Лариса сидела на кухне, глядя в мутное окно, за которым ноябрьский дождь размазывал очертания панельных домов. Двор был пуст, только соседский кот, мокрый и жалкий, пробежал под фонарём. На столе перед Ларисой стыла кружка с чаем, а рядом лежала пачка печенья, которую она машинально открыла, но так и не тронула. В голове крутился вчерашний разговор с Аней, её единственной дочерью. Аня объявила, что выходит замуж. За Диму. Того самого Диму, которого Лариса не могла выносить.
— Мам, я его люблю, — сказала Аня вчера, стоя в дверях кухни. Её голос дрожал, но в глазах горела решимость. Она теребила край своего свитера, будто пыталась удержать себя от лишних слов. Лариса, услышав это, почувствовала, как кровь прилила к вискам.
— Ты серьёзно? — Лариса вскочила, чуть не опрокинув тарелку с картошкой. — Этот твой Дима — пустое место! Ни работы нормальной, ни образования. Ты что, хочешь всю жизнь за ним тарелки мыть в какой-нибудь забегаловке?
Аня вспыхнула. Её щёки покраснели, но она не отвела взгляд.
— Он не пустое место! Он работает, мам. И он меня любит. А я — его. Это не про деньги, а про то, что мне с ним хорошо. Почему ты не можешь это понять?
Лариса хотела крикнуть, что всё это ради Аниного блага, что она, мать, знает, как устроена жизнь. Но слова застряли в горле, и вместо этого она лишь хлопнула дверью, когда Аня, бросив: «Я всё равно выйду за него!», выбежала из квартиры.
Теперь, сидя за столом, Лариса пыталась понять, где всё пошло не так. Ей было сорок пять, и жизнь, казалось, давно расставила всё по полочкам. Она растила Аню одна, после того как муж, Андрей, ушёл, оставив её с трёхлетней дочкой и кучей долгов. Лариса тогда работала кассиром в супермаркете днём и уборщицей в офисе по ночам. Спала по четыре часа, но никогда не жаловалась. Всё ради Ани — чтобы у той была нормальная одежда, учебники, репетиторы для поступления в институт. Лариса отказывала себе в новых сапогах, в отпуске, в элементарной чашке кофе в кафе. Она хотела, чтобы Аня жила лучше, чем она сама. А теперь Аня, её умница, выпускница технического университета, связалась с этим Димой, который, по мнению Ларисы, годился только на то, чтобы крутить гайки в автосервисе.
Дима был из тех парней, которых в их городе называли «своими». Двадцать семь лет, работает в автосервисе на окраине, живёт в съёмной однушке с обшарпанными обоями. Лариса видела его пару раз: высокий, с тёмными волосами, всегда в джинсах и куртке, пропахшей машинным маслом. Он был вежлив, здоровался, даже пытался шутить, но Ларисе не нравилось, как он смотрел на Аню — слишком уверенно, будто всё уже решил. А ещё эти его разговоры про свой автосервис. «Мечтатель, — фыркала Лариса, когда Аня пересказывала его планы. — В этой стране без связей и денег ничего не выйдет».
Но Аня видела в Диме что-то, чего Лариса не могла разглядеть. Может, дело было в том, как он смеялся над её шутками, даже самыми глупыми. Или как приносил ей кофе в бумажном стаканчике, когда она мёрзла по утрам, спеша на работу. Аня работала в небольшой IT-компании, тестировала программы, и её зарплата была чуть выше средней по городу. Не бог весть что, но на жизнь хватало. Лариса считала, что Аня могла бы найти кого-то «поприличнее» — какого-нибудь айтишника с карьерой или, на худой конец, менеджера в банке. Но Аня выбрала Диму.
Конфликт между ними назревал давно. Лариса всегда была строгой. Она считала, что её долг — направлять Аню, даже если та упиралась. Когда Аня в школе захотела записаться в театральный кружок, Лариса настояла на математическом. «Театр — это баловство, а математика — профессия», — отрезала она. Аня подчинилась, но Лариса до сих пор помнила, как дочь тогда замкнулась, перестала делиться своими мыслями. Потом был выбор института. Аня мечтала о журналистике, но Лариса настояла на техническом: «Кому нужны твои статьи? Код писать — это будущее». Аня снова послушалась, но в её взгляде появилось что-то новое — смесь обиды и упрямства, которое теперь вылилось в решение выйти за Диму.
Лариса не могла этого принять. Ей казалось, что Аня бунтует, бросает вызов её материнскому авторитету. Но больше всего Ларису пугало, что дочь повторит её собственные ошибки. Она вспоминала Андрея, своего мужа, который тоже был «мечтателем». Он обещал ей бизнес, путешествия, красивую жизнь. А в итоге всё закончилось долгами, его уходом и Ларисой, которая осталась одна с ребёнком в крохотной квартире. Она не хотела такой судьбы для Ани.
Через неделю Аня вернулась. Лариса как раз варила борщ, и кухня пахла свёклой и лавровым листом. Аня вошла тихо, поставила сумку у порога и села за стол. Её волосы были влажными от дождя, а под глазами залегли тени, будто она не спала несколько ночей.
— Мам, нам надо поговорить, — сказала Аня, глядя на свои руки.
Лариса выключила плиту, вытерла руки о фартук и села напротив. Её сердце колотилось, но она старалась говорить спокойно.
— Говори, — сказала она, хотя голос всё равно прозвучал резче, чем ей хотелось.
Аня подняла глаза. В них была решимость, но и усталость, будто она всю неделю репетировала этот разговор.
— Я знаю, что ты хочешь мне лучшего, — начала Аня. — Но я не могу жить по твоим правилам. Дима... он не идеальный, я это понимаю. Но он меня любит. И я с ним счастлива. Это не про деньги или статус. Это про то, что я с ним могу быть собой.
Лариса почувствовала, как в груди что-то сжалось. Она хотела возразить, сказать, что любовь — это ловушка, что счастье мимолётно, что жизнь — это расчёт и стабильность. Но вместо этого спросила:
— А если он тебя подведёт? Если его автосервис так и останется мечтой? Что ты будешь делать, Аня?
Аня пожала плечами, и в этом жесте была какая-то лёгкая, почти детская беспечность.
— Не знаю, мам. Но я не хочу жить, постоянно боясь, что всё рухнет. Я хочу попробовать. Хочу, чтобы у меня была моя жизнь, а не та, которую ты для меня придумала.
Эти слова ударили Ларису сильнее, чем она ожидала. Она вдруг вспомнила себя в молодости, когда Андрей обещал ей звёзды с неба. Она тоже хотела верить, но в итоге осталась с разбитым сердцем и кучей счетов. Аня не должна была повторить её путь. Но что, если Лариса ошибалась? Что, если её страх за дочь был лишь тенью её собственных ран?
— Ты не понимаешь, Аня, — тихо сказала Лариса. — Я видела, как это бывает. Я знаю, чем заканчиваются такие мечты.
— Мам, это не твоя жизнь, — мягко, но твёрдо ответила Аня. — Это моя. И я хочу её прожить, даже если ошибусь.
Лариса молчала. Она смотрела на дочь и видела в ней себя — молодую, упрямую, готовую идти наперекор всему. И в этот момент она поняла, что все эти годы пыталась защитить Аню от боли, но, возможно, тем самым лишила её права на собственный путь. На свои ошибки. И на своё счастье.
Следующие дни тянулись медленно. Лариса почти не спала, прокручивая в голове их разговор. Она вспоминала, как воспитывала Аню, как старалась дать ей всё, но при этом не замечала, как дочь отдалялась. Вспоминала, как Аня в детстве приносила ей свои рисунки, а Лариса, уставшая после смены, отмахивалась: «Потом посмотрю, Анечка». Как Аня пыталась рассказать о своих мечтах, а Лариса обрывала: «Это несерьёзно». Может, Аня права? Может, Лариса слишком долго решала за неё?
Однажды вечером Лариса не выдержала. Она позвонила Ане и попросила приехать. Когда дочь вошла, Лариса уже поставила чайник и нарезала бутерброды с сыром — их старый ритуал, когда они мирились после мелких ссор. Аня села за стол, и Лариса заметила, что дочь выглядит спокойнее, чем неделю назад.
— Я много думала, — начала Лариса, глядя на кружку в своих руках. — Я не хочу, чтобы ты выходила за Диму. Мне он не нравится, и ты это знаешь. Но... я понимаю, что это твой выбор. И я попробую его принять. Только дай мне время, Аня.
Аня смотрела на мать, и в её глазах мелькнула искренняя благодарность.
— Спасибо, мам, — тихо сказала она. — Я не прошу тебя сразу его полюбить. Просто... будь рядом. Мне это важно.
Лариса кивнула, чувствуя, как ком в горле становится меньше. Она не была уверена, что сможет принять Диму или поверить в его мечты. Но ради Ани она была готова попробовать. Впервые за долгое время она поняла, что компромисс — это не слабость. Это шаг навстречу, который может сохранить то, что дороже всего.
Они сидели за столом, пили чай и говорили. Не о Диме, не о свадьбе, а о простых вещах: о том, как Аня устала от дедлайнов на работе, как соседка сверху снова затопила подъезд, как Лариса нашла в интернете рецепт яблочного пирога и хочет попробовать его испечь. И в этом разговоре, таком обычном и тёплом, Лариса почувствовала, что их связь, несмотря на все ссоры, всё ещё жива. Может, не такая, как раньше, но всё ещё настоящая.
