Глава шестая.
Человечки, пропавшие нитки и мореплаватель Кук.
После моего приключения на мосту и ловли раков, меня сразу приняли во все дворовые игры. Ещё бы! Ведь у меня появился друг с другой стороны канавы, хулиган Серёга, у которого брюки-клёш, кепка-восьмиклинка и папиросы "Памир". Здорово! Если бы не раки, так и гулял бы с одной салажнёй, как раньше. У нас во дворе есть одно место, которое занимали не только взрослые, но и мы - дети. Это наши сараи, вернее площадка перед ними. Там всегда было солнце и росла маленькая жирная травка. Но поиграть не всегда получалось; то сохли там чьи-то простыни с семейными трусами, то майки, штаны и рубашки, то Ромкин папа чинил мотоцикл, то Нюська спала на раскладушке, стащив ее с самой верхотуры своего этажа. А потом ходила с красным, обгоревшим на солнце лицом и тряслась, пока кто-нибудь не давал ей стакан с "лекарством", за которое Нюська готова была и за хлебом сгонять, и мусор вынести, и двор вымести за дворника. Но, когда действие лекарства заканчивалось, Нюська снова дремала на раскладушке, обнимая новую и уже пустую бутылку. В такие дни, она не поднималась к себе, а оставалась ночевать под открытым небом, а с утра, сидя на своей раскладушке, расчёсывала красные точки на лице, после укусов комаров. После чего, грохоча раскладушкой, поднималась по своей жуткой лестнице домой.
Но сегодня с самого утра у сараев никого не было, потому что был рабочий день. Бабуля говорит, будний день. Это, когда все взрослые уходят на работу. Даже Нюська в такие дни, где-то работала, а не валялась, обнимая пустую бутылку, на раскладушке перед сараями.
И вот мы все, наскоро позавтракав, а кто и выскочив из дома с куском хлеба и огурцом, стоим и решаем, кому какой кусок земли с травой достанется для игры в город. Игра в город - это, когда ты строишь свой дом, забор, делаешь дорогу и мастеришь человечка, а то и двух. Можно, конечно, трёх, но так день закончится, а ты и не поиграешь. Поэтому нам хватало для игры одного человека.
Построить заборчик не сложно, это вам не человечек, главное, расчистить землю от травы и по кругу навтыкать палочки и веточки, оставив промежуток для калитки. Если на кусочке земли много травы, то земля будет мягкая и воткнуть палочки будет не трудно, а если травы мало, то и земля сухая. Значит, ее надо вскопать, ну, поковырять и налить немного воды, но, главное, не перелить, а то играть не получится. Будет грязь.
Чтобы сделать калитку нужны нитки. Надо связать палочки друг с другом. Получается маленькая дверка, у нее с одной стороны палочка подлиньше, это для того, чтобы удобно было привязывать дверку к палочке в проёме заборчика. Если все правильно делать, то калитка будет открываться и закрываться. Когда калитки получаются, то мы от радости орём, как сумасшедшие: "Ура! Клёво! И зыканско!"
Но самое сложное - это человечки! Из ниток! Если они получаются, то мы кричим так, что на крыльцо выходит наша бабушка, из окна второго этажа выглядывает тётка Маршида, а из соседнего двора к нам кто-нибудь бежит, думая, что у нас что-то стряслось. Нас потом за это долго ругают. Как будто сами никогда не были маленькими и никогда не кричали, играя на улице.
Лучше всех человечков умеет делать Ромка. У него есть старый портфель, в котором есть все; и ножницы, и нитки, и старые пуговицы, и немного изоленты, и всякие винтики, гаечки, гвоздики и много-много разных машинок, кубиков и деталей от конструктора...
- Смотрите, - говорит он и вытаскивает из портфеля новую шпульку черных ниток. - У меня сегодня будет черный человечек. Вождь племени. У меня даже есть маленькое перо, которое я воткну ему в голову.
Не люблю, когда Ромка начинает выделывается и хвастаться, как-будто, никто не может делать человечком лучше него.
-А у Серёги, - неожиданно громко говорю я,- на шее тааакая толстая золотая цепочка, а во рту тааакой золотой зуб.
- Вот, - тут же сник Ромка.- Нужно расставить вот так пальцы и наматывать на них нитки.
Мы с Наташкой тоже достаем из карманов нитки, ох и достанется нам от бабули. У нее есть коробка со швейными принадлежностями, в которую мы с Наташкой и залезли, когда бабуля вышла в коридор по своей нужде. Мы взяли нитки и поклялись, что будем молчать, как рыбы, даже если бабуля увидит пропажу. Но, это будет потом, если будет, а сейчас мы сидим и смотрим, что делает Ромка и повторяем за ним.
- Если хотите, чтобы человечек был побольше, пальцы надо расставить пошире, - высунул он изо рта язык от усердия. – А если хотите, чтобы человечек был потолще, то намотать ниток нужно побольше.
- Я намотала, - пискнула Светка Шелковникова и капризно надула губы. – Что дальше?
- Сейчас Ромка намотает себе сколько нужно и покажет, - ответила ей Сусанка и Наташку локтем толк-толк.
- Ага. Куда ты все время торопишься? – это Наташка поддакнула подружке. Светка все время воображает то новыми бантами, то мыльными пузырями, то кружевными гольфами. Вот и теперь она сидела на траве в белых брюках и поправляла новую зелёную кофточку на пуговицах. Ей даже не влетит за то, что на белых брюках появились пятна от травы. Может, поэтому Наташка и Сусанка не очень хотят с ней дружить? Потому, что она воображуля?
- Так, - отвлёк меня Ромка от зеленых пятен на Светкиных брюках. - Теперь отрываем нитку, снимаем с одного пальца намотанные нитки, откусываем от шпульки в-о-от такой длины ниточку, продеваем вот сюда и завязываем. Крепко, можно на три узла. А потом с другой стороны разрезаем… вот так… - из старого портфеля он достал ножницы.
Мы и связывали, и разрезали, и снова связывали и вдруг я понял, что у меня получились из ниток голова и длинный хвост.
- Ой, это головастик! – вскрикнул я.
- Похоже, - согласился Ромка.
- И совсем не похоже, - капризно протянула Светка и, поднявшись, взяла брата Серёжку за руку. – Мы сейчас придём. Ему надо поменять трусы.
Серёжке всего полтора года. Несознательный ещё человек. Может и в штаны напрудонить. Но Серёжка хороший, никогда не плачет и не мешает нашим играм. А ещё он не воображает, как его сестра, поэтому никто над его мокрыми трусами не хихикает, а вот над зелёными пятнами на Светкиных брюках девчонки прыскали, пока они с братом шли через двор к себе домой.
- Теперь нужно разделить нитки на три части, - отвлекает Ромка нас от испачканных брюк Светки, - и каждую часть заплести в косички. Смотрите, мы плетём ручки, тело, потом тело внизу надо перевязать и разделить то, что осталось ещё на две части. Это будут ноги. Их тоже нужно будет заплести.
И тут из кармашка рубашки он достал уже сделанного человечка. Человечек был белый и очень красивый.
- Ой, какой хорошенький, какой миленький, какой красивенький.- засюсюкали Наташка с Сусанкой.
- Я вчера ещё сплёл, чтобы вам показать, как надо его делать,- покраснел от похвалы Ромка. – давайте доплетайте своих и будем играть.
Ух, ты! Как это здорово, когда своими руками делаешь то, что никогда не делал. Мой человечек получился коротеньким, но с толстыми ножками и ручками, заплетенными в косички. Он катался и на маленькой машинке и забирался в домик из палочек, воткнутых в землю, с кривой крышей. И даже спал на кроватке под навесом из листа лопуха. Все человечки ходили друг к другу в гости.
- Здравствуйте, люди добрые, - кланялся мой человечек, зайдя в гости к Ромкиному вождю чернокожих.
- И ты здравствуй, бледнолиций брат мой. - хрипел Ромкиным голосом вождь. - Сегодня у нас праздник, мы жарим Кука.
- Кого?- не понял я.
- Кука! Ты, что не знаешь? – усмехнулся Ромка. – Вы тоже не знаете?
Он посмотрел на девочек. Сусанка хмыкнула в ответ и заправила волосы за уши, Наташка сделала вид, что у нее сползла резинка на хвосте и принялась поправлять прическу. И только Светка, когда она вернулась мы и не заметили; вот так были заняты, с умным видом посматривала то на Ромку, то на его вождя.
- Конечно, знаем. – за всех ответила она.
- И кто это? – чуть наклонив на бок голову, усмехнулся Ромка.
- Мореплаватель, - спокойно ответила Светка и поправила на голове брата панамку. – Его съели туземцы.
- Как, съели? – отодвинулся я от Ромкиного «дворика», спрятал своего человечка в домик и закрыл калитку.
- Вот так, - пожала плечами Светка. – И косточки обглодали. Вы, что, не слышали песенку про то, как аборигены съели Кука? У нас на магнитофоне папа включает. Но она смешная.
- А кто такие аборигены? – делаю я насыпь вокруг заборчика.
- Аборигены, туземцы - это дикари. – отвечает мне Ромка и засовывает своего вождя чернокожих с пером на голове в кармашек рубашки.
Вот так дела! Человека съели дикари и про это ещё и песню написали. Да ещё и смешную. И, вообще, как это съели человека? Разве можно есть людей. Я смотрю на сестру, на ее подружку Сусанку, Светку и ее брата Серёжку и даже на Ромку и никак не могу себе представить, что их можно сварить или там пожарить. Меня даже передёрнуло от этих мыслей и затошнило.
- Ты, чего дёргаешься? – Наташка настороженно смотрит мне в лицо.
- Тошнит,- ответил я и сплюнул густую слюну.
- Все, перегрелся. – вздохнула она и встала с земли. – Пойдем, горе луковое. А то ещё вырвет.
Я поднялся с земли, засунул машинку и человечка в карман шорт и поплёлся за Наташкой домой. Вслед за нами побежала домой и Сусанка.
- Вечером выйдешь? – крикнула на бегу Сусанка Наташке, взлетая на свое крыльцо. Оно у них низкое, всего три ступеньки, но зато веранда огромная и почему-то очень темная. Может, потому что нет окошек.
- Выйду.- ответила Наташка и взяла меня за руку.
- Ты, чего? – выдернул я руку.
- Тебя же тошнит. Вдруг, голова закружится и ты упадёшь, коленки разобьёшь. – она снова взяла меня за руку. И тут я понял, что сестра меня любит и очень переживает. И никогда не отдаст туземцам на съедение. – А правда, чего тебя затошнило? Голова прохладная, руки тоже?
- Просто я подумал, как это можно съесть человека? И представил, как людей варят и жарят, вот меня передёрнуло и затошнило.- ответил я, но о том, что я представил всех их сначала на сковородке, потом в супе, вместо курицы, не сказал.
- Вот ты дурак. Вечно что-то придумаешь, а потом по ночам кричишь. - покрутила Наташка у виска и потащила по лестнице на веранду. Когда открыли дверь, в нос ударил запах жаренной картошки и салата, тут меня снова затошнило и скрутило живот, но только уже от голода.
Мы обедали на веранде и я бабуле рассказывал, как мы строили дворики и домики, а ещё плели человечков.
- Человечков? – удивилась бабуля.
- Да, вот этих.- и я вытащил из кармана, сплетенного из бабушкиных ниток, своего человечка.
- Ой, какой маленький, да жиденький,- взяла его в руки бабуля. – А где нитки-то взял?
- А… это… ну… - напихал я в рот жаренной картошки и салата из помидоров и огурцов.
- Ромка дал нитки, - спасла нас от наказания за похищенные нитки Наташка. Я же от испуга перестал жевать и вытаращил на нее глаза.
- Подавился? – испугалась за меня бабуля и стала хлопать ладонью мне по спине.
- Не-а, - вывалил я изо рта картошку в ладошку и снова закинул в рот.
- Чего творишь-то? – тут же получил я полотенцем. Не сильно. – Не хулигань!
А я и не хулиганил, просто очень радовался, что тайна бабулиных ниток не раскрыта и, что я не туземец, а простой советский мальчик, который живёт в бабушкином «санатории Ничегонеделания» и с удовольствием уплетает жаренную картошку, а не мореплавателя Кука.
Понравилось? Ставь 👍 и подписывайся!!!
Жду комментариев!