Анна поднималась по знакомой лестнице на пятый этаж, думая о том, как провести вечер. Игорь обещал прийти домой пораньше, и они планировали посмотреть новый сериал. В руках у неё были пакеты с продуктами для ужина — решила побаловать мужа его любимыми креветками.
Остановившись на площадке, чтобы достать ключи, она заметила что-то новое. Над дверью квартиры Нины Петровны, свекрови, красовалась небольшая чёрная камера видеонаблюдения. Объектив был направлен прямо на площадку, охватывая не только дверь свекрови, но и вход в их квартиру.
"Когда это она успела поставить?" — удивилась Анна. Ещё утром никакой камеры не было.
— Вижу, заметила мою новинку, — раздался знакомый голос. Нина Петровна вышла из квартиры, элегантно одетая, как всегда. В семьдесят лет она выглядела моложе своих лет, следила за собой и была довольно активной женщиной. — Решила позаботиться о безопасности. Времена сейчас неспокойные, всякие подозрительные личности по подъездам шатаются. На прошлой неделе у Марии Ивановны с третьего этажа сумку из-под двери украли.
Анна кивнула с пониманием. Действительно, в их районе участились случаи краж, и забота о безопасности была оправданной.
— А разрешение в управляющей компании получали? Вроде как для установки камер в подъезде нужно согласование, — поинтересовалась она, больше из любопытства, чем из желания критиковать.
— Да какое там разрешение! Это моя дверь, моя площадка. Я же не на чужую территорию камеру вешаю. К тому же, всем от этого только польза — и мне спокойнее, и соседям безопаснее, — отмахнулась Нина Петровна, поправляя аккуратную причёску. — А что, тебя это беспокоит?
— Нет, конечно. Просто поинтересовалась. Безопасность — это важно.
Анна зашла в квартиру, отложила покупки и принялась готовить ужин. Мысль о камере особо её не тревожила — пожилые люди имеют право заботиться о своей безопасности. Тем более что Нина Петровна всегда была разумной женщиной, хоть и немного навязчивой в своей заботе о сыне.
Игорь пришел домой в хорошем настроении — на работе дела шли успешно, и он рассчитывал на премию в конце месяца.
— Как дела, красавица? — поцеловал он жену в щёку, принюхиваясь к аппетитным запахам с кухни. — Ммм, что-то вкусное готовишь.
— Креветки в сливочном соусе, твои любимые. Кстати, твоя мама сегодня камеру видеонаблюдения поставила. Над своей дверью.
— Камеру? Зачем? — удивился Игорь, доставая из холодильника пиво.
— Говорит, для безопасности. После тех краж на соседних этажах.
— Разумно. Мама всегда была предусмотрительной.
Они поужинали, обсуждая планы на выходные, и про камеру больше не вспоминали. Анна и представить не могла, как этот небольшой технический девайс изменит её жизнь в ближайшие месяцы.
Первый тревожный звоночек прозвенел через неделю. Анна встретила Нину Петровну в продуктовом магазине рядом с домом, где обычно покупала продукты на каждый день.
— Анечка, здравствуй, дорогая, — приветливо улыбнулась свекровь, выбирая свежий хлеб. — А вчера ты что-то поздненько домой добралась. Я видела, что только около двух ночи поднималась по лестнице. Не случилось ли чего? Может, проблемы на работе?
Анна остановилась, держа в руках пакет молока. Вчера действительно был корпоратив в честь успешного завершения проекта, и она вернулась домой позже обычного. Но как свекровь могла это знать с такой точностью? Их квартиры расположены так, что из окон не видно лестничной площадки.
— Да, была на корпоративе с коллегами. Отмечали завершение большого проекта. А откуда вы знаете точное время? Вы не спали в два ночи?
— Да нет, что ты! Просто не спалось, встала воды попить, и услышала шаги по лестнице. Узнала твою походку — у тебя такие характерные шпильки стучат. Испугалась сначала, думала, кто-то чужой, а потом поняла, что это ты, — легко объяснила Нина Петровна, перекладывая хлеб в корзину.
Объяснение звучало разумно, хотя Анна не помнила, чтобы вчера была в обуви на каблуках. Но может, просто не обратила внимания.
Через три дня — новый комментарий. Анна возвращалась с работы, когда на первом этаже её догнала свекровь.
— Аннушка, а ты часто алкоголь покупаешь в последнее время. Вчера видела, как ты с двумя бутылками вина поднималась. Не много ли для будних дней? Игорёк мой не спивается часом?
В голосе Нины Петровны звучала показная забота, но Анна уловила нотку осуждения. Вчера она действительно купила хорошее вино — планировала устроить романтический ужин для мужа, который получил повышение на работе.
— Это было для романтического ужина. Игорь получил повышение, решила отметить. А вы откуда знаете, что у меня в пакетах было? Пакет же непрозрачный был.
— Ой, да он просвечивал на свету! Я как раз выходила почту проверить, когда ты поднималась. Форма бутылок характерная была видна. Но если для праздника, то это другое дело, конечно, — быстро ответила свекровь, но в её глазах мелькнуло что-то вроде смущения.
"Странно всё это," — думала Анна, поднимаясь домой. "Слишком внимательно она следит за моими передвижениями. И почему всегда оказывается в подъезде именно тогда, когда я прихожу?"
Вечером она решила поговорить с мужем.
— Игорь, твоя мама в последнее время как-то странно себя ведёт. Постоянно знает, во сколько я прихожу домой, что покупаю, даже в каком настроении бываю. Как будто следит за мной.
Игорь оторвался от ноутбука, где просматривал рабочую почту.
— Аня, ну что за глупости? Мама просто внимательная и заботливая. Мы живём в одном подъезде, естественно, иногда пересекаемся. И потом, что плохого в том, что она интересуется нашей жизнью? Многие матери так делают.
— Но Игорь, она знает такие детали... Во сколько точно я приехала, что именно у меня в сумках было. Это не случайные встречи в подъезде.
— Анна, мама всю жизнь была очень наблюдательной. Это её характер. И она действительно заботится о нас обоих. Не ищи подвох там, где его нет. У тебя просто стресс на работе, вот и кажется, что все вокруг тебя обсуждают.
Анна хотела возразить, но муж уже вернулся к своему ноутбуку, давая понять, что тема закрыта. Неприятное ощущение постоянного наблюдения, однако, не покидало её.
Прошёл ещё месяц, и подозрения Анны только укрепились. Комментарии Нины Петровны стали более частыми и детальными, а главное — невозможно точными для случайных наблюдений.
— Анечка, а что это за молодой человек вчера вечером к вам в гости приходил? Такой высокий, спортивного телосложения, в чёрной кожаной куртке. Я его не узнала — не из наших родственников же, судя по всему. Надеюсь, Игорёк знает о ваших гостях?
Анна поперхнулась кофе. Вчера действительно приходил двоюродный брат Игоря Денис, которого свекровь никогда раньше не видела. Он живёт в другом городе и приезжает редко.
— Это Денис, двоюродный брат Игоря. Он из Казани приехал по работе, решил заехать в гости. А вы его где видели? Мы же не встречались в подъезде.
— Да я в окошко глянула, когда звонок услышала. Показался незнакомым, вот и поинтересовалась. В наше время нужно знать, кто по подъезду ходит. А то всякие проходимцы под видом гостей квартиры обворовывают, — невозмутимо ответила Нина Петровна.
Но Анна прекрасно помнила, что Денис поднимался прямо к ним, не звонил в домофон. И окна Нины Петровны выходят во двор, а не на лестничную площадку.
Или другой случай:
— Аня, дорогая, ты что-то в последнее время часто допоздна гуляешь. Уже третий раз на этой неделе после полуночи домой возвращаешься. Не хочу показаться навязчивой, но муж должен знать, где жена проводит время. А то Игорёк переживает, наверное.
— У нас сейчас аврал на работе, важный проект сдаём. Приходится задерживаться допоздна, чтобы успеть к дедлайну.
— А мне показалось, что ты не одна была позавчера. С кем-то поднималась по лестнице. Голоса слышала — и мужской, и женский.
— Да, с коллегой Светой ехали. Мы в одном отделе работаем, вместе над проектом трудимся. Логично же вместе возвращаться домой.
— Ну конечно, логично. Только голос какой-то низковатый для женщины показался. Но может, я ослышалась. В моём возрасте уже всякое бывает, — произнесла Нина Петровна с таким видом, будто делает Анне одолжение, не развивая тему.
Каждый такой разговор оставлял у Анны неприятный осадок. Свекровь говорила с внешне заботливым видом, но в каждой фразе сквозило подозрение и осуждение. Как будто Анну постоянно в чём-то подозревали и следили за каждым её шагом.
Решающий момент наступил в четверг утром. Анна собиралась на работу и решила провести небольшой эксперимент. Она специально задержалась на площадке, делая вид, что ищет что-то в сумке, и внимательно изучила камеру над дверью Нины Петровны.
Камера была явно не из дешёвых — с высоким разрешением и поворотным механизмом. Объектив охватывал не только дверь свекрови, но и значительную часть площадки, включая дверь их квартиры. Более того, Анна заметила, что камера может поворачиваться и, скорее всего, имеет функцию приближения.
"Такие камеры обычно подключаются к приложению на телефоне," — подумала Анна, вспомнив рекламу подобных систем видеонаблюдения. "Значит, она может смотреть запись в любое время."
Вечером того же дня она решила проверить свои подозрения окончательно. По дороге домой специально зашла в яркую кондитерскую и купила большую коробку пирожных в фирменной упаковке с крупными буквами названия магазина. Поднимаясь по лестнице, она нарочно медленно шла мимо камеры, чтобы та точно зафиксировала покупку.
На следующее утро Нина Петровна не заставила себя ждать:
— Анечка, сладенького накупила вчера? Видела коробку из "Венского кафе". Что-то празднуешь или просто себя побаловать решила? Только смотри, не увлекайся — фигурку беречь надо.
Сердце Анны забилось быстрее. Теперь сомнений не было — свекровь действительно следила за ней через камеру. Но как это доказать?
— Нина Петровна, а откуда вы знаете, что я покупала именно в "Венском кафе"? И когда вы видели эту коробку?
Свекровь на мгновение растерялась, но быстро нашлась:
— Да мы же с тобой вчера в подъезде встретились, когда ты поднималась. Ты что, забыла уже? Память-то не девичья, голубушка.
— Мы не встречались вчера в подъезде. Я точно помню — ни с кем не говорила, сразу домой прошла.
— Ах да, точно! Это Зоя Ивановна с третьего этажа рассказывала. Она тебя видела с красивой коробкой и поинтересовалась, откуда такая прелесть. Я ей и объяснила, что это наверняка из кондитерской.
Анна понимала, что это очередная ложь. Зоя Ивановна уже полгода как лежит в больнице после инсульта. Но прямых доказательств слежки у неё по-прежнему не было.
— Понятно. Передайте Зое Ивановне привет, когда увидите, — сухо ответила Анна и поспешила уйти.
Вечером Анна снова попыталась серьёзно поговорить с мужем. Она дождалась, когда он поужинает и расслабится, и села рядом на диван.
— Игорь, мне нужно серьёзно с тобой поговорить. Я уверена, что твоя мать следит за мной через ту камеру, которую установила.
Игорь оторвался от телевизора, где показывали футбольный матч, и посмотрел на жену с удивлением.
— Анна, ну хватит уже этой паранойи! Мама поставила камеру для безопасности, я уже объяснял. В подъезде действительно случались кражи.
— Тогда объясни мне, пожалуйста, откуда она знает малейшие детали моей жизни? Во сколько точно я прихожу домой, что покупаю, с кем встречаюсь, даже какую обувь ношу? Она знает о моих передвижениях больше, чем я сама запоминаю!
— Аня, она живёт прямо напротив нашей двери. Естественно, что иногда видит тебя в подъезде. Ты же сама постоянно попадаешься ей на глаза.
— Игорь, послушай меня внимательно. Она знает, что я покупаю в магазинах, хотя пакеты непрозрачные. Знает, кто ко мне приходит в гости, хотя её окна не выходят на площадку. Знает точное время моего возвращения домой, даже когда сама якобы спит. Это возможно только при постоянном видеонаблюдении!
Игорь раздражённо выключил звук телевизора.
— Анна, ты понимаешь, что обвиняешь мою мать в шпионаже? Это серьёзное обвинение. Мама может быть излишне заботливой, но она не параноик и не садист.
— Я не говорю, что она садист. Но факт остаётся фактом — она использует камеру не только для безопасности, но и для слежки за мной. И это меня очень беспокоит.
— А может, ты сама даешь повод для беспокойства? Поздно приходишь домой, покупаешь алкоголь, встречаешься с незнакомыми людьми... Может, мама просто переживает за нашу семью?
Анна не поверила своим ушам. Муж не только не поддержал её, но и фактически обвинил в неподобающем поведении.
— То есть, по-твоему, я не имею права задерживаться на работе или покупать вино для романтического ужина с собственным мужем? А встреча с твоим родственником — это повод для подозрений?
— Нет, конечно. Но ты должна понимать, что мама заботится о нашей семье по-своему. Если она что-то замечает и делится этим, то не из вредности, а из любви к нам.
— Игорь, слежка — это не любовь, это нарушение границ! Я чувствую себя как в тюрьме, где каждый мой шаг фиксируется и анализируется!
— Анна, мне надоели твои постоянные претензии к маме. Она прекрасный человек, который всю жизнь посвятил семье. Сначала мне, теперь нам. Вместо благодарности ты придумываешь какие-то теории заговора.
Анна поняла, что муж полностью на стороне матери и даже слушать её аргументы не собирается. Но сдаваться она не планировала.
В субботу, дождавшись, когда Нина Петровна ушла в магазин, Анна поднялась к злополучной камере с баллончиком чёрной краски. Она аккуратно закрасила объектив, стараясь не повредить саму камеру.
"Посмотрим, что она скажет, когда обнаружит," — думала Анна с мрачным удовлетворением.
Результат не заставил себя ждать. Через полтора часа на площадке появилась Нина Петровна с целым арсеналом для чистки — тряпки, растворитель, щётки. За сорок минут интенсивной работы она полностью очистила объектив камеры.
— Анна! — гневно позвала свекровь, энергично стуча в дверь. — Немедленно выходи сюда! Нам нужно поговорить!
Анна вышла на площадку, стараясь выглядеть максимально невинно.
— Что случилось, Нина Петровна? Вы чем-то расстроены?
— Не притворяйся дурочкой! Прекрасно знаешь, что случилось! Это ты испортила мою камеру! Кто ещё мог это сделать?
— Я? С чего вы взяли? Может быть, это сделали хулиганы? Вы же сами говорили, что в подъезде небезопасно стало.
— Какие хулиганы? Кому нужно портить камеру безопасности? Это ты её закрасила, потому что не хочешь, чтобы я знала о твоих похождениях!
— Нина Петровна, вы обвиняете меня без доказательств. И потом, если камера действительно для безопасности, то зачем вам знать о моих "похождениях", как вы выражаетесь?
Свекровь на мгновение опешила, понимая, что проговорилась. Но быстро перешла в наступление:
— Я забочусь о безопасности всего подъезда! И имею право знать, кто и когда ходит по нашей лестнице! А ты мешаешь мне защищать наш дом!
— Защищать от кого? От меня?
— От всех подозрительных личностей! И если тебе нечего скрывать, то зачем портить камеру?
Анна поняла, что спор бесполезен. Нина Петровна не собиралась признавать, что использует камеру для слежки за невесткой.
Вечером домой пришёл взбешённый Игорь.
— Анна, мать рассказала про инцидент с камерой. Это действительно ты её испортила?
— А если и я? Она следит за мной через эту камеру!
— Ты же понимаешь, что порча чужого имущества — это административное правонарушение? Мама может обратиться в полицию!
— А постоянная слежка за соседями без их согласия — это что? Нарушение права на приватность!
— Анна, хватит! Мама имеет полное право устанавливать камеру у своей двери для обеспечения безопасности!
— Направленную прямо на нашу квартиру? Записывающую каждое наше движение?
— Она направлена на общую площадку! Это общественное пространство!
— Игорь, ты действительно не понимаешь, или просто не хочешь понимать? Твоя мать шпионит за мной каждый день!
— Анна, либо ты извиняешься перед мамой за порчу имущества и прекращаешь свои претензии, либо нам серьёзно придётся поговорить о наших отношениях.
Анна поняла, что муж ставит её перед выбором: либо она мирится со слежкой, либо их брак под угрозой.
После инцидента с краской Нина Петровна словно сбросила маску. Если раньше она хотя бы делала вид, что её комментарии случайны, то теперь не скрывала, что пристально следит за невесткой.
— Анна, а что это ты каждый день до половины одиннадцатого на работе задерживаешься? Домой приходишь, когда порядочные люди уже спать ложатся. Мужа совсем не кормишь, бедный Игорёк небось голодный ходит. Не жена, а сплошное недоразумение.
— У нас сейчас очень важный проект, нужно много работать. Игорь в курсе и не жалуется.
— Проект... А может, вовсе не проект, а что-то другое? Что там такого сверхважного может быть в твоей конторке? Небось с кем-то время проводишь, а работой прикрываешься.
Или ещё хуже:
— Видела на прошлой неделе, как ты опять с этим своим коллегой домой приехала. Что-то подозрительно часто вы вместе появляетесь. И разговариваете так... интимно. Смеётесь, под руку идёте. Надеюсь, ты понимаешь, что замужняя женщина должна вести себя соответственно?
— Мы работаем в одном отделе, над одним проектом. Естественно, что много общаемся.
— Общаетесь... А Игорю ты рассказываешь, с кем и как общаешься? Муж должен знать, где жена проводит время и с кем.
Каждая встреча с свекровью превращалась в настоящий допрос с намёками и прямыми обвинениями. Анна чувствовала себя преступницей, которую постоянно подозревают в чём-то недостойном.
Особенно болезненным стал инцидент с врачом. Анна ездила к гинекологу на плановый осмотр, а на следующий день получила "заботливый" вопрос от свекрови:
— Анечка, а что это тебя к гинекологу потянуло на прошлой неделе? Что-то со здоровьем случилось? Или может, приятные новости ожидаются? Хотя нет, если бы беременность была, к терапевту бы пошла сначала.
Анна остолбенела. Как свекровь может знать, к какому именно врачу она ездила?
— Нина Петровна, откуда вы знаете, к какому врачу я обращалась? Это моё личное дело!
— Да что тут такого секретного? В интернете всё есть. Увидела, что ты в медицинский центр "Здоровье" на Ленинском ехала, зашла на их сайт, посмотрела, какие там врачи принимают. Сопоставила время твоего визита с расписанием — и всё ясно стало. Что, секретить что-то решила?
— Это моя частная жизнь! У меня есть право на медицинскую тайну!
— Конечно, есть. Но если что-то серьёзное с женским здоровьем, то Игорю знать надо. Мужья должны быть в курсе таких вещей. А то вдруг проблемы с деторождением, а он и не в курсе. Не честно получается.
Анна была в шоке от такого нарушения границ. Слежка дошла до того, что свекровь отслеживает даже её медицинские визиты и пытается выяснить диагнозы.
Вечером дома произошёл очередной серьёзный конфликт.
— Игорь, твоя мать совсем потеряла берега! Она теперь следит, к каким врачам я хожу, и требует отчётов о моём здоровье!
— Мама просто беспокоится о твоём здоровье. И о нашей семье. Это нормально.
— Нормально? Игорь, она вычисляет по времени моих визитов, к какому врачу я хожу! Это не забота, а вторжение в мою частную жизнь!
— Анна, в семье не должно быть секретов. Если у тебя проблемы со здоровьем, я должен знать.
— Проблем нет! Это был плановый осмотр! Но даже если бы были — я сама решаю, когда и что тебе рассказывать!
— Значит, ты считаешь нормальным скрывать от мужа важные вещи?
— Я считаю ненормальным, когда свекровь шпионит за невесткой через камеры видеонаблюдения!
— Хватит об этих камерах! Либо ты прекращаешь свои претензии к маме и начинаешь вести себя как нормальная жена, либо мы серьёзно поговорим о будущем нашего брака!
Анна поняла, что дальше терпеть невозможно. Постоянное ощущение слежки, ежедневные допросы и полное непонимание мужа превращали жизнь в настоящий кошмар.
На следующий день Анна пришла домой с работы с твёрдым решением. Она дождалась, когда Игорь поужинает, и села напротив него за кухонным столом.
— Игорь, я больше не могу здесь жить.
Муж оторвался от телефона, где читал новости, и внимательно посмотрел на жену.
— Что ты имеешь в виду, Аня?
— Я не могу продолжать жить под постоянным наблюдением твоей матери. Каждый мой шаг фиксируется, анализируется и комментируется. Я чувствую себя как в тюрьме строгого режима, где у заключённых нет права на приватность.
— Анна, опять эта история с камерой...
— Не только с камерой! Твоя мать превратила моё существование в сплошной стресс. Она следит за мной, выслеживает, где я бываю, интересуется моими личными делами, даже медицинскими визитами. А ты её во всём поддерживаешь и считаешь моё возмущение капризами.
Игорь некоторое время молчал, видимо, обдумывая услышанное.
— И что ты предлагаешь? Поссориться с мамой окончательно?
— Я предлагаю переехать. Снять квартиру в другом районе, подальше от твоей матери и её всевидящих камер.
— Переезд — это дорого. Аренда, залог, переезд... И потом, зачем тратить лишние деньги из-за какой-то ерунды?
— Игорь, для меня это не ерунда, а вопрос психологического выживания. Я серьёзно говорю — либо мы переезжаем, либо я уезжаю одна. Я не буду больше жить под наблюдением.
В голосе Анны звучала такая решимость, что Игорь понял — жена не блефует и не пытается его шантажировать. Она действительно готова на кардинальные меры.
— Хорошо, — наконец сказал он, тяжело вздохнув. — Если это настолько важно для тебя, давай поищем варианты. Но только на другом конце города, чтобы мама не могла часто приезжать и устраивать сцены.
— Именно это я и имела в виду. Нам нужна дистанция.
— Договорились. Начнём искать завтра же.
Через месяц интенсивных поисков они нашли подходящую двухкомнатную квартиру в новом районе, в сорока минутах езды от Нины Петровны. Квартира была светлой, уютной и, главное, никто там за ними не следил.
Переезд прошёл быстро, но не без драмы. Нина Петровна устроила настоящую истерику, когда узнала о планах сына.
— Игорь, что это за глупости? Зачем вам съезжать? Что я вам сделала плохого? Я же только заботилась о вас, переживала, чтобы всё было хорошо!
— Мама, мы просто хотим жить самостоятельно. Это нормально для семейной пары — иметь своё пространство.
— Своё пространство... Это всё она тебе в голову вбила! Анна не хочет, чтобы у тебя была мать! Она ревнует меня к тебе!
— Мам, дело не в ревности. Просто нам нужна независимость.
Игорь не стал рассказывать матери истинную причину переезда, понимая, что это только усугубит конфликт. Но Нина Петровна и так была вне себя от ярости.
Первые две недели в новой квартире свекровь названивала каждый день, требуя адрес и пытаясь выяснить причины "внезапного бегства". Но Игорь был непреклонен — адрес он не сообщал, а на вопросы отвечал уклончиво.
Перемены в семейной жизни были разительными. Анна впервые за долгие месяцы почувствовала себя свободной. Она могла приходить домой в любое время, встречаться с кем угодно, покупать что хочет — и никто не комментировал каждое её действие.
Игорь тоже стал заметно спокойнее. Без постоянных жалоб матери на невестку и жалоб жены на мать он перестал метаться между двумя огнями и смог наконец расслабиться.
— Знаешь, — сказал он как-то вечером, лёжа на диване и смотря фильм, — а здесь действительно хорошо. Тихо, спокойно, никто не мешает.
— И никто не следит за каждым нашим движением, — добавила Анна, уютно устроившись рядом с мужем.
— Да, пожалуй, мама иногда действительно перегибала палку со своей заботой. Не подумал об этом раньше.
Впервые за долгое время Игорь признал, что поведение матери было неправильным.
Отношения с Ниной Петровной постепенно стабилизировались на безопасной дистанции. Телефонные разговоры раз в неделю, встречи по большим праздникам. Она пыталась несколько раз приехать без приглашения, но новая квартира находилась слишком далеко для спонтанных визитов.
Анна наконец смогла полностью расслабиться и почувствовать себя дома хозяйкой, а не объектом постоянного наблюдения. Исчезли ежедневный стресс, напряжение и чувство вины за каждое своё действие.
Через полгода Анна случайно встретила бывшую соседку из старого дома в торговом центре.
— Анна! Как дела? Давно не виделись! А у вас в подъезде всё по-старому?
— А что там происходит? — поинтересовалась Анна.
— Да ваша соседка, Нина Петровна, совсем с ума сошла с этими камерами. Поставила ещё три штуки — на первом этаже, в подвале и во дворе. Теперь весь подъезд под колпаком. Жильцы уже коллективную жалобу в управляющую компанию написали — она про каждого всё знает и всем комментарии делает. Кто когда приходит, кто что покупает, кто с кем встречается. Превратилась в какого-то шерифа подъездного.
— Неужели так плохо?
— Ещё хуже! Людям житья нет. Некоторые специально через чёрный ход заходят, чтобы камеры обойти. А она и там камеру поставить собирается.
Анна улыбнулась, понимая, что проблема была гораздо шире, чем она думала. Нина Петровна превратила видеонаблюдение в инструмент тотального контроля над всеми соседями.
"Как хорошо, что мы переехали вовремя," — подумала она. "А то сидела бы сейчас под этим колпаком и сходила с ума."
Вечером дома она рассказала эту историю Игорю.
— Теперь понимаешь, что дело было не только в моей мнительности? Твоя мать действительно использует камеры для слежки за людьми.
— Да, понимаю. И спасибо, что настояла на переезде. Я теперь понимаю, что ты была абсолютно права. Мама действительно перешла все границы приличия.
— Главное, что теперь мы живём спокойно и счастливо.
— И никто за нами не следит через камеры, — рассмеялся Игорь.
Анна обняла мужа, наконец чувствуя себя полностью свободной и защищённой. Иногда лучший способ решить семейные проблемы — это создать физическую дистанцию между собой и источником проблем. Любовь и забота не должны превращаться в контроль и слежку. А семейная жизнь требует границ — даже с самыми близкими родственниками.
Технологии могут быть благом, но в руках людей с нарушенными границами они превращаются в инструмент тирании. Нина Петровна получила урок о том, что забота и контроль — это разные вещи. А Анна поняла, что иногда единственный способ защитить своё право на приватность — это решительно отстаивать свои границы, даже если это требует кардинальных изменений в жизни.
