Крым не отпускает. Сегодня хочу порадовать вас, друзья, солнечными пейзажами Гурзуфа и рассказом о даче Антона Павловича Чехова. В отличие от Белой дачи Чехова в Ялте, это не дом, а именно дача.
Дом в Ялте был прекрасен и Чехов его очень любил:
Но он говорил:
В Ялте можно жить и работать, если бы не добрые люди, которые думают, что мне скучно...
Из-за постоянных гостей и суматохи Антон Павлович называл Белую дачу «своей собственной тюрьмой». Писателю надо писать, а на Белой даче был настоящий проходной двор, никогда не кончалась вереница гостей. Целый день звонил телефон. Больные, зная, что Антон Павлович врач, стремились попасть к нему на приём. Чехов жалуется в письме к брату:
Меня здесь одолевают больные, которых присылают сюда со всех сторон с бациллами, с кавернами, с зелёными лицами, но без гроша в кармане. Приходится бороться с этим кошмаром, пускаться на разные фокусы.
Покупка дачи в Гурзуфе была одним из таких «фокусов».
К тому же как раз в это время он познакомился и начал встречаться со своей будущей женой Ольгой Леонардовной Книппер, актрисой МХТ.
В Гурзуфе он обрёл для себя тихое место для работы и отдохновения. Маленький уютный домик, расположенный на крутом берегу у подножья скалы Дженевез-Кая. Точнее, не домик, а татарскую саклю.
Ялта была переполнена поклонниками. А в Гурзуфе никто и не подозревал, что их скромный сосед – знаменитый писатель (а Антон Павлович тогда уже был знаменитым писателем).
Чехов купил саклю у татарина за 3000 рублей и жаловался, что очень дорого. Но позже оказалось, что в эту цену вошли не только домик и сад, но и кусочек морского берега – маленькая бухта, уютная и очень живописная:
14 января 1900, накануне своего 40-летия, Антон Павлович сделал себе подарок и на следующий день писал сестре Марии Павловне:
Я купил кусочек берега с купанием и с Пушкинской скалой около пристани и парка в Гурзуфе. Принадлежит нам теперь целая бухточка, в которой может стоять лодка или катер. Дом паршивенький, но крытый черепицей, четыре комнаты, большие сени...
Дом действительно был «паршивенький»: полы земляные, крыша протекала, печь – только одна, тандырная, которая тепла совсем не давала. Но Чехов от своего приобретения был в восторге.
4 крошечные комнаты: одну из них он оборудует под кабинет и устанавливает там стол и несколько стульев. А ещё комната для гостей, комната для родственников и кладовка. Ничего лишнего. Всё крайне скромно.
Здесь бывали только самые близкие: мама Евгения Яковлевна, сестра, братья, Ольга Леонардовна.
Из друзей о существовании гурзуфской дачи знала Вера Фёдоровна Комиссаржевская, она здесь бывала. И дважды навещал Чехова в Гурзуфе И.А. Бунин. Больше никто.
Еду здесь не готовили, привозили с собой из Ялты. Из Ялты в Гурзуф ходил теплоход. На нём и приплывали. Мария Павловна пекла пироги и брала их с собой.
Веранду, которая в тёплое время года выполняла роль гостиной и столовой, Чехов называл «большие сени»:
С веранды был выход в крошечный уютный садик. Садик-то крошечный, но дом буквально утопает в зелени!
Чехов был страстным садоводом, растения в саду он сажал сам. Где бы ни жил, устраивал вокруг своего жилища сад. И здесь, в Гурзуфе, он тоже разбивает сад. Живы три кипариса, посаженные Антоном Павловичем. До сих пор растёт посаженный им бамбук, Чехову нравилось, как он шумит на ветру. Бамбук был также нужен для удочек: здесь была рыбалка. Ставрида, пикша, кефаль.. Чехов шутил:
Чудесное занятие! Вроде тихого помешательства, и самому приятно, и для других неопасно… Хорошо!
В общем, здесь, в Гурзуфе, было всё необходимое для творчества: тишина, шум моря, свежий воздух, изумительные пейзажи, просто изумительные. Тенистые деревья, цветы... И главное – уединение.
Рабочий стол стоит у окна, выходящего на море:
Сохранены личные вещи Чехова, мебель стоит так, как стояла при нём.
Из дворика открывается вид на скалу Пушкина. (Чехов очень любил Пушкина, привёз в Крым собрание его сочинений).
В 1820 молодой Александр Сергеевич вместе со своим другом Николаем Раевским облазили все скалы Гурзуфа, а с этой скалы они любили наблюдать сверху за купающимися барышнями.
Правда, сегодня пейзаж здесь не совсем такой, как во времена Пушкина или Чехова: скала обвалилась во время землетрясения 1927 года, которое было самым сильным и разрушительным за всю историю полуострова. Его магнитуда достигала 9 баллов по шкале Рихтера, а эпицентр находился около Ялты. Но и Гурзуф пострадал.
25 мая 1901 в Москве Антон Павлович и Ольга Леонардовна обвенчались. В тот же день Чехов телеграфирует в Ялту:
Мама, я женюсь, благословите. Но всё останется по-прежнему – я буду жить в Ялте один.
Часть медового месяца Антон Павлович и Ольга Леонардовна проводят в Гурзуфе. Потом она уезжает в Москву. Отпущенные им три года они так и прожили: она приезжала в Крым летом, он приезжал в Москву зимой. Короткие встречи сменялись длинными разлуками, и тогда они писали друг другу письма.
Я обещаю быть великолепным мужем, но дайте мне такую жену, которая, как луна, являлась бы на моём небе не каждый день.
Такой женой и была для него Ольга Леонардовна.
Как жаль! Ну казалось бы: живи, твори и радуйся! У него было всё: огромный талант, любимая жена и семья, место где он мог спокойно работать, друзья, читатели, почитатели... Не было только здоровья.
В 1901 Чехов составил завещание, в котором завещал дачу в Гурзуфе жене (Белую дачу в Ялте он завещал сестре Марии Павловне). В 1904 Антон Павлович скончался.
В этом же году Ольга Леонардовна и Мария Павловна посадили в саду кипарис, который растёт здесь и сегодня:
Ольга Леонардовна приезжала сюда каждый год, до глубокой старости. Последний раз была в 1953. Многие хотели купить дачу в Гурзуфе, но лишь за год до смерти Ольга Леонардовна согласилась продать её живописцу Василию Мешкову.
Позднее дача отошла Союзу художников СССР и здесь был оборудован корпус дома отдыха.
В 1987, благодаря стараниям Дмитрия Лихачёва и Олега Ефремова, дача А.П. Чехова в Гурзуфе приобрела статус музея.
Адрес: Гурзуф, ул. Чехова, д. 22.