В народных массах распространено мнение, что спуск проще подъёма. А погружение ещё проще спуска. Ну реально, делов-то. Расслабься и тони, посасывая мохито или скрудрайвер из красивого бокала, в крайнем случае из ржавой и мятой аварийной фляжки. Единственная проблема, приходящая в голову, это чрезмерная скорость мероприятия. Хе-хе. Как говорят женщины с опытом: «Если шуруп кавалера кажется мелковатым, при вкручивании его в корму мнение может радикально измениться».
Или ближе к тощему промороженному телу – когда на дне начинает происходить нечто, требующее экстренного вмешательства, или наоборот – вечер на поверхности перестаёт быть томным. Короче, каждый м/с прибавки к скорости удаления от неё становится на вес золота. Внезапно выясняется, что правильное погружение исполнено тонкостей и нюансов. Ну то, что желательно иметь бы увесистое отягощение, это и самому ограниченному буратине понятно.
А вот то, что если не тискать это самое отягощение в неловких и дрожащих рученках, а крепко примотать к копытам, то дело идёт и быстрее, и комфортнее. Топ-мега быстродействующие светильники разума, правда, могут заметить один недостаток: в таком формате метод нехорошо смахивает на классический «one way ticket». Особенно если балласт такелажил кто-то посторонний, рассчитывая, что только гниение и разложение разлучат вас.
А уж если этот принудительный ассистент озадачился чем-то технологическим и прогрессивным, например тазиком с быстротвердеющим бетоном… Короче, важно усекать: не имея прокачанного скилла подводного дыхания или не сделав закладки с аквалангами вблизи максимально вероятных мест инициированных из вне подводных экскурсий, нужно тщательно следить за базаром и поступками. И «…не бережёного конвой стережёт» – шастать подальше от торфяных болот. В смысле, глубоких водоёмов. Хотя и от болот в общем тоже.
Есть размытие в понимании, спич имел предметом всамделишное топление с пузырями и асфиксией или это иносказательный набор метафор, так что и «глубины», и «дно», и «погружение» к нему отсутствуют в мире материи. Впрочем, в обоих вариантах после исчерпания прихваченных с поверхности в лёгких 3–4 литров оксигена дела чётко приобретают чрезвычайную паршивость. И становятся способны выступить главным компонентом высококачественного навоза.
И слабо утешает, что сорт этого компонента повыше, подистиллированней, чем его жидкие коричневые аналоги, богатые холерными вибрионами и чумными палочками, которых можно нахлебаться, рухнув с перепоя в незакрытый канализационный люк. Метаиронично, что в такой ситуации экстракционный рефлекс-чистильщик, в попытке избавиться от токсинов, приведёт к заливке дополнительной партии их извне. Рефлексы плоховато учитывают контекст и слепо идти у телесной автоматики на поводу.
Это иногда нечто вроде попыток нащупать голой рукой дно в банке с концентрированной серной кислотой. При наличии сверхвысокого болевого порога и, соответственно, отсутствии моментального получения одноименного шока, натурально может возникнуть иллюзия, что у банки нету этого самого дна. Природа такого эффекта, пожалуй, потянет на «шок-контент», так что оставим её за кадром. Важно, что иногда на дне может находится что-то столь важное, что и безнадёжные попытки его достижения приемлемы.
Так что вдох-выдох, щедро мажем термоизолирующую мазь, тщательное приматывание антитезы парашюта к армейским ботинкам. А дальше – залихватский пинок, сбрасывающий его с пирса. И с воплем «Джеронимо!»… Ну ладно-ладно, с очередью чрезвычайно грязного мата. Отправление вниз. Шикарнейшие впечатления получаешь от погружения в невообразимо мрачные бесконечные глубины… Или падения из занебесных запредельных бездн.
Только на поверхности кажется, что различие огромно. А вот прибыв на конечную, понять стратосфера это или тысячекилометровые глубины задача не из лёгких. Особенно за тот интервал, пока мозг в незащищённой тушке не отрубится. Собственно, сработала ли защита – единственный рабочий способ различения. Если больше 30 секунд полёт в глубинном скафе нормальный – значит в этот раз дно. В остальном противоположности не просто сходятся – срастаются сиамскими близняшками.
Так что, не слишком передергивая, в моментах, имеющих значение, ближнекосмическое окончание неба и днище Тихого Океана можно признать сущностями тождественными.
Так что не удивительна сложность понимания, является оно оттуда или оттуда. Оно. Неживое, не то слово. Сам бы Танатос, соревнуясь с ним, занял второе место. Но неживое не значит статичное, лавины, цунами и селевые потоки подтвердят. Только здесь к их устремлённости добавляется своеобразное самосознание, создавая средство само способное ставить себе цели. Нечто вроде биомеханического слепня, вместо крови предпочитающего пожирать нервную ткань, слепня, чей укус был смертельно болезненным, если бы не щедрый впрыск параллельно мощного анестетика-кайфогена, порождающего такое привыкание, что жертва сама начинает искать следующую встречу, оно – Радио Ледяных Пустошей.
И в одной команде с ним добровольно-принудительно находится кожаный псевдогуманоид, халф-облигатный тетрапод, умелый эксплуататор бронированных стрингов, опытный ныряльщик и профессиональный воспаритель, умелый стрелок хенд-мейд доработанных сигарет «Беломор», частенько кажущийся чрезвычайно храбрым, да и не только кажущийся, что, однако, не большой повод для гордости, если так паршиво осознаёшь возможность собственной конечности, потенциальная звезда выставок медико-биологических курьезов, ненавидящий консьюмеризм эксперт по потреблению, ваш любимый – Джон-Ледяные-Яйца.
И тема сегодняшней ночи, «вершины» мировой литературы. Да, культурки давно уже пора было похавать.
Так-то, пушистики, Джона, как пожилого ветерана конвойных войск, многое бесит в «классике» и «классиках» . Особенно его стул горит от двух позиций:
1. поделок профессора Толкина – голимой пропаганды победителей с «горе побежденным» и надеванием на выигравших нимбов, белоснежных хитонов и ангельских крылышек;
2. кончелыги Френка Герберта и его упоротой «Дюны».
Сегодня – про вторую.
Начало первой книжонки про «Дюну» – феерично. Хоумворлд могучего клана Атрейдес. Его вождь Лето Атрейдес так круто поднимает клан, что верховный пахан мира – Шах-Император – нервничает. Озабочен организацией ловушки. Но про это – чуть позже. Пролог: в хату вождя Лето вваливается облезлая пенсионерка. Представляет могущественный орден феминисток-шизофреничек. И заявляет: «Вождь и твоя жена – ваше место под шконкой. Командовать буду я». Лезет устраивать проверку сыну вождя.
Не скрывая: провалит тестирование – и он будет на месте замочен.
А мелкий фраерок – не просто любимый сын лидера. Он сверхценный мясной инструмент. Будущее клана. Папкина смена. Которая должна вести клан к новым победам, когда герцог прижмурится.
И как же реагирует благородный, крутой, жесткий Лето Атрейдес? Да! Конечно же! Молча отходит в сторону. Тихо обтекать. Ну да, а как ещё поступают крутые пацаны с властью, когда их в родных стенах на своей земле пытаются поиметь? Разумеется, встают на четвереньки и расслабляются, пытаясь получить удовольствие. Да, Френк, так оно и происходит в реале. Конечно!
Ля! Джона так не полоскало с лютейших перепоев, закусываемых просроченным на полвека тушняком из госрезерва.
И это только пролог! Юный чушпан оказывается крепок. Проверку проходит. Ну ничего, у папочки Лето полно ещё полно идей по массовому самодестрою. Вот тут уже пора обсудить план Императора по устранению Атрейдесов. Итак, есть далёкая суровая планета. Там добывается стратегический ресурс. Типа вся нефть Земли – на одном месторождении. Крутизну, что дает контроль за ним, сложно вообразить.
Державший шишку там до этого клан, известный жестокостью и злопамятностью, и любовью к силовому решению вопросов. «Вдруг» вышел из доверия у императора. Поэтому.
Лето Атрейдесу предлагают: бросить хоумволрд, собрать народ и манатки, и шкандыбать на другой край галактики – заменить, принимать освободившуюся должность. Блин, даже описанный дуболомом барон Харконнен (лидер клана-предшественника) понимает: «Не все подарки одинаково полезны». А товарищ Лето, позиционируемый как гениальный управленец, принимает предложение с визгом радости. Спешно перебазирует клан и семью в ловушку.
Где его, отступив в тень, давно ждут огорчённые Харконнены. Тут бы и коллапссец котятам. Но кончелыга Герберт грязно читерит любимым героям. И организует Харконненам чудовищнейший дебафф на интеллект. Атрейдесы получают тяжелую, но всё же победу. Герберт такой: «Ура! Честь, благородство и мораль рулят!» Ну, Френк, ну... Это как одному бегуну привязать гирю к ноге, а победу другого списать на морально-волевые и режим тренировок.
И не просто списать, а начать продавать «замечательные» курсы науки правильно побеждать.
Ох, есть ещё много о чём продолжать. Но тогда Джон рискует просто уже вывернуться наизнанку, как носок перед стиркой.
Roger that.
(Тонкий скрип металла на морозе, тихий шелест ветра, отдалённое эхо шагов.)
Голос Джона — с лёгкой усталостью и решимостью:
«Порой, когда слова не находятся, остаётся лишь рык внутреннего огня. Ррр… это не просто звук — это вызов, который мы принимаем каждый день. Радио Ледяных Пустошей не умрёт, пока я дышу.»
(Звуки постепенно затихают, уступая место ледяной тишине.)
Трансляция №195
В эфире находилось Радио Ледяных Пустошей
С территории «Объекта» в аномальной зоне Таймыр-700, на побережье Моря Мрака — или, если верить официальным картам — Лаптевых.
Если вы впервые здесь — стоит начать с первого выпуска.