Галина Ивановна стояла перед зеркалом и поправляла воротничок своего лучшего платья. Темно-синий шелк с мелким цветочным узором она берегла для особых случаев, а свадьба единственного сына определенно был таким событием. Руки слегка дрожали, когда она застегивала жемчужные серьги - подарок покойного мужа на двадцатилетие совместной жизни.
— Красивая ты, мам, — улыбнулся Антон, заглядывая в комнату. — Только не волнуйся так.
— Да я и не волнуюсь вовсе, — соврала Галина Ивановна, хотя сердце колотилось как бешеное. — Просто хочу, чтобы все прошло хорошо.
Антон подошел ближе и обнял мать за плечи. В зеркале она видела, как похож он на отца - те же серые глаза, тот же упрямый подбородок. Только характер совсем другой. Мягкий, податливый. Иногда даже слишком.
— Мама, я должен тебе кое-что сказать, — голос сына стал серьезным. — Света очень переживает из-за размещения гостей. У них большая родня, много друзей...
— И что? — Галина Ивановна почувствовала, как внутри все сжимается в комок.
— Ну, места в ресторане ограничены. Мы думали... может быть, ты не будешь против посидеть за столом с детьми? Там будут двоюродные племянники Светы, очень хорошие ребята.
Она медленно обернулась к сыну. Двадцать восемь лет назад она родила его в муках, выхаживала во время болезней, работала на трех работах, чтобы дать образование. Продала мамину швейную машинку, чтобы купить ему первый костюм на выпускной. А теперь...
— За детским столом? — переспросила она тихо.
— Там будет весело! Света говорит, что у ее племянников отличное чувство юмора. А главное - так всем будет удобнее. Ты же понимаешь, у Светланы родители разведены, там сложная ситуация с рассадкой...
Галина Ивановна кивнула, хотя внутри что-то оборвалось и упало в пропасть. Конечно, она понимала. Всегда понимала. Когда Антон привел Свету домой, она сразу поняла - девушка считает будущую свекровь помехой. Когда они переехали в новую квартиру и перестали приезжать по воскресеньям, она тоже поняла. А теперь понимала и это.
— Хорошо, сынок. Как скажешь.
Антон облегченно вздохнул и поцеловал мать в щеку.
— Ты самая лучшая! Я знал, что ты поймешь.
В загсе Галина Ивановна стояла в стороне, пока родители невесты занимали места в первом ряду. Фотограф подходил к ней только один раз - когда Антон специально позвал для общего семейного снимка. Остальное время она наблюдала, как ее сын берет за руку чужую девушку и обещает любить ее всю жизнь.
— Какая красивая пара! — восхищалась рядом стоящая женщина. — А вы кто будете?
— Мать жениха, — ответила Галина Ивановна.
— О, как замечательно! Наверное, так гордитесь!
Да, она гордилась. И плакала одновременно, стараясь, чтобы никто не заметил слез.
В ресторане началось самое интересное. Галина Ивановна растерянно стояла в холле, держа в руках маленький букетик, который успела купить по дороге. Гости шумно рассаживались за столы, официанты суетились с бокалами шампанского.
— Простите, а где мое место? — обратилась она к распорядителю.
Девушка пробежала глазами по списку.
— Вы Галина Ивановна? Стол номер семь, в дальнем углу.
Стол номер семь оказался действительно детским. За ним уже сидели трое подростков лет пятнадцати-шестнадцати и пожилая женщина в ярко-розовом платье.
— Здравствуйте, — поздоровалась Галина Ивановна. — Я мать жениха.
Пожилая женщина удивленно подняла брови.
— Лидия Петровна, тетка невесты. А это мои внуки - Максим, Денис и Артем.
Мальчишки буркнули что-то невнятное, не отрываясь от телефонов. Галина Ивановна осторожно села на свободный стул и огляделась. Отсюда, из угла, основной стол был плохо виден. Антон сидел рядом со Светой, они смеялись и что-то шептались друг другу на ухо.
— Вы знаете, я в шоке, — продолжила Лидия Петровна. — Света мне говорила, что у Антона мать умерла. А вы живая!
— Очень даже живая, — сухо ответила Галина Ивановна.
— Тогда почему вы здесь, с нами? Вам место за главным столом!
— Места не хватило.
Лидия Петровна покачала головой.
— Что-то тут не так. У меня четверо детей, и если бы кто-то из них...
Ее прервал звук бокала - кто-то из гостей стучал ложечкой, призывая к тишине. Началось застолье.
Тамада оказался веселым мужчиной лет сорока, который сразу же принялся развлекать публику конкурсами и тостами. Галина Ивановна слушала вполуха, машинально поднимая бокал, когда этого требовал протокол.
— А теперь слово предоставляется родителям! — объявил тамада. — Сначала послушаем мать невесты!
Мать Светы - элегантная женщина в бежевом костюме - грациозно поднялась с места и произнесла трогательную речь о том, как растила дочь, как гордится ею, как рада новому зятю.
— Теперь отец невесты!
Отец Светы говорил о семейных ценностях, о важности взаимопонимания, о том, что он передает дочь в надежные руки.
— А где же мать жениха? — спросил тамада, оглядывая зал.
Галина Ивановна почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Сейчас Антон скажет, что она здесь, покажет на дальний угол, и всем станет неловко.
— К сожалению, моя мама не смогла прийти, — громко сказал Антон. — Она болеет.
Зал сочувственно загудел. Кто-то предложил выпить за здоровье отсутствующей матери жениха. Галина Ивановна сидела как окаменевшая, не веря своим ушам.
— Ну вот видите, — шепнула Лидия Петровна. — Я же говорила, что-то тут не чисто. Зачем он врет?
— Не знаю, — прошептала Галина Ивановна.
Один из внуков Лидии Петровны - Максим - вдруг оторвался от телефона и внимательно посмотрел на Галину Ивановну.
— А вы точно его мать? — спросил он прямо.
— Точно.
— Тогда почему он сказал, что вы больны?
— Потому что я для него действительно больна, — ответила Галина Ивановна, сама удивляясь своей откровенности.
Максим был явно не глупым мальчиком. Он оглядел зал, потом посмотрел на нее.
— Понятно. Жена не захотела, чтобы вы сидели с родственниками.
— Максим! — одернула его бабушка.
— Да ладно, бабуль. Тут и слепому понятно. Смотри - родители невесты за главным столом, а мать жениха в углу с детьми. И еще он всем наврал, что она не пришла.
Лидия Петровна внимательно посмотрела на Галину Ивановну.
— Милочка, а вы что, правда согласились на это?
— А что мне оставалось делать? Скандал устраивать? В такой день?
— Да уж лучше скандал, чем такое унижение!
Галина Ивановна опустила глаза. Она привыкла не создавать проблем, привыкла понимать и прощать. Всю жизнь. Сначала мужу, который мог не прийти домой несколько дней, потом сыну, который постепенно отдалялся от нее.
— Знаете что, — решительно сказала Лидия Петровна. — Артем, иди к тамаде и скажи, что здесь сидит мать жениха и хочет сказать тост.
— Тетя Лида, не надо, — испугалась Галина Ивановна.
— Надо! Артем, иди!
Мальчик нехотя поднялся и пошел к тамаде. Через минуту веселый ведущий уже направлялся к их столу.
— Так, так, так, — говорил он на ходу. — Что у нас тут? Мать жениха хочет выступить?
— Я не хочу, — тихо сказала Галина Ивановна.
— Конечно, хотите! — Тамада уже взял ее под руку. — Родная мать - это святое!
Он практически силой повел ее к микрофону. В зале наступила тишина. Антон побледнел и непонимающе смотрел на мать.
— Дорогие гости! — объявил тамада. — А вот и мать нашего жениха! Оказывается, она все-таки смогла прийти, несмотря на болезнь!
Света что-то яростно зашептала Антону на ухо. Родители невесты переглядывались с недоумением.
Галина Ивановна взяла микрофон дрожащими руками. Зал ждал. Антон смотрел на нее умоляющими глазами.
— Дорогие гости, — начала она тихо. — Меня зовут Галина Ивановна. Я мать Антона.
Она помолчала, собираясь с мыслями.
— Двадцать восемь лет назад я родила сына. Я думала, что это самое счастливое событие в моей жизни. Растила его одна после смерти мужа. Работала, чтобы дать ему образование. Мечтала о том дне, когда он создаст свою семью.
Голос ее стал тверже.
— И вот этот день наступил. Я пришла на свадьбу сына. Меня посадили за детский стол, потому что места не хватило. А потом сын сказал всем, что меня здесь нет, что я болею.
В зале стояла мертвая тишина. Света закрыла лицо руками.
— Знаете, наверное, я действительно больна. Больна тем, что всю жизнь позволяла себя не замечать. Больна тем, что думала - любовь означает всегда уступать и молчать.
Она посмотрела на Антона.
— Сынок, я желаю тебе счастья. Искренне желаю. Но больше я не буду притворяться, что меня нет. Если вашей новой семье я мешаю, значит, наши дороги расходятся здесь.
Галина Ивановна поставила микрофон на стол и направилась к выходу. В зале по-прежнему стояла тишина.
— Мама! — крикнул Антон, вскакивая с места.
Она обернулась.
— Прости меня, — его голос дрожал. — Прости, пожалуйста.
— Я уже простила, — спокойно ответила Галина Ивановна. — Но это ничего не меняет.
Она вышла из ресторана и села на скамейку в небольшом сквере напротив. Было тепло, светило солнце. Где-то играли дети, молодые мамы толкали коляски.
Через полчаса к ней подошла Лидия Петровна.
— Можно присесть?
— Конечно.
— Я ушла со свадьбы. Не могла больше там находиться. Внуков забрала с собой.
Они сидели молча, наблюдая за играющими детьми.
— А знаете, что самое страшное? — сказала наконец Галина Ивановна. — Я сама виновата. Приучила его к тому, что мама всегда поймет, всегда простит, всегда отступит.
— Не поздно исправить.
— Поздно. Он взрослый мужчина, у него жена. А я... я просто устала быть удобной.
Лидия Петровна достала из сумочки пачку печенья и протянула Галине Ивановне.
— Возьмите. И не думайте, что вы одинокая. Моя дочь тоже считает, что я ей мешаю. Внуков вижу раз в месяц, и то если повезет.
— Как же так получается? Мы растим детей, отдаем им все, а потом становимся обузой.
— Не знаю. Может, мы слишком много даем? Может, нужно было раньше научить их ценить то, что имеют?
Вечером Антон позвонил. Галина Ивановна долго смотрела на высвечивающееся на экране имя, потом отклонила вызов. Он перезванивал еще несколько раз. Она не отвечала.
На следующий день он приехал. Стоял под дверью и просил открыть.
— Мама, я знаю, что ты дома. Открой, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.
— Поговорить нам не о чем, — ответила она через дверь.
— Мам, я все понял. Я был дураком. Прости меня.
— Я простила. Вчера же сказала.
— Тогда открой!
— Нет, Антон. Прощать и забывать - разные вещи.
Он ушел через час. Галина Ивановна стояла у окна и смотрела, как он садится в машину. Сердце сжималось от боли, но она знала - отступать больше нельзя.
Через неделю пришла Света. Одна. Сидели на кухне, пили чай.
— Галина Ивановна, я понимаю, что вы меня ненавидите.
— Я вас не ненавижу. Я просто не понимаю, зачем вам нужно было унижать меня.
Света долго молчала, разглядывая чашку.
— Я боялась, — сказала она наконец. — Боялась, что Антон будет любить вас больше, чем меня. Вы для него очень много значите.
— Значила. Теперь уже нет.
— Он сходит с ума. Не ест, не спит. Все время говорит только о вас.
Галина Ивановна усмехнулась.
— Забавно. Всю жизнь я была рядом, а он меня не замечал. Стоило исчезнуть - и вдруг стал скучать.
— Может быть, мы начнем сначала? — робко предложила Света. — Я поняла свою ошибку.
— Светочка, — мягко сказала Галина Ивановна. — Я не держу на вас зла. Вы молодая, красивая, любимая. У вас вся жизнь впереди. Но урок, который я получила на вашей свадьбе, мне нужен был. Спасибо вам за него.
Света ушла растерянная. А Галина Ивановна впервые за долгие годы почувствовала себя по-настоящему свободной. Страшно, больно, но свободной.
Антон звонил каждый день. Иногда она отвечала, иногда нет. Говорили коротко, сухо. Он приглашал ее в гости, она отказывалась. Он предлагал приехать к ней, она не разрешала.
— Мама, что мне делать? — спрашивал он в отчаянии.
— Жить, сынок. Просто жить и быть счастливым.
— Но я не могу без тебя!
— Сможешь. На свадьбе ты прекрасно обходился без меня.
Прошло три месяца. Галина Ивановна записалась на курсы английского языка, начала ходить в театр, познакомилась с соседкой по лестничной площадке - приятной женщиной ее возраста. Жизнь медленно входила в новое русло.
И вдруг однажды утром в дверь позвонили. На пороге стоял Антон с огромным букетом роз и тортом в коробке.
— С днем рождения, мама.
Она совсем забыла про свой день рождения. В последние годы его никто не отмечал.
— Антон...
— Можно войти? Только на минутку.
Она молча отступила в сторону. Он прошел на кухню, поставил торт на стол, розы в вазу.
— Мам, я хочу сказать тебе что-то важное. Я долго думал об этом дне. О свадьбе. О том, что я сделал.
Галина Ивановна молчала.
— Я понял одну вещь. Я не просто обидел тебя. Я предал самого близкого человека. Того, кто всегда был рядом, кто никогда не подводил.
— Антон, мы уже все обсудили.
— Нет, не обсудили. Ты сказала, что простила, но не сказала, что примешь меня обратно.
— А я и не приму.
Он побледнел.
— То есть как?
— Так. Антон, которого я растила, никогда бы так не поступил. Значит, я растила не того человека, которым ты стал. Или я плохо воспитывала.
— Мам, ну что ты говоришь!
— То, что думаю. Знаешь, я поняла - отношения нельзя строить на одной любви. Нужно еще уважение. А ты меня не уважаешь, сынок. И я не знаю, как это исправить.
Антон сел за стол и опустил голову.
— Скажи, что мне делать. Я сделаю все.
— Ничего не нужно делать. Нужно быть. Быть другим человеком. А это невозможно по заказу.
Он ушел убитый. Галина Ивановна стояла у окна и плакала. Но слезы эти были другими - не горькими, а светлыми. Она наконец-то сказала правду. Себе и ему.
Больше Антон не приходил. Звонил редко, поздравлял с праздниками. Они стали чужими людьми, связанными только общими воспоминаниями.
А Галина Ивановна научилась жить для себя. Это оказалось совсем не страшно.