- Сначала нарожают, потом справиться с ними не могут!
Даже не поднимая глаз от телефона, Инна уже знала, о ком говорит мужчина, сидящий за ее спиной.
Она сидела в мфц, ожидая пока подойдет ее очередь и наслаждалась редким моментом спокойствия - без троих детей, постоянно требующих ее внимания, с огромным бумажным стаканом капучино в руках, занятая чтением электронной книги. Шум, раздавшийся на другом конце зала, вынудил всех посетителей резко поднять головы. Тихий гул помещения наполнился криками – сначала детским, затем и взрослым. Несколькими секундами спустя к ним присоединился младенческий плач.
Совсем еще молодая мать лет двадцати двух-двадцати трех, с младенцем в слинге, пыталась успокоить двухлетнего ребенка, который лежа на полу, кричал и выгибался. Из ее рук выскользнула сумка, ворох документов разлетелся по полу.
Молчаливое осуждение всех присутствующих, которое повисло в воздухе, можно было резать ножом.
- Я хочу сейчас! – кричал мальчик снова и снова. – Сейчас хочу, а не потом! Дай сейчас шоколадку! Сейчас!!
- Я сказала нет! Хватит уже! Ты не можешь немного подождать спокойно, что ли?! – сорвалась на крик девушка, чуть не плача. – Успокойся, сказала!
Мужчина, сидящий сзади, повторил громче, будто ждал поддержки:
- Если она здесь, в обществе не может их успокоить, представляю, что творится у нее дома…
Инне ощутила вскипающую злость, граничащую с яростью, и с большим трудом подавила в себе желание развернуться к мужчине и завести с ним задушевный разговор.
«Вы это серьезно? – хотелось сказать ей, - ну тогда давайте, покажите нам всем, как надо! Покажите, как нужно воспитывать младенца и двухлетнего малыша, чтобы они вели себя так, как вам удобно! Давайте, покажите нам, где у них находится волшебная кнопка «выключить»! Или вы считаете, что их мама от хорошей жизни была вынуждена взять их сюда с собой и кричит она на них сейчас от счастья и радости?»
Но она прекрасно знала, что это бесполезно, потому что много раз сталкивалась в подобными «идеальными родителями» в прошлом, когда ее маленькие дети тоже вели себя не идеально. Да и какой ребенок ведет себя идеально? Только запуганный до такой степени, что потом всю жизнь вынужден лечить психику, которую его родители порвали в клочья еще в детстве…
А его родители гордо заявляют всем, кто готов их слушать, что они «хорошо воспитали своего ребенка», даже не подозревая, что они с ним сотворили…
«Почему окружающие должны терпеть чужие вопли? – обязательно спросил бы ее этот «воспитатель». – Не может успокоить свое потомство, пусть дома сидит…»
Инна знала, что так мог сказать только тот человек, который либо «воспитывал» своих детей насилием, либо, как и большинство отцов, видел их не больше часа в день, а то и вообще вспоминал о своем отцовстве только тогда, когда с его счета списывалась ежемесячная сумма алиментов…
Поэтому, она усилием воли уберегла себя от бессмысленных разговоров и ненужных эмоций, встала и повернувшись к нему произнесла, ёмко и лаконично:
- И чем вы сейчас помогли ей? Ни она, ни любая другая мать не нуждается ни в вашем обесценивании, ни в ваших осуждающих, токсичных комментариях! Ей нужна поддержка, а не то, что вы сейчас сделали!
Судя по растерянному выражению, мелькнувшему в глазах мужчины, он явно не ожидал такой реакции и привычно ждал, что его поддержат. Инна не стала дожидаться ответной реплики, потому что заранее знала все, что он ей скажет, а просто направилась к девушке, которая одной рукой пыталась поднять документы с пола, а другой удерживала двухлетку на месте.
Растерянность, страх, стыд, вина – все это Инна успела прочесть в ее взгляде, который она бросила на нее, на секунду оторвавшись от своих попыток установить порядок в сотворенном ее детьми хаосе.
- Давайте я вам помогу донести документы и коляску вон до того столика? – предложила Инна и девушка с благодарностью кивнула.
- Хотите, я посижу с вами немного – спросила Инна.
Она снова кивнула. Инна видела, что она изо всех сил пытается не заплакать.
Они просто сидели. Без советов, нравоучений, ненужных разговоров.
- Зачем я на него сорвалась, зачем снова накричала? – прошептала, наконец, девушка. – Он же ни в чем не виноват. Не виноват, что я не справляюсь, что его не с кем оставить, что он вынужден сидеть здесь, со мной…
- Вы делаете все, что в ваших силах. Вам тяжело, потому что маленькие дети – это очень тяжело и потому, на одного ребенка должно приходиться как минимум двое взрослых, а вы с ними одна. Вы даже не представляете, какой подвиг вы сейчас совершаете!
Девушка молча смотрела на нее и по ней было очень хорошо видно, что эти слова ей говорят впервые. Она привыкла к чему угодно – к осуждению, к насмешкам, к нравоучениям, к непрошенным советам, но только не к тому, что слышала сейчас от Инны.
- Все говорят, что дети – это счастье и самая большая радость, какая может случиться с женщиной, - продолжила Инна. – Но все молчат о том, сколько сил, здоровья и терпения нужно для того, чтобы вырастить ребенка. Поэтому, любой маме важно помнить в каждую секунду своего материнства, что она – молодец. И если она вдруг срывается, то не потому, что она – плохая мать, которая не справляется. Она всего лишь перегружена и у нее мало помощи. Но она делает все, что может, и она является самой лучшей мамой для своего ребенка, даже если ее пытаются переубедить в обратном!
Инна выразительно посмотрела на мужчину, который остался сидеть на противоположном конце зала и смотрел в их сторону. Губы его кривились в пренебрежительной усмешке. Инна были знакомы подобные усмешки, как и то, что ждет в будущем подобных «идеальных воспитателей» - их «идеально воспитанные» дети, вырастая, обрывают с родителями все связи и делают это либо в открытую, высказывая все, что накопилось, либо уезжая за тридевять земель, лишь бы родительские щупальца до них не дотянулись. И «идеальный родитель», весь остаток своей жизни обвиняет ребенка в неблагодарности.
Ей было почти жалко его.
Девушка благодарно кивнула ей и часто-часто заморгала, чтобы сдержать подступающие слезы. Инна прекрасно понимала, что с ней сейчас творится, потому что ей было очень хорошо знакомо это состояние. Когда не можешь говорить, потому что знаешь – стоит открыть рот, как тут же разрыдаешься на виду у всех.
Ее очередь была еще не скоро, поэтому Инна взяла малыша за руку и некоторое время водила по залу, давая возможность молодой маме успокоиться, прийти в себя, успокоить раскричавшегося младенца и спокойно сделать все свои бумажные дела.
Уходя, девушка сказала ей:
- Я бы обняла вас, если бы не малыш в слинге…
- А вы обнимите другую! – улыбнулась ей Инна. – Вокруг очень много мам, которым требуется наша поддержка. Просто передайте это дальше.
Девушка выходила из мфц уже не совсем такой, какой она была, когда пришла сюда. Расправленные плечи, поднятая голова. Даже ее дети притихли и успокоились, чувствуя, какая невидимая перемена произошла в их матери.
Инна смотрела им вслед и вспоминала себя – ту, какой она была много лет назад. Точь-в-точь, как эта девушка, которая корила себя за то, что она не справляется и винила себя за каждый крик и каприз ребенка. Это уже гораздо позже она поняла, что чувство вины ей навязало общество, которое с одной стороны незримо давит на женщину с деторождением, а с другой – резко переобувается и заявляет: «Мы ни о чем тебя не просили, твоего ребенка не должно быть видно и слышно, иначе ты – плохая мать!»
Именно из-за подобного давления, пренебрежения и обесценивания, на заре своего материнского опыта, Инна несколько недель жила с идеей оставить сына своему мужу и уйти в закат. Ведь она – такая плохая, не справляется, не может, не умеет! И только своевременные слова одной женщины, которая заметив ее состояние, сказала ей то, что сегодня она слово в слово передала молодой матери, вернули ей адекватность и помогли разобраться в том, что происходит и почему она так себя чувствует.
Сегодня Инна передала это дальше. И ей было очень тепло от осознания, что благодаря этому, еще одна женщина сбросила с себя чувство вины за навязанную ей «неидеальность»…