Почему-то никак не удавалось раскрыть глаза, хотя по ощущениям и лёгкой головной боли я предполагал, что давно уже заполдень и пора подниматься с постели.
Не понятно было только зачем, хотя причина нашлась прямо под рукой, я с трудом открыл глаза и потянулся к тумбочке за сигаретами.
Сквозь сизый табачный дым часы бодро показывали 7 утра, начинался новый день.
Ещё один из тех, которые, если их запротоколировать, можно без сожалений скомкать и выбросить в корзину для бумаг, ничего в них не было, ничего.
Вот и этот уже начинал мне угрожать своим воображаемым многообразием, пробиваясь с улицы солнечными лучами сквозь щели плотных тёмных штор.
На самом деле вариантов было два: либо поехать в город и там заблудиться в цепи случайных встреч и преследующих меня постоянно совпадений; или же пойти на залив через магазин с напитками по пути и улыбчивой продавщицей с подчёркнутой грацией выходящей каждый раз из-за прилавка, чтобы помочь мне сделать свой выбор.
Мы с ней всегда выбираем вместе, я прислушиваюсь к её советам. Она обычно оценивающе смотрит на моё состояние, как врач, потом безошибочно выносит свой вердикт и советует что именно взять, я привык доверять ей.
Мне кажется, что если бы я позвал её за собой, она закрыла бы магазин и ушла вслед за мной вдоль берега. Я не звал её ни разу и почему-то никак не мог запомнить как её зовут, каждый раз обращаясь глазами к бейджику с именем на её внушительной груди.
Она внушала мысли и будила фантазию, но пофантазировать я мог и сам, избавившись от ненужных разговоров и всего того, что скупо называется отношениями. Моё отношение было однозначным, мне хотелось побыть одному. Причём настолько сильно, что я по несколько дней не прикасался к телефону, беззвучно вибрирующему время от времени на тумбочке, между дешёвыми сигаретами и стопкой недочитанных книг.
Я взял подсказанную бутылку и пошёл к заливу. Город и всё , что с ним связано, забылось и осталось у меня за спиной.
Спускаясь к морю я увидел одинокую хрупкую фигуру в балахоне под капюшоном, она неподвижно сидела на "моей" скамейке. Скамейкой это можно было назвать "с натяжкой", я просто перебросил между двух камней выбеленную морем и выброшенную на берег доску и стал сюда приходить.
- Привет! - обернулась, оказавшись девичьей, фигура на доске, услышав рядом хруст гравия моих шагов.
- Ты что здесь делаешь? - спросил я.
- Жду.
- Грея?!
- Нет, одиннадцати, в одиннадцать мать уйдёт на смену и я смогу вернуться домой, - по-детски откровенно всё рассказала она мне, шмыгая носом и размазывая непроизвольными движениями остатки туши по щекам .
- Поссорились?
- Ага.
- Подвинься, - попросил я, присел рядом и налил себе стаканчик до краёв, глядя как волны накатывают на прибрежные камни, разбиваясь в желтоватую пену и разлетаясь веером блестящх брызг в восходящем Солнце.
- А почему ты не в школе?
- Потому что я её закончила. В позапрошлом году.
- Куда-то поступила?
- Провалилась и пошла работать.
- Нравиться?
- Что?!
- Работать.
- Нисколько.
Я стал проникаться к ней симпатией.
Невдалеке рыбак в панаме осуждающе оглядывался на нас, на мой стаканчик, но рыба клювала и возвращала его взгляд на место. В ногах у него стояло пластиковое ведро кроваво-красного цвета, выделяясь на фоне однотонного гранита разбросанных по берегу камней.
С таким ведром, подумал я, улов должен быть богатым, иначе и быть не может, его нельзя подводить.
- А ты почему не в школе, ну или на какой-то работе ?! - с улыбкой произнесла она, тоже не отрывая глаз от волнистой воды.
- Пока могу себе позволить.
- Счастливый!
- Иногда.
- Ну, тебе хотя бы не нужно ждать, когда уйдет мама, чтобы вернуться, - улыбнулась она.
- Моя мама ушла 20 лет назад, - я закурил, следя глазами за тем, как струйка дыма уноситься к морю и летит дальше, прямо над водой.
- Прости, я не хотела...
- Ничего, уже не больно, если ты понимаешь о чём я.
- Понимаю, два года назад не стало папы, с тех пор отношения с матерью совсем разладились. Папа меня понимал.
- Папы всегда больше понимают.
- У тебя есть дети?
- Сын.
- Мне кажется, что ты хороший отец.
- Мне тоже так казалось.
Мы замолчали, она, не решаясь дальше продолжать, я налил себе ещё.
Рыбак невдалеке подсёк внушительную рыбу, переливающуюся радужной чешуёй под Солнцем, и довольно улыбаясь перекладывал её с крючка в ведро, поглядывая победоносно в нашу сторону. Ему были нужны аплодисменты, я приподнял в его сторону стаканчик в приветствии и выпил.
Первой прервала молчание она.
- А у меня сегодня День рождения.
Это было настолько неожиданно, что я не сразу нашёлся, что ответить.
- Сколько?
- Двадцать.
- Прекрасный возраст! Я в двадцать лет уже развёлся.
- Во сколько же ты женился?
- Как только исполнилось 18.
- Ну ты даёшь! - рассмеялась она.
- С Днём рождения! - немного запоздало поздравил я и достал второй стаканчик.
"Моя" продавщица всегда давала мне с собой два стаканчика, игриво сообщая, что они слишком мягкие и лучше один вставлять в другой, чтобы было покрепче.
- Будешь? - спросил я.
Она согласно кивнула головой. Я налил ей немножко и себе побольше.
- С Днём рождения! Будь счастлива!
- Спасибо, - произнесла она и сделала маленький глоток.
Рыбак с красным ведром, закинул удочку и опять, время от времени, косился в нашу сторону, беспокойно ёрзая на складном табурете. Он мне надоел.
- Пойдём, прогуляемся по набережной? - предложил я.
- Пойдём, а то я кажется немного замёрзла тут.
Она допила осторожными глотками, я сразу, мы поднялись и стали подниматься по камням к дорожке, идущей змейкой вдоль залива.
Сверху открывался более панорамный вид: на горизонте сгрудились стайкой раздутые на ветру парусники; невдалеке от них грузно шла ржаво-красная баржа; чуть дальше был виден небольшой остров, густо поросший деревьями; ещё дальше уткнулась в небо гигантская офисная башня на фоне Васильевского острова. Всё это перемежалось волнами, бегущими белыми "барашками" от горизонта к нам.
- Как планируешь провести сегодня свой День рождения? - поинтересовался я, - С друзьями, подругами?
- Нет у меня ни друзей, ни подруг. Вернее есть одна подруга, но она сейчас уехала со своим парнем отдыхать на море.
- А с твоим парнем что?
- А своего я пока не встретила, - она смущённо опустила глаза.
Мы шли рядом по дорожке, нам навстречу, в это раннее время, попадались лишь немногие собачники с лохматыми питомцами на поводках, со спины нас обгоняли редкие бегущие люди в спортивных костюмах.
Было тихо, как это бывает по утрам, гула машин вдалеке было почти не слышно, нас сопровождало птичье щебетанье в кустарнике, растущем вдоль дорожки, в некоторых птичьих голосах можно было различить соловьиные трели. От этих его песенных переливов хотелось очаровываться всем вокруг: восходом; заливом; летом; девушкой, идущей рядом; всем на свете. Очень хотелось.
Я налил себе прямо на ходу и выпил, отметив про себя, что без рыбака и его кроваво-красного ведра перед собой, пьётся намного комфортнее. Не люблю, когда чужие глаза "лезут мне под руку".
Над нами пронеслась седая чайка, перекрикивая всю гармонию вокруг, за ней другая.
- Что же ты собиралась сегодня делать?
- Ничего. Ровным счётом ничего.
Этот ответ меня покорил. Неожиданно, для самого себя, я предложил:
- Пойдём тогда где-нибудь позавтракаем, до 11-ти ещё далеко, устроим праздничный завтрак.
- Давай, - обрадовалась она.
Первое же встреченное нами кафе не представляло из себя ничего особенного, но было уже открыто. Выбор был не богатый, сговорившись мы взяли две праздничных яичницы и два праздничных кофе. Только сейчас я понял насколько проголодался, она тоже ела с аппетитом, мы чокались кофейными чашками, в моей, почти сразу, оказался коньяк, купленный по дороге. Я желал ей радостей, зачем-то здоровья в 20 лет, счастья и встретить своего парня.
Перед тем, как нам всё принесли, она ненадолго отпросилась в дамскую комнату и вернулась совсем другой, умело накрашенной и от того даже повзрослевшей, я невольно залюбовался.
- Как здорово, что мы так случайно встретились, - призналась она.
- Всё лучшее происходит с нами случайно.
В этот момент у неё зазвонил телефон, она извинилась и вышла на улицу ответить на звонок. Вернувшись сообщила:
- Мама звонила, извинилась. Сказала, что отпросилась с работы, готовит праздничный стол, родственников пригласила.
- Тогда пойдём, я тебя провожу.
Её дом оказался совсем рядом, у подъезда мы остановились, в некотором замешательстве она потянулась ко мне и поцеловала в щёку.
- Спасибо тебе большое.
- Как тебя зовут, - спросил я.
- Таня.
- Моё любимое имя, - искренне улыбнулся я своим воспоминаниям.
- А тебя?
- Меня обычно зовут по фамилии, - ответил я и назвал её.
- Запиши мой телефон, - она начала диктовать цифры.
Я достал свой и сделал вид, что записываю.
Когда я возвращался домой, далеко впереди меня, уверенным пружинистые шагом шла узнаваемая фигура в панаме, держа в руке увесистое ведро кроваво-красного цвета. Я замедлил свой шаг, чтобы он поскорее ушёл в горизонт и там растворился.