Поздний вечер окутал дом мрачной тишиной. Внезапно в дверном проёме появилась тень Фимки. Он бесшумно скользнул в комнату и, наклонившись ко мне, прошептал:
— Всё готово. Гостю подсыпано снотворное, сумка с вещами ждёт в сенях. Можем выдвигаться.
Моё сердце забилось чаще от волнения и тревоги. Мысли роились в голове, словно растревоженный улей: увижу ли я друзей? Как всё будет происходить? Смогу ли я их спасти?
Руки предательски дрожали, пока я надевала термокостюм. Сверху натянула спортивные штаны и кардиган — так будет удобнее двигаться. Каждый шорох казался оглушительным в этой напряжённой тишине.
Встав посреди комнаты, я закрыла глаза и призвала магию. Она откликнулась внутри меня, зашипев, словно коварная змея, готовая к прыжку. Сила текла по венам, наполняя уверенностью и решимостью.
Я подошла к Тени, который лежал на кровати. Мой верный волк поднял голову, в его глазах читалась тревога. Я взяла его морду в ладони и нежно поцеловала мокрый нос. Тень жалобно заскулил, будто понимая, что происходит что-то серьёзное.
Смахнув предательскую слезу, я прошептала:
— Всё будет хорошо, Тень. Я обязательно вернусь.
Из-под кровати достала сложенный вчетверо листок бумаги.
— Если никто из нас не появится до утра, — голос дрогнул, но я взяла себя в руки, — сунь эту записку тому мужчине. Здесь написано: «Старая часовня, трясите отца Кирилла, идите в полицию».
Волк продолжал смотреть на меня, словно пытаясь запомнить каждую черточку моего лица. Страх холодной змеёй обвивал моё сердце. Часовня... Это место вселяло ужас, но я не могла позволить себе отступить. Предпоследняя ночь перед полнолунием — последний шанс спасти друзей. Либо я действую сейчас, либо всю жизнь буду жить с осознанием того, что из-за моей трусости погибли невинные люди.
Собрав всю волю в кулак, я тихо двинулась к выходу. Фимка бесшумно следовал за мной. В сенях я подхватила рюкзак, и мы, словно тени, выскользнули из дома.
Перед тем как уйти, Фимка подошёл к лосю, который терпеливо ждал во дворе. Нежно погладил его по склоненной голове, и на мгновение мне показалось, что между ними происходит безмолвный разговор. Я невольно улыбнулась, наблюдая за этой сценой. У Фимки была удивительная способность находить общий язык с животными.
Присмотревшись к бесёнку, я заметила, как сильно он изменился за последние сутки. Его шерсть стала гуще и даже приобрела более кудрявый вид. Бабушка определённо знала, что делала, когда давала те волшебные снадобья.
— Готова? — шёпот Фимки вырвал меня из размышлений.
Я кивнула, и мы отправились в путь, навстречу неизвестности и опасности. Тёмная дорога стелилась перед нами, словно чёрное покрывало. Ни единой звезды не пробивалось сквозь плотную завесу облаков, низко нависших над землёй. Казалось, сама природа затаила дыхание, наблюдая за нашим продвижением.
Лёгкий морозец щипал щёки, а каждый выдох превращался в маленькие серебристые облачка, которые тут же растворялись в ночной темноте. Мы с Фимкой шли молча, словно боясь нарушить эту гнетущую тишину. В моей голове крутилось столько слов, столько вопросов хотелось задать этому маленькому существу, ставшему таким близким за короткое время.
Я будто прощалась — и с волком, оставшимся дома, и с Фимкой, шагающим рядом. Странное предчувствие поселилось в груди, тяжёлое и неотвратимое. Словно я знала, что эта ночь станет последней. Хотя разум подсказывал, что план безупречен, сердце отказывалось в это верить. Слишком много неизвестных факторов, слишком много опасностей таилось впереди.
Мы давно покинули пределы нашего «чёртова угла», вязли по щиколотку в полузамёрзшей снежной каше. До часовни оставалось совсем немного, и с каждым шагом моё сердце сжималось всё сильнее, превращаясь в маленький трепещущий комочек. А вот магия внутри меня, напротив, бесновалась и рвалась наружу, предвкушая грядущую битву.
Фимка шёл рядом, его силуэт едва угадывался в темноте. Я чувствовала его присутствие, его поддержку, но слова застряли в горле, превратившись в ком невысказанных признаний и прощаний. Впереди ждала неизвестность, и я не знала, что принесёт эта ночь — спасение друзей или нашу общую погибель.
Мы медленно приближались к старой часовне. Её почерневшие от времени стены словно вырастали из земли, а покосившиеся купола казались пальцами, тянущимися к затянутому тучами небу.
В высоком узком окне пробивался слабый свет, отбрасывая неровные блики на заснеженную землю. Казалось, что в часовне никого нет — такая стояла тишина, что я могла слышать даже дыхание Фимки рядом со мной. Его тихое сопение звучало в ночной тишине, словно биение моего собственного сердца.
Осторожно обойдя часовню кругом, мы замерли. У заднего входа стояли два автомобиля: чёрный внедорожник и серая «Газель», похожая на маршрутку. Их присутствие не предвещало ничего хорошего.
Каждый наш шаг казался оглушительно громким в этой мёртвой тишине. Снег хрустел под ногами, и этот звук, словно удар колокола, отдавался в ушах. Сердце бешено колотилось, готовое выпрыгнуть из груди от страха быть пойманными.
Я замерла, вслушиваясь в тишину. Казалось, что за каждой стеной, за каждым углом прячутся враги, готовые выскочить и схватить нас в любой момент. Но мы не могли отступить — слишком многое стояло на кону.
Фимка прижался ко мне, и я почувствовала, как он дрожит. Но в этой дрожи не было страха — только решимость идти до конца. Мы обменялись короткими, но многозначительными взглядами. В его глазах я прочла ту же решимость, что была в моей душе. Он едва слышно прошептал:
— Придерживаемся плана. Давай, ни пуха!
Собрав всю свою смелость в кулак, я шагнула к входу в часовню. Каждый мой шаг эхом отдавался от древних стен, гулко резонируя в пустоте здания. Страх ледяными пальцами сжимал сердце, но я старалась держаться уверенно, изображая браваду.
Резко распахнув дверь в освещённую комнату, я замерла на пороге. То, что предстало перед моими глазами, заставило сердце пропустить удар — мои друзья! Они сидели на полу без движения, окружённые старыми иконами, предназначенными на утиль. Комната была заставлена ветхими образами, некоторые из них покосились на стенах, другие стояли в углах, словно забытые стражи.
Дрожь пробежала по всему телу, но я изо всех сил старалась не выдать своих эмоций. Озираясь по сторонам в поисках похитителей, я не решалась зайти дальше в комнату, опасаясь скрытых ловушек. Мои глаза метались по помещению, пытаясь уловить малейшее движение.
Прошло несколько томительных минут напряжённого ожидания, и вдруг из боковой двери появился скупщик старья. Он с нескрываемым удивлением уставился на меня:
— А я думал, ты всё, струсила и не придёшь...
Его слова повисли в воздухе тяжёлым грузом, а я всё ещё не могла оторвать взгляда от своих друзей, боясь поверить в то, что от спасения нас отделяют несколько мгновений.Мой голос дрожал, но я заставила себя говорить громко и чётко:
— Я отдам тебе маховик времени и старый подсвечник только тогда, когда мои друзья будут в безопасности! Только когда с них снимут заклятие и они окажутся на безопасном расстоянии!
Скупщик старья лишь пожал плечами, его ехидная улыбка заставила мой желудок сжаться от страха.
— Знаешь, — протянул он, — я, может, и поверю тебе, но только при одном условии: твои друзья уходят, а ты остаёшься здесь в качестве залога. А уж отпустить тебя или нет — это будет решать отец Кирилл.
Холодный пот выступил у меня на лбу, волосы на затылке зашевелились от ужаса. Но отступать было некуда. Собрав всю свою волю в кулак, я кивнула и шагнула в центр комнаты.
С трудом сглотнув ком в горле, произнесла:
— Ну что ж, освобождай моих людей!
Мой взгляд встретился с глазами Игоря. Я увидела в них слёзы, его лицо исказила гримаса боли и ужаса за меня. Но я не позволила себе показать слабость. Едва заметно подмигнула ему, давая понять, что всё под контролем, хотя внутри всё кричало от страха. Сердце билось как сумасшедшее, в ушах стоял шум, но я держалась стойко, не позволяя эмоциям взять верх. Только бы не показать свою слабость, только бы спасти их...
Снова перевела взгляд на скупщика, стараясь сохранить хладнокровие:
— Так вы освобождаете их или нет? Время не ждёт.
Сжимая кулаки до побелевших костяшек, я наблюдала, как из той же двери, откуда вышел скупщик, появился отец Кирилл. Его тяжёлые шаги глухо отдавались по каменному полу, а взгляд, холодный как январский ветер, скользнул по моим друзьям. Он молча махнул рукой — и из тени вынырнули двое подручных. Они принялись вытаскивать моих друзей по одному, швыряя их к выходу, словно ненужный хлам. Каждый толчок, каждый удар об пол отзывался во мне острой болью. Сердце рвалось наружу, билось так, будто хотело выпрыгнуть из груди и броситься за ними.
Именно тогда я почувствовала её — едва уловимую вибрацию в воздухе. Мурашки побежали по спине, а кончики пальцев зажглись знакомым покалыванием магии. Инстинктивно взметнув руки, я обрушила вокруг себя золотистый кокон защитного щита как раз в тот миг, когда скупщик старья бросился вперёд. Его ноготь, внезапно вытянувшийся в острый коготь, звякнул о барьер, высекая искры.
— Ты подготовилась, — прошипел он, скаля пожелтевшие зубы. Его дыхание пахло затхлостью.
Грохот захлопнувшейся двери заставил меня вздрогнуть. Отец Кирилл, медленно вытирая ладони о рясу, повернулся ко мне. Каждое его движение было отточено, как у хищника перед прыжком.
— На окна и двери наложены печати. — Его голос звучал мягко, словно он читал проповедь. — Без моего слова отсюда не выйдет даже мышь.
Ледяная волна страха накрыла с головой. В ушах зазвучал бабушкин голос, такой ясный, будто она стояла рядом: "Сначала защита на часовню, Тася! Всегда сначала щит, потом всё остальное!" Но я, глупая, на нервах забыла о первом правиле. Вместо того чтобы запереть их здесь, сама оказалась в клетке.
Они приближались с двух сторон — скупщик с когтями, искрящимися чёрной магией, и священник с лицом святого и руками палача. Воздух гудел от сконцентрированной энергии, а их улыбки стали шире, обнажая коварные улыбки.
— Цену надо платить, дитя, — отец Кирилл протянул руку, и печать на двери вспыхнула кровавым светом. — Твои друзья ушли. Теперь наша очередь... брать.
Щит дрожал под напором их магии, крошась по краям. Я вжалась спиной в холодную стену, лихорадочно соображая, как вывернуться из капкана, в который загнала сама себя…
—Ну, цаца, давай откуп! — Скупщик старья подходил ближе.
—Погоди, дай рюкзак с плеч снять, — я выставила перед собой руку.
—Давай, мы ждём, дитя, — отец Кирилл смотрел на меня, склонив голову в бок.
Я начала медленно стягивать лямки рюкзака с плеч, всего несколько секунд на спасение. Возможно ли оно?
Друзья, не стесняйтесь ставить лайки и делиться своими эмоциями и мыслями в комментариях! Спасибо за поддержку! 😊