Тот вечер начинался как самый обычный. Я сидела на кухне, помешивая ложкой остывающий чай, и смотрела, как за окном медленно гаснет багровый закат. Воздух был тяжелым и влажным — чувствовалось приближение грозы. Вдруг резкий стук в дверь заставил меня вздрогнуть, и ложка со звоном упала на пол.
"Кто там?" — крикнула я, подходя к двери и протирая мокрые руки о фартук.
"Откройте, это сосед сверху!" — донесся из-за двери взволнованный голос Николая Петровича.
Я прильнула к глазку. На площадке действительно стоял наш обычно невозмутимый сосед, но сейчас его лицо было бледным, а глаза бегали из стороны в сторону. Капли пота стекали по вискам, оставляя мокрые дорожки на загорелой коже.
"Что случилось?" — спросила я, открывая дверь и чувствуя, как учащается пульс.
Николай Петрович тяжело дышал, его грудь вздымалась под поношенной тельняшкой.
"Вы только не ходите выбрасывать мусор — там змея!" — выпалил он, размахивая руками с облупленным лаком на ногтях. - "Только что видел собственными глазами! Из контейнера выглядывает, длинная такая, полосатая! Метра полтора, не меньше!"
За моей спиной раздался смех. Мой муж Максим, услышав шум, вышел из кабинета с книгой в руках. На его круглых очках отражался свет люстры, скрывая выражение глаз.
"Змея? В нашем-то климате?" — усмехнулся он, поправляя очки. - "Может, уж обыкновенный? Хотя в городе и это маловероятно."
"Да какой там уж!" — Николай Петрович тряхнул седой головой, и его двойной подбородок задрожал. - "Она... она воняет чем-то химическим! Как будто весь мусорный бак переварила!"
Мы переглянулись с мужем. В его карих глазах я прочитала то же, что чувствовала сама — смесь страха и непреодолимого любопытства. Максим медленно положил книгу на тумбочку, и я заметила, как дрожат его пальцы.
"Ну что, герои?" — ухмыльнулся он, но в голосе слышалась неуверенность.
Через минуту мы уже спускались по лестнице, вооруженные фонариками и... старой шваброй, которую Максим схватил "на всякий случай". Николай Петрович, несмотря на страх, шел с нами — "не оставлять же соседей в беде", как он сказал, поправляя ремень с бляхой времен службы на флоте.
Двор погрузился в предгрозовую тьму. Фонари еще не зажглись, и только слабый свет из окон освещал наш путь к мусорным контейнерам. Воздух пахнул озоном и чем-то затхлым — смесью гниющих овощей и старого пластика. Где-то вдалеке глухо прокатился гром.
"Вон, в третьем контейнере!" — прошептал Николай Петрович, указывая дрожащим пальцем на самый дальний бак, крышка которого была слегка приоткрыта.
Мы осторожно приблизились, стараясь не скрипеть кроссовками по гравию. И правда — из-под приоткрытой крышки что-то шевелилось. Длинное, полосатое... В свете фонарика мелькнуло что-то желтоватое.
"Господи..." — выдохнула я, хватая Максима за рукав рубашки. Его мышцы напряглись под моими пальцами.
Тут "оно" издало громкое чавканье, затем довольное урчание, которое перешло в нечто среднее между мурлыканьем и храпом.
Максим первым осмелился подойти ближе. Я видела, как его кадык нервно задвигался, когда он глубоко вдохнул и резко поднял крышку. В свете фонарика перед нами предстало... пушистое чудовище.
"Кот?!" — хором воскликнули мы, и наше эхо разнеслось по спящему двору.
Да, это был кот. Огромный, полосатый, с мордой настоящего разбойника — один глаз прищурен, другой смотрел на нас с презрением. Он сидел среди объедков, с аппетитом уплетая какую-то кость, и лишь косо посмотрел на нас, как бы говоря: "Ну и что вам надо? Не видите, животное ужинает?"
Запах действительно стоял жуткий — смесь тухлой рыбы, испорченного молока и еще чего-то неописуемого, возможно, дохлой мыши. Меня чуть не вырвало, и я прикрыла нос рукавом свитера.
"Фууу..." — скривился Николай Петрович, доставая из кармана клетчатый носовой платок. - "Так это же... нет, не Барсик. Хотя похож."
Я осторожно заглянула коту под шею — и правда, под слоем грязи и неизвестных субстанций проглядывал потрепанный ошейник с биркой.
"Не Барсик," — прочитала я, стараясь не дышать. - "Тут написано... Гектор? И номер телефона. Стерся немного, но разобрать можно."
Максим, зажав нос, попытался достать кота, но тот ощетинился, зашипел и даже попытался ударить лапой с выпущенными когтями.
"Дракон, а не кот," — фыркнул муж, отпрыгивая и чуть не падая в лужу.
В итоге, после нескольких неудачных попыток, мы взяли старый картон, валявшийся рядом, соорудили нечто вроде носилок и уговорили "змея" перебраться туда с помощью куска колбасы, который Максим сбегал купить в ближайший круглосуточный магазин. Пока он бегал, я и Николай Петрович стояли в отдалении, наблюдая, как Гектор (если это действительно был он) с аппетитом доедал свою находку, время от времени бросая на нас высокомерные взгляды.
"Интересно, как он туда залез?" — задумчиво спросил Николай Петрович, почесывая щетинистую щеку.
"А главное — зачем?" — добавила я, наблюдая, как кот старательно вылизывает лапу после трапезы.
Когда Максим вернулся с колбасой, процесс "поимки дракона" занял еще минут десять. Гектор явно не спешил покидать свое королевство, но аромат свежей колбасы сделал свое дело. Он нехотя перебрался на картон, продолжая ворчать, как старый холодильник.
Домой мы возвращались странной процессией: впереди шел Николай Петрович с фонариком, освещая путь, я несла картонку с ворчащим Гектором, а Максим замыкал шествие, держась на почтительном расстоянии от нашего "благоухающего сокровища". По пути мы встретили соседку с третьего этажа, которая, увидев наше шествие, крестилась и поспешно ретировалась.
Телефон на бирке ответил с первого же звонка.
"Гектор?!" — завопила женщина в трубке так, что я отодвинула телефон от уха. - "Жив?! Где вы его нашли? Мы уже думали, что он..." — ее голос дрогнул.
Через десять минут мы уже стояли у подъезда, ожидая хозяев. Гроза так и не началась, но первые тяжелые капли уже падали на асфальт, оставляя темные пятна. Гектор сидел на картонке, вылизывая лапу и совершенно не обращая внимания на дождь.
Из темноты вынырнула пара: женщина лет сорока в растянутом свитере с изображением котов и мужчина в очках и с фотоаппаратом на шее.
"Гектор!" — закричала женщина, бросаясь к нам, не обращая внимания на лужи. - "Зараза! Мы его неделю ищем, а он по помойкам лазит!" — ее голос дрожал от эмоций.
Кот, услышав хозяйку, вдруг преобразился — из грозного дракона он превратился в несчастное мокрое создание, жалобно замяукал и даже поджал хвост.
"Иди сюда, мой маленький!" — женщина схватила его в охапку, не обращая внимания на запах и грязь. - "Ой, спасибо вам огромное! Он у нас сбежал, когда гости пришли, дверь не закрыли... А он такой — при первой возможности на улицу!" — она прижала кота к груди, и тот, кажется, даже заурчал, несмотря на свое недавнее бунтарство.
Мужчина тем временем сунул Максиму в руку бутылку хорошего коньяка.
"Спасибо," — сказал он просто, поправляя очки. - "Дорогой кот, породистый. Если бы потерялся..." — он не договорил, но мы поняли.
Мы отказались от предложения зайти в гости (Гектору явно требовалась срочная баня) и пошли домой под начинающимся дождем. Николай Петрович на прощание рассказал, что этот кот уже не первый раз устраивает такие побеги, но в мусорный бак залез впервые.
"Ну что, герои-змееловы?" — усмехнулся Максим, когда мы поднимались по лестнице. - "Надо было все-таки взять ту швабру — может, и правда дракона поймали бы."
Я только покачала головой, вспоминая, как еще час назад мы дрожали от страха перед неизвестностью. А оказалось — всего лишь кот. Всего лишь...
На площадке нас ждал Николай Петрович с чайником и только что испеченным яблочным пирогом.
"Ну что, победители?" — ухмылялся он, наливая чай в кружки.
Так закончилась наша охота на мусорного дракона. А Гектора мы теперь иногда видим во дворе — чистого, ухоженного и очень довольного жизнью. Только подходить к мусорным контейнерам он больше не пытается — видимо, запомнил урок. Хотя... вчера я снова видела, как он подозрительно долго смотрел в их сторону.