— Твой муж теперь будет жить у меня!
Слова прозвучали так неожиданно, что я замерла. Обернулась и увидела девушку лет двадцати с огненно-рыжими волосами, которые торчали во все стороны, словно она только что встала с постели. Глаза ее сияли каким-то нездоровым блеском.
— Простите, но вы ошиблись, — проговорила я, стараясь сохранить спокойствие. — Я вас не знаю.
— Не знаешь? — девушка шагнула ближе, и я почувствовала запах знакомых духов. — А я тебя знаю очень хорошо. Мишка мне про тебя все рассказал.
Ее голос звенел от злости и какого-то странного торжества.
— Я тебе Мишу не отдам! — выкрикнула она так громко, что прохожие начали оглядываться. — Он больше к тебе не вернется, понимаешь? Никогда!
Мне захотелось сесть прямо здесь, на ступеньки чужого подъезда, и переварить услышанное. Но ноги сами понесли меня прочь от этой рыжеволосой фурии.
Неделю назад я сидела на корточках в теплице и аккуратно подвязывала тяжелые кисти помидоров к опорам.
Внезапно тишину нарушил резкий рёв двигателя, такой громкий, что птицы взмыли с ближайших кустов смородины.
Миша въехал во двор на ярко-красном квадроцикле, сияя от радости как мальчишка, получивший в подарок велосипед.
— Ты что, в детство впал? — крикнула я, снимая резиновые перчатки. — Мужику уже полтинник, а он всё игрушки покупает!
— Да ладно тебе, — Миша спрыгнул с сиденья и подошел ближе. — Представляешь, как по лесу прокатимся? Как в молодости помнишь?
Я покачала головой и вернулась к помидорам. Но улыбка сама появилась на губах. Миша всегда умел удивлять.
Вечером мы сидели на старом диване, который купили еще двадцать лет назад. Я перебирала фасоль для завтрашнего супа, а Миша листал журнал про мотоциклы. Телевизор работал для фона.
— Слушай, а давай ребеночка заделаем.
Я от неожиданности просыпала несколько горошин.
— Михаил Петрович, — проговорила я медленно, — тебе пятьдесят лет, мне сорок пять. Что люди скажут? Да и Сережка с Димкой уже почти взрослые.
— А мне наплевать на людей, — он отложил журнал и посмотрел на меня серьезно. — Хочется маленького понянчить, понимаешь? Пока руки еще не дрожат.
В глубине души я понимала, что тоже хочу этого. Хочется снова почувствовать, как под сердцем шевелится новая жизнь, снова ощутить то особенное материнское счастье.
В этот момент в дверь постучали. Зашла Зинаида Петровна с нашей большой кастрюлей.
— Алиночка, возвращаю, спасибо, — сказала она привычно. Но когда увидела Мишу, лицо ее мгновенно изменилось.
— Зин, все хорошо? — спросила я, беря кастрюлю.
— Да, да, конечно, — она уже пятилась к двери. — Мне пора.
Дверь хлопнула.
— Вы поругались с ней? — спросила я у Миши.
— Да что ты! — он махнул рукой. — Опять, наверное, петрушка не взошла. Вот и ходит мрачнее тучи.
Но я знала Зину много лет. Она всегда была открытой и веселой женщиной. Что-то здесь не так...
Пропавшие деньги
Прошла неделя. Миша заторопился с утра, складывал вещи в спортивную сумку.
— Срочное дело подвернулось, — сказал он, застегивая молнию. — Вернусь к вечеру.
Он сел в машину и укатил, помахав мне рукой.
К вечеру на телефон пришло сообщение от банка, от которого внутри всё похолодело. С карты снято пятьдесят тысяч рублей.
Я бросилась к сумочке, вытряхнула все содержимое на стол. Кошелек, расческа, ключи, помада... Карты не было.
Сразу же позвонила Мише, чтобы спросить, что делать. Но он не брал трубку.
В этот момент я услышала крик, доносившийся с улицы. Посмотрела в окно и увидела, как Зин что-то кричала своей дочери Насте и указывала на свой дом.
— Прости ради бога, — наконец ответил Миша. — Взял твою карту, не успел спросить. Деньги нужны были срочно.
— Господи, ты меня до инфаркта чуть не довел! — выдохнула я. — Думала, мошенники.
— Валерка предложил дело, — объяснил он торопливо. — Машину из Владивостока перегнать. Хорошие деньги, но аванс нужен сразу. Все верну, честное слово.
Я положила трубку и подошла к окну. Во дворе Зина все еще ругалась с Настей, хватая девчонку за руку.
Вышла на улицу.
— Зина, что случилось?
Соседка повернулась ко мне, и я испугалась. Лицо у нее было чужое, злое.
— Не лезь не в свое дело! — процедила она сквозь зубы и ушла, увлекая за собой Настю.
Я осталась стоять одна, не понимая, что происходит в нашей тихой деревне.
Исчезновение
Утром Миша сложил в сумку чистые рубашки и носки.
— Всё, еду с Валеркой во Владивосток, — сказал он, обнимая меня на прощание. — Вернусь не скоро, поэтому не скучай, а лучше скучай, самая любимая женщина на свете!
— Звони, — попросила я. — А то буду переживать.
Но он не звонил. Ни в первый день, ни во второй. Телефон молчал, а когда я пыталась дозвониться, слышала только автоответчик.
На третий день я не выдержала и поехала в город в нашу квартиру. Нужно было полить цветы.
Стоило мне переступить порог, как я мгновенно почувствовала резкий запах женских духов.
Прошла в комнату, осмотрелась. Все стояло на своих местах, но запах не исчезал. Может, свекровь заходила? Она любит такие сильные ароматы.
Полила фикус на подоконнике, герань на балконе. Закрыла квартиру и пошла к остановке.
— Твой муж теперь у меня живет.
Эти слова прозвучали у меня за спиной как гром среди ясного неба.
Селфи и правда
Девушка стояла передо мной с вызывающим видом. Джинсы на ней были рваные, кофточка слишком короткая.
— Ты что-то путаешь, — сказала я, стараясь говорить спокойно. — Мой муж во Владивостоке, по делам уехал.
— Во Владивостоке? — девушка расхохоталась. — Ну-ка, посмотри на это!
Она сунула мне под нос телефон. На экране красовалось селфи: Миша сидел на диване и обнимал эту самую рыжеволосую.
Фон мне был знаком до боли: наша городская квартира, наш диван, наша лампа с абажуром.
— Ты уже старая, надоела ему. А я жду от него ребенка, понимаешь? У нас теперь будет своя семья, отпусти его, и не мешайся, поняла?!
Девушка развернулась и ушла, а сразу же взяла телефон и попыталась дозвониться до мужа. Но телефон был отключен.
Как я добралась до автобуса, не помню. Как доехала до дома — тоже. Помню только, что стояла у своей калитки и не решалась зайти во двор.
Позвонила Валерке.
— Валер, где Миша?
— Не знаю, а что случилось?
— Вы же во Владивосток поехали.
— Да ты что! Мы с ним уже месяца три не виделись. Последний раз на дне рождения у Кольки встречались. Какой ещё Владивосток?
Телефон выпал из рук на землю.
Соседские секреты
Я стояла, прислонившись к забору, и пыталась привести мысли в порядок. Все рушилось. Двадцать лет брака, двое детей, планы на будущее — все превращалось в прах.
— Ну что, теперь как жить будешь?
Я вздрогнула, когда услышала голос Зины.
— Зина, а откуда ты узнала? — спросила я тихо.
— А как же мне не знать? Настя моя на сносях. Семнадцать лет девке, а она уже пузатая ходит. От твоего благоверного.
Мне казалось, что я теряю сознание.
— Почему ты раньше не сказала?
— А что говорить-то? Семью разрушать? Настя моя извелась вся. То рыдает, то смеется. Говорит, любит его. Дура малолетняя.
Возвращение мужа
Миша вернулся в воскресенье вечером. Зашел в дом тихо, сел за стол и опустил голову.
— Прости, — сказал он, не поднимая глаз. — Совсем с катушек слетел.
Я поставила перед ним тарелку с борщом и села напротив. В доме стояла тишина, только часы тикали на стене.
— Все расходы на ребенка Насти берем на себя, — сказала я спокойным голосом. — А когда родится, усыновим.
Миша кивнул.
— А та, вторая?
— Ира, — едва слышно произнес он. — Зовут Ира.
— Ира, значит...
Настя первое время устраивала скандалы, кричала, что никому не отдаст своего ребенка. Но потом успокоилась. Мать ее, видимо, объяснила, как лучше будет.
А Ира звонила мне каждый день. Голос у нее был истеричный, надрывный.
— Миша все равно будет со мной! — кричала она в трубку. — Он меня любит! Я его не отпущу!
— Хорошо, — сказала я ей в последний раз перед тем, как выключить телефон. — Рожай спокойно. И твоего ребенка мы усыновим, если захочешь.
Теперь я сижу у окна и смотрю на двор. Миша возится с квадроциклом, что-то там подкручивает.
Хотел он от меня одного ребенка, а получается, что будет двое. Только не от меня.