Когда я впервые увидела Артёма — он стоял у кофемашины в дорогом спортзале на Ришельевской, пил американо без сахара, говорил с кем-то по громкой связи о поставках «в Дубай». Я подумала: «Ну, наконец-то нормальный мужчина». Чисто одет, уверенный, будто в жизни всё схвачено. И главное — не липкий. Он не навязывался, говорил мало, больше слушал. И каждое слово — как будто между строк: у меня есть деньги, но я не кичусь этим.
Мы начали встречаться спустя неделю. Цветы — каждый раз. Места — дорогие. Машина — «немец», даже не последней комплектации, а следующей. И всё это — без понтов, так, будто он в этом живёт с рождения. Он не рассказывал напрямую, чем занимается, говорил — оптовые поставки, не хочу грузить, тебе это не интересно. А я и не лезла. После мужа-алкаша и разводной канители, мне казалось, я наконец нашла ровного, взрослого, спокойного человека.
Он умел обволакивать. Звонил каждый вечер, спрашивал, как день прошёл. Говорил: Ты у меня умница. Я тебя уважаю. С такими женщинами семью строят. Я чуть не расплакалась в тот день. Меня давно уже не уважали — ни дома, ни на работе, ни в жизни.
Через пару месяцев он начал оставаться у меня чаще. Потом как-то естественно переехал. Мы обустроились, я выдохнула. Первые недели — идиллия. Но потом начались мелочи. Я пришла с работы, а он лежит на диване с ноутбуком. Типа «совещание онлайн». Но в комнате — полумрак, пепельница полная, никакого совещания нет. Один раз зашла — он на YouTube что-то смотрит, быстро свернул вкладку.
— Ты же говорил, у тебя встреча, — спрашиваю.
— Да это позже. Пока пауза. У нас всё через Дубай идёт, сейчас ночь.
Я поверила.
Но неделя шла за неделей, и всё чаще я ловила себя на том, что это не пауза, это — образ жизни. Он не вставал утром. Не ездил никуда. Один раз пошёл якобы в банк, вернулся с пластиковым пакетом из «Пятёрочки». Второй раз — в костюме, но в тех же кроссовках, с запахом пива на дыхании. А потом и вовсе перестал делать вид.
— Артём, ты вообще работаешь? — спросила я однажды.
Он обиделся, как ребёнок.
— Ты не понимаешь, в моём бизнесе всё нестабильно. Сейчас просадка, но мать поддерживает. Я потом всё отдам.
— Мать?
— Ну а что? Мама помогает. Она меня любит. Не всем так повезло.
Если зацепило — поставьте палец вверх, подпишитесь и расскажите свою историю в комментариях.
А мне стало нехорошо. Мать. Слово это стукнуло по голове, как крышка от кастрюли. Я знала, что он иногда к ней ездит. Но не думала, что она — его кошелёк. В сорок лет.
И вот ты возвращаешься с работы в девять вечера, в сапогах, в куртке, с сумками — а он лежит на диване и листает «Авито». Не вакансии. Велосипеды. Причём не чтобы купить — а чтобы «покрутить, может, займусь перепродажей». Угу. Погуляй с мыслью.
Я всё пыталась найти себе оправдание. Может, устал. Может, кризис. Может, просто так совпало. Мы же в тяжёлое время живём, правда? А потом однажды прихожу — его нет. Дверь открыта. На кухне — мать.
Сидит в моей кружке с розами, пьёт чай. На плите варит бульон, и говорит:
— Ну что ж ты его пилишь всё? У Артёма потенциал. У тебя, может, и квартира, и работа, но ты же одна. А он — мужчина. Его надо принимать с минусами. Зачем же давить?
Я молча вышла. Не потому, что не знала, что сказать. Потому что знала: сейчас скажу, и больше никогда не смогу вытереть это с языка.
На следующий день собрала ему вещи. Он пришёл вечером с багетом под мышкой, как ни в чём не бывало. Я вручила ему пакет. Он выдохнул:
— Я знал, что ты не та.
Вот тут я улыбнулась. Я — не та? Да, не та. Не та, кто будет кормить взрослого бездельника, пока он «ищет себя» на деньги мамы. Не та, кто будет жить в фильме под названием «почти бизнесмен».
Он ушёл. Через неделю звонила мать. Просила вернуть «электрошашлычницу», которую он случайно оставил. Сказала: ты ещё пожалеешь. А я смотрела в окно на первый снег и думала — я уже жалею. Что не выгнала его раньше.
👉 Спасибо, что оценили мой труд лайком и репостом — подпишитесь и поделитесь своей историей в комментариях.