В России 30 июня 1994 года была завершена чековая приватизация, которая стала крупнейшей экономической реформой. Значение реформы выходит за рамки экономики, она повлияла на мировоззрение нашего гражданина, определив его отношение к либералам, олигархам и рыночной экономике.
1992 год вошел в историю под знаком «шоковой терапии» правительства Егора Гайдара. Самым большим шоком, всенародным электрошокером, стала приватизация, проведенная Анатолием Чубайсом. К тому моменту экономика России лежала в руинах. Налоги в бюджет не выплачивались, зарплата надолго задерживалась. Запасов зерна было курам на смех. Глава ЦБ Виктор Геращенко напечатал 1 трлн рублей, но их хватило ненадолго.
Приватизация 250 тысяч госпредприятий казалась шансом выбраться из ямы. Но как собрать деньги у населения, которое за годы советской власти напрочь забыло о предприимчивости? Решено было каждому — от мала до велика — раздать по ваучеру в 10 тысяч рублей при средней зарплате в 8 тысяч. 140 миллионов ваучеров! Вся госсобственность была оценена в 1,4 трлн рублей.
Позднее признали, что оценка проведена на глазок, по балансу далекого 1984 года, хотя цены с тех пор выросли в 30 раз.
Но это не единственная оплошность. Чубайс признавал, что главным в реформе была политика: «Мы знали, что каждый проданный завод — это гвоздь в крышку гроба коммунизма. Дорого ли, дешево, бесплатно, с приплатой — двадцатый вопрос!»
Столь скоропалительных реформ мировая экономика не знала. Агитируя за приватизацию, Чубайс уверял, что на ваучер можно купить два автомобиля «Волга». Но выяснилось, что ваучера хватает на две бутылки водки или на пачку стирального порошка. Счастливый билет оказался обманом. Не имевшие ни малейшей экономической грамотности граждане не знали, как поступить с ваучерами. Треть новоявленных собственников продали их на рынке по бросовым ценам. Четверть — соблазнилась чековыми фондами, которые жульнически растворились в тумане. Большинство граждан под давлением уступила ваучеры администрации предприятий.
Позднее Егор Гайдар признавал, что от приватизации выиграли «красные директора», чиновники и «комсомольский бизнес». Скоро по числу миллиардеров Россия обогнала весь мир и стала дышать в затылок Соединенным Штатам Америки.
По данным Генпрокуратуры, на каждый случай приватизации приходилось одно преступление. Финансовые пирамиды выросли на ваучерных дрожжах. Приватизация открыла криминалу способ легализовать капиталы. Многие предприятия были «отжаты», директора цеплялись не за собственность, а за жизнь. Чубайс признавался: «Мы не могли выбирать между «честной» и «нечестной» приватизацией, потому сильного государства и правопорядка не было. Нам приходилось выбирать между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом». Стоит ли говорить, что граждане не ведали о столь глубоком философском выборе и, по опросам, 78 процентов вспоминают о ваучерах негативно.
Несправедливо рисовать реформу исключительно черными красками. В России сформировался финансовый рынок, открылись возможности для инвестиций, была реабилитирована частная собственность. Но в народе до сих пор говорят, что ваучер — это способ «объегорить-обгайдарить».
Эксклюзивы "Вечерней Москвы"
Нужен не только на солнце: пять мифов об SPF-кремах, в которые пора перестать верить