Пятнадцатого сентября 1959 года в 12 часов 21 минуту по вашингтонскому времени на базе военно-воздушных сил США «Эндрюс» приземлился четырехмоторный авиалайнер Ту-114. На борту самолета находилась партийно-правительственная делегация во главе с Первым секретарем ЦК КПСС Н.С.Хрущевым.
Предпосылкой к визиту стали разногласия относительно будущего Германии, побудившие сверхдержавы приступить к поискам компромисса. Помимо этого, Хрущев стремился укрепить свой личный авторитет, а президент США Дуайт Эйзенхауэр хотел поднять престиж Республиканской партии в глазах избирателей. В будущем году действующему вице-президенту Ричарду Никсону предстояло бороться за пост президента с популярным кандидатом от демократов – молодым и амбициозным Джоном Кеннеди.
К визиту советского лидера тщательно готовились обе стороны, продумывая все вплоть до мельчайших деталей. Для перелета советской делегации был выбран самый большой в мире турбовинтовой самолет, а в качестве подарка Хрущев привез копию доставленного на Луну вымпела с надписью «СССР» и миниатюрную модель станции «Луна-2», что символизировало превосходство Советского Союза над США в космической гонке.
В свою очередь, правительство США планировало поразить Хрущева удобством и роскошью сытой американской жизни. Руководители киностудии «20th Century Fox» не могли остаться в стороне. Они задумали смелый рекламный ход – пригласить советского лидера на съемки музыкального фильма «Кан-Кан», рассказывающего о парижских танцовщицах конца XIX века.
В главных ролях кинокартины были задействованы «танцовщица с великолепными ногами и забавным личиком» Ширли Маклейн, «мистер голубые глаза» Фрэнк Синатра и «король Бродвея» – французский актер и певец Морис Шевалье. Чтобы еще больше привлечь внимание Хрущева, киностудия решила организовать обед в своем изысканном ресторане «Кафе де Пари» в компании самых ярких звезд Голливуда.
Жемчужиной вечера должна была стать Мэрилин Монро.
Желание заполучить приглашение на этот обед оказалось настолько сильным, что преодолело страх перед коммунизмом, витавшим над Голливудом с начала сороковых годов. Продюсеры, некогда боявшиеся, что их уличат в связях с коммунистическими сценаристами, теперь отчаянно стремились оказаться за одним столом с «коммунистическим диктатором».
Некоторые звезды – Бинг Кросби, Уорд Бонд, Адольф Менжу и Рональд Рейган – отклонили приглашения в знак протеста против Хрущева, однако этого оказалось недостаточно, чтобы освободить места для всех желающих: в зале «Кафе де Пари» было всего четыреста посадочных мест.
Тогда руководство киностудии решило не приглашать супругов кинозвезд. Исключение было сделано только звездных пар: Тони Кертиса и Джанет Ли; Дика Пауэлла и Джун Эллисон; Элизабет Тейлор и Эдди Фишера. Драматург Артур Миллер, супруг Мэрилин Монро, которого американская пресса называла «совестью нации», также пользовался широкой известностью, однако из-за своих левых убеждений его настоятельно попросили остаться дома.
На авиабазе «Эндрюс» Хрущева встречали лично президент, госсекретарь Кристиан Гертер, две с половиной тысячи аккредитованных журналистов и толпы американцев пришедших воочию увидеть советского лидера, считавшегося врагом номер один Америки.
После того, как самолет приземлился, раздался артиллерийский салют из двадцати одного орудия, а потом были исполнены государственные гимны обеих стран.
«Лысый, как яйцо, он был всего на несколько дюймов выше пяти футов ростом, но весил почти 200 фунтов, – так описывали советского лидера американские газеты. – У него было круглое лицо, ярко-голубые глаза, родинка на щеке, щель между зубами и брюшко, из-за которого он выглядел как человек, укравший арбуз в магазине. Когда он вышел из самолета и пожал руку Айку, женщина в толпе воскликнула: «Какой забавный маленький человечек!»
«Айк» – прозвище тридцать четвертого президента США Дуайта Эйзенхауэра (здесь и далее – примечания автора).
Пока Эйзенхауэр зачитывал приветственную речь, Хрущев демонстративно гримасничал: размахивал шляпой, подмигивал маленькой девочке и театрально поворачивал голову, следя за пролетающей мимо бабочкой.
Вместе с Хрущевым в США прибыли его супруга Нина, сын Сергей, дочери Юлия и Рада, что являлось редкостью для того времени: первые лица страны никогда не совершали официальные визиты в сопровождении своих семей.
Оставшуюся часть дня Хрущев вместе с семьей провел в «Блэр-хаус» – государственном гостевом доме, предназначенном для приема высокопоставленных лиц и гостей президента США. Он расположен прямо через дорогу от «Белого дома», официальной резиденции президента. В соответствии с давней традицией гости, останавливающиеся в «Блэр-хаус», преподносят в дар местной библиотеке книги. Хрущев подарил сборники произведений Михаила Шолохова в английском переводе.
На следующий день советская делегация посетила в Белтсвилле ферму научного центра Министерства сельского хозяйства, где Хрущев погладил свинью и пожаловался, что она слишком толстая.
У клеток с индейками лидер коммунистической партии задержался. Ему объяснили, что это специально выведенная порода индеек, масса которых на треть меньше, чем у индюков обычных пород. Вес был намеренно уменьшен, чтобы удовлетворить потребности отдельной семьи.
«Ну, это вы с жиру беситесь! – добродушно махнул рукой Хрущев. – Мы за увеличение живого веса».
Рано утром следующего дня делегация на поезде отправилась в Нью-Йорк. С американской стороны советского лидера сопровождал посол США в ООН Генри Кэбот Лодж-младший, поддерживающий политику холодной войны.
На Уолл-стрит Хрущев устроил дебаты с капиталистами и застрял в лифте отеля «Уолдорф-Астория», где должен был состояться торжественный обед с бизнесменами Экономического клуба Нью-Йорка. Затем он побывал в самом большом высотном здании Нью-Йорка – 102-этажном Эмпайр-стейт-билдинг, который его никак не впечатлил.
«Если вы видели один небоскреб, – заявил он, — значит, вы видели их все».
Девятнадцатого сентября советская делегация во главе с Хрущевым вылетела в Лос-Анджелес. Для этой поездки американское правительство предоставило «Боинг 707» – один из первых реактивных пассажирских авиалайнеров. Перелет занял около шести часов, после чего тяжелый самолет с монотонным гулом коснулся бетонной полосы аэродрома.
Сразу после приземления подъехали несколько десятков автомобилей для Хрущева и его свиты. В сопровождении полицейских на мотоциклах вереница машин, растянувшаяся почти на километр, направилась в Голливуд на киностудию «20th Century Fox».
Мэрилин Монро прилетела в Лос-Анджелес накануне вместе с другом Миллера – книгоиздателем и кинопродюсером Фрэнком Тейлором. В аэропорту их ждала толпа журналистов. Из самолета Фрэнк вышел первым.
«Я оглянулся и увидел, как Мэрилин спускается по трапу, – вспоминал позже Тейлор. – Она медленно шла по ступенькам, выпятив грудь и ритмично покачивая бедрами. Ей потребовалось целых три минуты, чтобы спуститься».
В это время фотографы делали снимки, а репортеры выкрикивали вопросы, интересуясь, будет ли актриса присутствовать на встрече с Никитой Хрущевым.
– Да, – ответила Мэрилин, – я думаю, что это замечательно, и я счастлива быть здесь.
– Как вы полагаете, Хрущев желает с вами встретиться?
– Надеюсь, что да, – произнесла Монро, застенчиво улыбнувшись.
На следующее утро, когда самолет Хрущева приближался к Лос-Анджелесу, Мэрилин уже находилась в отеле «Беверли-Хиллз», погруженная в сложный процесс преображения в кинозвезду.
Прежде всего, близкий друг актрисы, массажист Ральф Робертс, сделал ей массаж. Затем «создатель причесок» киностудии «Metro Goldwyn Mayer» Сидни Гиларофф уложил ей волосы. После этого ее личный визажист, Уайти Снайдер, аккуратно нанес макияж, придавая образу утонченность и выразительность.
Наконец, следуя инструкциям Спироса Скураса, она надела обтягивающее черное платье с глубоким вырезом и узором. В этот момент в отель прибыл сам хозяин «20th Century Fox», чтобы лично убедиться, что все идет согласно намеченному плану.
На киностудию Мэрилин доставил ее личный шофер Рудди Кацки. Когда автомобиль подъехал к «Кафе де Пари», то они увидели почти пустую парковку. Монро заволновалась, подумав, что она опоздали, однако, войдя в ресторан, актриса убедилась, что прибыла на час раньше назначенного времени.
Мэрилин усадили за стол, за которым находились вице-президент киностудии по творческим вопросам Дэвид Браун, режиссер Джошуа Логан, снявший кинокартину «Автобусная остановка», и актер Генри Фонда, удостоенный премий «Оскар» за фильмы «Гроздья гнева» и «Двенадцать разгневанных мужчин».
Из уха Генри выступал наушник, подключенный к транзисторному приемнику, настроенному на трансляцию бейсбольного матча между «Лос-Анджелес Доджерс» и «Сан-Франциско Джайентс», соперничающими за чемпионский титул Национальной лиги.
За столиком под номером восемнадцать сидел актер Эдвард Робинсон вместе с Джуди Гарленд, получившей премию «Оскар» за роль Дороти Гейл в фильме «Волшебник страны Оз», и Шелли Уинтерс, удостоенная премией «Оскар» за лучшую женскую роль в кинокартине «Место под солнцем». Робинсон попыхивал сигарой и молча поглядывал на королей и королев Голливуда в дизайнерских платьях и сверкающих драгоценностях.
Певец и актер Эдди Фишер со своей новой супругой Элизабет Тейлор сидел за столиком номер пятнадцать. Напротив, через весь зал, за столиком номер двадцать один была его бывшая жена, актриса Дебби Рейнольдс, снявшаяся в комедии «Поющие под дождем».
Повсюду были установлены телевизоры, чтобы сидящие в зале могли в прямом эфире наблюдать за прибытием советской делегации. В зале также присутствовали полицейские в штатском и сотрудники КГБ. На кухне криминалист Рэй Пинкер тщательно проверял продукты с помощью счетчика Гейгера, чтобы исключить любую возможность отравления Хрущева.
«Думаю, нам всем стоит напиться в стельку, свистеть, улюлюкать и вести себя вызывающе», – произнесла Джуди Гарленд, обращаясь к Шелли Уинтерс.
Примерно через час в зал вошел Никита Хрущев в сопровождении Спироса Скураса и Эрика Джонстона. Все присутствующие встали и дружно аплодировали в знак приветствия советского лидера. Чтобы лучше разглядеть Хрущева, Элизабет Тейлор взобралась на стол.
Никита Сергеевич занял почетное место во главе стола, расположенного в центре зала, а его супруга Нина села за соседний столик между комиком Бобом Хоупом и Фрэнком Синатрой. Михаил Шолохов расположился рядом с актером Чарлтоном Хестоном, сыгравшего роль Моисея в кинофильме «Десять заповедей».
Когда все заняли свои места, официанты подали обед – жареную утку, стейки, дикий рис, картофель по-парижски и горошек с жемчужным луком.
«Я читал отрывки ваших произведений», – произнес Хестон, пытаясь завязать разговор с Шолоховым.
«Признателен, – ответил Михаил. – Когда у нас появятся ваши фильмы, я обязательно посмотрю отрывки из них».
Нина Хрущева показала Фрэнку Синатре фотографии своих внуков и сказала Бобу Хоупу, что хочет посетить Диснейленд. В это время к сидевшему за столом Генри Лоджу подошел шеф лос-анджелесской полиции Уильям Паркер и тихим голосом предупредил его, что не может гарантировать безопасность гостя во время визита в Диснейленд. По дороге из аэропорта кто-то бросил помидор в лимузин Хрущева, но промахнулся и овощ попал в машину шефа полиции.
«Хорошо, шеф, – сказал Лодж. – Если вы не будете отвечать за его безопасность, мы не поедем».
Кто-то из членов советской делегации подслушал разговор и сразу же донес Хрущеву, что Лодж отменил поездку в Диснейленд. Тогда Никита Сергеевич передал послу записку: «Я так понимаю, вы отменили поездку в Диснейленд. Я крайне недоволен».
После того, как убрали тарелки, Скурас поднялся из-за стола и подошел к установленной в зале трибуне с микрофонами. Невысокий, широкоплечий и лысый, шестидесятишестилетний Скурас был очень похож на Хрущева.
«Посмотрите на меня, – обратился он к Хрущеву, – я один из тех греческих иммигрантов, которые вместе с двумя братьями прибыли в эту страну, и именно благодаря американской системе мне выпала честь возглавить компанию "20th Century Fox"».
Поблагодарив Хрущева за его согласие посетить Голливуд, Скурас отметил, что теперь между советскими и американскими зрителями проложена короткая дорога. Внезапно Хрущев перебил выступающего и предложил немедленно подписать договор об обмене кинофильмами.
– Товарищ Жуков, – обратился Никита Сергеевич к председателю Государственного комитета по культурным связям с зарубежными странами, – как обстоит дело у нас с обменом по линии кинофильмов?
Юрий Жуков ответил, что давно подписал соглашение о покупке десяти американских кинофильмов, но уже целый год юристы Голливуда никак не могут оформить сделку.
– У вас такие хорошие актеры и такие нерешительные юристы! – сказал Хрущев, пристально глядя на Скураса. – Может быть, вы поможете им двинуться поскорее? За нами дело не станет. Мы готовы налаживать хороший обмен хорошими кинофильмами. Здесь присутствует замечательный советский писатель Михаил Шолохов. По его рассказу сделан очень хороший фильм «Судьба человека». Проявите заинтересованность! Купите этот фильм. Он получил первую премию на мировом конкурсе фильмов. Как, господин Скурас, по рукам?!
В зале раздаются смех и аплодисменты. Когда они смолкли, Скурас продолжил свое выступление, напомнив об американской помощи голодающей России и о процветании всех слоев населения Соединенных Штатов Америки.
Затем к трибуне подошел Никита Хрущев.
– Я не хотел строить свою речь, – оглядев зал, начал он свое выступление, – в том направлении, какое своей речью проложил господин Скурас. Кое-кто мог бы заподозрить, что я приехал сюда с целью пропаганды нашего образа жизни и желаю вас, вот таких замечательных людей Америки, перетянуть к нам. А я, между прочим, хотел бы этого. Кто хочет, приезжайте – угостим вас русскими пирогами!
Хрущев повернулся к сидевшему за столом Скурасу и сказал, что его впечатлила история о том, как капиталист прошел путь от нищеты к богатству. Потом добавил:
– Я начал работать, как только научился ходить. Я пас коров для капиталистов. Это было до того, как мне исполнилось пятнадцать. После этого я работал на заводе у немца. Потом я работал на шахте, принадлежавшей французам, а сегодня я премьер-министр великого Советского государства.
– Сколько у вас премьер-министров? – спросил Скурас.
– Я отвечу на этот вопрос, – ответил Хрущев. – В каждой из пятнадцати республик у нас имеется свой премьер-министр. У вас их так много?
– У нас два миллиона президентов американских корпораций, – парировал Скурас.
– Господин Тихонов, пожалуйста, встаньте, – громким голосом произнес Хрущев.
Неожиданно в зале воцарилась гробовая тишина. Мэрилин Монро задумчиво смотрит на Хрущева – в ее глазах отражается смесь любопытства и легкой тревоги. Она словно пытается понять, что скрывается за строгим обликом советского лидера.
Николай Тихонов, председатель Днепропетровского совнархоза, медленно поднялся с места, чувствуя на себе напряженные взгляды всего зала.
– Кто он такой? – продолжал Хрущев. – Он рабочий. Он стал инженером-металлургом. Он руководит огромными химическими заводами. Треть добываемой в Советском Союзе руды поступает из его региона. Ну что, товарищ грек, этого тебе недостаточно?
– Нет, – ответил Скурас. – Это монополия.
– Это народная монополия! У него нет ничего, кроме штанов, которые он носит. Все принадлежит народу!
Продолжение:
Уважаемые читатели! Все главы очерка о Монро и Голливуде того времени находятся в подборке "Мэрилин Монро: правда и вымысел"
© 11.06.2025г.