Опубликовано: Яковлев А. Н. Храм Рождества Богородицы в селе Перевлес и его архитектурный контекст // Реставрация и исследования памятников культуры. Вып. 8 / Центр. научно-реставрац. проектные мастерские; М.; СПб: Изд. дом «Коло», 2016. С. 175–190.
Церковь Рождества Богородицы с приделами Николая Чудотворца и Иоанна Предтечи в селе Перевлес, Пронского уезда Рязанской губернии (Старожиловский район Рязанской области) по данным свящ. Иоанна Добролюбова построена в 1824‑1839 гг. на средства помещика Ивана Ивановича Барыкова[1]. Прекрасный памятник стиля ампир с отдельными чертами более ранней эпохи зрелого классицизма – церковь в Перевлесе живописно стоит посреди села, возвышаясь над равнинной местностью у излучины р. Прони[2].
Церковь имеет продольно‑осевую трёхчастную композицию, составленную из отдельных чётко артикулированных объёмов: центрического храма, продолговатой трапезной и круглой в плане колокольни.
Храм (холодная или настоящая церковь) представляет собой ротонду на двусветном четверике, украшенном по бокам шестьюколонными римско-дорическими портиками под треугольными фронтонами (все колонны белокаменные, крайние сдвоены). С востока выступает полукруглый алтарь с шестью белокаменными дорическими полуколоннами. Причём в портиках колонны поставлены на простейшие кубические постаменты, а пилястры на стене четверика, равно как и полуколонны апсиды, постаментов не имеют. Из-за этого возникает странная разница в пропорциях колонн, пилястр и полуколонн.
Северный и южный фасады четверика построены по традиционной схеме в три оси проёмов. Над нижними стройными прямоугольными проёмами (дверь, фланкированная окнами с белокаменными подоконниками на парных мутулах) расположены верхние квадратные окна, отделённые внизу белокаменным карнизом. Под пятью нижними окнами апсиды (среднее ложное) проходит белокаменный карниз, а над ними вместо окон верхнего света устроены плоские нишки, также отделённые внизу карнизом. Фасады четверика и апсиды завершены единым трёхчастным антаблементом простой профилировки. Карниз с дорическими мутулами, украшенными гуттами, и архитравы портиков сделаны из белого камня, на фризе северного портика сохранились остатки ампирной лепнины с мотивами розеток, «алагерки», пальметт и аканфа.
Фасады венчающей купольной ротонды монументальных пропорций внизу имеют невысокий цоколь, покрытый квадровым рустом и отделённый белокаменным карнизом. Стены ротонды прорезаны двенадцатью стройными арками окон с белокаменными импостами и подоконниками и украшены парными коринфскими полуколоннами также из белого камня. Полуколонны не имеют баз и поставлены на кубические постаменты, соединяющиеся внизу со сплошным белокаменным стереобатом. Лепные капители тонкого рисунка почти везде утрачены.
Над куполом возвышается цилиндрический фонарик, опоясанный балконом с ажурной металлической решёткой на белокаменном постаменте. Простенки между четырьмя прямоугольными окнами фонарика заняты парными ионическими полуколонками (фусты из белого камня, лепные капители утрачены), поддерживающими антаблемент также выполненный из белого камня. Фонарик увенчан куполком, несущим яблоко с крестом.
На фасадах двусветной трапезной с небольшими угловыми скруглениями доминирует мотив тройного римского окна с аркой в верхнем свету и разделительными белокаменными дорическими полуколонками малого ордера между нижними проёмами. Полуколонки, поставленные на постаменты, несут неполный антаблемент с гладким фризом и карнизом на мутулах. Широкий пояс под белокаменным архивольтом арки украшен богатой ампирной лепниной (сохранилась лишь на северном фасаде). По сторонам от римского окна в два света расположены обычные окна, сходные с окнами четверика: прямоугольные нижние стройных пропорций с веерными белокаменными перемычками и малые квадратные верхние. Под верхними окнами, кое где сохранившими рамочные штукатурные наличники, проходит белокаменный карниз. Стены под карнизом обработаны ленточным рустом, а скруглённые углы трапезной сплошь покрывает квадровый руст. Фасады завершаются белокаменным карнизом большого выноса, что не совпадает с членениями четверика и алтаря, завершённых трёхчастным антаблементом.
Судя по старой фотографии 1950‑х гг., хранящейся в храме, трапезная была завершена четырёхскатной кровлей, конёк которой был украшен шаровидной главкой на кубическом постаменте.
Особенно выразительна пятиярусная (с двумя полуярусами) цилиндрическая колокольня (высотой ок. 70 м), похожая на маяк. Нижний ярус украшен тремя фронтонными портиками из четырёх сдвоенных римско-дорических колонн каждый. Белокаменным колоннам на постаментах соответствуют пилястры без постаментов. Портики колокольни, подобно портикам храма, завершены трёхчастным антаблементом с белокаменными архитравами и дорическими карнизами. На фризе сохранились остатки лепнины. Участки стен между портиками оформлены полукруглыми арочными нишами. Три входных портала оформлены в виде арок с белокаменными архивольтами и импостами. В каждую арку вписан проём меньших размеров с лучковой перемычкой, отделяющей верхнее окно-люнет.
Между первым и вторым ярусом сделан промежуточный полуярус. Перекликаясь с нижней частью ротонды храма, стены полуяруса покрыты квадровым рустом. В верхнем поясе, отделённом карнизом, по странам света сделаны четыре окна-люнета, чередующиеся с полуциркульными нишами. Карниз и архивольты ниш и окон – белокаменные.
Второй ярус с мощной гладью стен прорезан четырьмя прямоугольными окнами в колонных эдикулах и завершён карнизом на каннелированных белокаменных консолях, образующих единый консольный фриз. Белокаменные дорические полуколонки эдикул на кубических постаментах, несущие фрагменты двухчастного антаблемента с карнизом на мутулах, перекликаются с оформлением тройных римских окон трапезной.
Третий ярус решён в виде импозантной круговой колоннады ионического ордера – самой узнаваемой детали колокольни. Белокаменная колоннада из шестнадцати колонн и с металлическим ограждением между ними опоясывает стены яруса, покрытые французским рустом. По странам света устроены четыре прямоугольных входных проёма. Все лепные ионические капители утрачены кроме двух фрагментов. Колоннада завершена трёхчастным антаблементом с белокаменными архитравом и карнизом на мутулах.
Четвёртый ярус, как бы вырастающий из предыдущего, снова обыгрывает мотив глухой стены, покрытой французским рустом и прорезанной лишь четырьмя сравнительно небольшими арками звона. Каждая арка расчленена антаблементом на белокаменных колонках. Нижний трёхчастный проём более широкий, чем верхний полуциркульный. Таким образом звоны трактованы наподобие окна-серлиана. Однако широкий белокаменный архивольт арки зрительно укрупняет её верхнюю часть. В целом оформление звонов перекликается с тройными окнами трапезной.
Пятый ярус звона с четырьмя стройными арками и квадровым рустом стен перекликается с ротондой храма. Он декорирован сдвоенными коринфскими полуколоннами на постаментах и завершён верхним полуярусом-резонатором с круглыми окошками. Колокольня увенчана куполом, несущим крест на необычном двойном яблоке и белокаменном постаменте.
Колокольня и трапезная соединены крытым переходом с антовыми двухколонными портиками на фасаде. Ордерные членения нижнего яруса колокольни и перехода едины.
Все основные объёмы церкви в Перевлесе выложены из кирпича (в среднем 24х7х13 см) верстовой кладкой с нижней подрезкой. В скруглённых углах тапезной, обработанных рустом, кладка тычковая, а в рустованной части ротонды – ложковая. На фризе ротонды храма кладка сделана в виде веерных перемычек над каждым интерколумнием и уложена на железных связях. Белокаменная кладка перемычек портиков также сделана по железным связям. Портики перекрыты вспарушёнными кирпичными сводиками.
Внутри храма, перекрытого купольной ротондой на парусах и отделённого от алтаря, перекрытого конхой, стеной с тремя арками, сохранились фрагменты живописи и штукатурные лепные карнизы с модульонами и розетками. Живопись соединяет классицистические мотивы и академическую манеру фигуративных изображений с мотивами русско-византийского стиля и может быть широко датирована серединой XIX века. Возможно было два периода отделки интерьера. В таком случае к более ранней ампирной стилистике следует отнести выразительный фриз под карнизом в основании ротонды, с гризайлевой имитацией рельефных украшений, а также лепное убранство. В остальных росписях доминируют русско-византийские орнаменты. В четверике в простенках между окнами в арочных рамах помещены ростовые изображения святых, а под окнами верхнего света в тондо – поясные. В ротонде в арочных рамах – изображены двенадцать апостолов в рост.
В интерьере четырёхстолпной трёхнефной трапезной, перекрытой парусными сводами, особенно эффектно решена западная часть с парными греко‑ионическими деревянными колоннами, отделявшими ныне утраченные хоры от основного пространства. Вероятно эти колонны хорошо корреспондировали с несохранившимися иконостасами приделов. От хоров сохранились остатки винтовых лестниц с ажурными металлическими перилами с мотивами меандра. Антаблемент, проходящий между нижними и верхними окнами, сохранил остатки ампирной лепнины. Мутулы были украшены ростовыми фигурками ангелов, а промежутки карниза – щитами с детскими головками херувимов. На полу в храме и трапезной сохранилась метлахская плитка синего, жёлтого и красного цветов, выложенная узором в виде шестиконечных звёзд. В нижних окнах трапезной остались ажурные металлические решётки. Также сохранились подлинные деревянные двери четверика и трапезной, обшитые листовым железом.
Внутреннее структурное устройство колокольни весьма своеобразно. На высоту двух нижних ярусов с полуярусом объём имеет двойную оболочку (ротонда в ротонде). В третьем ярусе внешняя ротонда завершается ионической колоннадой, а внутренняя ротонда продолжается четвертым и пятым ярусами с верхним полуярусом-резонатором, как бы вырастая из внешней оболочки. Пространство между двух оболочек занято круговой белокаменной лестницей на коробовых кирпичных сводах, ведущей на колоннаду. Круглые помещения внутренней оболочки в первом и втором ярусах были перекрыты купольными сводами (проломлены). Верхние ярусы сохранили остатки деревянных перекрытий.
* * *
Из подробного описания и анализа форм церкви в селе Перевлес ясно, что столь высококачественная архитектура обязана своим появлением незаурядному архитектору. Однако важным вопросом является авторство проекта. Г. К. Вагнер и С. В. Чугунов[3] в своё время пытались приписать церковь архитектору В. П. Стасову, строившему храм Рождества Христова в селе Истье (1808-1816), расположенном неподалёку[4]. Стилистически церковь в Перевлесе, за исключением колокольни, не слишком близка довольно узнаваемому почерку Стасова, любившего мощные и лапидарные формы и минимум декора. Скорее церковь можно соотнести с лучшими произведениями главных архитекторов московского ампира: Д. Жилярди и О. Бове. Однако ни одна храмовая постройка какого-либо из двух архитекторов не имеет прямых аналогий с церковью в Рождества Богородицы.
Известна личность заказчика храма и владельца имения в Перевлесе – миллионщика и мецената Ивана Ивановича Барыкова[5], начавшего карьеру «неслужилым дворянином»[6], но получившего под конец жизни чин действительного статского советника за благотворительность. Барыкова награждали чинами, например в 1840 г.: «за понижение цен в Рязанской губернии». В том же голодном 1840 году «за усердное содействие к понижению цен на хлеб» крепостному Барыкова, крестьянину села Перевлес, Кирилле Григорьевичу Можарову была пожалована золотая медаль на аннинской ленте.
Иван Барыков получил состояние после кончины отца в 1817 г., а затем по смерти бездетного брата Василия стал единоличным владельцем капитала и в дальнейшем приумножил его, занимаясь винными откупами и ростовщичеством, а также вероятно хлебной торговлей. В Перевлесе у него была усадьба. Помимо богато отделанного барского дома, в имении существовало обширное хозяйство. Здесь Барыков постоянно проживал до преклонных лет, когда перебрался на жительство в Москву. В Москве Барыков владел усадьбой на Новинском бульваре, а в 1851 г. по обету после своего выздоровления он устроил Барыковскую богадельню для престарелых женщин[7]. В 1922 г. Дурнов переулок, где располагалась богадельня был назван Барыковским[8].
Каждый четверг в Перевлесе устраивалась ярмарка[9]. Торг в этих местах существовал ещё с XVII века, и село Перевлес с пристанью и переправой через Проню было так сказать стратегически важным пунктом. С осени производители и перекупщики свозили из южных уездов сюда зерно, оставляли его на складах, арендованных в т.ч. у Барыковыа и других владельцев, а весной товар грузили на баржи и отправляли водным путём в Москву, Нижний Новгород и др. места. Пристань в Перевлесе имела весьма большое значение для жизни села. Таким образом сходство колокольни храма с маяком, вероятно, не случайно.
И. И. Барыков был активным храмостроителем. Он построил или возобновил на свои деньги около десяти храмов[10], однако далеко не все из них известны. Одновременно с церковью в Перевлесе, в 1824 г. Барыков начал строить церковь Рождества Богородицы в селе Лошатово Зарайского уезда Рязанской губернии[11], в приходе которого было сельцо Барыково (Тульской губернии), где жил покойный брат Василий. Лошатовская церковь не сохранилась, изображения её пока не обнаружены.
По сведениям, любезно предоставленным мне рязанским историком А. О. Никитиным, известно, что с 9 декабря 1826 г. по 19 сентября 1829 г. И. И. Барыков числился дежурным смотрителем архитекторской школы при Экспедиции Кремлёвского Строения (ЭКС). Интересен тот факт, что незадолго до поступления на службу, Барыков пожертвовал той же Экспедиции пять тысяч рублей. Безусловно там он мог свести знакомство с лучшими московскими архитекторами, и скорее всего само поступление на эту службу и было необходимо Барыкову для реализации его строительных замыслов.
* * *
Все сведения, которые удалось разыскать о заказчике церкви Рождества Богородицы в Перевлесе, несомненно проливают свет на жизнь и круг интересов просвещённого миллионщика-благотворителя. Однако для прояснения истории создания архитектурного замысла не хватало архивных документов. В 2013 г. в Музее Академии Художеств мною были обнаружены (НИМ РАХ) два чертежа одной и той же церкви: разрез и план[12]. Чертежи не подписаны, на масштабной линейке нет пометок. В каталоге музея они не атрибутированы и значатся, как «чертежи неизвестной церкви». Однако при первом же взгляде на них стало очевидно, что это проект храма в Перевлесе.
Проект немного отличается от воплощённой в натуре постройки. Алтарь на чертеже подковообразный, а не полукруглый. Соединительный переход между трапезной и колокольней предполагался не закрытым, а в виде открытой колоннады. Венчающая ротонда в проекте имеет восемь окон, в то время как в натуре их двенадцать, вдобавок габариты всей холодной церкви были сделаны несколько больше, чем на чертеже. Наконец, в интерьере трапезной отсутствуют пары колонн, поддерживающих хоры. Вот, собственно говоря, и все различия. В остальном церковь на чертежах практически идентична храму в Перевлесе.
На разрезе можно видеть утраченные ныне элементы: в т.ч. устройство высокой четырёхскатной кровли над трапезной, увенчанной шаровидной главкой, а также декорацию купольных сводов в первом и втором ярусах колокольни. Досадно отсутствие фасада, который явно был в комплекте чертежей. Возможно он внёс бы больше ясности в вопрос об их авторстве. Но здесь мы как раз сталкиваемся с тем случаем, когда находка архивного документа не проясняет историю создания памятника, а лишь порождает новые вопросы.
Небезынтересно происхождение чертежей. Точно установить его невозможно, однако в фонде Академии Художеств они хранятся в одной папке с группой чертежей рязанского губернского архитектора Николая Ильича Воронихина (1813(?)-1872)[13], занимавшего эту должность с 1836 по 1860 гг. Сын придворного лакея – родного брата великого петербургского зодчего Андрея Никифоровича Воронихина, – выпускник Императорской Академии Художеств (1831), он с 1832 г. служил архитектором Рязанской казённой палаты. В 1838 г. за проект «великолепного гостиного двора» получил звание академика архитектуры. За долгие годы службы в Рязани Воронихин выполнил большое количество проектов зданий различного назначения как для губернского центра, так и для уездных городов, а также постоянно занимался производством строительных работ[14]. Известно, что у рязанского Воронихина хранились чертежи его петербургского дяди[15].
В XX веке эти чертежи вкупе с другими деловыми бумагами Воронихиных были распределены между несколькими музейными собраниями. Часть этих документов окольными путями попала в музей Академии. Петербургских исследователей (в т.ч. Г. Г. Гримма) волновали в основном проекты Андрея Воронихина[16], в то время как чертежи его племянника интереса не вызывали и остались неатрибутированными.
Однако даже если предположить, что два проектных чертежа церкви в Перевлесе попали в музей Академии из бумаг Н. И. Воронихина, это вовсе не доказывает, что он являлся их автором! Ведь по долгу службы губернский архитектор «опробовал», т.е. проверял и утверждал все проекты, касавшиеся вверенной ему губернии[17]. К тому же в 1824 г., когда началось строительство в Перевлесе, Н. И. Воронихину было около 11 лет. Таким образом, если указанные чертежи и принадлежали коллекции Воронихина, то вероятно, попали к нему от его предшественника, губернского архитектора Александра Егоровича Биндемана (1780‑?, в должности: 1823-1836). Итак, доказать авторство Н. И. Воронихина не представляется возможным.
* * *
Попробуем интерпретировать архитектуру церкви. Наиболее выразительная и узнаваемая часть храма в Перевлесе – колокольня, похожая на маяк. Это оригинальное сооружение удивительным образом находит себе точный прототип – отдельно стоящую колокольню при Троицком храме в селе Новотроицкое (Позняково) Елецкого уезда Орловской губернии (Долгоруковский район Липецкой области). Церковь в Новотроицком была построена в 1790‑1815 гг. по заказу генерал-майора Петра Андриановича Позднякова, похороненного в склепе под алтарём храма[18].
Генерал Поздняков, подобно Барыкову, был неординарной личностью. Он попал в число «чудаков и оригиналов» екатерининской эпохи, описанных М. И. Пыляевым[19]. Домашний театр в Московском доме Познякова, сохранившемся до сих пор на углу Большой Никитской и Леонтьевского переулка, был известен и упоминался даже Грибоедовым в «Горе от ума»[20].
Церковь в Новотроицком принадлежит к иному типу, чем церковь в Перевлесе. Это ярко выраженная центрическая композиция. Троицкий храм представляет собой мощный кубический двусветный одноглавый объём, усложнённый с востока полукруглым алтарным выступом, а с запада прямоугольным ризалитом. Куб венчается крупным барабаном с куполом и цилиндрической главкой. С севера и юга по середине фасадов также сделаны слабо выступающие ризалиты. Три ризалита украшены своеобразными портиками из сдвоенных коринфских колонн. Внутренняя структура здания несколько необычна и неочевидна снаружи. Пространство делится на три почти изолированных нефа, ориентированных с запада на восток. Нефы соответствуют трём алтарям.
Храм в Новотроицком сам по себе имеет ряд прототипов и повторений[21]. Упомяну лишь собор в Раненбурге (1805-1819)[22], бывшей Рязанской губернии (ныне Чапыгин Липецкой обл.), имеющий немало сходства с Новотроицким и вероятно повторяющий его иконографию; а также церковь в подмосковной усадьбе Введенское (1812), созданную по проекту Н. А. Львова после смерти самого зодчего[23], которая послужила одним из прототипов для церкви в Новотроицком. Другим прототипом могла быть композиция плана Знаменской церкви на Невском проспекте в Петербурге (1794-1804), построенной Ф. И. Демерцовым и снесённой в советское время[24]. Здесь важно отметить, что архитектура храма в Новотроицком близка столичному кругу и компилирует популярные идеи разных архитекторов от Старова и Кваренги до Львова и Демерцова. Такая «творческая компилятивность» была очень характерна для московской школы рубежа XVIII‑XIX веков.
Обратимся к колокольне храма в Новотроицком. 5‑ярусная (без полуярусов) цилиндрическая башнеобразная постройка во многом близка колокольне в Перевлесе. Однако между ними есть и различия. Второй ярус Новотроицкой колокольни, вырастающий непосредственно из первого (при желании их даже можно трактовать как один ярус-основание), решён как глухой цилиндр, сплошь покрытый квадровым рустом. Лишь в самом верху под карнизом на консолях стену прорезают восемь полуциркульных окон-люнетов. Третий наиболее выразительный ярус с круговой колоннадой отличается тем, что колонны здесь тосканские, хотя и сильно вытянутых пропорций, к тому же они расставлены чрезвычайно часто (24 против 16 в Перевлесе). Возможно это связано с тем, что колонны выполнены из кирпича, а не из камня, и строители опасались за прочность конструкции. Ещё одно различие касается венчающей части: колокольня в Новотроицком завершена устремлённым ввысь шпилем. В Новотроицком более, чем в Перевлесе заметно несколько искусственное сочетание трёх нижних ярусов с двумя верхними.
Иконография цилиндрической колокольни‑маяка также имеет свои довольно конкретные прототипы. Главным прообразом является утраченная в 1940 г. и воссозданная в 2000‑х гг. цилиндрическая трёхъярусная колокольня при храме Николая Чудотворца (1776-1783) в усадьбе кн. С. С. Гагарина Никольское‑Гагарино Рузского района Московской области. Здесь присутствует тот же лейтмотив круговой колоннады, водружённой на мощное цилиндрическое рустованное основание. Как и в Новотроицком, и в Перевлесе – внизу рустованного цилиндра устроены четыре колонных портика, между которыми в стенах сделаны полукруглые ниши. Под карнизом первого яруса-основания полуциркульные ниши-люнеты чередуются с круглыми нишками. Венчающий ярус звона решён в виде ротонды с четырьмя крупными арками по странам света. Таким образом в колокольне Нокольского-Гагарина налицо почти все элементы, которые будут затем использованы в Новотроицком и Перевлесе, где добавят лишь второй верхний ярус звона.
Однако происхождение этого необычного образа колокольни-маяка загадочно. Принято считать, что церковь и колокольню в Никольском-Гагарине построил И. Е. Старов в 1776-1783 гг.[25], при этом сам храм в духе раннего классицизма стилистически сильно отличается от лапидарных форм колокольни. Последняя по всем внешним признакам кажется более поздней. Удивление этому несоответствию стиля и датировки колокольни, которая «точно издевается над всеми законами эволюции», выразил ещё И. Э. Грабарь[26].
Прототипом архитектурной темы цилиндрических колоколен мог быть проект реконструкции т.н. Альпийского Трофея Августа, выполненный Дж. Кваренги в 1770‑х гг. Трофей представлял собой ярусную композицию с круговой колоннадой, водружённой на мощном кубическом рустованном основании. Позднее, в 1790‑е гг. Кваренги развил тему цилиндрической башни-маяка с круговыми колоннадами в проекте памятника на Чёрном Море[27].
Если предположить, что колокольня в Никольском-Гагарине была построена чуть позже храма в промежутке между 1780 и 1783 гг., то всё встаёт на свои места. Старов мог видеть проект трофея Кваренги в начале 1780‑х гг. и затем использовать его.
У церкви в Перевлесе есть ещё один аналог. Это утраченный в 1930‑х гг. Успенский собор в Егорьевске бывшей Рязанской губернии (ныне в Московской области). Сходство церкви в Перевлесе и Егорьевского собора было подмечено А. В. Чекмарёвым[28]. Успенский собор был построен в 1830‑1839 гг. на средства прихожан. Большие вклады сделали московские купцы, уроженцы Егорьевска: Афанасий Емельянович Щёкин, Хрисанф Сафроньевич Щедрин и Никифор Лежнев[29]. Собор был тёплым и имел четыре престола: главный Успенский в самом соборе и три в трапезной – Георгиевский, Никольский и в честь Алексия Митрополита. Известно, что вёл строительство О. И. Бове[30]. Был ли именно он автором проекта – не ясно[31].
Пятиглавый четырёхстолпный собор в Егорьевске принадлежит к несколько иному типу, чем одноглавая церковь в Перевлесе. Однако общие черты в двух памятниках преобладают. Продольная трёхчастная композиция (длиной в 67,5 м)[32], составленная из храма, трапезной и колокольни (высотой ок. 70 м)[33] ярко выражена и там, и тут. В обоих храмах применена сходная ордерная система декорации. Основной объём собора и нижний ярус колокольни были оформлены в дорическом ордере. Торцевые фасады собора были украшены монументальными шестиколонными фронтонными портиками. Весьма сходно в двух храмах решение трапезной, где центральным мотивом является римское тройное окно с арочным завершением. Практически идентично в двух храмах решение апсиды с шестью дорическими полуколоннами. Главное отличие от храма в Перевлесе в том, что в Егорьевском соборе окна были расположены не в два, а в один свет.
Аналогично в обоих памятниках оформлены центральные купольные ротонды с парными коринфскими полуколоннами. В Егорьевске центральный барабан был несколько меньше, чем в Перевлесе (8 окон против 12), вдобавок он имел дополнительный нижний ярус с четырьмя широкими полуциркульными окнами[34]. По углам кубического основного объёма также были добавлены четыре малых купольных барабана с гладкими стенами, прорезанными по странам света арочными окнами с широкими архивольтами. В декоре собора, на фризах и архивольтах римских окон трапезной также присутствовали лепные мотивы, знакомые нам по Перевлесу: алагерка, венки и пальметты. Характерное решение четырёхскатной кровли трапезной, увенчанной главкой на постаменте, совершенно идентично в двух храмах.
Наибольшее сходство проявляется в форме колоколен двух храмов. Обе колокольни цилиндрические, с портиками из сдвоенных колонн под треугольными фронтонами в нижнем ярусе. Причём два нижних яруса Егорьевской колокольни даже ближе по своему решению к церкви в Новотроицком. Здесь также над портиками возвышается почти глухой рустованный цилиндр с окнами-люнетами в верхней части. Однако в Егорьевске всё несколько скромнее, чем в Перевлесе и Новотроицком: колокольня имеет не пять, а четыре яруса. Третий ярус Егорьевской колокольни вместо импозантной открытой колоннады, прорезан восемью арками звона и украшен парными коринфскими полуколоннами – по аналогии ротондой центрального барабана. Решение четвёртого яруса звона, с четырьмя крупными арками звона по странам света, в которые вписаны пары колонн, идентично с колокольнями в Перевлесе и Новотроицком.
* * *
В данной статье была сделана попытка дать широкий архитектурный контекст одного замечательного памятника классицизма Рязанского края – церкви Рождества Богородицы в селе Перевлес. Благодаря выявленным в архиве НИМ РАХ и атрибутированным проектным чертежам храма в Перевлесе стала более ясна история возникновения художественного замысла и его воплощения. Однако до полной ясности в вопросе об авторстве проекта к сожалению ещё далеко. Проведённый сравнительный анализ храма в Перевлесе с близкими по архитектурной иконографии памятниками классицизма – церковью в селе Новотроицком и утраченным собором в Егорьевске позволил определить некий круг аналогов и возможных прототипов архитектурной композиции рязанской церкви. Тот факт, что строительство собора в Егорьевске связано с именем О. И. Бове косвенно указывает на этого мастера, как возможного автора, либо исполнителя постройки в Перевлесе. Деловые связи заказчика храма И. И. Барыкова с московской Экспедицией Кремлёвского Строения также наталкивают на мысль о том, что автора церкви в Перевлесе следует искать среди круга архитекторов московской школы. Не исключено, что дальнейшие исследования могут пролить больше света на историю создания этого шедевра архитектуры русской провинции.
Следует добавить, что в 2013 г. заброшенный храм вернули РПЦ. Начались восстановительные работы, довольно впрочем спорные с точки зрения профессионализма исполнения. Была сделана техническая кровля над трапезной и апсидой и новая купольная кровля на ротонде, стены которой оштукатурили и побелили. В интерьере четверика воздвигли новый эклектичный иконостас, мало соответствующий архитектуре храма. Наиболее сложные работы планировались в колокольне, где разрушающаяся в нескольких местах колоннада была укреплена временными металлическими стойками. Однако по причине отсутствия средств в приходе работы приостановились, и сегодня храм снова полузаброшен.
Примечания:
[1] Добролюбов И. Историко-статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии, ныне существующих и упразднённых с списками их настоятелей за XVII, XVIII, XIX ст. и библиографическими указаниями. Т. 2. – Рязань, 1885. С. 128-130. См. также: Чижков А. Б., Графова Е. А. Рязанские усадьбы. – М., 2013. С. 158.
[2] В архиве Свода памятников архитектуры ГИИ хранятся фотографии и обмерные чертежи храма, выполненные во время паспортизации памятников Рязанской области в 1971 г., а так же при повторном обследовании области в 2000 г. Мне удалось провести обследование и фотофиксацию памятника в 2011 г. К тому моменту здание начало стремительно разрушаться: обрушился свод трапезной. Однако в 2012 г. неизвестные инвесторы взялись реставрировать памятник. Была возведена временная кровля над трапезной и поставлены леса вокруг ротонды храма. К 2014 г. работы были приостановлены.
См.: Архив СПАМИР ГИИ МК РФ.
[3] Вагнер Г. К., Чугунов С. В. По Оке от Коломны до Мурома. – М.: «Искусство», 1980. С. 70.
[4] Заказчица: помещица Анна Петровна Полторацкая, ранее Пронский уезд, ныне Старожиловский р-н Рязанской обл. См.: Добролюбов И. Историко-статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии, ныне существующих и упразднённых с списками их настоятелей за XVII, XVIII, XIX ст. и библиографическими указаниями. Т. 2. – Рязань, 1885. С. 109-110.
[5] Большая часть сведений об И. И. Барыкове любезно предоставлена мне рязанским историком А. О. Никитиным, за что приношу ему сердечную благодарность.
[6] ГАРО. Ф. 129. Оп. 17 Д. 67. Св. 225. Л. 557 (756); Д. 68 Св. 226. Л. 532 (834). См.: Оленев М.Б. Сведения для истории сел и деревень Рязанского уезда Рязанской губернии. URL: http://www.history-ryazan.ru/node/2615
[7] См: Кондратьев И.К. Седая старина Москвы. М., 1893. URL:http://rusarch.ru/kondratiev1.htm; Паламарчук П. Г. Сорок Сороков. Том 2. – М., 1993. С. 321 (И. И. Барыков здесь ошибочно назван Барыкиным).
[8] Дом, где была богадельня, сохранился по адресу: Барыковский пер., 4. См.: Романюк С. К. Из истории московских переулков. – М., 1988. С. 140.
[9] Проходцов И. И. Населённые места Рязанской губернии. – Рязань, 1906. С. 292-293, № 3851-3852.
[10] Любезно сообщено А. О. Никитиным.
[11] Добролюбов И. Историко-статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии, ныне существующих и упразднённых с списками их настоятелей за XVII, XVIII, XIX ст. и библиографическими указаниями. Т. 1. – Зарайск, 1884. С. 218.
[12] НИМ РАХ Инв. №№ А‑19370; А‑19371.
[13] Сведения о биографии Н. И. Воронихина почерпнуты из рукописи рязанского архивиста Д. Ю. Филиппова, см.: Филиппов Д. Ю. Рязанские архитекторы. 2006. Рукопись.
[14] СПАМИР. Рязанская область. Часть 1. – М.: «Индрик», 2012. С. 55-56.
[15] Впервые вопрос о судьбе чертежей А. Н. Воронихина поднимался в нач. XX в.: Курбатов В. Я. Очерки из истории русской архитектуры: II. А. Н. Воронихин. // Зодчий. – СПб., 1906. № 35. С. 353-356; № 37. С. 369-372.
О рязанском Воронихине см.: Лазарева Т. В. Деятельность в Рязани губернского архитектора Н. И. Воронихина. // Андрей Никифорович Воронихин. Мастер, эпоха, творческое наследие. Материалы международной научно-практической конференции, посвящённой 250-летию архитектора А. Н. Воронихина. – СПб.: «Коломенская ВЕРСТА», 2010. С. 289-298.
[16] А. Н. Воронихин. Чертежи и рисунки. Вступ.статья, подбор чертежей и комментарии Г. Г. Гримма. – Л.–М.: Государственное издательство литературы по строительству и архитектуре, 1952. С. 141.
[17] Смирнов Г. К. Губернские архитекторы в России во второй половине 18 века. // Архив наследия. М., 2005. С. 78-150.
[18] Орловская губерния. Список населённых мест по сведениям 1866 года. СПб., 1871. С. 82, № 1717; Липецкая область. Каталог объектов культурного наследия. / Сост. Н. Д. Ивашова, А. А. Найдёнов и др. М., 2008. С. 57; Паспорт на памятник архитектуры: Научный архив СПАМИР ГИИ МК РФ; Интернет ресурсы: «Липландия» http://www.lipland.ru/?p=123; «dic.academic.ru» http://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1600917
См. также: Яковлев А. Н. Усадебный храм в Новотроицком (Позднякове) Орловской губернии и его архитектурный контекст. // «Мощно, велико ты было, столетье!» Сб. науч. ст. в серии «Труды исторического факультета». Вып. 20 / Отв. редактор Е. Ю. Станюкович-Денисова. – СПб.: СПбГУ, 2014 (в печати).
[19] Пыляев М. И. Замечательные чудаки и оригиналы. – СПб.: Издание А. С. Суворина, 1898. Глава VII. С. 114-115; [переиздание] Замечательные чудаки и оригиналы. /Русская историческая библиотека/. Редакция текста, вступительная статья, именной указатель и составление А.Л. Никитин. – М.: «Три века истории», 2001. С. 90-91.
[20] С этим домом связано несколько анекдотов. Так в 1812 году Наполеон приказал оберегать театр от пожара, потому что он был чуть ли не единственный где сохранилась французская труппа, не успевшая сбежать из Москвы. Хлебосольный и гостеприимный хозяин дома генерал Позняков также стал героем посмертной легенды: как то раз пригласив Персидского посла на специально устроенный в его честь праздник, Поздняков неожиданно умер. Но перед смертью успел послать к почётному гостю своего мажордома Лунина с извинениями, что праздник отменён по причине смерти хозяина.
[21] См. об этом: Яковлев А. Н. Усадебный храм в Новотроицком (Позднякове) Орловской губернии и его архитектурный контекст. // «Мощно, велико ты было, столетье!» Сб. науч. ст. в серии «Труды исторического факультета». Вып. 20 / Отв. редактор Е. Ю. Станюкович-Денисова. – СПб.: СПбГУ, 2014 (в печати).
[22] ГАРО. Ф. 627. Оп. 76. Д. 192. Л. 9-17; Ф. 627. Оп. 78. Д. 168.
[23] ПАМО. [2-е издание] Вып. 4. – М., 2009. С. 177.
[24] Мурашова Н. В. Фёдор Демерцов. // Зодчие Санкт-Петербурга. XVIII век. – СПб.: Лениздат, 1997. С. 946.
[25] Атрибуция принадлежит И. Э. Грабарю и никем не оспаривалась. Грабарь ссылался на якобы хранившиеся у владельцев усадьбы кн. Гагариных подлинные чертежи Старова. См.: Грабарь И. Э. История русского искусства. – СПб.: «Кнебель», [1911]. Т. III. С. 340. После Революции чертежи пропали. В 2000‑е гг. сотрудник музея «Новый Иерусалим» Л. Г. Невзорова обнаружила копию чертежа фасада церкви с подписью Старова (ЦИАМ. Ф. 203. Оп. 211. Д. 34. Л. 27об.-28). Однако чертежей колокольни до сих пор не найдено. Сердечно благодарю Л. Г. Невзорову, любезно указавшую найденный ею архивный документ, а также М. Н. Микишатьева за ценные замечания об атрибуции Грабаря.
[26] Грабарь. Там же.
[27] См.: Пилявский В. И. Джакомо Кваренги. Архитектор. Художник. – Л.: Стройиздат, 1981. С. 34, 180.
В устной беседе с А. В. Чекмарёвым мне удалось узнать, что проект Кваренги лежал в русле многочисленных ему подобных зарубежных (прежде всего итальянских) проектов башен-маяков и колоколен, подражавших трофею Августа. Также в связи с архитектурным образом цилиндрических башен можно вспомнить «Руину» в Царском Селе, спроектированную Ю. М. Фельтеном ещё в 1771 г.
[28] Чекмарёв А. В. Московский ампир в провинции: выявление и идентификация. // Всероссийская научная конференция «Архитектурное наследство» 28–30 октября 2013 г. (Устный доклад).
[29] Добролюбов И. Историко-статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии, ныне существующих и упразднённых с списками их настоятелей за XVII, XVIII, XIX ст. и библиографическими указаниями. Т. 4. – Рязань, 1891. С. 362.
[30] А. В. Чекмарёвым была обнаружена деловая переписка с Бове с заказчиками храма.
[31] До недавнего времени считалось, что в 1820-1830‑х гг. О. И. Бове совместно с И. Ф. Русско был занят на строительстве Николо-Радовицкого монастыря под Егорьевском (ныне посёлок Рязановский, Егорьевского р на Московской обл.). Таким образом логичным выглядит и предположение о его участии в постройке Егорьевского собора. Однако работа Бове в Радовицах вроде бы не подтверждается новейшими исследованиями. См: Вагнер Г. К. Старые художники и архитекторы Рязани. – Рязань: Рязанское книжное изд-во, 1960. С. 20-21; ПАМО. [2-е издание] Вып. 2. – М., 1999. С. 36-40.
[32] Добролюбов. Т. 4. С. 362.
[33] Там же.
[34] Такое решение возможно было связано с необходимостью осветить внутреннюю подкупольную галерею, проходившую в основании барабана. Т.о. главный купол в Егорьевском соборе вероятно имел сложную двухслойную структуру. Подобная конструкция купольного барабана с полуциркульными окнами в нижним ярусе встречается в проектах А. Г. Григорьева. См.: ГНИМА. Фотофонд Кол. V. № 7216.