- У большой воды всегда так. То сильный ветер, то дождь, то град. Мечта жить в доме у моря разбивается о чертову погоду. Здесь, на водохранилище, то же самое.
- И все-таки вы тут живете. Значит, поддались очарованию мечты. И пьете кофе на берегу, несмотря на сильный ветер.
Я — гость в этом городе на Волге. Дела занесли меня в красивый город на берегу бескрайней реки, и потому я наслаждаюсь каждой минутой этого неласкового ветреного дня.
Моя случайная собеседница много лет живет здесь. Река-красавица давно перестала быть для нее праздником и волшебством, свежий запах влажного бетона и земли, чуть йодистый аромат водорослей, — то, что мне кажется обонятельной симфонией лучше всякого парфюма, ей привычно, а прогулки вдоль реки она совершает каждый день по настоянию кардиолога, но не по велению души.
Мы помолчали, глядя на пустующий из-за непогоды променад. Вдалеке какая-то женщина осторожно, но умело и ловко катила инвалидную коляску. В ней сидел немолодой мужчина. Выглянуло яркое солнце, осветило его бледное лицо. Я сразу поняла, что он сильно болен. Он криво улыбнулся, глядя на воду. Инсульт.
Сиделка долго устраивала своего подопечного так, чтобы ему не слишком досаждал сильный ветер. Мужчина спокойно ждал.
Наверное, эта пара понимает друг друга с полуслова, не хуже чем муж и жена, что живут вместе десятилетиями. У каждой болезни свои капризы, свои особенности, свой характер. Недуг незаметно прорастает в душу человека цепкими побегами, и личность приобретает новые недобрые черты. Окружающие думают: «Характер испортился с годами.» Или: «Да он всегда такой был, просто мы не обращали внимания.» Но это не человек портится, это злые колючие ростки болезни заставляют его раздражаться и тревожиться, проявляют новые острые и некрасивые черты сквозь прозрачные — истинные — грани личности…
Здесь инсульт тоже оставил свой след. Эти изменения не увидеть при помощи рентгеновских лучей, не уловить самыми современными реактивами для анализов. Они таятся на уровне биохимических реакций в мозге. И эта раздраженная гримаса мужчины в инвалидном кресле — потому сиделка так осторожно везла его по ровной асфальтированной дороге, и постоянное желание остаться одному и ни с кем не разговаривать, и даже бессонница, которая наверняка терзает его ночами вместе с навязчивым сонмом мыслей, — все это последствия инсульта.
К мужчине подошла большая белая собака — из тех беспородных больших собак с умными, немного лисьими мордами. И улеглась у него в ногах, будто делала так много раз.
Моя собеседница заметила, что я наблюдаю за сценкой на берегу.
- Сосудистым хирургом работал. Весь город его знает. А потом инсульт, инвалидность. Сиделка почти каждый день привозит его сюда. И он подолгу смотрит на воду.
Больной мужчина и большая белая собака одновременно повернули головы, будто бы глядя в одну, общую для двух пар глаз далекую точку среди свинцовых волн. Собирался дождь. Немногочисленные люди спешили уйти. Мужчина в инвалидной коляске, собака и сиделка оставались на месте, будто мир перестал существовать, навсегда замер для них в этой временной точке перед грозой.
Моя собеседница продолжила:
- Вадим был хороший человек. И врач. Я запомнила, как он в одном из интервью местной газете рассказывал, что болезнь нельзя победить. Но можно сделать так, чтобы она признала мастерство врача, затаилась, склонила перед его знанием и умением голову. До нового витка, когда врач снова выйдет воевать с недугом со скальпелем в руке. Вадим ведь сосуды оперировал. На шее, знаете. Когда бывает критическое перекрытие важных артерий, что питают мозг, и надо удалять холестериновые бляшки. Скольких он спас от инсульта! А еще рассказывал, что у определенного процента пациентов инсульт происходит на операционном столе. Незаметно проникший в кровоток кусочек жировой ткани, или внезапно образовавшийся тромб, или просто и вдруг возникший спазм сосудов мозга в ответ на сильный стресс — а ведь такая операция это огромный стресс для организма! — и больной погибает. Или становится глубоким инвалидом. От болезни, которая должна была обойти больного стороной, ведь Вадим Евгеньевич вышел с ней на борьбу. Он часто побеждал. Но не всегда, увы. Ни один самый талантливый врач не побеждает всегда, знаете? У каждого есть свое кладбище. Вадим Евгеньевич рассказывал, что эту фразу услышал еще в медицинском институте. И очень быстро понял, что это такая плата. За большую ответственность и большую — как бы это точнее сказать? — силу? Талант? Возможности? Знания? Поэтому и у него на операционном столе иногда больные уходили. Он говорил, что помнит каждого.
Начался мелкий дождик. Сквозь прорези в свинцовых облаках проглядывало яркое солнце. Человек в инвалидной коляске и собака оставались почти неподвижными. Сиделка подошла к своему подопечному, открыла зонт, отошла в сторону.
Мой кофе давно остыл, в углублении пластиковой крышки скопилась дождевая вода. Я смотрела на человека и собаку.
- Почему с ним сиделка?
- Заметно, да, что не родной человек? Вы, наверное, в медицине работаете, глаз наметан… Две жены было, с обеими развелся. Тяжелый характер. В семейной жизни оказался страшным эгоистом. Не умел показать, что любит. И потом, не приспособлен он был к быту. Просто ждал, что его будут любить, обеспечивать чистыми рубашками, интересным досугом по выходным, сервированными завтраками да ужинами ежедневно. Исключая дни дежурств, ха-ха. Сбегали от него все его жены.
Моя собеседница задумалась ненадолго. Потом продолжила:
- Он был во втором разводе, когда с ним инсульт случился. На работе, конечно. Во время операции начало двоиться перед глазами. Голова болела. Он сначала не придал значения — усталость накопилась, мол. А потом каким-то звериным чутьем понял вдруг, что умирает, успел отойти от операционного поля и даже вызвать себе замену — он это, конечно, не помнит, коллеги рассказывали.
Его вытащили с того света. Но восстановиться полностью он не смог. Парализованы рука, нога. До сих пор плохо видит, трудно глотать. А характер его — и без того неидеальный — стал только хуже. Сиделка эта с ним не первый год. Она одна, наверное, только и выдерживает.
- А собака?
- Это местная собака, живет при кафе. Каждый раз подходит к нему, когда он тут гуляет по берегу, и укладывается в ногах. Мистика какая-то.
- Помните, вы говорили, что болезнь склоняет перед врачом голову? Так и этот пес. Просто чувствует силу человека. Не смотрит, что он сам повержен недугом. Просто видит бессмертную душу. Собаки такое, говорят, умеют.
Дождь кончился. Солнце засветило ослепительно ярко. С затопленного дебаркадера на берег стали выбираться утки, отряхиваясь от капель. Пес пристально следил за птицами, едва заметно поворачивая голову. Мужчина в инвалидной коляске что-то тихо сказал псу. Тот вскинул голову, посмотрел человеку в глаза и снова лег.
А я подумала, что хочу жить в домике на крутом берегу Волги. Хотя бы ради таких историй. И, конечно, чтобы пить кофе с видом на большую воду. И черт с ней, с плохой погодой…