Видимо, слова «ужас» и «утро» не случайно имеют по четыре буквы и начинаются с одной и той же. В этом я имел возможность убедиться на собственном опыте.
Проснувшись от чудовищного грохота, я поначалу подумал, что соседи сверху решили завести слоненка, не посоветовавшись со мной, но через секунду как ошпаренный вскочил, так как вспомнил, что живу на двенадцатом этаже, а выше – только небо...
Поскользнувшись спросонья на мокром полу, я приземлился на локти, едва не потеряв сознание от прострела в правом плече. В глазах вспыхнули бенгальские огни, но тут же потухли. Грохот на мгновение стих, и я смог различить звук – так некоторые массажисты быстро-быстро шлепают ладонями по загривкам своих пациентов в конце сеанса...
Меченосцы, гурамки, скалярки, баргусы – гордость нашего аквариума – беспомощно шлепали по склизким камушкам своими хвостами. Аквариум вытек!Сто сорок литров на полу! Вернее, уже на потолке Афанасьича, моего нижнего соседа. И слоновий грохот в мою отнюдь не металлическуюдверь – результат его законного негодования. Было от чего схватиться за голову и запаниковать!
Кое-как отыскав сачок, я кинулся к аквариуму, на ходу сообразив, что у меня нет никакой емкости, где бы можно было временно разместить погибающих рыбок. Пришлось бежать на кухню. Бросив взгляд в зеркало, висевшее в прихожей, чуть не вскрикнул: только что оторванная от подушки нечесаная шевелюра напоминала овин после недельного дождя, карие глаза блестели, как после пятой рюмки, а двухдневная щетина на щеках и подбородке требовала немедленного вмешательства.
С лестничной площадки неслось:
– От-с, тварина, никак на работу слинял, а у него, у скворца, батарею прорвало... Придется стояк вырубать!
– Какой стояк? Какая батарея? Май месяц за окном! – рявкнул я с кухни, набирая воду в трехлитровую банку. Но Афанасьич моих слов не услышал, продолжая барабанить с прежним неистовством. – Перетопчешься, братан! Мне Наталья за рыбок башку оторвет. А ты все равно ничего нового не скажешь. Вот только дверь жалко... – бормоча себе под нос, я на цыпочках прошел с банкой в комнату, услышав мимоходом:
– Вчера ремонт закончил! Обои, новые... Проводка накрылась...
Афанасьич – бывший десантник, а в нынешней жизни – «бизнесмен», то ли продает мебель, то ли поставляет… Еще - отъявленный кутила и ловелас. Весь подъезд, а это почти полсотни квартир, старался поддерживать с ним приятельские отношения. Случившийся инцидент не сулил мне ничего хорошего.
«Я ведь тоже не виноват, я тоже – жертва обстоятельств»,– всплыла в памяти фраза главного героя из «Иронии судьбы».
Когда рыбы были в относительной безопасности, а именно – «в тесноте, да не в обиде» трехлитровой банки с водопроводной водой, – я взглянул на часы и присвистнул. До начала оперативки в больнице, где я уже восьмой год копался в чужих животах, словно в собственном кармане, оставалось чуть больше получаса, то есть – самое время выходить. Если игнорировать Афанасьича за дверью, разумеется. По каким-то мне не ведомым причинам бывший десантник не поверил в мое отсутствие и продолжал отрабатывать на моей двери «жесткий контакт».
– Прибью ведь, Эдяра! Лучше открой по-хорошему! – хрипел он за вздрагивающей дверью. – Ты мою натуру знаешь!
Его натуру я знал, поэтому решил судьбу не искушать. Отворив дверь, я хотел было крикнуть в проем:
– Не Эдяра, а Эдуард Филиппови...
Но был бесцеремонно смят его напором. Схватив за майку, он протащил меня через всю прихожую до спальни, где поскользнулся на мокром паркете, и мы оба грохнулись на пол. Естественно, я оказался снизу, и в глазах у меня опять заискрило.