну ты же сама говорила, что хочешь похудеть.
Алёна распахнула дверь так резко, что Виктор отшатнулся.
— Я говорила, что ПОДУМАЮ о том, чтобы заняться спортом. Для здоровья. А не для того, чтобы угодить твоей матери!
— Но разве это не одно и то же? — растерянно спросил Виктор.
И в этом был весь он — искренне не понимающий разницы между собственным желанием женщины и навязанными стандартами.
Утро субботы началось с запаха кофе и звука работающего миксера. Алёна готовила тирамису — коронный десерт, который обычно шёл на ура. Но сегодня каждое движение давалось с трудом, мысли возвращались к вчерашнему разговору.
— Доброе утро, — Виктор обнял её сзади, целуя в шею. — Прости за вчера. Я был бестактным.
— Угу, — буркнула Алёна, не отрываясь от взбивания крема.
— Алён, ну не дуйся. Мама просто... беспокоится о твоём здоровье.
Алёна выключила миксер и повернулась к мужу.
— Витя, твоя мама беспокоится не о моём здоровье. Она беспокоится о том, что скажут соседи, увидев невестку в 52-м размере.
— Ты преувеличиваешь...
— Правда? А кто на прошлой неделе прислал мне ссылки на пять разных диет? Кто подарил на день рождения абонемент в фитнес-клуб, хотя я просила парфюм?
Виктор молчал, не находя аргументов.
— И кто при каждой встрече спрашивает, не беременна ли я, намекая на мой живот?
— Она просто надеется на внуков, — слабо попытался защитить мать Виктор.
— Нет, она просто хочет унизить меня. И у неё отлично получается.
Телефон Виктора зазвонил, прерывая разговор. Он глянул на экран и виновато улыбнулся.
— Это мама...
— Конечно, — Алёна вернулась к своему десерту.
— Да, мам. Конечно, помним. В шесть вечера... Что? А, да, Алёна готовит. Тирамису и мясо по-французски... Что значит "тяжеловато"?
Алёна стиснула зубы, слушая, как муж оправдывается перед матерью за её меню.
— Нет, мам, салат тоже будет... Да, лёгкий... Хорошо, передам.
Он отключился и посмотрел на жену с видом побитой собаки.
— Мама предлагает сделать что-нибудь более диетическое. Говорит, в такую жару тяжёлая пища...
— В такую жару твоя мама может есть дома свои диетические листья! — взорвалась Алёна. — Я не буду менять меню, которое планировала неделю!
— Но она же просто совет даёт...
— Она всегда "просто совет даёт"! И ты всегда с ней соглашаешься!
Алёна швырнула миску в раковину и вышла из кухни. День определённо не задался.
К вечеру квартира наполнилась ароматами готовящейся еды. Алёна, несмотря на утренний скандал, приготовила всё, что планировала. Стол был накрыт лучшей скатертью, расставлен фамильный сервиз — подарок свекрови на свадьбу.
— Выглядишь потрясающе, — сказал Виктор, когда Алёна вышла из спальни в том самом цветочном платье.
— Спасибо, — она натянуто улыбнулась. — Надеюсь, твоя мама оценит.
Звонок в дверь прозвучал ровно в шесть. Елена Сергеевна никогда не опаздывала.
— Витенька, сынок! — Елена Сергеевна вплыла в квартиру, облачённая в строгий костюм, несмотря на жару. — Как ты? Что-то бледный.
— Всё хорошо, мам, — Виктор поцеловал мать в щёку. — Просто работа напряжённая.
Взгляд свекрови скользнул по Алёне, задержался на платье, потом поднялся к лицу.
— Алёна. Интересное платье. Смелый выбор.
"Началось", — подумала Алёна, но вслух сказала:
— Спасибо, Елена Сергеевна. Проходите, ужин почти готов.
За столом воцарилась напряжённая атмосфера. Елена Сергеевна придирчиво рассматривала каждое блюдо, прежде чем положить себе микроскопическую порцию.
— М-м-м, мясо очень... сытное, — прокомментировала она, едва попробовав. — Сколько же здесь калорий.
— Это классический рецепт, — сдержанно ответила Алёна.
— О да, классические рецепты редко бывают полезными, — Елена Сергеевна промокнула губы салфеткой. — Я вот перешла на средиземноморскую диету. Рыба, овощи, оливковое масло. И знаешь, сбросила пять килограммов за месяц.
— Как здорово, — Алёна старалась, чтобы голос звучал нейтрально.
— Тебе бы тоже не помешало, дорогая. В твоём возрасте метаболизм замедляется, а ты, я смотрю, не следишь за питанием.
Виктор закашлялся, поперхнувшись вином.
— Мам, давай не будем за столом...
— Что "не будем"? Я просто забочусь о здоровье твоей жены. Ожирение — это серьёзная проблема.
— У меня нет ожирения, — холодно сказала Алёна.
— Пока нет, — Елена Сергеевна окинула её оценивающим взглядом. — Но тенденция налицо. Я помню, какой ты была стройной, когда вы только познакомились. А сейчас...
— А сейчас что? — Алёна положила вилку.
— Ну, скажем так, платье сидит... плотновато.
— Мам! — Виктор попытался вмешаться, но мать подняла руку, останавливая его.
— Витя, я говорю это из лучших побуждений. Мужчины любят глазами, а твоя жена явно расслабилась после свадьбы.
Алёна почувствовала, как кровь приливает к лицу. Она посмотрела на мужа, ожидая, что он заступится за неё. Но Виктор сидел, уставившись в тарелку.
— Знаете что, Елена Сергеевна, — начала Алёна, стараясь говорить спокойно. — Я ценю вашу... заботу. Но мой вес — это моё личное дело.
— Личное? — брови свекрови взлетели вверх. — Милая, ничего личного в браке не бывает. Ты представляешь нашу семью. А что подумают люди, увидев тебя в таком виде?
— В каком "таком"? — голос Алёны дрогнул.
— Ну... располневшей. Неухоженной. Махнувшей на себя рукой.
Тишина, повисшая за столом, была оглушительной. Алёна смотрела на свекровь, не веря своим ушам. Неужели она только что назвала её неухоженной?
— Я не неухоженная, — Алёна произнесла это очень тихо, но в голосе звучала сталь. — И не махнула на себя рукой. Я просто не соответствую вашим стандартам красоты.
— Дорогая, это не МОИ стандарты, — Елена Сергеевна откинулась на спинку стула. — Это общепринятые нормы. Женщина должна следить за собой, особенно замужняя. Иначе муж начнёт смотреть на сторону.
— Мам, прекрати, — Виктор наконец подал голос, но слишком слабо, слишком неуверенно.
— Я просто говорю правду, сынок. Кто-то же должен открыть ей глаза.
Алёна встала из-за стола, чувствуя, что ещё секунда — и она не сдержится.
— Извините, мне нужно проверить десерт.
На кухне она прислонилась к холодильнику, пытаясь успокоиться. Руки дрожали от злости и обиды. Сколько можно это терпеть? И почему Виктор не заступается за неё?
— Алён, — муж появился в дверях. — Ты как?
— Как? — она повернулась к нему. — Твоя мать только что назвала меня толстой неухоженной коровой, а ты молчал! Вот как я!
— Она не называла тебя коровой...
— Ах, ну да, она была более изящна в формулировках!
— Слушай, она просто переживает. По-своему проявляет заботу.
— Забота?! — Алёна не сдержала саркастического смеха. — Витя, она унижает меня при каждой встрече! И ты это позволяешь!
— А что я должен делать? Она моя мать!
— А я твоя жена! Или это ничего не значит?
Виктор подошёл ближе, попытался взять её за руки.
— Алён, ну давай честно. Ты действительно поправилась. Может, стоит прислушаться к её советам? Записаться в зал, сесть на диету...
Алёна вырвала руки, глядя на мужа как на предателя.
— То есть ты согласен с ней? Я толстая и неухоженная?
— Я не говорил "толстая"! Просто... ну, можно было бы больше следить за фигурой. Для здоровья.
— Не смей прикрываться моим здоровьем! Тебе просто стыдно за меня перед мамочкой!
— Алёна, что за чушь...
— Это не чушь! Ты ни разу не заступился за меня! Ни разу не сказал ей, чтобы прекратила комментировать мою внешность!
Из столовой донёсся голос Елены Сергеевны:
— Витя! Вы там долго ещё? Чай остывает!
— Иду, мам! — крикнул Виктор и повернулся к жене. — Давай досидим вечер спокойно, а потом поговорим.
— О чём поговорим? О том, какую диету мне выбрать, чтобы угодить твоей матери?
— Алён, перестань. Пойдём, мама ждёт.
Он вышел из кухни, оставив жену одну. Алёна постояла ещё минуту, собираясь с силами, потом взяла тирамису и пошла в столовую.
— О, десерт! — Елена Сергеевна окинула взглядом блюдо. — Тирамису? Серьёзно? Ты знаешь, сколько там калорий?
— Примерно четыреста на порцию, — спокойно ответила Алёна, нарезая десерт. — Это классический рецепт.
— Четыреста! — Елена Сергеевна всплеснула руками. — Боже мой! Это же половина дневной нормы!
— Для человека на диете — да. Для нормального человека — обычный десерт.
— "Нормального"? — свекровь прищурилась. — Ты намекаешь, что я ненормальная?
— Я намекаю, что не все помешаны на подсчёте калорий.
Виктор нервно кашлянул.
— Мам, попробуй хотя бы. Алёна отлично готовит тирамису.
— Спасибо, дорогой, но я пас. В моём возрасте нужно следить за фигурой. Хотя некоторые считают, что после замужества можно расслабиться.
Алёна с силой воткнула лопатку в десерт.
— Знаете, Елена Сергеевна, я не расслабилась. Я просто живу так, как мне комфортно.
— Комфортно? А Вите комфортно? Ты у него спрашивала?
— Мам, пожалуйста, — Виктор выглядел измученным.
— Что "пожалуйста"? Я имею право интересоваться счастьем своего сына! А счастье мужчины во многом зависит от того, как выглядит его жена.
— То есть любовь, уважение, поддержка — это всё неважно? — Алёна положила себе огромный кусок тирамису. — Главное — размер платья?
— Не передёргивай, дорогая. Внешность — это показатель отношения к себе и к мужу. Женщина, которая себя любит, не позволит себе... растолстеть.
— Я не растолстела. У меня нормальный вес для моего роста и возраста.
— "Нормальный" по чьим стандартам? Посмотри на себя объективно!
Елена Сергеевна достала телефон и начала листать что-то.
— Вот, смотри. Моя подруга, ей пятьдесят два. Занимается йогой, следит за питанием. Выглядит на тридцать пять!
Она показала фото худой женщины в спортивном костюме.
— А вот другая знакомая. Пятьдесят пять лет, размер XS. Муж души в ней не чает!
— Мам, хватит, — Виктор попытался забрать у неё телефон, но она отмахнулась.
— Витя, я пытаюсь помочь! Если сейчас не спохватиться, потом будет поздно!
Алёна встала из-за стола.
— Знаете что? Я не стану худеть ради твоей мамочки и её идеалов красоты! — она повернулась к мужу. — И если тебе стыдно за меня — это твои проблемы!
— Алёна, сядь, — Виктор тоже встал. — Давай не будем устраивать сцены.
— Сцены?! Твоя мать час унижает меня, а я устраиваю сцены?!
— Я не унижаю, я пытаюсь достучаться! — возмутилась Елена Сергеевна. — Но ты, видимо, слишком упряма, чтобы признать очевидное!
— Очевидное — это что? Что я недостойна вашего сына, потому что ношу 52-й размер вместо 44-го?
— Да! — выпалила Елена Сергеевна и тут же прикрыла рот рукой. — То есть, я не это имела в виду...
— Нет, именно это! — Алёна повернулась к Виктору. — Ты слышал? Твоя мать считает меня недостойной тебя!
Виктор стоял между двумя женщинами, явно не зная, что сказать.
— Мам, ты перегибаешь палку, — наконец выдавил он.
— Я? Я перегибаю? — Елена Сергеевна встала, выпрямившись во весь свой небольшой рост. — Я просто хочу, чтобы мой сын был счастлив! А с женой, которая плюнула на себя, счастлив он не будет!
— Я не плевала на себя! — крикнула Алёна. — Я нормально выгляжу! Не все обязаны быть тощими!
— "Тощими"? Ты называешь здоровый образ жизни "тощестью"? Вот в чём проблема — в твоём отношении!
— Проблема в вашем токсичном отношении к женскому телу!
— Токсичном?! — Елена Сергеевна покраснела. — Витя, ты слышишь, как она со мной разговаривает?
— Алёна, извинись, — тихо сказал Виктор.
Алёна не поверила своим ушам.
— Что? Я должна извиниться?
— Ты назвала маму токсичной. Это перебор.
— А то, что она час называет меня толстой — это нормально?!
— Она не называла тебя толстой...
— "Располневшая", "махнувшая на себя рукой", "растолстевшая" — это что?!
— Это правда! — вмешалась Елена Сергеевна. — Горькая, но правда! И если ты не можешь её принять...
— Я не обязана принимать ваши оскорбления!
Алёна схватила свою тарелку с недоеденным тирамису и направилась к выходу.
— Куда ты? — растерянно спросил Виктор.
— Доедать десерт в спокойной обстановке. Без комментариев о калориях и моей фигуре.
Она ушла в спальню, громко хлопнув дверью. Слышно было, как в столовой Елена Сергеевна что-то взволнованно говорит сыну.
Алёна села на кровать, машинально отправляя в рот ложку за ложкой сладкого крема. Десерт получился идеальным — нежный, воздушный, в меру сладкий. Но удовольствия она не чувствовала.
"Может, они правы?" — предательская мысль закралась в голову. "Может, я действительно слишком расслабилась?"
Она встала и подошла к зеркалу. Да, фигура изменилась. Появились округлости там, где раньше были углы. Но разве это так ужасно? Разве любовь измеряется размером одежды?
За дверью послышались шаги. Виктор.
— Алён, можно войти?
— Твоя мама уже ушла? — спросила она, не открывая.
— Да. Она... расстроилась.
Алёна открыла дверь.
— Она расстроилась? Серьёзно?
Виктор выглядел измождённым. Он прошёл в комнату и сел на край кровати.
— Алён, зачем ты так? Мама правда хотела как лучше.
— Для кого лучше? Для меня? Или для вас с ней?
— Для всех. Она просто... не очень тактично выражается.
Алёна села рядом, всё ещё сжимая в руках пустую тарелку из-под тирамису.
— Витя, твоя мать оскорбляет меня при каждой встрече. И ты это позволяешь.
— Я пытался её остановить...
— Пытался? Когда? Когда просил меня извиниться за то, что я назвала её поведение токсичным?
Виктор потёр лицо руками.
— Слушай, может... может, мама в чём-то права? Не во всём, конечно, но... Ты действительно изменилась с нашей свадьбы.
Алёна почувствовала, как внутри всё обрывается.
— То есть ты согласен с ней.
— Я не говорю, что согласен! Просто... объективно говоря, ты поправилась. И может, стоит что-то с этим делать?
— Что-то делать, — повторила Алёна. — А что, если мне нравится, как я выгляжу?
— Но мне бы хотелось, чтобы ты выглядела... ну, как раньше.
— Как раньше — это как? Когда я морила себя голодом перед свадьбой? Когда падала в обморок в спортзале от перетренированности?
— Ты преувеличиваешь.
— Нет, Витя. Это ты не хочешь видеть правду. Твоя мать вбила тебе в голову, что жена должна быть идеальной куклой. А я живой человек!
Виктор встал и подошёл к окну.
— Знаешь, иногда мне кажется, что ты специально набрала вес. Чтобы позлить маму.
— Что?! — Алёна вскочила с кровати. — Ты серьёзно думаешь, что я ем, сплю и живу только ради того, чтобы насолить твоей матери?
— А разве нет? Ты же видишь, как её это расстраивает, но продолжаешь есть все эти десерты, жареное мясо...
— Это называется "нормальная еда", Виктор! Не все живут на листьях салата и куриной грудке!
— Но можно же найти баланс!
— Можно. И я его нашла. Я ем, что хочу, занимаюсь йогой два раза в неделю и чувствую себя прекрасно!
— Йогой, — фыркнул Виктор. — Это не спорт, это растяжка для пенсионеров.
Алёна смотрела на мужа, как на чужого человека. Неужели это тот самый Витя, который два года назад говорил, что любит её любой?
— Знаешь что? — она подошла к шкафу и начала доставать вещи. — Я поеду к маме. На пару дней. Подумать.
— Алён, не надо драматизировать, — Виктор попытался остановить её. — Давай спокойно всё обсудим.
— Что обсуждать? То, какая я толстая и неухоженная? Или то, как мне стать достойной твоей драгоценной мамочки?
Она побросала в сумку необходимые вещи, не глядя на мужа.
— Ты ведёшь себя как ребёнок, — раздражённо сказал Виктор. — Убегаешь от проблем.
— Нет, я убегаю от токсичности. От твоей и твоей матери.
— Опять это слово!
— А как ещё назвать ситуацию, когда меня заставляют ненавидеть собственное тело?
Виктор молчал, глядя, как жена собирает вещи. Потом вдруг сказал:
— Знаешь, мама предупреждала меня. Говорила, что ты из тех женщин, которые расслабляются после свадьбы. Поймают мужика и всё — можно не стараться.
Алёна застыла с платьем в руках.
— Она говорила это ДО нашей свадьбы?
— Ну... да. Но я не слушал. Думал, она ошибается.
— А теперь думаешь, что она была права?
Виктор не ответил, но его молчание было красноречивее любых слов.
Алёна застегнула сумку и направилась к выходу.
— Подожди, — Виктор преградил ей путь. — Давай найдём компромисс. Ты начнёшь ходить в зал, сядешь на диету. Не жёсткую, просто более здоровое питание. И мама успокоится.
— Компромисс? — Алёна смотрела на него с горькой усмешкой. — Витя, компромисс — это когда обе стороны идут навстречу. А тут только я должна меняться. Под ваши с мамой стандарты.
— Но это же для твоего блага!
— Нет. Это для вашего спокойствия. Чтобы маме не было стыдно перед подружками за толстую невестку. А тебе — перед коллегами за располневшую жену.
Три дня у родителей пролетели как один миг. Мама, увидев заплаканную дочь на пороге, не стала расспрашивать — просто обняла и повела на кухню пить чай.
— Рассказывай, — сказала она, когда Алёна немного успокоилась.
И Алёна рассказала. Про постоянные уколы свекрови, про молчание мужа, про последний скандал.
— Детка, — мама взяла её за руку, — а ты сама-то как считаешь? Тебе комфортно в своём теле?
— Да, мам. Я чувствую себя хорошо. Здоровой. Счастливой. Когда рядом нет ИХ.
— Тогда в чём проблема? Почему ты должна меняться ради чужого мнения?
— Потому что это мой муж, мам. Я люблю его. Любила...
— Любовь — это не когда тебя пытаются переделать. Это когда принимают такой, какая есть.
Телефон Алёны разрывался от звонков и сообщений Виктора. Она не отвечала. Что говорить человеку, который считает, что проблема в лишних килограммах, а не в отношении к жене?
На четвёртый день пришло сообщение от Елены Сергеевны:
"Алёна, Витя сказал, что вы поссорились. Я понимаю, мои слова могли показаться резкими. Но поверьте, я желаю вам только добра. Подумайте о муже. Мужчинам важна визуальная составляющая. Не губите свой брак из-за упрямства. Я могу порекомендовать отличного диетолога."
Алёна перечитала сообщение несколько раз. Даже в попытке примирения свекровь умудрилась её унизить.
Вечером позвонил Виктор.
— Алён, хватит дуться. Возвращайся домой. Мама готова извиниться.
— За что именно?
— За резкость. Она признаёт, что была слишком прямолинейна.
— Но не признаёт, что была неправа?
— Алён... В чём она неправа? В том, что заботится о твоём здоровье?
— В том, что считает меня недостойной тебя из-за размера одежды!
— Она так не считает...
— Витя, она это прямо сказала. При тебе.
Молчание в трубке.
— Слушай, давай договоримся. Ты возвращаешься, начинаешь следить за питанием. Не садишься на жёсткую диету, просто... более осознанно подходишь к еде. И мама больше не будет поднимать эту тему.
— То есть я должна худеть, чтобы купить её молчание?
— Ты опять всё перевираешь!
— Нет, Витя. Это ты не хочешь видеть очевидного. Твоя мать никогда не примет меня такой, какая я есть. И ты, похоже, тоже.
— Это не так!
— Тогда скажи: ты любишь меня сейчас? Вот такую — в 52-м размере, без кубиков пресса и выпирающих рёбер?
Пауза затянулась.
— Витя?
— Я люблю тебя. Но мне бы хотелось, чтобы ты больше следила за собой.
Алёна закрыла глаза. Вот и ответ.
— Знаешь что? Я приеду завтра. Заберу вещи.
— Что?! Алён, не говори глупостей!
— Это не глупости. Я не могу жить с человеком, который стыдится меня. И не буду всю жизнь оправдываться за свою внешность перед твоей матерью.
— Ты всё драматизируешь! Никто тебя не стыдится!
— Правда? Тогда почему на корпоратив в прошлом месяце ты поехал один? Сказал, что я приболела?
Молчание.
— Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя некомфортно. Там все такие... спортивные.
— Нет, Витя. ТЫ не хотел чувствовать себя некомфортно рядом со своей "располневшей" женой.
На следующий день Алёна вернулась в их квартиру. Виктор ждал её, бледный и растерянный.
— Алён, давай поговорим. Это же бред — разводиться из-за каких-то килограммов!
— Мы разводимся не из-за килограммов. А из-за того, что ты выбрал сторону матери, а не жены. Из-за того, что позволяешь ей унижать меня. Из-за того, что сам меня не принимаешь.
— Я принимаю! Просто хочу, чтобы ты была лучшей версией себя!
— А я УЖЕ лучшая версия себя. Здоровая, счастливая, любящая жизнь. Но вам с мамой этого мало.
Она прошла в спальню и начала складывать вещи в чемодан. Виктор стоял в дверях, наблюдая.
— Мама будет в шоке, — наконец сказал он.
Алёна остановилась и посмотрела на мужа.
— Вот именно это всегда было для тебя главным. Что скажет мама. Что подумает мама. Как отреагирует мама. А что чувствую я — неважно.
Она закрыла чемодан и вышла из квартиры, не оглядываясь. Виктор не пытался её остановить.
Через неделю ей переслали сообщение от Елены Сергеевны: "Вот что бывает, когда женщина не следит за собой. Теряет мужа. Надеюсь, это послужит ей уроком."
Алёна прочитала и удалила. Урок она действительно получила. Урок о том, что лучше быть одной, чем с теми, кто не принимает тебя настоящую.
А Виктор... Виктор остался со своей мамой и её идеалами красоты. Как и хотел.
