— Димочка, я принесла твое любимое варенье из черной смородины, — голос Галины Петровны зазвенел в трубке телефона с утра пораньше. — Приеду после обеда, ладно?
Елена перехватила взгляд мужа и покачала головой. Опять. Каждые выходные одно и то же — свекровь находила повод заявиться без предупреждения. То суп принести, то белье постирать, то просто "проведать деток". Каких деток? У них с Дмитрием детей не было. Пока не было.
— Мам, может, в следующий раз? — Дмитрий неловко пожал плечами, глядя на жену. — У нас сегодня планы.
— Какие планы могут быть важнее матери? — в голосе прозвучала обида. — Я уже выехала.
Трубка замолчала. Елена вздохнула и отвернулась к окну. За стеклом моросил октябрьский дождь, превращая город в серое пятно. Настроение было под стать погоде.
Три года назад она вышла замуж за Дмитрия, искренне веря, что Галина Петровна со временем примет ее. Ошиблась. Свекровь воспринимала каждый их совместный шаг как личное предательство. Отдельная квартира? "Зачем тратить деньги, когда у мамы три комнаты?" Работа Елены? "Зачем женщине карьера, если у мужа зарплата приличная?" Планы на детей? "Сначала нужно на ноги встать, а потом уже размножаться".
А потом началось лечение. Два года обследований, процедур, надежд и разочарований. Галина Петровна относилась к этому с плохо скрываемым раздражением.
— Природа знает лучше, — повторяла она. — Если Бог не дает детей, значит, так надо.
Елена никогда не возражала вслух, но внутри все кипело. Легко рассуждать о Божьей воле, когда у тебя есть сын. А у нее? У нее была только пустота в животе и бесконечные анализы.
Но вчера случилось чудо. Две полоски на тесте. Два розовых штриха, которые перевернули ее мир. Елена хотела сегодня сказать Дмитрию. Романтично, красиво — приготовить ужин, поставить свечи, подарить маленькие пинетки с запиской "Скоро понадобятся".
Теперь все планы рушились. Галина Петровна приедет, займет весь день своими разговорами о том, как правильно жить, и момент будет упущен.
— Не расстраивайся, — Дмитрий обнял жену со спины. — Посидим с мамой час-другой, а потом...
— А потом она найдет новый повод остаться, — тихо сказала Елена. — Как всегда.
Дмитрий промолчал. Что он мог сказать? Что мать действительно слишком вмешивается в их жизнь? Что ему тридцать пять лет, а он до сих пор не может сказать родительнице "нет"? Он и сам это понимал, но каждый раз, глядя в ее глаза, видел там такую боль, такую потребность быть нужной, что слова застревали в горле.
Галина Петровна овдовела рано. Дмитрию было шесть лет, когда отец умер от инфаркта. С тех пор сын стал смыслом ее жизни. Она работала на двух работах, отказывала себе во всем, лишь бы дать ему образование. Он помнил, как она штопала его носки при свете настольной лампы, как экономила на собственной одежде, чтобы купить ему новые кроссовки.
— Все для тебя, сынок, — говорила она. — Только бы ты был счастлив.
Теперь он понимал — ее представление о его счастье и его собственное кардинально не совпадали.
Звонок в дверь прозвучал ровно в два часа дня. Галина Петровна стояла на пороге с тяжелой сумкой и привычной полуулыбкой.
— Леночка, как дела? — она чмокнула невестку в щеку. — Что-то бледная ты. Витамины пьешь?
— Пью, — коротко ответила Елена.
— А я вот принесла настойку шиповника. Мне в аптеке посоветовали — говорят, очень хорошо укрепляет иммунитет. Особенно осенью.
Галина Петровна прошла на кухню, начала выкладывать из сумки банки, пакеты, бутылочки. Елена наблюдала за этим ритуалом со знакомым раздражением. Каждый раз одно и то же — свекровь превращала их кухню в филиал аптеки.
— Димочка, а твой кашель прошел? — спросила Галина Петровна, доставая термос. — Я костный бульон сварила. Ты же знаешь, как полезно для легких.
— Мам, у меня не было кашля, — устало сказал Дмитрий.
— Как не было? А позавчера по телефону кашлял!
— Это я поперхнулся чаем.
Галина Петровна покачала головой с видом человека, который знает лучше. Елена отвернулась к окну. Иногда ей казалось, что свекровь специально выдумывает болезни для сына, чтобы иметь повод за ним ухаживать.
— Кстати, — Галина Петровна понизила голос, — я вчера встретила Светлану Васильевну. Помнишь, у нее дочка тоже лечилась? От бесплодия.
Елена напряглась. Куда ведет разговор?
— И что? — спросил Дмитрий.
— Сделала эко. Забеременела. А на пятом месяце — выкидыш. Врачи говорят, часто так бывает. Неестественное зачатие, организм отторгает.
Слова ударили Елену как пощечина. Она медленно обернулась к свекрови.
— Галина Петровна, зачем вы это говорите?
— А что такого? К слову пришлось. Вы же тоже думаете об этой процедуре?
— Мы не думаем, мы лечимся уже два года, — тихо сказала Елена.
— Лечимся, лечимся... — Галина Петровна махнула рукой. — А природу-то не обманешь. Если Бог решил, что детей не будет, значит, так надо. Может, вам лучше собачку завести? Или кошечку? Тоже ведь как дети.
Елена почувствовала, как внутри все сжалось в комок. Собачку вместо ребенка. Как можно так говорить?
— Мам, хватит, — резко сказал Дмитрий. — Это не твое дело.
— Как не мое? — Галина Петровна всплеснула руками. — Я мать! Я волнуюсь за вас! Вы столько денег потратили на эти процедуры, а толку? Может, судьба намекает?
Елена встала из-за стола. Еще секунда, и она скажет что-то непоправимое.
— Извините, я прилягу. Голова болит.
— Вот видишь? — обратилась Галина Петровна к сыну. — Вечно у нее что-то болит. Нервы расшатаны от всех этих лекарств. Я же говорила — не стоит связываться с химией.
Елена вышла из кухни, не оборачиваясь. В спальне она упала на кровать и зажала рот ладонью. Хотелось кричать. Хотелось сказать этой женщине, что она беременна, что все ее пророчества о бесплодии оказались ложными. Но нельзя. Не так. Не при ней.
Через полчаса Елена вернулась на кухню. Дмитрий и Галина Петровна сидели за столом, тихо разговаривая. При виде невестки разговор стих.
— Как дела? — спросил муж.
— Лучше. Наверное, просто устала.
Елена налила себе чай из термоса, который принесла свекровь. Жидкость была мутноватой, с резким травяным запахом.
— Что это?
— Сбор трав, — ответила Галина Петровна. — Для женского здоровья. Очень полезно.
Елена сделала глоток и поморщилась. Вкус был горьким, неприятным.
— Странный чай.
— Полезное редко бывает вкусным, — назидательно произнесла свекровь. — Допивай, не оставляй.
Елена допила, через силу. Галина Петровна проследила, чтобы чашка была пустой, и удовлетворенно кивнула.
— Молодец. Увидишь, через месяц-другой почувствуешь себя лучше.
Остаток дня прошел в привычной борьбе. Галина Петровна рассказывала о соседях, жаловалась на цены, давала советы по ведению хозяйства. Елена слушала краем уха, мечтая о том моменте, когда свекровь наконец уедет.
Поздно вечером, когда Галина Петровна собиралась домой, Елена почувствовала резкую боль внизу живота. Такую сильную, что она согнулась пополам.
— Что случилось? — испугался Дмитрий.
— Не знаю... живот... — Елена не могла разогнуться.
Боль накатывала волнами, каждая сильнее предыдущей. Елена опустила глаза и увидела темное пятно на светлых брюках. Кровь.
— Дима... — прошептала она. — Ребенок...
Дмитрий не понял сразу. Потом в его глазах отразился ужас.
— Какой ребенок? Лена, что ты говоришь?
— Я... я хотела сказать тебе сегодня... — голос дрожал. — Тест... две полоски...
— Скорую, — выдохнул Дмитрий, хватаясь за телефон. — Немедленно скорую.
Галина Петровна стояла в дверях, наблюдая за происходящим. На ее лице не было ни удивления, ни сочувствия. Только какое-то странное спокойствие.
В больнице врач объяснил: выкидыш на раннем сроке. Причины разные — стресс, физическое напряжение, медикаменты. Елена лежала на больничной койке, глядя в потолок. Внутри была пустота.
— Лена, — тихо сказал Дмитрий, — мы попробуем еще раз. Врач сказал, что можно.
Она не ответила. В голове крутилась одна мысль: почему именно сегодня? После того чая? Галина Петровна так настаивала, чтобы она допила...
— Дима, — позвала Елена. — Твоя мать... тот травяной сбор...
— Что?
— Она знала, что я беременна. Откуда-то знала.
Дмитрий нахмурился:
— Откуда ей знать? Ты же сама только вчера узнала.
— Не знаю откуда. Но она знала. И принесла этот чай специально.
— Лена, ты не в себе. Это шок, стресс. Мама не могла...
Елена закрыла глаза. Может, он прав. Может, это паранойя, вызванная потерей. Но сомнения не отпускали.
На следующий день к ним в палату зашел врач-гинеколог.
— Елена Михайловна, у нас есть результаты анализов. Мы обнаружили в вашей крови следы растительных алкалоидов, которые могут вызывать сокращения матки. Вы принимали какие-то травяные настои?
Елена и Дмитрий переглянулись.
— Да, — медленно сказала Елена. — Вчера. Свекровь принесла сбор для женского здоровья.
— Можете описать вкус?
— Горький. Очень горький. И запах резкий.
Врач нахмурился:
— Некоторые травы, которые в народе считаются полезными, на самом деле могут быть опасными для беременных. Особенно спорынья, пижма, багульник. Они вызывают прерывание беременности.
— То есть...
— То есть ваш выкидыш мог быть спровоцирован именно этим настоем.
Дмитрий побледнел:
— Но мама же не знала...
— А может, знала? — тихо спросила Елена.
Вечером, когда Дмитрий вышел, в палату вошла Галина Петровна. На лице у нее было выражение притворного сочувствия.
— Как дела, Леночка? — спросила она, садясь на стул рядом с кроватью.
— Вы знали, — сказала Елена, глядя ей прямо в глаза.
— Что знала?
— Что я беременна. Вы принесли тот сбор специально.
Галина Петровна молчала несколько секунд. Потом слабо улыбнулась:
— Докажи.
Этого слова было достаточно. Елена поняла — она была права. Свекровь действительно знала и действительно хотела избавиться от ребенка.
— Зачем? — прошептала Елена. — Зачем вы это сделали?
— А ты как думаешь? — Галина Петровна наклонилась ближе. — Думаешь, я позволю тебе окончательно отнять у меня сына? Сначала ты забрала его из дома, потом заставила снимать эту конуру вместо нормальной квартиры. А теперь хочешь привязать ребенком?
— Это ваш внук был...
— Был бы, — холодно поправила Галина Петровна. — А теперь его нет. И слава Богу. Дима слишком хорош для тебя. Рано или поздно он это поймет.
Елена закрыла глаза. Она понимала — доказать что-либо будет невозможно. Галина Петровна слишком умна, слишком осторожна.
— Вы больной человек, — сказала она.
— Я заботливая мать, — ответила Галина Петровна, вставая. — Поправляйся, дорогая. И помни — я всегда буду рядом с Димочкой. Всегда.
Когда вернулся Дмитрий, Елена рассказала ему о разговоре. Он долго молчал, потом тихо сказал:
— Я поговорю с ней.
— И что ты скажешь? — устало спросила Елена. — Она же отвергает все. Скажет, что это выдумки больной женщины.
— Тогда что делать?
Елена посмотрела на мужа. В его глазах была растерянность человека, который впервые увидел истинное лицо самого близкого человека.
— Выбирай, — сказала она. — Или я, или она. Третьего не дано.
Дмитрий опустил голову:
— Лена, она же моя мать...
— А я твоя жена. И наш ребенок был твоим сыном или дочерью.
Он молчал долго. Потом поднял глаза:
— Я найду нам другую квартиру. В другом районе. Подальше от нее.
— Этого мало.
— А что еще?
— Телефон. Она не должна знать наш новый номер. Работу — сменить отдел или фирму, чтобы она не могла тебя найти. Полный разрыв, Дима. Иначе она найдет способ сделать больно снова.
Дмитрий кивнул:
— Хорошо. Так и сделаем.
Через месяц они переехали в новую квартиру на другом конце города. Дмитрий сменил работу, Елена взяла отпуск. Галина Петровна звонила, приезжала по старому адресу, искала их. Безуспешно.
Прошел год. Елена снова была беременна. На этот раз все шло хорошо — никто не знал об их счастье, никто не мог помешать.
— Ты не жалеешь? — спросила она у Дмитрия, когда они возвращались с УЗИ.
— О чем?
— О матери. Она ведь теперь совсем одна.
Дмитрий помолчал:
— Жалею. Но не сожалею. Она сделала выбор, когда решила убить нашего ребенка. Теперь живет с последствиями.
Елена кивнула. Боль от потери первого ребенка не прошла и никогда не пройдет. Но рядом с ней поселилась новая жизнь — крошечная, но уже такая реальная.
А где-то в другом конце города стареющая женщина сидела в пустой квартире и не понимала — почему ее попытки сохранить сына привели к тому, что она потеряла его навсегда.