Алла стояла у окна и смотрела на дождь. Капли стекали по стеклу, как слёзы. Только она не плакала. Ещё нет.
Она обернулась. Он сидел за столом с документами в руках. Те самые документы. С её подписью.
– Она сказала, что это временно...
– Временно?! – Борис встал так резко, что стул качнулся. – Ты отдала ей половину квартиры! Нашей квартиры!
Алла помнила тот день. Мама пришла расстроенная. Говорила что-то про бизнес, про то, что ей нужно показать, что у неё кроме своей однушки есть ещё собственность. Уговаривала. Плакала. А когда мама плачет, Алла всегда теряется. Как в детстве.
– Аллочка, милая, помоги маме. Просто подпиши бумаги. Это формальность. Я же не собираюсь жить в вашей квартире...
И Алла подписала. Не читая. Доверяя.
– Я думала, мы семья, – тихо сказала она Борису. – Думала, семья помогает друг другу.
– Семья – это ты и я! – он ударил рукой по столу. – А твоя мать... Она всегда была хитрой.
Алла вздрогнула. Про маму нельзя было так говорить. Нельзя было... или можно?
***
Вчера мама позвонила. Голос был другой. Деловой.
– Алла, мне нужно переехать. Временно, конечно. На месяц-два. Я хочу сдать свою квартиру в аренду…
– Но мама...
– У меня есть все права. Ты же сама подписала.
И тогда Алла поняла. Поняла, что наделала.
Она села на диван.
– Боря, что теперь делать?
– Не знаю, – он опустился рядом. – Юристы говорят, дело сложное. Подпись твоя. Документы оформлены правильно.
Они сидели молча. За окном дождь усиливался.
– Знаешь, – сказала Алла, – я всю жизнь боялась маму расстроить. Всегда делала то, что она хотела. Институт выбрала тот, который она посоветовала. За тебя вышла только потому, что она одобрила.
Борис посмотрел на неё удивлённо.
– Серьёзно?
– Серьёзно. Хотя... – она улыбнулась сквозь слёзы, – полюбила тебя сама. Это уж точно.
Он взял её за руку.
– И что теперь?
– Теперь... – Алла вытерла глаза. – Теперь я позвоню маме. И скажу правду.
– Какую правду?
– Что выросла. Что у меня своя семья. И что, если она хочет войны... Пусть решает свои проблемы не наш счёт.
Алла не договорила. Встала и взяла телефон.
Набрала номер. Мама ответила сразу.
– Алла? Я как раз собираю вещи. Завтра приеду.
– Мама, – голос дрожал, но Алла продолжила, – мы должны поговорить.
– О чём, дочка?
– О том, что ты обманула меня. О том, что использовала моё доверие.
Пауза. Долгая пауза.
– Не понимаю, о чём ты...
– Понимаешь. Очень даже понимаешь.
И тут случилось что-то странное. Мамин голос изменился. Стал... испуганным?
– Аллочка, ну что ты... Я же твоя мать...
– Именно поэтому. Именно поэтому мне так больно.
Алла посмотрела на Бориса. Он кивнул ободряюще.
– Мама, у тебя есть выбор. Либо ты завтра приходишь с документами на отказ от доли, либо...
– Либо что?
– Либо ты теряешь дочь.
Снова пауза. Ещё дольше.
– Ты не можешь быть такой жестокой...
– Могу. Научилась. У лучшего учителя.
Алла положила трубку. Руки больше не дрожали.
– Думаешь, поможет? – спросил Борис.
– Не знаю, – она обняла его. – Но я больше не маленькая девочка, которая боится маму расстроить.
За окном дождь стихал. Сквозь тучи пробивался солнечный луч.
На следующий день мама пришла. С документами. И с красными глазами.
– Я не хотела... – начала она.
– Хотела, – спокойно ответила Алла. – Очень хотела.
Они сидели за тем же столом. Борис молчал.
– Деньги мне действительно нужны, – мама смотрела в пол.
– Тогда попросила бы. Честно. Открыто.
– Боялась, что откажешь.
– И была права. Отказала бы.
Мама вздрогнула.
– Не из-за денег… – добавила Алла. – От лжи. От манипуляций. От того, что ты хотела сделать из меня дуру.
Борис подвинул маме документы.
– Распишитесь здесь. И здесь.
Мама взяла ручку. Рука дрожала.
– А если я откажусь?
– Тогда прощай, мама.
Голос Аллы был твёрдым. Непривычно твёрдым.
Мама подписала.
– Что теперь? – спросила она, вставая.
Алла подумала:
– Не знаю. Честно не знаю. Может быть, ничего. А может быть... может быть, мы научимся быть настоящей семьёй.
– А деньги?
– С деньгами разберёмся. Но честно. Без обмана. Позвони завтра...
Мама ушла. Алла и Борис остались одни.
– Жалеешь? – спросил он.
– О чём?
– Что так твёрдо с ней.
Алла посмотрела на него. Потом на документы. Потом в окно.
– Знаешь, что самое странное? Я впервые в жизни чувствую себя... взрослой. По-настоящему взрослой.
– И как это?
– Страшно, – она улыбнулась. – Но правильно.
Вечером мама позвонила.
– Алла, а можно я приду завтра? Поговорим?
– Можно. Но только честно.
– Только честно – согласилась мама.
Но на следующий день мама не пришла. Не позвонила.
Алла ждала до обеда. Потом до вечера. Борис молчал.
На третий день позвонила тётя Вера, мамина сестра.
– Алла, что случилось между вами с мамой? Она рыдает уже второй день. Говорит, что ты её предала.
– Я её предала? – Алла почувствовала, как внутри всё сжимается от злости.
– Она говорит, ты отказала ей в помощи и не пускаешь к себе домой.
– Тётя Вера, а это обман.
Пауза.
– Какой ещё обман, Аллочка?
И тогда Алла поняла. Мама уже переписала историю. Теперь она жертва. А Алла – жестокая дочь, которая бросила мать в беде.
– Ничего, тётя. Неважно.
Алла положила трубку. В комнате было тихо — только часы на стене отсчитывали секунды. Борис сидел напротив, наблюдая за ней.
— Что сказала? — спросил он.
— Что я предала маму. Что не пускаю её к себе домой.
— А правда?
— Правда в том, что она снова лжёт.
Алла подошла к окну. Улица была залита солнцем — дождь кончился, но внутри оставалась тяжесть.
— И что теперь? — Борис встал рядом.
— Теперь… — Алла медленно выдохнула. — Теперь посмотрим.
Она взяла телефон и открыла мессенджер. Написала тёте Вере:
«Тётя, мама пыталась оформить у нас половину квартиры через обман. Я не предатель. Я просто перестала быть марионеткой. Если хотите верить её версии — ваше право. Но я больше не участвую в этом спектакле.»
Отправила.
— И всё? — спросил Борис.
— Нет, не всё.
Она набрала сообщение маме. Короткое. Чёткое:
«Мама, я знаю, что ты рассказала тёте Вере, будто я тебя предала. Но мы с тобой знаем правду. Если хочешь, чтобы у нас были отношения, придётся начать с честности. Если нет — я не буду тебя останавливать. Но играть в твои игры больше не стану.»
Она не ждала ответа. И не получила его.
Прошла неделя. Две. Мама не звонила.
Алла сосредоточилась на своей жизни: работе, Борисе, планах на будущее.
Иногда по ночам ей снилось... Она снова маленькая. Мама кричит на неё за разбитую чашку. Алла просыпалась в поту, но потом брала себя в руки.
«Это прошлое. Я больше не та маленькая девочка.»
Через месяц окончательно оформили документы у нотариуса. Мама отказывалась от доли в их квартире — совсем и без условий.
— Победа? — спросил Борис, просматривая документы.
— Нет. Просто… справедливость.
Алла сложила бумаги в папку. Эта история закончилась.
Однажды, возвращаясь с работы, она увидела маму у подъезда. Та стояла, кутаясь в пальто, и явно ждала её.
— Алла… — голос дрогнул.
— Зачем ты пришла?
— Я… хотела извиниться.
Алла смотрела на неё. Было видно — мама постарела... Глаза, всегда такие уверенные. Теперь были наполнены страхом.
— Зайдёшь? — спросила Алла.
Мама кивнула.
Они пили чай на кухне. Молча. Потом мама сказала:
— Я не хотела терять тебя.
— А теперь что?
— Попробую жить по-другому.
Это было не «да». Не «я исправлюсь». Но это было честно.
Алла вздохнула.
— Ладно. Попробуем.
За окном снова пошёл дождь. Но теперь он не казался бесконечным.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
Пишите комментарии 👇, ставьте лайки 👍