Арина едва переставляла ноги, поднимаясь на пятый этаж. День в офисе выдался адским – квартальный отчет, нервный клиент, сломанный принтер. Весь мир казался ей одним сплошным раздражителем. Единственное желание – горячая ванна, тишина и забытый на тумбочке роман. Ключ щелкнул в замке с облегчающим звуком. Она толкнула дверь и замерла на пороге.
Вместо привычного полумрака и тишины квартира встретила ее грохотом кастрюль из кухни и громким, фальшивым смехом по телевизору в гостиной. Воздух был густой, пропитанный запахом жареного лука и дешевых духов. По полу валялись крошки, на журнальном столике стояла грязная чашка с недопитым чаем, а на ее любимом кресле, развалившись, сидела Галина Петровна, свекровь. На Арине было то самое новое платье, которое она надела с утра с мыслью подбодрить себя, а теперь оно казалось глупым и ненужным.
– О, невестка пожаловала! – Галина Петровна лениво повернула голову, не отрывая глаз от экрана, где разворачивалась очередная мыльная страсть. – Долго сегодня? Ужин стынет.
Арина медленно сняла туфли, пальцы дрожали от усталости и накатывающей ярости. Она молча прошла в свою спальню. На кровати, поверх ее аккуратно сложенного белья, лежала яркая кофта свекрови. На тумбочке стояла чужая косметичка. Арина глубоко вдохнула, пытаясь собраться. Вышла обратно в коридор, повесила пальто.
– Галина Петровна, – начала она, стараясь говорить ровно, – мы же договаривались? Вы приедете в четверг, а сегодня вторник. И… вы должны были предупредить.
Свекровь наконец оторвалась от телевизора, изобразив удивление.
– Предупредить? Да я же вчера Денису звонила! Он тебе не передал? Мальчик мой, вечно все в своих компьютерах. Да и что такого? Родная мать в гости приехала, а ты встречаешь как врага. – Она встала, потянулась. – Я там супчик сварила, пойдем, поедим. Голодная, наверное, после трудного дня? Хотя, – она окинула Арину оценивающим взглядом, – судя по платью, день был не такой уж и трудный. Развлекалась?
Арина почувствовала, как кровь ударила в лицо.
– Я работала, Галина Петровна. Как и всегда. И сейчас я не голодна. Я хочу понять, что вы здесь делаете? И где Денис?
– Денис? Работает, кормильец! – свекровь махнула рукой. – А я тут обживаюсь. Решила пожить у вас немного. В своей хрущевке ремонт затеяли соседи сверху, тарарам страшный, нервы не выдерживают. Старухе покоя надо.
– Пожить? – Арина не поверила своим ушам. – У нас? Но… у нас же однокомнатная квартира! Где вы вообще спать собираетесь?
– Ой, не беспокойся, милая! – Галина Петровна снисходительно улыбнулась. – Я тут диванчик в гостиной присмотрела. Совсем неплохо. А ты с Денисом в спальне – вам-то тесно не будет. Я человек неприхотливый.
– Неприхотливый? – Арина засмеялась, но смех вышел резким и неприятным. – Галина Петровна, вы не можете просто взять и поселиться у нас! Это наша квартира. Нам с Денисом нужно личное пространство. Мы работаем, устаем… Да и ремонт у соседей – не повод переезжать к нам на неопределенный срок!
Лицо свекрови помрачнело. Надменная улыбка сменилась холодным выражением.
– Наша? Это ты про ипотеку, которую моему сыну платить еще десять лет? Или про то, как ты его уговорила квартиру брать, а не жить у меня? Тогда уж скажи – его квартира! А раз его, то и моя. Мать родная. А ты… ты здесь кто? Пришла, временное счастье обрела, а теперь родню мужа готова за порог выставить? Я вижу, как ты смотришь на меня. Думаешь, я не понимаю?
– Я здесь хозяйка наравне с Денисом! – парировала Арина, чувствуя, как сдерживаемые эмоции рвутся наружу. – Мы вместе платим за эту квартиру, вместе обустраивали ее! И я не обязана терпеть, когда в мой дом вторгаются без спроса!
– Вторгаются?! – Галина Петровна фыркнула. – Какие слова! Я приехала к сыну! Кровь от крови! А ты… примазалась. И еще возомнила себя королевой. Помнится, когда вы только поженились, денег-то у вас кот наплакал. А кто вам помогал? Кто продукты в долг брала, пока Денис работу искал? Я! А теперь ты раздулась, бухгалтерию какую-то возглавила, и нос задрала. Забыла, видно, как милостыню принимала.
Арина сжала кулаки. Воспоминания о тех унизительных месяцах, когда свекровь действительно приносила им пакеты с дешевыми макаронами и консервами, а потом неделями попрекала этим, всплыли с болезненной ясностью. Она всегда умела ударить в самое больное место.
– Я ничего не забыла, Галина Петровна, – сказала она тихо, но отчетливо. – Я помню каждую вашу "помощь" и каждое напоминание о ней. Но это не дает вам права распоряжаться нашей жизнью сейчас. Вы не можете просто взять и поселиться здесь.
– Ой, да что ты разнылась! – свекровь махнула рукой, поворачиваясь к кухне. – Поживу недельку-другую, пока ремонт не закончится. Привыкнешь. А теперь иди мой руки, будем ужинать. Суп остыл.
– Я не буду ужинать, – отрезала Арина. – И я прошу вас собрать вещи и уехать. Сегодня же. Я вызову вам такси.
Галина Петровна обернулась медленно. Ее глаза стали узкими щелочками.
– Ты… меня… выгоняешь?
– Я прошу вас покинуть мой дом, – повторила Арина, глядя ей прямо в глаза. Внутри все дрожало, но голос звучал твердо. – Вы приехали без приглашения, без предупреждения. Это неприемлемо.
– Твой дом? – прошипела свекровь. – Твой?! Да я тебя… Да как ты смеешь! Я позову Дениса! Он тебе покажет, чей это дом! Он тебя поставит на место!
В этот момент ключ заскрипел в замке. Дверь открылась, и на пороге появился Денис. Он выглядел усталым, но улыбался, пока не увидел их стоящих друг напротив друга посреди гостиной, как два взъерошенных кота. Улыбка мгновенно сошла с его лица.
– Что… что случилось? – спросил он осторожно, ставя портфель.
– Сынок! – Галина Петровна тут же переключилась на обиженный тон, подбежала к нему и схватила за рукав. – Твоя жена! Она меня выгоняет! Выгоняет родную мать на улицу! Я приехала, хотела побыть с тобой, отдохнуть от этого ремонтного ада, а она… она кричит на меня, требует немедленно убираться! Без сердца! Без души!
Денис растерянно посмотрел на Арину.
– Арина? Что это? Мама же сказала, что позвонила…
– Она позвонила вчера, Денис? – спросила Арина холодно. – И ты забыл мне сказать? Или просто решил, что я должна принять ее как королеву, когда приедет без предупреждения, завалится на мое кресло, разбросает вещи по моей спальне и прикажет мне ужинать?
– Ну… – Денис замялся, избегая ее взгляда. – Мама сказала, что у соседей ремонт, очень шумно… Она нервничает… Я подумал, ну недельку поживет… Мы как-нибудь…
– Как-нибудь?! – Арина не выдержала. – Денис, ты смотришь? Это наша квартира! Однокомнатная! Где она будет спать? На диване в гостиной? Значит, когда я приду с работы, мне нельзя будет включить свет, посмотреть телевизор, потому что "Галина Петровна отдыхает"? Когда мы с тобой захотим побыть вдвоем вечером? Или утром в выходной? Ты вообще думал?
– Ой, не мешай ты им, Дениска! – встряла свекровь. – Пусть тусуются в спальне, я не мешаю! Я человек тихий! А ты, – она ткнула пальцем в сторону Арины, – просто эгоистка! Не хочешь делиться сыном с матерью! Боишься, что я правду ему про тебя расскажу!
– Какую правду? – нахмурился Денис.
– Да вот, например, что она мне в прошлом месяце денег не дала, когда я просила! – выпалила Галина Петровна с торжествующим видом. – Говорит, нету! А сама, видишь, платья новые покупает!
Арина ахнула от наглости.
– Я тебе не дала денег, Галина Петровна? Ты просила 30 тысяч! Тридцать! На что? На "лекарства"? На которые у тебя никогда рецептов нет? Или на новую шубу, которую ты в "ВКонтакте" фотографировала через три дня после того, как я сказала, что у нас нет свободных денег? Мы ипотеку платим! У нас свои счета! Я тебе тогда четко сказала – мы не банкомат!
– Видишь, Дениска? Видишь, как она на меня кричит? – запричитала свекровь, прижимаясь к сыну. – Оскорбляет! И врет все! Какая шуба? У меня старая шубка, двадцать лет ей!
– Мама, ну хватит, – Денис попытался отстраниться, но выглядел растерянным. – Арина, ну может, правда… Ну пусть поживет пару дней? Пока уляжется с ремонтом? Она же не навсегда.
– Нет, Денис, – Арина сказала тихо, но так, что стало ясно – это окончательно. – Ни дня. Ни часа. Она приехала, потому что ей захотелось. Без спроса. Считает себя здесь хозяйкой. Она оскорбляет меня в моем же доме. И она немедленно уезжает. Или… – она сделала паузу, глядя прямо в глаза мужу, – или уезжаешь ты вместе с ней. Выбирай.
В комнате повисла гробовая тишина. Галина Петровна смотрела на сына, ожидая его защиты. Денис метался взглядом между женой и матерью, на лбу выступил пот.
– Арина… это же моя мать… – пробормотал он. – Я не могу ее выставить…
– Значит, выбираешь ее, – констатировала Арина. В душе что-то оборвалось, но одновременно пришло странное, леденящее спокойствие. – Хорошо. Тогда собирай свои вещи. И ее. И уезжайте. Обоим.
– Что?! – взревела Галина Петровна. – Ты слышишь, Денис?! Она нас ВЫГОНЯЕТ! Нас! Твою мать и тебя! Из ТВОЕЙ квартиры! Да как она смеет?!
– Это НАША квартира, Денис, – напомнила Арина, не отводя от него взгляда. – И я не позволю, чтобы здесь хозяйничала твоя мать и чтобы ты ставил ее капризы выше нашего дома. Твой выбор.
Денис стоял, будто парализованный. Он смотрел на Арину, и в его глазах читались растерянность, страх, обида и… бессилие. Он привык плыть по течению, уступать, лишь бы не было скандала. А тут нужно было выбирать. И выбор был не в пользу матери.
– Мам… – он обернулся к Галине Петровне, голос дрожал. – Может… может, правда… поедешь домой? Ну, терпишь же ты там ремонт… А тут тесно… Арина устала…
– ДОМОЙ?! – Свекровь завизжала так, что Арина вздрогнула. – Ты что, сынок?! Она тебе мозги запудрила?! Ты меня ВЫСТАВЛЯЕШЬ по ее приказу?! Да я тебя… Да я тебя на порог не пущу больше! Забыл, кто тебя вырастил? Кто на последние копейки тебе в институте помогала?! А ты… ты теперь под каблуком у этой… у этой стервы! Да чтоб вы оба…
– Галина Петровна, – перебила ее Арина ледяным тоном. – Вы либо сейчас перестаете орать и начинаете собираться, либо я звоню в полицию и сообщаю, что в мою квартиру проник посторонний человек, отказывается уходить и ведет себя агрессивно. Выбор за вами.
Угроза подействовала. Свекровь захлопала глазами, ее пыл немного поугас, сменившись растерянностью и злобой.
– Полицию?! Да ты… – она задохнулась от негодования.
– Двадцать минут, – сказала Арина, доставая телефон. – Я засекаю время. Денис, помоги ей собраться.
Она отошла к окну, отвернулась от них, глядя на темнеющий двор. За спиной стояла гробовая тишина, потом послышалось шуршание, хлопок дверцы шкафа, всхлипы Галины Петровны и сдавленное бормотание Дениса: "Мам, ну давай, не надо... потом разберемся...".
Арина не оборачивалась. Она чувствовала их взгляды – ненавидящий взгляд свекрови и растерянно-виноватый взгляд мужа. Внутри все было пусто и холодно. Она знала, что с этого момента все изменится. Но терпеть дальше было невозможно.
Через пятнадцать минут Галина Петровна, натянув пальто и нахлобучив шапку, стояла в коридоре с огромной сумкой. Денис нес ее чемодан, не поднимая глаз. Лицо свекрови было искажено злобой и унижением.
– Ну ладно, – прошипела она, глядя на Арину. – Поживи тут одна в своей коробке. Царица. Посмотрим, надолго ли тебя хватит. А ты, – она ткнула пальцем в Дениса, – ты у меня еще ответишь. Сынок. Который мать предал.
Она развернулась и вышла на площадку. Денис постоял секунду, его взгляд встретился с Ариным. В нем была немота, растерянность, может быть, даже вопрос. Но Арина молчала. Она просто смотрела на него. Он опустил глаза и, не сказав ни слова, вышел за матерью, притворив за собой дверь.
Тишина, наконец обрушившаяся на квартиру, была оглушительной. Арина стояла посреди гостиной, где еще пару минут назад кипели страсти. Запах дешевых духов и жареного лука казался теперь невыносимым. Она подошла к окну, распахнула его настежь. Холодный ночной воздух ворвался в комнату, смывая тяжелую атмосферу.
Она увидела их внизу. Денис ставил сумки в багажник такси. Галина Петровна что-то яростно говорила ему, размахивая руками. Он молча кивал, его плечи были ссутулены. Машина тронулась, скрылась за поворотом.
Арина закрыла окно. Оглядела квартиру – крошки на полу, чужая чашка, следы присутствия, которое так грубо вторглось в ее жизнь. Она не плакала. Было странно пусто и… спокойно. Тяжело, но спокойно. Она прошла в спальню, сняла ненавистное платье, надела старый мягкий халат. Потом вернулась в гостиную, взяла мусорное ведро и совок. Начала подметать крошки. Каждое движение было медленным, осознанным. Она убрала чашку, протерла стол.
Потом подошла к дивану, на котором так развалилась Галина Петровна, и долго смотрела на него. Потом сняла покрывало и наволочки с подушек – все в стирку. Завтра купить новые, другие. Чужих запахов здесь больше не будет.
Она включила тихую музыку, налила себе чаю и села на подоконник, глядя на огни города. Мысли путались: что будет с Денисом? Вернется ли он? Стоит ли ему звонить? А если он придет завтра? Но главное чувство – это невероятное облегчение. Границы были обозначены. Ценой, возможно, брака. Но она больше не позволит себя топтать. Не позволит, чтобы ее дом, ее тихий уголок, превращали в арену для чьих-то манипуляций и претензий.
Она вспомнила последнюю фразу свекрови: "Посмотрим, надолго ли тебя хватит". Арина отхлебнула горячего чая. Хватит. Однозначно. Дольше, чем Галина Петровна могла себе представить. Потому что "я не буду содержать вашу семейку" – это было не просто словами. Это был приговор старой жизни и начало новой. Пусть и одинокой, но спокойной. Своей. Она наконец могла дышать полной грудью. И впервые за долгое время, мысль о завтрашнем рабочем дне не вызывала ужаса. Она справится. Справится со всем.