Я вызвал такси просто: нажал кнопку, подтвердил адрес и ждал. Утро было пасмурное, но не холодное. Пил чай, на экране — список задач на день. Ничего особенного. Просто нужно было доехать до коворкинга — у меня там видеозвонок, а дома отключили интернет: профилактика. Хотел даже перенести встречу, но потом подумал — глупо срываться.
Через пару минут пришло уведомление: «Водитель подъехал». Спустился. У подъезда стояла тёмно-серая иномарка. Водитель помахал рукой, я кивнул — без улыбки, просто подтверждая, что это я.
— Тимофей? — уточнил он.
— Да.
Сел на переднее сиденье, пристегнулся. Водитель был разговорчивый, лет сорока, с аккуратной стрижкой и голосом уверенного радиоведущего. От него пахло дешёвыми духами и кофе из автомата.
— Сегодня пробок почти нет, доедем быстро, — сказал он. — Вам в бизнес-центр на Садовой?
— Да.
Проехали первый перекрёсток. Я уже почти открыл ноутбук, чтобы пробежаться по презентации, как услышал:
— Слушайте, я на секунду — буквально. Друг у меня тут за углом, надо передать ему пакет. Прям на пути. Можно?
Я слегка нахмурился.
— Это займёт минуту?
— Даже меньше, — заверил он. — Просто подъедем, открою окно — и поедем.
Я пожал плечами. Не хотелось спорить, тем более время пока позволяло.
Машина свернула с основного маршрута. Переулок был узкий, с облупленными фасадами и единственным магазином с вывеской «Продукты 24». Водитель что-то набрал на телефоне, потом резко открыл заднюю дверь — и в салон сел мужчина.
Незнакомый. В капюшоне, с наушниками. Принёс с собой запах дешёвых сигарет и что-то вроде рюкзака.
— Всё, можно ехать, — сказал водитель. — Поехали.
Я не сразу понял, что происходит.
— Простите, а это кто?
— Да вот, друг. Садовая ему тоже по пути. Мы вместе доедем. Не переживай, не помешает.
Он сказал это тоном человека, который не объясняет — ставит перед фактом.
— Но это же мой заказ, — напомнил я. — Я не заказывал поездку на двоих.
— А какая разница? Всё равно ж по маршруту. Ему в соседний корпус. Заодно.
Я почувствовал, как внутри что-то сжалось. Не гнев — скорее, недоумение. Как будто кто-то без спроса открыл дверь в твою квартиру и поставил туда свой чемодан.
— Вы не маршрутка, — сказал я спокойно. — Это индивидуальный заказ. Я не согласен на попутчиков.
— Слушай, ты чё, серьёзно? — фыркнул водитель. — Из-за этого что ли кипишь? Мы же все люди. Я ж не чужого подсадил. Да и чё тебе, разве он мешает?
Пассажир молчал. Только глянул на меня с лёгкой усмешкой.
Я выдохнул. Не хотелось сцены. Но было понятно: если сейчас промолчать, это станет нормой.
Я достал телефон.
— Хорошо. Сейчас отменю поездку и вызову другую. А вы — с другом — доедете сами.
— А ты что, жаловаться собрался? — водитель сразу изменился в лице.
— Нет. Просто не хочу участвовать в схеме, где за мои деньги возят чужих людей. Тем более без моего согласия.
Я уже открыл приложение, когда водитель резко нажал на тормоз. Машина встала у обочины.
— Всё, выходите, если такие принципиальные.
Я не спорил. Вышел.
И пока я стоял и заказывал новое такси, в голове уже крутилась мысль: а если бы я промолчал? Просто доехал. Просто «не стал конфликтовать». Было бы проще — но не лучше. Я отправил жалобу на водителя и принялся ждать новое такси..
Приехала другая машина, таксист оказался разговорчивым. С первых минут — будто включили радиостанцию под названием «Моё мнение». Ехали мы по шоссе, за окном был серый март, тающий снег и обочины с голыми кустами. А внутри — поток слов, не спрашивающих, хочешь ли ты их слышать.
— Я тебе так скажу, — начал он, когда мы ещё только отъехали, — в этой стране всё через одно место. Куда ни ткни — бардак. Люди работать не хотят, все ноют.
Я кивнул из вежливости. Просто, чтобы не продолжалось. Но продолжилось.
— Вот скажи мне, — начал он ни с того ни с сего, — чем сейчас народ зарабатывает? Сидят дома, у экранов, пальцами щёлкают — и тысячи капают. А мы, кто реально работает, по двенадцать часов на колесах. И попробуй пожалуйся — никто даже не моргнёт.
Он бросил взгляд в зеркало, добавил с нажимом:
— Сейчас вся страна за компами сидит. Кнопку нажал — деньги получил. Ни мозолей, ни выхлопа. Только кофе да клавиатура. А таких как я уже и не видно. Только если в пробке стоим.
Я не отвечал. Он уже не ждал ответа. Это был не диалог — исповедь.
— А я, между прочим, служил. И работал на стройке. И в охране. А теперь вот — извоз. Хотя всё это, знаешь, деградация. Таксистом быть — не престиж. Но надо же как-то кормить семью.
Он посмотрел в зеркало, поймал мой взгляд.
— Ты, наверное, из тех, кто считает, что всё можно по телефону решить? Там кнопочку нажал — и жизнь наладилась?
— Я вообще так не думаю, — сказал я спокойно.
— Просто говорю, как есть. У нас народ такой: сидит, молчит, а потом жалуется. Надо прямо говорить. Ты вот тоже — сразу бы сказал, если тебе не нравится, как я еду.
— Пока едем нормально.
— Ну слава богу. А то знаешь, какие попадались? Один сел — и давай права качать: кондиционер ему не так дует, музыка не та, скорость не устраивает. Да иди ты пешком, раз такой чувствительный.
Он рассмеялся. Я — нет. Уже начинал считать минуты. До места было недалеко, но в тесной машине каждая минута тянулась дольше обычного.
— А ты мне скажи, — снова повернулся он, — правда, что айтишники сейчас зарабатывают как врачи? Мне просто интересно. У меня племянник тоже туда метит. Говорю ему — брось ты это, иди лучше руками работай. А он вон, ноут купил, глаза портит.
— Это зависит от многих факторов, — ответил я. — Не все получают много. Это миф.
— Миф, говоришь? Ну не знаю. Ты вон сидишь — нормальный телефон, чисто одет, ухожен. Не скажешь, что бедствуешь. А я, между прочим, в кредит машину взял. И знаешь, сколько сейчас страховка стоит?
Я ничего не сказал. Потому что в этой фразе не было вопроса. Только нажим.
Машина свернула к офисному зданию. Я показал на центральный вход:
— Вот сюда, у стеклянных дверей.
Он остановился. Заглушил мотор, но с телефоном не торопился.
— Поездка — 480, — сказал он. — Ну и на чай, если не жалко.
— Не жалко, если бы поездка была в тишине, — ответил я и перевёл ровно по тарифу.
Он тяжело выдохнул. Не зло — скорее с обидой, будто я нарушил негласный договор.
Я вышел. Дверь хлопнула. Машина сразу уехала.
Я стоял у входа и смотрел на стеклянные двери, в которых отражался сам. Простой силуэт с рюкзаком. Но внутри будто что-то сместилось. Не злость. Не усталость. Скорее — отстранённость. Как будто меня ненадолго выдернули из своей жизни и засунули в чужую, где ты обязан. Обязан слушать. Понимать. Кивать. Молчать. Чтобы не ранить. Чтобы не усложнять. Чтобы "по-людски"...
Подпишись на канал — здесь обычные истории Тимофея становятся необычно близкими.