— Игорь Сергеевич, простите, что беспокою в такое время, но с вашим сыном произошел несчастный случай.
Марина Викторовна судорожно сжимала телефон, стараясь говорить ровно. В приемном отделении больницы царила обычная суета — медсестры сновали между каталками, где-то плакал ребенок, кто-то сердито требовал врача.
— Где ты? — голос мужа прозвучал раздраженно. — Дима жив?
— Да, но его сейчас везут в операционную. Игорь, приезжай, пожалуйста...
— Я на совещании с инвесторами. Как только закончу, приеду.
Короткие гудки. Марина опустила руку с телефоном и прислонилась к стене. Сколько раз за четырнадцать лет брака она слышала эти слова? "Как только закончу", "через полчаса", "немного задержусь"... А потом звонок поздно вечером: "Извини, дорогая, не получилось."
Она вспомнила, как час назад шла по улице и увидела знакомую фигуру сына на противоположной стороне дороги. Дима стоял у светофора, что-то рассматривал в телефоне. Марина помахала ему рукой, он поднял голову, улыбнулся и тоже помахал. Загорелся зеленый свет, мальчик шагнул на дорогу...
Дальше все слилось в кошмар из визга тормозов, крика и неподвижного тела сына в нескольких метрах от проезжей части.
— Вы мама пострадавшего? — к Марине подошла молодая медсестра. — Пройдемте, нужно заполнить документы.
— Скажите, насколько все серьезно? — тихо спросила Марина.
— Сотрясение мозга, перелом левой руки, ушибы. Врачи исключают внутренние повреждения, но наблюдение необходимо.
Марина кивнула и пошла заполнять бесконечные бумаги. Почему во всех больницах один и тот же запах хлорки и отчаяния? Почему время тянется так медленно, когда ждешь, что скажет врач? И почему рядом с ней никого нет?
Она подумала о матери Игоря — Тамаре Ивановне всегда находила причины, чтобы упрекнуть невестку. "Недоглядела, недоследила, плохо воспитывает внука". А сейчас где она? Дома, наверное, смотрит телевизор и даже не знает, что происходит.
— Мама, — слабый голос заставил Марину обернуться. Дима лежал на каталке, бледный, с забинтованной рукой. — Где папа?
— Он скоро приедет, солнышко. Как ты себя чувствуешь?
— Голова болит. И рука. Мам, а я не умру?
— Конечно, не умрешь. Врачи говорят, что все будет хорошо.
Марина взяла здоровую руку сына и почувствовала, как внутри что-то окончательно переворачивается. Вот он лежит, испуганный и больной, а отец даже не счел нужным отложить свое совещание. Что может быть важнее жизни собственного ребенка?
Игорь появился только к вечеру, когда Диму уже перевели в палату. Вошел торопливо, еще на ходу говорил по телефону.
— Да, завтра в девять утра подписываем. Нет, никаких изменений в договоре не будет.
— Игорь, — окликнула его Марина. — Ты можешь отключить телефон?
— Одну минуту. — Он отошел к окну, продолжая разговор. — Слушай, я тебе перезвоню, хорошо?
Дима молча наблюдал за отцом. В его глазах было столько вопросов, что у Марины защемило сердце. Мальчик привык к тому, что папа всегда занят, всегда торопится, всегда думает о чем-то важном. Но сейчас, когда ребенок попал в больницу, разве может быть что-то важнее?
— Ну, как дела, сынок? — Игорь подошел к кровати, рассеянно погладил Диму по голове. — Больно?
— Уже не очень. Пап, а ты останешься?
— Конечно, останусь. — Игорь посмотрел на часы. — Правда, мне нужно сделать еще один звонок...
— Игорь, может, все-таки сегодня обойдешься без звонков? — в голосе Марины прозвучала усталость. — Сын шесть часов ждал, когда ты приедешь.
— Я же сказал, что был на важном совещании. — Игорь говорил негромко, но раздраженно. — Думаешь, мне легко бросать дела и мчаться сюда? Я вот-вот подписываю контракт на пятнадцать миллионов.
— А твой сын лежит в больнице с травмой головы.
— Ну и что я должен был сделать? Все бросить и нестись сюда рыдать? Толку-то от этого?
Марина почувствовала, как внутри поднимается злость. Не просто обида, а настоящая ярость. Как он может так говорить? Как может не понимать?
— Да, именно так. Бросить все и приехать к сыну.
— Мам, пап, не ругайтесь, — слабо попросил Дима. — Мне и так плохо.
Марина села на край кровати, обняла сына. Игорь постоял еще немного, затем сказал:
— Я пойду поговорю с врачом. Узнаю, что там с лечением.
Он вышел, и Марина поняла, что сейчас он не к врачу идет, а звонить по своим делам. Как всегда.
— Мам, а почему папа не любит меня? — тихо спросил Дима.
— Что ты такое говоришь? Конечно, любит.
— Тогда почему он никогда не приходит на родительские собрания? Почему не играет со мной? Почему даже сейчас думает о работе?
Марина не знала, что ответить. Потому что сама задавала себе те же вопросы.
Дома, через три дня, когда Диму выписали, ситуация повторилась. Игорь заехал на полчаса, принес подарок — дорогую игровую приставку, — поинтересовался самочувствием сына и уехал на объект.
— Мне нужно контролировать ход работ, — объяснил он Марине. — Понимаешь, если я не буду следить, рабочие все испортят.
— Понимаю, — кивнула Марина. — Только не пойму другого — зачем нам такая семья?
— Что ты имеешь в виду?
— А то, что нас как будто не существует. Ты приходишь домой, ужинаешь, ложишься спать. По выходным работаешь или встречаешься с партнерами. Когда ты в последний раз интересовался, как дела у Димы в школе? Или что происходит в моей жизни?
— Марина, я работаю, чтобы обеспечить вас. Разве этого недостаточно?
— Недостаточно. Денег у нас хватает, а вот мужа и отца — нет.
Игорь поморщился, как от головной боли.
— Опять эти разговоры. Что ты хочешь от меня? Чтобы я бросил бизнес и сидел дома?
— Хочу, чтобы ты был с нами. Не физически — эмоционально. Чтобы интересовался не только тем, сколько прибыли принес очередной объект.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь.
— Вот именно. Не понимаешь.
Марина развернулась и пошла к сыну. Дима лежал в своей комнате, читал книгу. Увидев маму, отложил ее в сторону.
— Мам, а мы с папой разведемся?
— Почему ты так решил?
— Я слышал, как вы разговаривали. И еще... — он помолчал. — Миша Кротов из нашего класса сказал, что когда родители не живут вместе, папы больше времени проводят с детьми. Может, и нам так попробовать?
Марина посмотрела на сына и вдруг поняла — ребенок готов к тому, что родители разведутся, лишь бы получить хоть немного отцовского внимания. Это ли не приговор их браку?
Вечером, когда Игорь вернулся с работы, Марина ждала его на кухне. Она приготовила ужин, накрыла стол, даже свечи поставила. Последняя попытка.
— Что за торжество? — удивился Игорь.
— Хотела поговорить с тобой. Спокойно, без криков.
— О чем?
— О нас. О том, что происходит с нашей семьей.
Игорь сел за стол, начал есть. Марина заметила, что он даже не выключил телефон — тот лежал рядом с тарелкой, и экран периодически загорался от входящих сообщений.
— Игорь, я хочу, чтобы ты честно ответил на один вопрос. Ты счастлив в браке со мной?
— Что за странный вопрос? — он поднял глаза от тарелки. — Конечно, счастлив. У нас все хорошо.
— Все хорошо? — Марина покачала головой. — Мы живем как соседи по коммуналке. Ты не знаешь, что происходит в моей жизни, я не знаю, что происходит в твоей, если это не связано с деньгами. Дима растет практически без отца. Это ты называешь "все хорошо"?
— Марина, я не понимаю, чего ты добиваешься. Я обеспечиваю семью, не пью, не изменяю, не поднимаю на вас руку. Разве этого мало?
— Мало. — Марина посмотрела на мужа и вдруг поняла — он действительно не понимает. Для него отсутствие явных проблем равнозначно благополучию. — Игорь, а когда ты в последний раз говорил мне, что любишь меня?
— Не помню. А зачем это нужно? Ты же знаешь.
— Нет, не знаю. Более того, я даже не уверена, что это правда.
Телефон Игоря завибрировал. Он машинально потянулся к нему, но Марина была быстрее — схватила телефон и отключила.
— Марина, что ты делаешь? Мне могут звонить по важному делу.
— Я пытаюсь поговорить с мужем. Но, видимо, это менее важно, чем твоя работа.
— Ты преувеличиваешь. Я же сижу здесь, разговариваю с тобой.
— Сидишь и думаешь о том, кто мог позвонить. Игорь, посмотри на меня. Действительно посмотри, а не просто переведи взгляд.
Он поднял глаза, и Марина увидела в них недоумение. Искреннее недоумение человека, который не понимает, что происходит.
— Я устала, — сказала она тихо. — Устала быть одной в браке. Устала объяснять сыну, почему папа не приходит на школьные концерты. Устала ждать, когда ты наконец поймешь, что у тебя есть семья.
— Но я же работаю для вас!
— Ты работаешь для себя. Для своих амбиций, для своего самоутверждения. Мы — лишь повод.
Игорь молчал, и в этом молчании Марина услышала ответ. Он не будет спорить, потому что где-то в глубине души понимает — она права. Но и меняться не станет, потому что не знает, как это делается.
— Что ты хочешь от меня? — спросил он наконец.
— Ничего, — устало ответила Марина. — Я поняла, что ничего не хочу. Потому что бесполезно.
Она встала из-за стола, забрала со стола свечи. Романтический ужин не получился. Как и все остальное в их семье.
— Марина, не уходи. Давай поговорим нормально.
— О чем? О том, что ты попробуешь измениться? Попробуешь быть более внимательным? Попробуешь интересоваться нашей жизнью? — она обернулась к нему. — Игорь, тебе сорок один год. Если за четырнадцать лет брака ты не научился любить свою семью, то не научишься уже никогда.
— Я люблю вас.
— Нет. Ты привык к нам. Это разные вещи.
На следующий день Марина взяла отпуск на работе и поехала к родителям. Сказала, что им с Димой нужно немного подумать. Игорь не стал удерживать — видимо, решил, что жена просто переживает из-за аварии и скоро все вернется на круги своя.
Но Марина знала — назад дороги нет. Она больше не будет ждать звонка от мужа, который опять не приедет. Не будет объяснять сыну, почему папа не может прийти на родительское собрание. Не будет делать вид, что у них счастливая семья.
Иногда любовь заканчивается не скандалом, а тихим пониманием того, что вы стали чужими людьми. И что никто из вас не виноват в этом — просто так случилось.
Только почему-то это понимание не делает расставание менее болезненным.