Когда родилась наша дочка, мы с Леной были не то чтобы впроголодь, но и на шике не жили. Большая часть сбережений ушла на ремонт комнаты, подгузники и какие-то бесконечные мелочи, без которых младенец не младенец. О новой коляске речи даже не шло — листали «барахолки» по вечерам, выбирали что попроще.
И вот — находка. Зелёная коляска с оранжевыми вставками, чистая, без косяков, и за полторы тысячи. Созвонился — женщина на другом конце провода сказала: «Приезжайте вечером, часов в девять, муж будет с работы».
Жили они на другом конце города. До них нужно было ехать с пересадкой: сначала автобус, потом маршрутка. Приезжаю — коляска на удивление классная. А ещё пеленальный матрасик в подарок. Заплатил, поблагодарил, начал вызывать такси. Вечер, конец смен — машины заняты, поездка откладывается.
Я уже собирался топать на остановку с этой махиной, как хозяйка говорит:
— Подождите, сейчас муж подъедет, он вас отвезёт.
Я, конечно, замахал руками — неудобно, чего уж. Мы же чужие люди.
— Садитесь чай пить, — отвечает и кивает на кухню. — Пока всё равно ждём.
Кухня уютная, теплая. Из самовара пар, из духовки пахнет пирогом. И вдруг — начинает доставать из пакета подгузники. Целых три пачки.
— Мы уже выросли, — улыбается. — Они вам нужнее.
Потом — банку детской смеси, одну полную, вторую начатую. Ползунки, пеленки. Всё аккуратное, глаженое, видно — с душой отданное.
Я смущён до корней волос. Протестую, отказываюсь. Но, честно, у нас в комоде всё это заканчивалось на днях. Не хватало буквально пару пачек, чтобы дотянуть до зарплаты.
Приехал её муж — высокий, спокойный мужик, с усталым, но добрым лицом. Узнал, что такси так и не нашёл, и просто сказал:
— Садитесь, я подвезу.
И всё. Без лишних разговоров, без пафоса. Просто взял и отвёз.
У подъезда я их позвал на чай — как минимум.
Они отказались. Улыбнулись.
— Успехов вам. Пусть девочка растёт здоровой.
Когда я зашёл домой, Лена выронила ложку.
— Ты где это всё взял?..
Я не мог объяснить. Потому что сам до конца не понимал, как так вышло.
В тот вечер я впервые за долгое время почувствовал, что в этом мире, среди усталости, долгов, тревог и холодных автобусных остановок — ещё осталась доброта.
Такая, бескорыстная, теплая. Почти забытая.
И пусть они меня даже имени не спросили — я их не забуду никогда.