— Дашенька, у меня новости! — Максим влетел в гостиную, размахивая какими-то бумагами. Даша подняла голову от книги, которую читала, устроившись в любимом кресле. Муж светился от восторга, словно выиграл в лотерею.
— Что случилось? — спросила она, отложив книгу в сторону.
— Я всё устроил! — он присел на край дивана, не в силах усидеть на месте. — Помнишь, мы говорили о том, что нужно съездить отдохнуть? Так вот, я купил путёвки в Сочи! Санаторий с лечением, массажи, бассейн — всё, как ты любишь!
Даша почувствовала, как внутри что-то тепло разливается. Последние месяцы были такими напряжёнными — работа, дом, бесконечная рутина. Отдых казался недостижимой мечтой.
— Максим, это же замечательно! — она встала и обняла мужа. — Когда едем?
— Вот тут самое интересное, — глаза Максима заблестели ещё ярче. — В августе. И знаешь что? Мама так обрадовалась, когда я ей рассказал! Она давно мечтала в Сочи попасть.
Улыбка медленно сползла с лица Даши. Она отстранилась от мужа, пытаясь понять, правильно ли услышала.
— Погоди... мама? Твоя мама едет с нами?
— Ну конечно! — Максим говорил так естественно, будто это было само собой разумеющимся. — Она же одна сидит, скучает. А тут такая возможность — и отдохнёт, и с нами время проведёт. Галина Петровна уже начала собираться.
Даша опустилась обратно в кресло, чувствуя, как радость улетучивается, словно воздух из проколотого шарика.
— Максим, ты серьёзно? — её голос звучал тихо, но в нём уже слышались нотки напряжения. — Ты планировал наш отпуск и пригласил свою маму, даже не спросив меня?
— А что тут такого? — муж пожал плечами, явно не понимая, в чём проблема. — Мы же семья. Естественно, что мама с нами поедет.
— Естественно? — Даша медленно встала, её руки слегка дрожали. — Максим, я мечтала о том, чтобы мы провели время вдвоём. Наедине. Без посторонних.
— Мама не посторонняя, — возразил он, начиная раздражаться. — И потом, ей будет полезно сменить обстановку. Доктор же говорил, что ей нужен отдых.
Даша закрыла глаза, пытаясь собраться с мыслями. Галина Петровна... Женщина, которая считала, что никто, кроме неё, не умеет готовить, убирать и вообще жить правильно. Которая постоянно давала советы по поводу того, как Даше вести хозяйство, воспитывать детей, которых у них пока не было, и даже как одеваться.
— Максим, — начала она очень спокойно, — а ты хоть на секунду подумал о том, чего хочу я?
Максим нахмурился, будто вопрос жены поставил его в тупик.
— Ну, ты же всегда находишь общий язык с мамой, — сказал он неуверенно. — И потом, в санатории столько развлечений, что времени на конфликты не будет.
— Конфликты? — Даша почувствовала, как внутри начинает закипать что-то горячее и злое. — Максим, ты хотя бы понимаешь, что говоришь? Я не хочу проводить свой единственный отпуск в году, выслушивая комментарии твоей мамы о том, что я неправильно ем, неправильно плаваю и неправильно дышу!
— Дашенька, ну что ты преувеличиваешь? — Максим попытался взять её за руку, но она отстранилась. — Мама же не со зла. Она просто заботится.
— Заботится? — голос Даши стал выше. — Она в прошлый раз при твоих друзьях сказала, что я слишком толстая для этого платья! А когда я готовила борщ на твой день рождения, она полчаса объясняла всем, как надо было его делать правильно!
— Ладно, может, она иногда перегибает, но...
— Но ты никогда её не остановишь! — перебила Даша. — Никогда не встанешь на мою сторону! А теперь ещё и отпуск с ней планируешь!
Максим растерянно молчал. Ему явно было неловко, но отступать он не собирался.
— Слушай, я уже заплатил за путёвки. И мама так ждёт этой поездки. Она уже всем соседкам рассказала.
— Прекрасно, — Даша взяла сумочку и направилась к выходу. — Значит, вы с мамой и поезжайте. Вдвоём.
— Дашь, ты куда? — Максим вскочил. — Не устраивай драму из-за ерунды!
Она обернулась у двери. В её глазах был холод, которого Максим раньше не видел.
— Ерунды? Максим, это не ерунда. Это наша жизнь. И я устала быть в ней третьей лишней.
Дверь захлопнулась, оставив Максима в полном недоумении. Он не понимал, что такого страшного произошло. Ну подумаешь, мама с ними поедет. Разве это повод для скандала?
Но впервые за много лет совместной жизни в его голове закралось сомнение. А может, Даша права?
Даша шла по улице, не замечая ничего вокруг. Мысли путались, а в груди клокотала обида. Как он мог? Как мог принять такое решение, даже не спросив её мнения?
Она зашла в кафе и заказала кофе. Нужно было успокоиться и подумать. Телефон завибрировал — сообщение от Максима: "Дашенька, давай поговорим спокойно. Я не хотел тебя расстроить."
Даша отключила телефон. Говорить спокойно? А когда он собирался говорить с ней, планируя отпуск?
На следующий день Даша проснулась с чётким пониманием того, что делать. Максим уже ушёл на работу, оставив записку с извинениями и просьбой "всё обсудить". Но обсуждать было нечего — решение уже созрело.
Она села за компьютер и открыла сайт туристического агентства. Если Максим хочет ехать с мамой — пожалуйста. А она найдёт себе другой отдых.
Её внимание привлёк тур по Золотому кольцу — маленькие древние города, монастыри, тишина и покой. Именно то, что нужно её измотанной душе. Никаких пляжей, никаких развлечений, никаких санаториев с толпами людей. Только она, история и возможность подумать о жизни.
— Интересный выбор, — сказала менеджер турагентства, когда Даша пришла оформлять поездку. — Одна едете?
— Одна, — подтвердила Даша и впервые за долгое время почувствовала облегчение.
Вечером Максим вернулся домой с букетом роз и виноватым выражением лица.
— Дашенька, прости меня, — начал он ещё с порога. — Я понял, что был неправ. Может, обсудим, как всё исправить?
Даша взяла цветы, но выражение её лица оставалось серьёзным.
— Максим, я купила тур по Золотому кольцу. Еду одна.
Он замер, держа в руках коробку конфет, которую тоже принёс в качестве извинения.
— Что? Дашь, не глупи. Давай решим всё по-взрослому.
— Я и решаю по-взрослому, — спокойно ответила она. — Ты выбрал отдых с мамой, я выбрала отдых одна. Всё честно.
— Но я же могу отменить мамину путёвку! — воскликнул Максим, наконец понимая серьёзность ситуации.
Даша покачала головой.
— Нет, Максим. Не можешь. Она уже всем рассказала, всё запланировала, купила новую одежду. А я не хочу быть той, кто разрушил её мечты. Пусть мечты сбываются — у неё и у меня. Только отдельно.
— Дашь, ты же понимаешь, что это глупо? — Максим попытался обнять её, но она мягко отстранилась.
— Глупо было планировать мой отпуск без меня, — ответила она. — А сейчас я исправляю эту ошибку.
Максим ещё некоторое время пытался её переубедить, но Даша была непреклонна. Впервые в жизни она принимала решение, думая только о себе, и это ощущение было одновременно пугающим и освобождающим.
— Хорошо, — наконец сдался Максим. — Но после отпуска мы серьёзно поговорим о наших отношениях.
— Поговорим, — согласилась Даша. — Если будет о чём.
Древний Суздаль встретил Дашу колокольным звоном и запахом полевых цветов. Она стояла на крыльце маленькой гостиницы, вдыхая чистый воздух и не веря, что наконец-то здесь. Никто не комментировал её выбор еды, одежды или планов на день. Никто не давал советов и не критиковал. Впервые за много лет она была совершенно свободна.
Первые дни прошли в блаженном одиночестве. Даша бродила по музеям, любовалась древними храмами, читала на лавочке в монастырском саду. Телефон молчал — она предупредила всех, что будет на связи только в экстренных случаях.
На четвёртый день к ней подошла женщина лет пятидесяти, тоже путешествовавшая одна.
— Простите, вас Дашей зовут? — спросила она. — Я Елена. Мы в одной гостинице живём. Хотела предложить — может, вместе сходим в Покровский монастырь? А то одной как-то...
Даша улыбнулась. За эти дни она поняла, что одиночество может быть разным. То, что она испытывала дома рядом с Максимом и его мамой — это была не одинокость, а растворение в чужих потребностях. А то, что чувствовала здесь — это было обретение себя.
— Конечно, давайте вместе, — согласилась она.
Елена оказалась интересной собеседницей. Она работала врачом, недавно развелась и, как призналась, училась жить заново.
— А вы что, тоже разводитесь? — спросила она осторожно, когда они сидели в кафе после экскурсии.
Даша задумалась.
— Не знаю, — честно ответила она. — Пока просто пытаюсь понять, чего хочу я сама.
— А до этого не знали?
— До этого я жила так, как удобно было мужу и его маме. Даже не заметила, как перестала быть собой.
Елена кивнула с пониманием.
— Знаете, мне кажется, вы уже нашли ответ. Просто ещё не готовы его принять.
Тем временем в Сочи у Максима дела шли не так гладко, как планировалось. Галина Петровна с утра до вечера была недовольна: номер не тот, еда не та, погода не такая.
— Максимочка, — ныла она за завтраком, — а почему Дашенька не приехала? Мне так неудобно, что из-за меня у вас размолвка.
— Мам, не из-за тебя, — устало ответил Максим, в сотый раз повторяя эту фразу.
— А из-за чего же? Я ведь вижу, что ты расстроен. И она явно обиделась. Может, ей позвонить?
— Не нужно, мама. Пусть отдыхает.
Но Максим сам не понимал, что происходит. Рядом с мамой он впервые почувствовал то, что, вероятно, чувствовала Даша каждый день — постоянное напряжение, невозможность расслабиться, необходимость постоянно кого-то успокаивать и угождать.
— А помнишь, Максимочка, как Дашенька в прошлом году пирог пекла? — продолжала Галина Петровна за ужином. — Совсем не так, как я её учила. Я же ей сколько раз говорила — сначала масло, потом сахар, а она наоборот делает.
Максим отложил вилку. За неделю отдыха он услышал тысячу таких комментариев о жене, и только сейчас понял, как это звучит.
— Мам, а может, не будем о Даше? — попросил он.
— Почему это? — удивилась Галина Петровна. — Я же ничего плохого не говорю. Просто констатирую факты.
— Мама, — Максим вдруг почувствовал странную решимость, — а ты понимаешь, что когда ты "констатируешь факты", Даше становится неприятно?
Галина Петровна возмутилась:
— Да что ты такое говоришь! Я же помогаю ей, делюсь опытом! Неблагодарность какая!
Максим посмотрел на мать и впервые увидел её глазами жены. Да, она не хотела зла. Но она действительно не умела держать язык за зубами и считала, что её мнение — истина в последней инстанции.
— Мам, может, в следующий раз будешь помягче с ней? — осторожно попросил он.
— Максимочка, да что с тобой? — Галина Петровна всплеснула руками. — Жена тебя против матери настраивает!
И тут до Максима дошло. Вот оно. Вот почему Даша злилась. Потому что он никогда не вставал на её сторону, всегда оправдывал маму, всегда просил жену "понять и простить".
А между тем Даша сидела в уютном ресторанчике во Владимире и впервые за долгое время по-настоящему смеялась. Елена рассказывала забавную историю из своей врачебной практики, и Даша вдруг поняла, что давно не чувствовала себя такой лёгкой.
— Знаете, — сказала она, когда смех утих, — я, кажется, забыла, как это — быть собой.
— А сейчас помните? — спросила Елена.
Даша кивнула.
— Да. И знаете что? Мне нравится быть собой.
В тот вечер она долго гуляла по вечернему городу, размышляя о своей жизни. Телефон показывал пропущенный звонок от Максима, но она не стала перезванивать. Пока не хотела нарушать эту удивительную тишину в душе.
А Максим в эту же минуту сидел на балконе отеля и писал жене сообщение, которое переписывал уже в пятый раз. Он хотел сказать, что понял свои ошибки, что готов измениться, что скучает по ней. Но слова не складывались, и он понимал почему — потому что сначала нужно было разобраться с собой.
Поездка подходила к концу, и Даша чувствовала, как внутри неё что-то окончательно встало на свои места. Она поняла: больше не может жить так, как жила раньше. Не может растворяться в чужих желаниях, молчать, когда её обижают, и притворяться счастливой, когда на душе тоскливо.
Домой она вернулась загорелой, отдохнувшей и с твёрдым решением. Максим встречал её на пороге — усталый, похудевший, с виноватыми глазами.
— Как съездила? — спросил он неуверенно.
— Прекрасно, — ответила Даша и поставила чемодан. — А как у вас с мамой?
Максим скривился.
— Если честно, тяжело было. Я понял... многое понял.
Они сели за кухонный стол, и Максим рассказал о своих открытиях. О том, как впервые почувствовал, каково это — постоянно кого-то успокаивать. О том, как понял, что мама действительно бывает резкой. О том, что он всегда принимал её сторону автоматически, не задумываясь о чувствах жены.
— Даш, прости меня, — закончил он. — Я был эгоистом. Хочу всё исправить.
Даша долго молчала, разглядывая свои руки.
— Максим, — сказала она наконец, — я поняла, что не могу больше жить в режиме постоянных компромиссов. Не могу быть удобной и покладистой, когда мне этого не хочется.
— Я готов измениться! — воскликнул он. — Буду больше тебя поддерживать, поговорю с мамой...
— А если не получится? — спросила Даша. — Если через месяц всё вернётся на круги своя?
Максим растерялся. Он не мог дать гарантий, потому что сам не был уверен в своих силах.
— Тогда... тогда ты меня оставишь?
Даша встала и подошла к окну.
— Максим, я тебя люблю. Но больше я люблю себя. И если мне придётся выбирать между нашим браком и своим душевным покоем, я выберу покой.
Эти слова прозвучали как приговор, но в них не было злости — только грустная решимость.
Максим понял: это не ультиматум и не угроза. Это просто констатация факта. Жена больше не собирается жертвовать собой ради сохранения семьи.
И впервые в жизни ему стало по-настоящему страшно её потерять.
— Я изменюсь, — пообещал он. — Обязательно изменюсь.
— Посмотрим, — ответила Даша, не оборачиваясь. — Время покажет.
Но в её голосе уже не было той мягкости, к которой он привык. Была решимость человека, который наконец понял свою ценность и больше не собирается её принижать.